Полная версия
Вересковый мед. Том 2
Легенда блестящая, придраться не к чему. Игорю предоставили небольшую квартиру, и он приступил к работе. Первый же рабочий день вогнал его в жуткую тоску. Он провел здесь несколько лет, жил в теплушке среди нищих и попрошаек, зарабатывал погрузкой разного товара, столкнулся с грязью, голодом, наблюдал падение людей на самое дно. Здесь он поверил сказкам Йолы Кардиани о радужной жизни за рубежом, почти уехал сам, да еще и девочку Веру подставил. При мысли о девочке Вере, наивной, прибившейся к нему, как к опытному бродяге, Игорь вытащил из бардачка пачку сигарет и щелкнул зажигалкой. Пока он дождался следующего пассажира, скурил, как минимум, три штуки. А на следующий день Игорь увидел Йолу! Конечно, она изменилась за эти годы, но он узнал ее сразу, и незаметно стал следить за ней. Первое, что он понял, это то, что Йола работает в каком -то медицинском учреждении, потому что она ездила в аптечный склад и получала медикаменты, два раза в месяц, стабильно. Пару раз Йола встречалась в кафе с молодой парой, беседовали с пол – часа и разбегались. По словесному описанию Игоря, опер из местного УВД, Юрий Климов составил фоторобот. По картотеке были найдены фото этих двух. Ими оказались судимые за разбой – Корзухин Борис и Полякова Сабина, вышедшие из тюрьмы примерно полтора года назад, парень по УДО, а девушка по амнистии. Все полтора года свободы они были в «шайке» Йолы. Чем занималась эта парочка? Игорю предстояло все это узнать.
***
В соседнем районе, в ЦРБ, с травматологического отделения пропал пациент, молодой парень, ему было 24 года, и он работал в совхозе Подвязье трактористом.
Два дня в районе бушевал ураганный ветер, который нанес совхозу и жителям двух деревень большой ущерб. Обрыв электропроводов, снос ветхих крыш с сараев, поваленные деревья – это только часть урона. На открытом поле разметало десять стогов сена, которое не успели убрать на зимовку, на реке оторвало и унесло две лодки, принадлежавшие жителям деревни. Директор совхоза объезжал на «газике – вездеходе» свои владения и на каждой вынужденной остановке выскакивал, бегал вокруг, размахивая руками и хватался за сердце. На устранение последствий вышли все, кто мог. Парень из тракторной бригады приехал домой на обед и обнаружил, что в доме нет электричества. Оборванные провода так и остались висеть на столбе. Надев защитные печатки, он сам полез на столб, чтобы все исправить, ведь аварийную бригаду пришлось бы ждать очень долго. Провода парень соединил, но слезая вниз, соскользнул ногой по столбу и рухнул вниз. С несколькими переломами его доставили в ЦРБ. Внутренние органы были без повреждений, голова тоже, а вот конечности пострадали. Одна рука и нога были сломаны в трех местах. Бедный парень лежал на койке, распластанный, как паук, весь на растяжках и весь в гипсах. Лечащий врач успокоил мать пацана, которая приехала дежурить возле сына:
«Вы не волнуйтесь, все будет хорошо, косточки молодые, срастутся быстро. Поезжайте домой, санитарки есть, они и покормят, и напоят его.»
«А как же он вызов нажмет, у него руки в гипсе?» – волновалась мама парня. Но врач сказал:
«У сестры на посту, в журнале, рядом с его фамилией стоит красный крестик. Это значит, что она будет подходить каждые полчаса без вызова. Ему колют снотворное, чтобы спал. Больше спит – быстрее поправится!» И мама парня уехала.
Рано утром сестра заглянула к больному в палату и подняла такой крик, что почти все пациенты с градусниками, прижатыми к телу, повыскакивали в коридор. Примчались сестры с других отделений и остолбенели. Больного в палате не было! Пустые растяжки, сломанный гипс, валяющийся в углу, и все. Лечащий травматолог пил кофе внизу с коллегой из приемного отделения и как раз обсуждал этого пациента:
«Нам повезло, что у него нет внутренних повреждений, разрывов и прочего. А то могло плохо кончится. У него крайне редкая группа крови, в запасе такой нет, пока нашли бы донора, доставили – все, каюк с петухами!»
«Ты пей, а то совсем остынет!» – сказал коллега из приемного, но вдруг прислушался – «Что за шум там? Случилось что – то?»
В это время дверь открылась, и вбежала испуганная сестра:
«Доктор, у нас больной пропал! Сбежал»
«Как это пропал? Кто?» – вытаращил глаза врач.
«Ну, этот, который с переломами!»
Доктор поставил чашку с недопитым кофе, а стол и быстрым шагом пошел к лифту. Когда он поднялся на отделение, то увидел жуткую картину. В коридоре толпился народ, больные пришли даже с других отделений, сестры, санитарки. Шум стоял, как на восточном базаре. Доктор собрал все силы и рявкнул так, что задрожали стекла:
«А ну, живо все по местам!! Больные – по палатам, персонал – по рабочим местам! Устроили тут! Быстро! Чтобы через минуту никого в коридоре не было!»
Коридор опустел через пол – минуты. Остались сестра из терапии и дежурная с поста. Даже санитарка, бросив ведро и швабру, спряталась в бельевой. Доктор зашел в палату и строго глядя на дежурную сестру, спросил:
«Ну?»
«Сбежал, наверное!» – не переставая рыдать, ответила девушка.
«Как??? Как он мог сбежать на переломанных ногах? И под снотворным?»
«Не знаю!»
«А кто знает? Ты когда к нему заходила?»
«В 3 часа ночи, он спал!»
«А в 3 – 30 что?»
Девушка молчала и плакала.
«И где ты болталась?»
«Я была на терапии, чай мы пили!»
«Прекрасно! Уходим с поста, пьем чай, а на отделении черт знает, что творится, итог – больной пропал» Доктор уже выпустил основную порцию пара, говорил спокойнее и с иронией. За его спиной что – то шевельнулось, и он резко оглянулся. Там топталась молодая сестра из отделения реанимации.
«Тебе чего?» – спросил врач.
«Я вот узнала, что тут случилось и хотела рассказать Вам. Я что – то видела, не знаю, важно это или нет.»
«Рассказывай!»
«У нас сегодня тихо, так я пошла вниз покурить. Во дворе стояла „скорая“ с включенными фарами, водитель сидел на своем месте, дверь открыта. Смотрю, два санитара везут больного вниз по пандусу, водитель вышел, открыл заднюю дверь, они погрузили больного и уехали.»
«И что тут не так?» – спросила сестра из терапии.
«В общем то, ничего. Но я обратила внимание, что это была не наша» скорая», и водитель незнакомый. Его раньше не было»
«Как это не наш?» – спросил доктор.
«Не наша. Наших две машины, я их знаю, и водители одни и те же. А этот первый раз здесь, не было его раньше никогда!»
«А санитары?»
«Их было не видно, темно. Но на них были обыкновенные брюки под халатами. А ведь санитары в рабочее время ходят в белых, медицинских. И больной у них был почему – то накрыт с головой. Умер, что ли? А везли его вперед головой.»
Доктор дослушал девушку, посмотрел строгим взглядом на побелевшие лица сестер и сказал:
«Милицию вызывайте! Срочно! И никуда не уходить, пока не приедут, тебя это тоже касается» – распорядился врач и ушел в ординаторскую.
В больницу приехал следователь Николай Андреевич Арефьев вместе с опером Юрой Климовым. Травматолог Павлович ждал в кабинете главного. Сам главный находился в отпуске, его замещала начмед Зоя Петровна Перова. Она уже прооралась от души на подчиненных, от Павловича летели пух и перья, досталось и сестрам. Сейчас она уже немного успокоилась и обдумывала, как общаться со следователем. А вот Павлович, получив разнос, успокоиться не мог никак. До тошноты разболелась голова, стала тяжелой, будто сверху вылили на нее ведро раскаленного свинца. Всякое бывало в его жизни, но такого не было никогда. Свою вину он не отрицал, с сестер спрос малый, их даже не уволят, сестер всегда не хватает! А если и уволят, то работу везде можно найти. А вот с ним церемониться не будут. В лучшем случае лишат практики, а в худшем могут и посалить!
Следователь Арефьев сначала решил поговорить с сестрой, которая самовольно покинула пост. Бедная девчонка рыдала, не переставая, и он понял, что толку от ее показаний нет и не будет. А вот девушка, которая увидела во дворе чужую машину по-настоящему ценный свидетель. Юра Климов подошел к Арефьеву и тихо спросил:
«Николай Андреевич, как Вы думаете, не показалось все это девчонке?»
«Она не производит впечатление неадекватности!»
«Но она сказала, что темно было, однако разглядела, что машина чужая, да и водитель незнакомый.»
«Видишь, к больнице прикреплены две машины, одни и те же врачи, фельдшеры и водители. Сменяют друг друга уже несколько лет, естественно, примелькались. И вдруг появляется чужак, конечно, это сразу бросается в глаза. Это, между прочим, первая ошибка тех, кто похитил человека, так что 1 – 0 в нашу пользу.»
«Начнем с поиска „липовой скорой“?»
«Решим по ходу дела!»
Юра Климов встретился с Игорем Ледневым в заранее оговоренном месте и рассказал подробности ночного происшествия.
«Товарищ капитан, а какие мои действия?»
«Дело будет вести Арефьев, выполняй все его указания. По мере необходимости будем встречаться по старому плану. Идет?»
«Есть!» – козырнул Юра и уехал в отдел.
Игорь сидел в машине обдумывал то, что узнал. Информация, полученная от Климова, его насторожила. Кажется, началось! Среди ночи кто – то проникает в лечебное учреждение, переодевшись в костюм санитара и похищает человека, спящего под наркозом. Кому понадобился простой деревенский тракторист, да еще и с переломами конечностей, не имеющий возможности пошевелиться или позвать на помощь? Выкуп? Но это даже не смешно. Значит, что – то другое, но важное, раз действовали открыто и нагло. Юра сказал, что у парня очень редкая группа крови, из этого можно сделать вывод: им не нужна рабочая сила, их не интересует денежный выкуп, они собираются использовать парня в другом качестве. Донор с редкой группой крови? Донор для пересадки органов? Если это так, то парень обречен. Похоже, здесь не обошлось без Йолы ее банды. От внезапной догадки у Игоря, а лбу появился холодный пот, вот, оказывается зачем всех подопечных Йолы так мурыжили с этими медосмотрами, ФЛГ, ЭКГ, давление, анализы из всех мест и даже томографии! Всех тщательно обследовали, а потом распределяли по группам. Тех, кто обладал богатырским здоровьем – в одну группу, а тех, у кого были отклонения или хронические недуги – в другую группу. Эта другая группа годилась только для работы в борделях, в лавках у торговцев и просто быть дешевыми рабами. А самых крепких и здоровых, выходит растаскивали на запчасти! Господи, поскорее бы добраться до этих уродов!
***
Балаганов только что закончил рабочий день, зашел в магазин, сделал небольшие покупки, кое – что на ужин, успел урвать последнюю коробку шоколадных конфет и направился к дому. Уже во дворе на него сзади набросились двое дюжих молодчиков, зажали рот и силой затащили в машину. За всю дорогу он не произнес ни одного слова, не издал ни единого звука, даже когда ему завязали глаза. Машина остановилась, и молодцы повели его куда – то, не развязывая глаз. Наконец они остановились, и вот теперь с Саши сняли повязку. Он осмотрелся, помещение напоминало какой – то склад. На полу стояли коробки, валялись огрызки проводов, старые инструменты. Боковая железная дверь, лязгнув, открылась, и вошел Вайдис. Саша непроизвольно хмыкнул:
«Гуттен таг, господин Вайдис! А другие методы доставки людей в Вашем ведомстве существуют?»
«Гуттен таг! Есть важный конфиденциальный разговор, срочно!»
«Настолько, что надо вот так хватать человека на улице и с силой затаскивать в авто?»
«Да!» – коротко отрезал Вайдис, -«и так, что удалось узнать о работе доктора Синельникова?»
«Профессор умер!»
«Я в курсе. Вы выяснили, где могут находиться его труды?»
«Конечно, в библиотеке Медицинской академии в Москве или в Ленинграде, а может еще в Магадане, Нижнем Тагиле!»
«Я не расположен шутить, господин Балаганов. Профессор Шрейдер нервничает. Вы что же думаете, ему доставляет радость отправлять Вас туда – обратно за свой счет? Он отправил Вас сюда, потому что об этом просила фройляйн Вероника. Но, похоже, что ни она, ни Вы, не продвинулись ни на шаг!»
«Ну, почему, мы вместе ездили в дом покойного профессора, но не увидели там ничего такого, что могло бы напоминать архив.»
«Не катайте дурака, Александр, бумаги профессора сами не могли уйти! Я наводил справки, его наследники никогда не интересовались медициной.»
«Господин Вайдис, согласно поговорке, дурака валяют, а не катают!» – съязвил Саша.
«Будь они неладны, эти русские поговорки, дурацкие! Какой народ, такие и поговорки!»
«Русские сильны не только поговорками, но и…» – договорить Саша не успел. Вайдис дал знак, и один из молодцев обрушил свой мощный удар в область солнечного сплетения Саши. Задохнувшись, Балаганов рухнул на пол и еще несколько минут корчился от боли. Потом он с трудом дополз до стены и сел, опираясь спиной в нее, и начал откашливаться.
«Продолжим наш разговор?» – спросил Вайдис.
«О русских поговорках?» – просипел Саша, севшим от удара голосом.
Удар ногой сперва впечатал его в стену, а потом отбросил в сторону. Саша чувствовал адскую боль внутри и привкус крови во рту. Из разбитого носа тоже потекла кровь, а внутренние органы превратились в один большой нарыв.
«Ну, так будем говорить?»
Ответить Саша не мог, только слегка кивнул тяжелой, гудящей головой.
«Вот и хорошо. Что Вы намерены дальше предпринять?»
Саша, пытаясь сесть, пожал плечами.
«А кому на Ваш взгляд, доктор Синельников мог передать свои папки с записями?»
«А он мог их и не передавать, а попросту сжечь!» – тихо ответил Саша.
«Никогда не поверю! Человек трудился над этим материалом пол века, собирал по крупицам, чтобы потом растопить этим печь?! Кстати, в завещании Синельников указал, кроме своих детей, еще одного человека, к которому переходит управление клиникой, кафедрой и солидная денежная сумма на это управление. Значит, существует приемник его дела. Так вот, я наводил справки и об этом. Вам знаком Алексей Веденеев?»
«Лешка? Конечно, знаю, мы учились вместе и даже когда – то дружили. Давно.»
«Что же послужило причиной окончания дружбы?»
«Это личное и к делу не относится!»
«Но Вы потом работали с ним?»
«Работа – это работа, а личная жизнь – это другое!»
«Согласен. Как Вы думаете, мог профессор отдать свои наработки Вашему бывшему другу? Я слышал, что он – блестящий нейрохирург.»
«Это вряд ли! Лешка никогда и ни за что не станет этим заниматься, и профессор это знал!»
«А деньги?»
«Тем более! Он хорошо зарабатывает, лишнего ему не надо, и за мировой славой он не гонялся и не будет гоняться! Не тот человек!»
«Ладно, с этим вопросом разберемся!» Вайдис поднялся со стула, открыл портмоне, вытащил большую пачку денег и бросил ее на колени Балаганову:
«Возьмите, это компенсация, приведите себя в порядок. Инструкцию от доктора Шрейдера я Вам сообщу позже!»
«Вайдис, не вздумайте к Лешке Веденееву соваться вот с этим!» Саша потряс пачкой денег.
«Не советую, рискуете нарваться и на ментов, и на Госбезопасность. Лешка не продается, взяток не берет. Он поднимет шум на весь мир, сообщит и в КГБ, и в прессу! Ничего хорошего из этого не выйдет, особенно в КГБ! Вашему шефу это вряд ли понравится, и он не простит Вам этого. Я не пугаю Вас, просто предупреждаю!»
Вайдис вышел из помещения на улицу, громко захлопнув тяжелую железную дверь. Он был зол, как никогда. Но холодный рассудок подсказывал ему, что этот гадкий русский в некотором смысле прав. Встречаться с советскими спецслужбами не входило в его планы. Значит, надо действовать по-другому, а как, надо подумать.
***
В небольших городках, где все друг друга знают, слухи разлетаются со скоростью света. Если в одном конце города несколько человек чихнули на автобусной остановке, то в другом конце города через час будут кричать об эпидемии гриппа, чуть ли ни Гонконгского! Это неискоренимо! А уж если происходит что – то из ряда вон выходящее, то это катастрофа! Неудивительно, что о происшедшем ночью похищении человека, часам к 11 утра об этом знал весь городок и все близлежащие населенные пункты. Каждый, кто передавал новость другому, считал своим долгом добавить в историю что – то свое, более жуткое. Слухи обрастали новыми подробностями, как затонувший корабль полипами и ракушками. Расследованием преступления занимался отдел полковника Арефьева, в частности поручено было Климову. Юра рвал и метал от ярости, услышав очередную версию, витающую по отделению.
«Будь моя воля, я бы всем, кто разносит ложные слухи, и паникерам, впаял бы такие штрафы, что раз и навсегда отбило бы желание распускать тут страсти – мордасти!» – ругался Юра Климов по пути в кабинет начальства.
Ника узнала о происшествии от своих коллег – сестер. Первое, о чем она подумала, это то, что здесь не обошлось без вмешательства Йолы. Уже несколько раз Ника видела ее в компании молодых людей с квадратными физиономиями, явно похожих на бандитов. Ника подумала тогда, что здесь орудует целая шайка, такие могут свернуть шею, не моргнув глазом. Нужно было соблюдать осторожность, не дай бог, Йола узнает ее, что, конечно, маловероятно, но вот заметить, что слишком часто попадается на глаза одна и та же женщина, это очень опасно!
Ника выглянула в окно. Дождь, который лил больше часа, закончился. Даже не дождь, а ливень, потому что на улице были огромные лужи, деревья, почти потерявшие листву, стояли мокрые. Но было не холодно, хоть и осень стояла, но довольно теплая. И после ливня, прямо как летом, воздух был чистым, свежим. Рабочий день закончился, Ника попрощалась с коллегами и вышла. Неподалеку от клиники, под березой, стояла машина, на которой крупно было написано «Такси». Водитель приоткрыл дверь, улыбнулся и крикнул:
«Добрый вечер! Мадемуазель, экипаж подан!» Ника тоже улыбнулась в ответ и запрыгнула на сидение:
«Привет! А куда мы едем?» – весело спросила она.
«Сейчас в гараж, поставим машину и ко мне!»
«А зачем к тебе?»
«Ну, зайдешь в гости, посмотришь, как я устроился»
Ника промолчала. Игорь поставил машину в парк, перекинулся парой шуток с ребятами, курившими возле ремзоны и вышел. Они шли по улице, болтали о пустяках, не сговариваясь, ни он, ни она не вспоминали прошлое. Игорь говорил о Ленинграде, о памятниках культуры города. Как – то незаметно они взялись за руки, как в юности, и уже почти подошли к дому, где жил Игорь. Прямо перед домом, она вдруг спросила:
«Игорь, а ты в детстве любил прыгать по лужам?»
«Шутишь, да? Я же детдомовский, да за такие выходки меня затолкали бы в „горшечную“, выключили свет и держали бы до ночи, как в карцере!»
«Ой, прости, я безо всяких!»
Прямо напротив входа в парадную, на проезжей части образовалась, наверное, самая огромная и глубокая лужа. Ника сняла туфли, отдала вместе с сумкой Игорю в руки, и с разбегу прыгнула в самую середину этой лужи. Со смехом, она потопала ногами и обрызгала грязной водой и себя, и Игоря. Порезвившись, она стала выходить из лужи, и в эту секунду мимо них на большой скорости вылетела «легковушка», проехалась по луже, подняла целую волну, и улетела дальше. Эта волна окончательно накрыла обоих. Они дружно расхохотались и пошли к Игорю домой.
Игорь разулся, и шлепая по полу мокрыми носками, пошел к зеркалу.
«Красавец!» – раздалось у него за спиной.
«И ты красавица!» – ответил Игорь. Они стояли рядом, смотрели на себя в зеркало и давились от хохота. Мокрые, чумазые, жуть!
«А у тебя ванна есть?» – спросила Ника.
«Не-е! Через две улицы баня есть!» – ответил Игорь.
«Караул! Две улицы в таком виде?!»
«Да пошутил я. Вот, шагай в ванную!» – улыбнулся Игорь и достал из шкафа клетчатую хлопчатобумажную рубашку. – «А это надень. Платье стирать придется, а то пятна потом будут.»
Ника с удовольствием вымылась под душем, пришлось и волосы мыть, благо на полочке она обнаружила яблочный шампунь. Из ванной она вышла посвежевшая, в рубашке и босиком. Игорь спохватился:
«Слушай. А у меня тапок для тебя нет. Есть пляжные, но ты в них утонешь!»
«Ничего, я хорошо плаваю.»
Достав для Ники тапки, Игорь ушел в ванную отмываться.
Он вышел тоже посвежевший, в одних спортивных брюках, пригладил мокрые волосы и спросил у Ники:
«Шампанское будем пить?»
«Почему же нет?!»
Он достал бутылку из бара, два фужера, быстро нарезал яблоки, вымыл ветку винограда. Все сложил на небольшое блюдо и расставил на столике. Выпили по бокалу шампанского. Ника взяла виноград и спросила у Игоря:
«Откуда это? Вроде бы не сезон!»
«У нас один парень из отпуска вернулся, из Кишинева, у них там уже едят. Он приволок в парк целую корзину и всех угостил. Как, кстати, вкусный?».
Ника ответила, жуя виноградину:
«Вполне. У тебя расческа далеко?»
«В прихожей. У зеркала!»
Ника встала и подошла к зеркалу. Мокрые волосы лежали на плечах, свисали на лицо, и она стояла в раздумьях – причесывать или так оставить сохнуть? Игорь подошел к ней ближе. держа в руках наполненные бокалы.
«Твое здоровье!» – и залпом выпил содержимое.
«И твое!» – сказала Ника и сделала тоже самое. Игорь поставил бокал на тумбочку. И осторожно дотронулся рукой до мокрых Никиных волос. Она вздрогнула.
«Не бойся, это я так, просто» – сказал он, взял пустой бокал и вернулся в комнату.
«Я не боюсь!» – почти прошептала Ника.
На самом деле она боялась, очень сильно боялась, но не Игоря, а саму себя. Взрослая женщина, она прекрасно понимала, чем может закончиться подобный вечер. И жутко боялась за себя. У нее ни разу еще не было физической близости с мужчиной. Ей встречались вполне приличные молодые люди, и в институте, где она училась, и на практике, и даже в клинике Шрейдера. Она свободно с ними общалась. Бывала на вечеринках, в кафе и в ресторане. Но как только Ника улавливала в воздухе флюиды интимной близости, все, стоп, ее клинило. В памяти сразу же всплывали картины из детства: когда с работы приходил пьяный в «дугу» отец, совал ей, маленькой, в руку шоколадку или яблоко, чмокал ее в темечко и говорил: «иди, доча, спать». А потом, матерясь и икая, он наваливался на маму, пыхтел, как старый паровоз, и долго скрипел диваном. Ника пыталась спасть, но не могла, ей мешали эти мерзкие звуки. Она клала подушку на ухо, позже пробовала «считать овец», но ничего не помогало. А после смерти отца, мать начала спиваться, приводить в дом разных пьяных мужиков, и опять начинался скрип дивана, пыхтение, стоны и отборный мат! С появлением маминой подруги все усугубилось. К скрипу, пыхтению и мату добавилась еще одна мерзость, за стенкой стали меняться партнерами, стонать и завывать. И так до последнего дня, когда Ника воткнула ножницы в шею мужику, который насытившись пьяными бабами, рыпнулся в ее сторону. С тез пор у нее пошел процесс отторжения, при малейшем намеке на сближение, Ника крайне агрессивно давала отпор, и в институте к ней уже никто не приближался с этим вопросом. А ее раздражали даже разговоры о сексе, фильмы или журналы с «клубничкой» вызывали рвотный рефлекс.
И сейчас она очень боялась. Ведь Игорь не виноват, что с ней что-то не так, а вдруг реакция ее организма будет непредсказуемой? Вдруг руки самопроизвольно сделают человеку травму, или шампанское фонтаном вылетит обратно? Ей было страшно.
Игорь стоял возле открытого окна и курил, повернувшись к ней спиной. Ника переключила мысли от плохого, и попробовала посмотреть на него, как на мужчину, человека. С этой позиции Игорь ей нравился. Красивое, накачанное тело, сильные руки, стройный, загорелый, в каждом мускуле чувствовалась мужская сила. Ника, ступая бесшумно, подошла к Игорю почти вплотную и провела рукой по его спине, от шеи почти до поясницы и обратно, словно хотела убедиться, что перед ней живой человек, а не скульптура атланта. Игорь повернулся к ней лицом и долго смотрел в ее глаза. Потом обеими руками аккуратно взял ее за плечи, слегка подтянул к себе и нежно прильнул губами к ее губам. Не отпуская плеч, он так же нежно втянул ее губы в себя, и легонько облизнул их языком. Ника расслабилась, ей не было противно, напротив, ей даже понравился поцелуй, и она прильнула к Игорю еще ближе. Не прерывая поцелуй, он осторожно расстегнул на клетчатой рубашке пуговицу, потом вторую. Его сильная, большая, чуть шершавая ладонь начала аккуратно ласкать ее грудь. И вдруг Ника почувствовала что-то совсем не знакомое, но до дрожи приятное. Слегка кружилась голова, но она боялась открывать глаза. Как будто снился сладкий сон, но стоит открыть глаза, и сон исчезнет, а ей этого совсем не хотелось. А мужская рука нежно и ласково гладила тело, опускаясь ниже к бедру, от бедра переместилась на живот и поехала ниже, тихо и медленно. Нике показалось, что она сходит с ума. В глазах поплыли цветные круги, она даже не удивилась, когда поняла, что Игорь несет ее на кровать, и они оба уносятся в безвременье…
Сколько это продолжалось, неизвестно, только в какой-то момент Ника почувствовала, что внутри нее что-то взорвалось и сладкое приятное расслабление вдруг обрело такую силу, как будто долго спящий вулкан фонтаном выбросил вверх струю горячей магмы. От этого Ника закричала, но голоса своего она не слышала, уши заложило, как в самолете, когда чувствуешь отрыв от земли, и Ника взлетела. Пришла в себя она тогда, когда почувствовала, как Игорь целует ее тело, каждую точечку, каждый миллиметр.
