Свеча над пропастью

– …Я им тогда сказал: Витька не погодам серьезен и по-настоящему честный парень. Не испорченный всеми нелепицами, что творятся нынче у нас.

– Захвалил!

– Я серьезно. Конечно, раньше ты был немного горяч, тщеславен…

– От горячности пришлось избавиться. Обстоятельства заставили, пришлось сильно потрудиться, поломать характер. А вот тщеславие осталось, – честно предупредил Онежский.

– Людей без недостатков не бывает.

Сергей сделал паузу и продолжал:

– Хочу посоветоваться, поскольку ты мне друг, и мы с тобой «слуги закона». Я не случайно сказал, что читал твои статьи. Многое, о чем ты пишешь, меня по-настоящему заинтересовало. И здесь не просто праздное любопытство.

– Вот как?

– Ты считаешь, что любой, кто пошел на убийство, это человек с психическим отклонением, даже профессиональный киллер, для которого смерть жертвы – всего лишь работа, часто высокооплачиваемая. Но главная оригинальность твоих исследований в том, что ты выводишь целый ряд признаков в поведении, общении, что проявляются у людей уже в раннем возрасте, то есть у детей, признаков, по которым можно сделать вывод: человек этот впоследствии станет преступником. Когда я впервые познакомился с твоими изысканиями, то решил: тебе не дают покоя лавры Ломброзо (Известный итальянский психиатр и криминалист 19-ого века. Выдвинул теорию предрасположенности человека к преступлению в силу биологических признаков. Долгое время несправедливо обвинялся в расизме и человеконенавистничестве. – прим. авт.). Но в последнее время я взглянул на все это по иному.

Сергей сделал еще одну паузу и продолжал:

– В последнее время у нас в городе всплеск преступности, особенно молодежной. Когда я беседовал с арестованными ребятами, то обнаружил в их поведении некоторую странность… И тут я вспомнил твою теорию. Поразительно, но ты во многом прав! Все описываемые тобой признаки подходят молодым преступникам. После обследования врачи подтверждают их болезнь. Но почему в Алексеевске появилось столько подростков с психическими отклонениями?

– Преступность растет везде, – напомнил Онежский.

– Понимаю, но… Помимо обычного роста преступности у нас происходят зверские немотивированные преступления. Не так давно убили женщину, ее труп буквально растерзали. Так убивают только звери, однако УБИВАЛ ЧЕЛОВЕК.

– И кто он?

– К сожалению, его не поймали.

– А чем та женщина занималась?

– Работала продавщицей в универсаме. Никто из ее родных, знакомых и в мыслях не допускает, что она хоть каким-то образом связала себя с криминальным миром. Все утверждают, что она была доброй и отзывчивой, не уводила чужого мужа, не поджигала соседям сарай или баню, и так далее.

– Идеальная биография еще далеко не все. У каждого человека есть темные пятна. Может быть месть за дела давно минувших дней?..

– Такое жуткое возмездие для обычной продавщицы?

– Пожалуй, ты прав, это маловероятно, – согласился Онежский.

– У нас в Алексеевске что-то СЛУЧИЛОСЬ. Мне не хватает слов, чтобы объяснить… Интуиция следователя! Она подсказывает мне, что я живу в ДРУГОМ городе, совершенно чужом. А тот старый куда-то исчез, растворился. Я могу ошибаться, но… Кстати, люди у нас не только звереют, но и чахнут на глазах. Везде больные! Столько везде жалоб на плохое самочувствие. Может, психическая агрессия – результат соответствующей реакции на слабое здоровье, на импотенцию и прочее?

– Со своим начальством говорил?

– Говорил, приводил аргументы. Они соглашаются, что криминогенная ситуация в Алексеевске сложная. Призывают лучше работать, твердят, что в крупных городах дела обстоят еще сложнее.

– А твоя командировка в Москву? Если это, конечно, не секрет?..

– Я привез сюда отчеты, доложил о проблемах города. Мне ответили то же, что и наше местное начальство. Только в более грубой форме. Мол, если мы не можем контролировать ситуацию, то для чего носим погоны? И не лучше ли представителям прокуратуры Алексеевска поменять профессию?

Онежский видел, как исказилось лицо друга. Чем он ему помочь кроме доброго совета? Подобная ситуация в России не редкость. Виктору иногда кажется, что мир вокруг него – чужой, ирреальный, где, как в огромном озере, рыба, большая и маленькая, перестала чувствовать себя в своей стихии… Теперь в этом озере хозяйничают несколько удачливых рыбаков, которым плевать на все на свете, кроме хорошего улова.

– …Если я покажу тебе, Витя, статистику, ты ужаснешься. Словно злой рок завис над нашим городом.

У Виктора блеснула неожиданная мысль: а если он посоветуется со своим начальством?.. Да, пожалуй, он так и сделает. Прямо завтра.

– Заговорил я тебя, Витя, но надо было выговориться. Ладно, пойдем спать.

Засыпая, Онежский думал, как все это лучше преподнести шефу? И чем он в данном случае может помочь? «Поговорю, а там будет видно».

Он и не представлял, чем этот разговор закончится.

Проводница улыбнулась молодому красивому мужчине и вернула ему билет.

– Все правильно? К вам? – спросил он.

– Ко мне. Двенадцатое место.

– Очень хорошо. У нас такая симпатичная хозяйка.

Молодой человек пружинистой походкой прошел в купе, вежливо поздоровался с соседями. Через несколько минут поезд тронулся, а молодой человек, охваченный легкой грустью, все смотрел в окно на мелькавшие, позолоченные ранней осенью улицы Москвы. Ему всегда было немного грустно, когда покидал родной город, пусть даже ненадолго. Но сколько времени продлится его нынешняя командировка? Возможно, не месяц, не два.

Мелькают за окном живописные картины столицы. Вот уже и пригороды… а где-то за сотни километров отсюда находится незнакомый Алексеевск.

Появилась улыбчивая проводница, вновь попросила билеты.

– …Онежский Виктор Иванович, до Алексеевска.

– Точно.

– Приятного пути. Постель брать будете?

Виктор кивнул, откинулся на стенку, закрыл глаза. Он думал о неожиданном повороте своей судьбы. А все решил тот разговор с Цветковым, те, сказанные его другом, ключевые слова:

«…Если я покажу тебе, Витя, статистику, ты ужаснешься. Точно злой рок завис над нашим городом».

Виктору почему-то вспомнился странный сон почти десятилетней давности. Он точно так же «ехал» поездом на таинственную станцию, название которой до сих пор вспомнить не может. И вдруг ему показалось, что это ТОТ ЖЕ САМЫЙ ПОЕЗД. Такой же вагон, и… лицо проводницы! Когда Виктор входил сюда, он подумал, что где-то видел эту женщину. Но где? Профессия следователя научила Виктора запоминать любые мельчайшие детали, любого человека и те обстоятельства, при которых они познакомились. Проводницу он раньше НЕ ВСТРЕЧАЛ. Но такие знакомые ГОЛУБЫЕ ГЛАЗА. Как у женщины из сна!

«Не глупи, Виктор! – сказал он себе. – Сон – это только сон!»

Однако когда проводница разносила чай, он (на всякий случай) вновь посмотрел ей в глаза. Нет, они не совсем ГОЛУБЫЕ, они скорее СЕРЫЕ. Виктор ощутил странное облегчение.

Утром пейзаж за окном несколько поменялся, золото на деревьях исчезло, здесь, в Черноземье еще господствовало лето, еще гуляли по лугам стада коров, а залетевший в открытое окно ветер казался довольно теплым. Какие леса! Какие травы! Пышная растительность, где словно соединились Москва и Крым, привела Онежского в восторг. Не зря Цветков еще в институте так расхваливал свой регион.

А вот и Алексеевск. Невысокий плотный человек встречал Виктора, он почему-то был слишком весел, постоянно смеялся, отпускал шутки, подкручивал пышные усы.

– Идемте, идемте, Виктор Иванович. Прошу вот в эту машину. Минут пятнадцать, и будем на месте. Это вам не Москва, где из одного конца в другой едешь по времени примерно столько же, сколько до Тулы.

Он засмеялся, довольный своей, не слишком оригинальной шуткой. И наконец соизволил представиться:

– Рыков Семен Григорьевич, следователь по особо важным делам прокуратуры. Мне предстоит ввести вас в курс дела.

– Ну, а меня вы уже знаете. Онежский Виктор Иванович.

Виктор разговаривал с Рыковым и осматривал город.

Вокруг – в основном каменные пятиэтажки, движение транспорта – довольно редкое, люди никуда не спешили. Что ж, это так характерно для провинции. Семен Григорьевич лукаво посмотрел на Онежского:

– Сложно москвичу привыкнуть к такому ритму жизни?

– Человек привыкает ко всему, – философски изрек Виктор.

– И как вы решились поменять столицу на нашу дыру?

– Вот так и решился.

– Но должность вам здесь предложили хорошую.

– Да.

– И надолго к нам?

На лице Онежского появилась довольная улыбка. Весь его вид словно говорил: «Смог бы я в Москве в мои годы стать старшим следователем по особо важным делам прокуратуры. Зато покручусь здесь годика два и вернусь в столицу. Но въеду в нее уже на белом коне!»

– Сейчас, Виктор Иванович, вы увидите другой Алексеевск, – Рыков опять почему-то засмеялся.

Машин на улице становилось больше, Алексеевск действительно менялся на глазах. Теперь это был город больших красивых зданий и бесконечных рекламных вывесок. В глазах Виктора можно было прочесть: «Неплохо! Очень неплохо». Рыков незаметно посмотрел на соседа и подумал: «Похоже, он не столь опытен. Не может скрыть эмоций. Совсем еще мальчишка».

А у Онежского вновь, как в поезде, возникло странное ощущение, что он все это видел. Эти дома, улицы кажутся такими знакомыми, будто он уже не раз проезжал здесь. Сейчас должен быть перекресток… Точно! Но где? Когда?…

Виктор опять вспомнил свой старый сон. Странный, похожий на терем дом, картины на втором этаже. На одной из них изображен город. Именно этот город!

Машина остановилась у светофора, теперь глаза Виктора скользнули по яркой афише. На ней – женщина в шляпе и облегающем трико. И ниже надпись: «Только на нашей сцене…» Женщина словно ответила ему заманчивым взглядом: «Приходи, не пожалеешь!»

Однако Виктору никогда не забыть и другой ее взгляд, полный ужаса и боли. Шелковая накидка-удавка сомкнулась на ее шее, а сорвать ее она не в силах! Женщина с картины!..

– Понравилась, Виктор Иванович? – усмехнулся Рыков. – Наша местная знаменитость, Глория. Конечно, Глория это только ее псевдоним. Настоящее имя Маша. Мария Александровна Нестерова.

– Красивая женщина.

– Полгорода влюблены в нее.

– Этих мужчин можно понять.

– А ведь она не так молода.

Онежский ничего не ответил, он не переставал думать о странном стечении обстоятельств. Григорий Семенович тоже сделал паузу, по-своему истолковав молчание Виктора.

С центрального проспекта машина свернула в лесную зону. Около небольшого белого здания Рыков остановился и сказал:

– Приехали. Это гостиница, в которой вы пока будете жить. Условия хорошие, хотя и не столичный шик…

– Все нормально, – однако в голосе Онежского слышались едва заметные снисходительные нотки.

Рыков проводил Виктора в номер, действительно оказавшийся неплохим, помог разместиться и пожелал приятного отдыха:

– Особых развлечений в городе нет, но при желании их найти можно. – Григорий Семенович хитро подмигнул. – Посетите ночной клуб «Волшебный сон», где выступает Глория. А завтра приступите к работе, товарищ майор. Да, если что потребуется, вот мои контактные телефоны. Пока вы не обжились, я несу за вас ответственность перед начальством.

– Спасибо, Григорий Семенович.

– Кстати, – Рыков вновь подкрутил свой ус, – вечером у нас с женой небольшое торжество. Приглашаю.

– Неудобно, мы едва знакомы.

– Никакого неудобства, Виктор Иванович. Делаем одно дело, очищаем город от нечисти. Поэтому я за настоящую дружбу. Так я вам звоню и заезжаю?

– Григорий Семенович, право слово…

– Звоню и заезжаю! – в который уже раз за небольшой промежуток времени Рыков засмеялся и исчез.

Оставшись один, Виктор постарался проанализировать то, что уже случилось с ним в Алексеевске. Какие удивительные, нет, какие необъяснимые вещи: дома центральных районов, точно материализованные с картин старого особняка, женщина… Ее псевдоним Глория!

А поведение Григория Семеновича?.. Почему он так лезет в дружбу? Действительно такой искренний человек или тут что-то другое? И почему упорно строит из себя неуемного весельчака?

«Сколько же загадок готовит мне Алексеевск?» – подумал Онежский, наблюдая за шумящей за окном листвой.

За размышлениями Виктор вдруг вспомнил, что он еще не завтракал.

Рыков докладывал руководству первые впечатления о новом сотруднике из Москвы. Виктор похож на карьериста, многое у него написано на лице. Явно заинтересовался Марией Александровной Нестеровой. Либо он – отъявленный бабник, либо – романтик. Характеристика «романтика» не отбрасывалась руководством. По их сведениям Онежский и был таковым в институте. И он действительно парень карьерный: уже кандидат, работает над докторской, решил здесь занять должность, которая явно не соответствует его званию.

– По-моему, он долго в Алексеевске не задержится, – предположил Григорий Семенович.

– А вы уверены, что он не играет, что на самом деле он не таков, каким кажется?

Рыков развел руками:

– Постараюсь сблизиться с ним. За рюмкой хорошего коньяку язык развязывается даже у самых «молчаливых».

– Один наш сотрудник учился с Онежским.

– Я знаю, Цветков.

– Говорят, они даже дружили.

– И что?

– Но потом поссорились. Так по крайней мере утверждает сам Сергей Владимирович. Он даже не поехал встречать Онежского. Однако… Цветков человек непростой. Из-за чего они поссорились? Причина, причина! Если из-за пустяка… Не такие это люди, чтобы ссориться из-за пустяка.

– Если я правильно понял, надо выяснить, не осталось ли между ними какой-либо связи?

– Нет! Не остались ли они друзьями?

Весельчак Рыков отдал честь. Но теперь на его лице не было и тени улыбки.

Глава третья

Прыжок зверя

Она посмотрела на груду хрусталя, на невесомые фарфоровые чашки, на новую мебель и подумала: «Если бы можно было все это разбить и спалить. Но вместе с этим спалить и свое прошлое. Спалить, чтобы не осталось и воспоминаний. Безделушки, безделушки… разве они стоят тех маленьких жизней?!»

Она заметалась по квартире… Три комнаты, заставленные разными дорогими вещами. «Господи, что же я наделала?! Как я могла жить с этим столько времени?! И вот я окончательно попала в их лапы!»

Каждый идет на преступление в силу каких-то причин.

Она пошла из-за нищеты и одиночества. В свое время она жила в крохотной квартирке на окраине Алексеевска, без мужа, без друга, да еще и родители умерли. После реформы ЖКХ одни только коммунальные услуги съедали до девяноста процентов заработка. За тяжелый труд ей доставались жалкие крохи, на которые невозможно выжить. Она рвалась из последних сил, в надежде «выплыть», пока не поняла, что не выплывет никогда. Количество рабочих мест по ее специальности в Алексеевске ограничено, платят там не лучше. Уехать из проклятого города? Куда? Ей уже за сорок. Да и разве в соседних регионах «райская жизнь»? Есть, конечно, Москва с ее откровенной нелюбовью к гастарбайтерам, но ведь и она не резиновая… Мужа она тоже вряд ли когда найдет. Кому нужна женщина не первой свежести! Молодые девчонки не могут выйти замуж, только по официальной статистике их больше чем парней. А по неофициальной… Сколько этих опущенных, не «просыхающих» мужичков слонялись по улицам, выискивая деньги на очередную бутылку. А сколько искали кайф в наркотиках, а сколько импотентов…

Свободными от работы вечерами, примостившись у телевизора, она наблюдала за героями и героинями «мыльных опер», как правило, богатыми и знаменитыми, где женщинам дарили дорогие подарки и приглашали на необыкновенные прогулки на яхтах. Оставалось любоваться жизнью других и лишь вздыхать, осознавая непреложный закон нашего мира: возможно и существуют на планете счастливчики, но их так мало. Как попасть в их число? Надо заработать деньги. Много денег! И тогда у нее будет все: хорошая квартира, красивые одежды, и уж, конечно, на нее обратят внимание. Да, она не красавица, но все равно найдет мужчину, который, благодаря ее деньгам, также захочет выбраться из ямы. А там, глядишь, он действительно полюбит ее.

Она делилась сокровенными мыслями с друзьями и подругами. И однажды ее излияния услышали уши преступника. Ей предложили сделку, от которой она не отказалась. Сначала одно преступление, небольшое, но хорошо оплачиваемое, потом другое. И, наконец, ее втянули в кошмар, из которого уже не было выхода!

Сейчас она бы все отдала, чтобы вернуть прошлое: бедное, но свободное от крови и страха. Она вздрагивала от каждого звонка, ибо это мог быть приказ на новое преступление. Она бродила по комнате, повторяя одну и ту же фразу:

– Что мне делать? Что?!

У нее по-прежнему не было близкого человека, которому можно все рассказать. Мужчины возникали и также быстро уходили, а подругам она не доверяла. Да и кому можно выложить такое!..

– Что мне делать?!!

И как раз раздался новый звонок. Кто-то упорно требовал ее к городскому телефону. Она не верила, что это друзья или знакомые. Это наверняка те, кто отдаст новый страшный приказ. Она решила ни за что не подходить.

Звонок смолк, но настойчиво заиграла мелодия сотового. Так и есть… Они не отстанут! Ну не подошла она к телефону, разве этим проблему решишь? Надо сказать им все и покончить с прошлым! Покончить! Покончить!

Ее вдруг охватила невиданная ранее решимость. Она нажала кнопку, выслушала приказание и твердо ответила «нет!».

– Понимаете, как это важно?

– Не просите. Больше никогда!.. Слышите!

– Вам не хватает денег? Давайте пересмотрим условия контракта.

– Вы не поняли?.. Я больше никогда на это не пойду.

– У вас неприятности, поэтому…

– Неприятности из-за вас.

– Вернемся к разговору позже.

– Мы не вернемся к нему никогда.

Небольшая пауза, после чего последовал новый вопрос:

– Ваше решение окончательное?

– Да, да, да!

– Вольному воля.

В первую минуту по окончании разговора ее охватило дикая радость. Она смогла… Смогла! Однако затем радость сменилась страхом. Ей не простят.

И опять она заметалась по комнатам в поисках спасительного «круга», но натыкалась то на шкафы, то на кровать. «Сообщить в милицию?.. Смешно! У них своя милиция, своя прокуратура, свой спецназ». В какой-то момент она решила позвонить им и сказать, что согласна…

Нет, на преступление она больше не пойдет!

Единственный шанс – навсегда покинуть Алексеевск. Но ведь ее станут разыскивать и когда-нибудь найдут! Найдут в любом уголке России. А может, не станут искать, когда поймут, что она им больше не опасна, потому что МОЛЧИТ!

Еще некоторое время она взвешивала все «за» и «против», наконец пришла к мысли, что бегство – наилучший выход. Деньги у нее есть, на первое время хватит, а там она что-нибудь придумает.

Но как уехать из Алексеевска? Поездом? Ее сразу засекут. Лучше поймать попутку. Причем сделать это ночью.

План бегства в ее голове приобретал новые очертания.

Перво-наперво надо усыпить бдительность врагов. Она позвонила сама.

– Это я. Я передумала.

– Хорошо, – ответили ей.

– Завтра я сделаю это.

– Тогда до завтра.

– Как обычно?..

– Как обычно.

Она глубоко вздохнула, первая часть плана выполнена.

Они поверили. Теперь предстоит самое сложное…

Это был обычный день для ставшего человека, ставшего Зверем. Он отработал свою смену, попрощался с коллегами и пошел домой, как всегда, одинокий и неприметный. Дома он плотно поужинал, включил телевизор, погрузившись в бушующие страсти представителей страны Дураков. Вот вместе с примелькавшимся веселым усатым дядечкой, попытался стряхнуть свои денежки с мифического дерева; потом переключил канал и начал подпевать другому изрядно поднадоевшему дядечке в женском платье, наконец, посостязался в жадности и пошленьких анекдотах с еще одним рыжебородым, горбоносым героем нашего времени. Были еще какие-то фильмы, но один показался слишком серьезным, другой он видел раз десять, в третьем (как ни странно) не было ни секса, ни погони, ни стрельбы, так чего смотреть? Вечер постепенно переходил в ночь и тут… Он ощутил странное волнение, точно в его шкуру влез кто-то другой, подчиняющий своей власти его первое «я». Волнение возрастало, вслед за ним в мозгу – как будто сильный укол, за ним еще один, еще. Человек застонал, схватился за голову, стал тереть виски, однако боль не проходила. Наоборот, в ней что-то разорвалось, отчего возник сильный пожар, в котором горели прежние мыслишки, уступая место новым – страшным, чудовищным. Ему показалось, будто меняется его традиционный облик, теперь он превращался в удивительно сильное, ловкое, отважное, жестокое существо. Этому существу было бесконечно мало квартирки, куда оно само себя заперло, ему необходим весь мир, где он гуляет, как беспощадный господин, пожирающий ничтожных тварей. Еще немного, и человеческие чувства окончательно угасли, зато Зверь подчинил себе каждую клеточку организма. Раздался звонок, Зверь включил телефон.

– Ты готов? – спросил голос.

Зверь знал: этот голос указывает ему на добычу, сообщает, где искать жертву, потому радостно заурчал.

– Тогда слушай… – ему продиктовали кто она, куда следует идти. Зверь осторожно покинул квартиру и направился за жертвой.

Смертельная игра началась.

Она смотрела на стрелки часов, двигавшиеся так медленно, точно кто-то привязал к ним пудовые гири. Каждый шорох вызывал в ней болезненный озноб, она не представляла, что будет дальше? Поверили ли они?

Она решила, что не возьмет с собой ничего из вещей или ценностей, только чековую книжку, немного наличности, да кое-что из мелочи, что уместится в маленькую сумочку. Выйдет якобы прогуляться, выйдет поздно, когда на улице мало народа. До трассы недалеко, надо лишь пройти через небольшой лесок. Вопрос: согласится ли какой-нибудь водитель вывези ее из города?.. Она сжала в руках деньги… «Надеюсь, этого хватит!»

Девять часов… Только девять!

Нервы на пределе! Какая-то сила в который уже раз сдернула ее с дивана и заставила подойти к дверному глазку. Коридор пуст, но это ничего не значит.

Она вернулась в комнату и продолжала наблюдать за часами. Осенью темнеет рано. Пора! Пора!.. Нет, еще немного.

Она еле дождалась, когда часы пробили десять, но и сейчас ей казалось слишком рано. Лишь в половину одиннадцатого она решилась, взяла сумочку, осторожно приоткрыла дверь. Несколько раз повторила себе: «Будь естественной, не навлекай подозрений! Не оглядывайся! Ни в коем случае не оглядывайся!»

Она вышла из дома и тут же наткнулась на старушку, соседку Анну Ильиничну, та сидела на скамейке возле подъезда.

– Куда это вы направились? – поинтересовалась Анна Ильинична.

(«Вот ведь любопытная!»)

– Хочу прогуляться, подышать воздухом.

– Да, да, дело хорошее. Последние теплые деньки. Я тоже сижу, сижу, почти полуночи. Присаживайтесь, поговорим.

– Спасибо. Я лучше погуляю.

– Не боитесь? Сейчас гулять опасно.

От слова «опасно» она вздрогнула. Но тут же взяла себя в руки:

– Я недалеко. До леса и обратно.

– Зря сумочку взяли.

– Тут у меня ключи, – она готова была раскрыть сумочку, показать, что там всего лишь ключи.

– То-то и оно, – не унималась Анна Ильинична. – А бандиты подумают – деньги.

Она махнула рукой: мол, не подумают, и не спеша двинулась в сторону леса. Главное добраться до трассы. Напоследок она обернулась и еще раз посмотрела на свой дом, на окна своей квартиры. На глаза навернулись слезы… Она никогда больше сюда не вернется.

Анна Ильинична тихонько затянула песню, почему-то невеселую. Беглянке показалось, что добрая старушка грустит о потерявшей душу преступнице. Не выдержав, она ускорила шаг, повторяя: «Добраться до трассы! Добраться до трассы! А там как-нибудь выберусь…»

Удивительная легкость продолжала переполнять Зверя, он готов был перемахнуть через любые препятствия, если надо – лазить по деревьям, точно пантера, если потребуется – схорониться в густой траве, как его подруга серебристая кобра и выжидать удобного момента для нападения.

Хищники опять были рядом, подбадривали на удачу, шептали, что все пройдет хорошо. Они могли бы этого и не говорить. Он и так был уверен в себе, он Зверь, для которого нет, и не будет преград! Мир принадлежит таким же, как он, Зверям, они командуют, определяют, хозяйничают, если надо, разрывают любого на части. Если надо?.. Кому надо?.. Хозяину? Нет, не только ему! Смерть той женщины нужна самому Зверю!

Вот ее дом… Что это? Она вышла и направилась в сторону леса. Зверь заурчал от удовольствия. Охота будет в лесу, в его родной стихии! Обычный небольшой лесок показался громадной чащей, где бродит его жертва. Зверь нырнул в листву и крался, крался!

… Она осмотрелась, маленький лесок пробуждал чувство тревоги… Когда-то она радовалась, что купила квартиру именно в этом микрорайоне, где чистый воздух и красивый вид из окна. Она часто гуляла здесь, особенно каким-нибудь весенним или летним утром, вдыхая аромат природы… Но сейчас осень и ночь! Самая жуткая ночь в ее жизни.