Три эффекта бабочки

Оля села в машину и закурила. Теплый летний день плавно перетекал в тихий вечер. В открытую дверцу машины вливался легкий ветерок. Пахло хвоей высоких сосен и нагретым за день асфальтом. И если бы не шуршание шин, проезжающих мимо автомобилей, можно было подумать, что она совершенно одна в этом несовершенном мире. На душе было как-то спокойно и безмятежно. Страха перед будущим не было. И как бы дальше ни сложились обстоятельства, уже все решено и отступать некуда. И тот факт, что Верещагина так быстро вычислила эту мразь, указывал на то, что все идет так как надо. На ее пути не было задержек и непреодолимых преград, а значит и сомневаться не в чем.

Скворцова не заметила, как догорела тонкая сигарета. Только когда трубочка пепла упала на летние брюки, она вздрогнула, быстрым движением руки сбросила пепел на пол и выбросила фильтр на дорогу. На светлых брюках остался след от пепла. Но это ерунда. Грязный развод на брюках отстирается, как и окончательно очистятся ее мозги от страха, ревности и боли. И до этого момента осталось совсем немного времени. И это недоразумение с маленькой шлюшкой уйдет в прошлое. И впредь не повторится.

Скворцова захлопнула дверцу, завела машину и вдавила педаль газа в пол.

12.

Крупные капли дождя бесшумно разбиваются о мокрый черный асфальт и разлетаются в стороны бриллиантовыми брызгами. Двое танцуют аргентинское танго. Они будто не замечают ни стремительно падающих капель, ни луж, по которым скользят их ноги, ни тяжелых мрачных туч, почти нависающих над головами.

Танго нуэво доносится из единственного открытого окна на четвертом этаже старого дома сталинской постройки. Этот дом совсем недавно был отреставрирован. Он был на удивление чистым и ухоженным, и выглядел инородным телом среди своих обшарпанных и грязных соседей.

Тусклый свет неоновых фонарей едва освещает танцующих, страстно прижимающихся друг к другу. Порывистые темпераментные движения партнеров без слов говорят о любви и скорой разлуке. Лицо женщины очень бледно, а в ее бездонных глазах застыли слезы. Мужчина словно бы и не замечает этих слез муки и страдания. Его взгляд устремлен куда-то вглубь себя. Кажется, что танцор чисто механически выделывает ногами сложные па и совершенно не заботится о том, делает ли он их верно или импровизирует на ходу.

Вожделение, сжигающее обоих, пропитывает собой воздух и мощными волнами разливается по всей улице. Необузданная страсть влюбленных постепенно проникает и в наглухо закрытые темные окна. Она заполняет собой убогие серые квартиры и начинает будоражить сон людей, которые давно забыли, что такое любовь и нежность.

Спустя какое-то время лицо женщины странным образом меняется. И вот уже другая женщина танцует танго со стройным красавцем. Она очень пластична, сосредоточена и серьезна. И это не та красивая брюнетка, которая начинала танец. Это высокая блондинка с длинными волосами, разметавшимися по плечам. Ее плечи обтянуты тонким черным гипюром, а подол красной юбки с высоким разрезом почти касается земли. Так ведь это же она сама! Оля! И своего партнера она безумно любит и боится потерять. Мужчина так же погружен в себя, но в его позе и движениях почему-то больше нет страсти. Он кого-то ей напоминает. Но кого?

И снова происходит неожиданная метаморфоза. Теперь с мужчиной танцует странная женщина без лица. То есть вместо лица у партнерши танцора кое-то белое, расплывчатое и бесформенное пятно, словно кто-то злобно стер ластиком ее нос, глаза и губы. Но уж очень хороши ее густые волосы, заколотые гребнем в виде алой розы. Неожиданно, откинув голову назад женщина заходится в громком нервном смехе. И уже нет сомнений в том, что мужчина, выделывающий странные па – это Скворцов, а его безликая партнерша – Настя. Как нет сомнений и в том, что он больше никогда не будет танцевать ни с красивой брюнеткой, ни и с ней, Олей. Но она сама и та темноволосая незнакомка по-прежнему продолжают боготворить его и не представляют своей жизни без него.

Скворцова закричала во сне и проснулась. Она медленно приходила в себя от вязкого и странного сна, пронизанного какой-то болезненной одержимостью и безмерной тоской. Картина злорадно хохочущей любовницы мужа по-прежнему стояла перед глазами, как застывший кадр в сломанном кинопроекторе. И самым страшным во сне было именно это странное, лишенное черт и мимики лицо соперницы.

Немного погодя Оля почувствовала, что сердцебиение немного выровнялось, а страх постепенно отступает. Она потерла глаза руками и повернула голову в сторону мужа. Валерка мирно спал. Ему снилось что-то хорошее, потому что на его губах блуждала легкая улыбка. Он не услышал ее дикого, почти животного крика. Муж спит в счастливом и безмятежном неведении и даже не догадывается о том, что сегодня ей предстоит совершить то, что может изменить их жизнь навсегда. Именно сегодня она поставит последнюю жирную точку во всей этой истории. Но знать об этом Скворцову вовсе не обязательно. Пусть никто и ничто не нарушит его покой.

Оля тихо повернулась к окну и устремила взгляд в ночь. И так без сна, почти не шевелясь, она будет лежать до утра, боясь побеспокоить мужа. А утром она наденет свое самое красивое платье, сделает отличный макияж и повезет дочь в бутик, чтобы купить ей новый купальник и шорты. А еще пару маечек, порео и шлепки, чтобы во время отдыха на Бали Юля не капризничала и не ныла, что ей не в чем ходить на пляж. Только по пути в магазин, она заскочит в пару мест и сделает все то, о чем так долго мечтала. Без страха и сожаления, без мук совести и раскаяния.

Выбраться из дому удалось только часам к двенадцати. Все утро Скворцова была озабочена лишь одним: удастся ли ей застать любовницу мужа на месте. Оля опасалась, что девица смоется куда-нибудь по своим делам и тогда придется ожидать нового учебного года или другого удобного момента для реализации давно намеченного плана. Это долгое и мучительное ожидание как рак будет разъедать ее изнутри, что непременно скажется на нервах и, разумеется, внешности. Но внутренний голос упрямо твердил, что волноваться по этому поводу не стоит, потому что грязная стерва непременно будет в своей вонючей общаге. И все закончится именно сегодня.

По пути к городу Оля в который раз подумала о том, куда же отправиться сначала: в бутик или общагу. Естественно, перво-наперво она заедет к Соньке, а уж потом в общагу. Когда закончит там, она, удовлетворенная своей победой и полностью освободившаяся от страха, с большим удовольствием проведет время с Юлькой в модном и дорогом магазине.

Скворцова посмотрела в зеркало заднего вида. Дочь что-то слушала через наушники в айфоне и равнодушно смотрела в окно. Юля не особенно обрадовалась тому, что лишний час придется кататься с матерью по каким-то другим делам. Однако желание выглядеть на курорте стильно, заставило девочку смириться с временным неудобством, но из вредности она все же немножко недовольно побурчала. Если сегодня все сложится удачно, а это будет именно так, дочь получит все, что только пожелает. Да и о сыне стоит подумать. Надо прикупить что-нибудь и ему. Новые кроссовки, например, или яркую нарядную маечку. Да и себя, любимую, тоже можно чем-нибудь порадовать.

Оля уверенно вела машину вперед и понимала, что все же слегка нервничает, невзирая на вполне боевое настроение. Это и понятно. Сейчас трудно предугадать, как сложится разговор с соперницей. Но в том, что дело будет доведено до победного конца Скворцова нисколько не сомневалась. Тем более что фортуна постоянно благоволила ей и даже Сонька Адамова по-прежнему проживала на Вавилова, в той же хрущевке, где и она сама когда-то родилась.

Скворцова не любила вспоминать свое детство, особенно до семилетнего возраста. Ее семья тогда жила трудно и денег вечно не хватало. А причина была до безобразия проста: безвольный и слабохарактерный отец был неудачником. Он почему-то не мог удержаться на одном рабочем месте более полугода, хотя был человеком совсем не глупым и имел диплом инженера. Мать днями напролет упрекала бедолагу в том, что он банальный лентяй, который не хочет работать и нормально обеспечивать семью. Отец же отвечал, что ему просто не везет и что в данный момент времени он переживает сложный жизненный период. Трагически заламывая руки, он утверждал, что безденежье – это явление временное и что очень скоро все изменится и он обязательно найдет себе синекуру. Что это за синекура такая, маленькая Оля не знала. Она представляла эту непонятную синекуру в образе высокой красивой женщины-волшебницы в голубом бальном платье, которая взмахнув своей искрящейся хрустальной палочкой, даст папе хорошую работу и восстановит в их доме мир и покой. Оля с нетерпением ожидала, когда отец наконец-то отыщет эту прекрасную фею по имени Синекура, потому что постоянные скандалы в доме очень пугали ее. Забившись в какой-нибудь уголок, Оля призывала добрую волшебницу поскорее встретиться с папой и твердила себе, что никогда не будет жить так, как родители.

Все это продолжалось до тех пор, пока не стало отца, который умер дома, сидя в кресле перед телевизором. Когда Оле исполнилось восемь лет, мама вновь вышла замуж за молодого и весьма перспективного адвоката Юрия Белецкого. И жизнь коренным образом изменилась. Отчим перевез ее и маму в свою шикарную квартиру на Первомайской и дал им жизнь, о которой они даже не могли и мечтать. Мама расцветала прямо на глазах, а Белецкий носился с ней, как с хрустальной вазой. Отчим долго уговаривал мать бросить работу в поликлинике, но она была педиатром в третьем поколении, свою работу любила, поэтому на уговоры мужа не поддавалась. Мама часто говорила, что без работы ей будет скучно, к тому же настоящая женщина должна быть в тонусе – энергичной и бодрой, а нехватка общения с людьми быстро превратит ее в неухоженную бабу и мизантропку. Спустя два года у Оли родился брат, но Белецкий любил ее как свою дочь и баловал даже больше, чем собственного сына. Именно благодаря отчиму Оля училась в элитной школе, а потом окончила юридический факультет университета, где и познакомилась со Скворцовым. Однако поработать по специальности почти не пришлось. Валерка довольно быстро сделал ей предложение. Оля с радостью его приняла, хотя подозревала, что к быстрой помолвке и свадьбе приложил руку Белецкий. Оля ничего не имела против участия отчима в своей судьбе и даже была ему благодарна, потому что влюбилась в Скворцова до безумия. Мама же, со свойственной ей прямотой сказала тогда, что так сильно любить мужчину опасно, что можно попасть в зависимость от своей страсти и в итоге стать несчастной. Но Оля лишь отмахнулась и ответила, что для нее нет большего счастья, чем разделить свою жизнь с красавцем Скворцовым.

А вот в жизни Соньки Адамовой так ничего и не изменилось. Она по-прежнему жила среди работяг, вышла замуж за работягу и после химико-технологического техникума трудилась на текстильной фабрике лаборанткой. Все это Оля выяснила у матери, которая поддерживала отношения с кем-то из бывших соседей. И именно поэтому Скворцова обратилась к Соньке за помощью, потому как обратиться со своей деликатной просьбой было просто не к кому.

Оля уже много лет не виделась с Адамовой. Общих интересов у них не было, жизненные пути разошлись давным-давно, да и общаться с простой лаборанткой было уже как-то не с руки. Оля довольно легко отыскала в справочнике номер телефона Сони и без всяких стеснений ей позвонила. Соня удивилась неожиданному звонку Скворцовой, но еще больше ее поразила странная просьба подружки детства. Однако Адамова лишних вопросов задавать не стала и в память о старой детской дружбе согласилась помочь. Скворцовой даже не пришлось ничего выдумывать, чтобы как-то оправдать свой интерес к работе Сони. Оля просто предложила Соньке сто баксов за услугу, и постоянно нуждающаяся Адамова с радостью готова была получить сотку за дело, которое для нее и выеденного яйца не стоило.

Въезжая во двор своего детства, Скворцова поразилась произошедшим здесь переменам. Дворик показался каким-то маленьким, куцым и убогим. Все старые деревья были вырублены и на месте маленького зеленого парка расположилась автостоянка, до отказа забитая машинами жильцов. На детской площадке, где когда-то они с Сонькой возились в песочнице, стояли одинокие качели и железная горка, с которой лихо скатывался малыш лет пяти. Его немолодая мамаша с умилением наблюдала как сын, быстро приземлившись внизу, оббегал горку и со странным упрямством вновь и вновь взбирался наверх, чтобы в очередной раз получить удовольствие от стремительного спуска.

Останавливаясь у нужного дома, Скворцова отметила, что здания квадрата выглядят чистыми и опрятными. Наверное, их совсем недавно отремонтировали. Но даже капитальный ремонт все равно не смог скрыть убожества старых панельных хрущевок.

Оле вдруг вспомнился ночной кошмар и пара танцующая под дождем, но она быстро сбросила наваждение и повернулась к дочери:

– Юля, посиди в машине. Я заскочу к знакомой буквально на минуту и тут же вернусь.

Девочка равнодушно кивнула и опять уткнулась в экран гаджета.

Скворцова выбралась из машины, быстрым шагом приблизилась к подъезду и нажала кнопку домофона.

– Кто там? – хрипло донеслось из динамика.

– Соня, это я, Оля.

– Заходи, – проскрипел домофон и тут же раздался щелчок запорного устройства.

Оля рванула дверь и торопливо поднялась на второй этаж. На площадке этажа стояла худющая тетка с блеклым лицом и безобразной химической завивкой. Старым застиранным халатом вполне можно было обернуть эти мощи два раза. От Соньки разило вчерашним перегаром и дешевыми сигаретами. Эта неопрятная жердь лишь отдаленно напоминала милую девчушку с двумя рыжими косичками, какой Оля запомнила Соню Адамову. Видимо смесь недоумения, брезгливости и отвращения отразились на лице визитерши, потому что Сонька хрипло рассмеялась и сказала:

– Что не ожидала увидеть меня такой… красавицей?

– Привет, Соня. Честно говоря, ты застала меня врасплох. Я не думала…

– Ты не ожидала меня увидеть такой худой? – помогла Оле выйти из затруднения Адамова. – Так я принципиально не хочу поправляться. Я фигуру свою блюду.

Оля промолчала.

– Ладно, заходи раз приперлась, – пригласила хозяйка и распахнула дверь настежь.

– Нет, Сонечка, прости. Я заскочила на минутку забрать банку, – быстро затараторила Скворцова. – У меня в машине дочь сидит. Мы очень спешим.

– Ну, ну, – прокуренным голосом просипела Соня и скрылась в квартире, оставив дверь открытой. Через минуту женщина вынесла небольшой пакет и передала его Оле.

– Спасибо, – поблагодарила Скворцова и протянула Соне деньги.

– И тебе спасибо, – Адамова расплылась в довольной улыбке. Она жадно схватила зеленую купюру и не прощаясь вернулась в квартиру, громко хлопнув дверью.

Оля с минуту потопталась на месте, а затем начала спускаться по лестнице вниз.

«Господи, что это было? Да… время и жизнь откладывают, порой, такой ужасный отпечаток на людях, что становится страшно. Как Сонька могла так запустить себя? Худоба ее явно нездоровая. Пьет, наверное, по-черному и дымит, как паровоз. Но какое мне до этого дело? Никакого. Каждый сам выбирает свою жизнь. Я ведь тоже сделала свой выбор».

Оля крепче сжала в руке пакет и мстительно улыбнулась.

Оказавшись в машине, Скворцова осторожно поставила пакет на пол и завела мотор.

– Так, доченька, заскочим по-быстрому еще в одно место и сразу в бутик.

– Угу, – откликнулась Юля, продолжая что-то читать, потом на мгновение оторвала взгляд от айфона: – Только ты там тоже справься с делами так быстро, как здесь.

– Хорошо, милая, – ответила Оля и аккуратно развернувшись на узкой дороге, отправилась навстречу судьбе.

13.

Поднявшись на третий этаж студенческого общежития, еще издали Скворцова услышала приглушенный смех, раздающийся из какой-то комнаты. Перед нужной дверью Оля остановилась, чтобы перевести дыхание. Ей вдруг стало жутко от того, что она собирается сделать. Противный ком вновь начал формироваться в горле. Под ложечкой противно засосало, а сердце, казалось, сейчас выскочит из груди. Потрясенная неожиданным приступом паники, Оля не решалась постучать в дверь. Но в это время краем глаза она заметила, что в коридоре появился парень, направляющийся в ее сторону. Скворцова быстро сглотнула ком и без стука рывком открыла дверь. Она переступила через порог и обвела глазами комнату.

Комната общаги была маленькой. Свежие светлые обои делали ее немного просторнее, но хаос из книг и тетрадей на столе и одежда хозяек, разбросанная на трех почти новых стульях, создавали впечатление кавардака, царившего в этом небольшом помещении. Все это ясно указывало на то, что юные студентки не отличались аккуратностью и не особенно стремились следить за чистотой там, где живут. Этот факт сразу бросился Оле в глаза. Она ненавидела беспорядок и ругала детей и прислугу за малейшее проявление неряшливости. Особенно доставалось Юле, которая считала, что работа домработницы заключается именно в том, чтобы прибирать за ней. Даже Верещагина иногда называла Олю чистоплюйкой. Но Скворцова не обижалась, потому что считала свою любовь к стерильности достоинством, а не недостатком.

Четыре деревянные кровати были придвинуты к стенам вплотную, оставляя совсем мало места для стола, стоящего в центре комнаты. Пол не был застелен ни ковром, ни дорожкой. И этот голый пол, покрытый только линолеумом, создавал впечатление чего-то временного и быстро проходящего. В общем, обычная комната обычной общаги. Единственной вещью, которая выделялась из общей убогости и серости жилища студенток, был симпатичный натюрморт, выполненный в пастельных тонах. Хрустальная ваза с экзотическими цветами, изображенная на нем, притягивала взгляд. Правда, на подоконнике большого окна тоже стояла ваза и в ней разместился свежий букет хризантем, перевитый красной ленточкой. Но эта деталь интерьера не заинтересовала Олю. В эту минуту она решала, кто же из трех девушек, находящихся в комнате, является ее соперницей.

Девушки сидели на кровати и, наверное, обсуждали что-то очень смешное и забавное. Но когда неожиданная гостья возникла на пороге их комнаты, они в недоумении разом замолкли.

– Ой, девчонки, посмотрите, кто к нам пожаловал! – неожиданно громко выкрикнула одна из студенток. – Вы даже и представить не можете, кто сейчас стоит перед нами!

Девушки недоуменно переглянулись и явно собирались досмотреть интересный и интригующий спектакль до конца.

– Да, вы правильно догадались, девочки! Это жена Валерки. Собственной персоной!

Настя, а это была она, медленно поднялась с постели и сделала несколько шагов навстречу Оле. Этого было вполне достаточно, чтобы оказаться достаточно близко к незваной гостье. На губах девушки играла наглая улыбка. Настя не выказывала ни удивления, ни опаски. Прищурившись, она оценивающе рассматривала Олю и в ее глазах легко читалось презрение.

– Закройте за собой дверь, Ольга Николаевна. Проходите, не стесняйтесь. Я уже давно ожидала чего-то подобного, – с вызовом сказала Настя и театрально сделала приглашающий жест рукой.

– Настя, может мы пойдем, а? – встряла одна из девушек, почувствовав, как в комнате молниеносно накаляется атмосфера.

– Да, девчонки, идите погуляйте, – равнодушно разрешила Настя, продолжая бесцеремонно разглядывать Скворцову.

Девушки быстро ретировались и соперницы остались наедине.

Оля обошла Настю и устроилась за столом.

– А ты садись напротив меня, – сказала Оля, перехватывая инициативу в свои руки и едва сдерживая гнев. Она видела эту бессовестную тварь насквозь и жалкие потуги Насти выглядеть хозяйкой положения забавляли и раздражали одновременно. Эта фальшивая демонстрация уверенности в себе и отсутствия беспокойства визитом жены любовника, выдавали и подчеркивали страх, который сидел в этой негодяйке.

– Я бы рекомендовала вам не командовать мною. Я у себя дома и вас не приглашала, – вдруг разозлилась Настя. Она отодвинула стул от стола и уселась напротив Скворцовой, закинув ногу на ногу. – Зачем ты приперлась?

– Я пришла поговорить с тобой, – сказала Оля, с трудом сдерживая рвущийся наружу гнев.

– Ну это ясно, что поговорить, – отозвалась Настя и потянулась за пачкой сигарет, лежащей на столе. Она медленно закурила и поинтересовалась: – А о чем?

Скворцова медлила с ответом. Собственно, стоит ли разговаривать с этой наглой и бесстыжей девкой? И она пришла сюда совсем с другой целью. А может дать этой твари шанс? Может растолковать ей здесь и сейчас, чего стоит ей, Оле, эта тривиальная ситуация? Попытаться объяснить, как любит своего мужа и как страдает от его измены! Возможно Настя поймет, что у них с Валеркой крепкая семья и подрастают дети, которые нуждаются в отце и его любви и заботе.

Но сейчас глядя Насте в глаза, Оля хорошо понимала, что не сможет достучаться до этой наглой девицы, как не смогли это сделать и тысячи других женщин, оказавшихся в подобной ситуации. Нет, говорить здесь не о чем. И унижаться перед этой проституткой она не будет. Они живут в разных измерениях и их миры никогда не соприкоснутся.

Между тем непонятное молчание визитерши, начало беспокоить Настю. Она нетерпеливо поёрзала на стуле и настойчиво повторила свой вопрос:

– Так, о чем ты хотела поговорить со мной?

Оля по-прежнему молча смотрела на любовницу мужа. Да, Настя девушка симпатичная. Нос с легкой горбинкой, глаза карие и очень выразительные. Губы несколько великоваты, но это не портит ее. Сложена хорошо. Волосы густые и слегка вьются. А главное – она молода и еще свежа. Жизнь еще не отложила своего отпечатка на ее милое личико. И надо отдать должное Скворцову – у него хороший вкус.

А Настя докурила сигарету, нервно затушила ее в пепельнице и серьезно сказала:

– Собственно, Ольга Николаевна, вы напрасно пришли ко мне. Я не расстанусь с Валеркой, что бы вы сейчас мне ни сказали и что бы не предложили. Я люблю его и буду за него бороться.

На Олином лице отразилось недоумение.

– Ты будешь бороться со мной? В своем ли ты уме, детка? Я его жена, у нас семья и дети. У нас счастливый брак.

– А ты уверена в этом? Ты наивно полагаешь, что я буду бороться с тобой? – Настя откинула голову и нервно рассмеялась. – Да ты самоуверенная дура, Олька!

Скворцова вновь вспомнила свой ночной кошмар. Именно так смеялась во сне эта шлюха. Но сейчас в ее смехе не было злорадства, а было в нем что-то иное, чего Оля объяснить пока не могла.

– Да не любит он меня! – с горечью воскликнула девушка. – И тебя кстати тоже. Заруби это себе на носу! И не обольщайся. Он никогда тебя и не любил. Он сам мне говорил об этом. Его вынудили на тебе жениться.

Сказанное девушкой прозвучало так неожиданно и странно, что Скворцова растерялась.

– Что ты, мерзкая гадина, имеешь в виду? – хрипло прошептала Оля.

– А то, уважаемая Ольга Николаевна, что наш с тобой обожаемый Валерочка, всегда любил и любит до сих пор только одну женщину. Другую.

Шокированная Оля тяжело поднялась с места, не выпуская сумки из рук. Она медленно обогнула стол, вплотную приблизилась к Насте и с ненавистью спросила:

– Кого? Свою мать? Ларочку?

– Ты идиотка полная, Олька! Какую мать? Мамашу свою что ли? Ой! – воскликнула Настя и опять истерично захохотала: – Дура, полная дура! Так ты ничего не знаешь?

– Чего я не знаю? – сорвалась на крик Скворцова и схватив девушку за плечо левой рукой, начала с силой трясти ее: – Говори, тварь! Чего я не знаю? Какая женщина?

Тяжелая сумка в правой руке, раскачивалась из стороны в сторону, а ее содержимое опасно барахталось внутри.

– Прекрати! Отпусти меня, сумасшедшая! – взвизгнула Настя и схватившись двумя руками за запястье Оли, попыталась высвободиться.

Скворцова разжала хватку и опустила руку. Мысли лихорадочно запульсировали в голове. «Какую другую? Кто она? Его вынудили жениться? Кто? Зачем?» Оля придвинула к себе ближайший стул и устало села, затем поставила сумку на колени и почувствовала, как сильно дрожат ее руки. Скворцова крепко сцепила пальцы на ремешке сумки и холодно спросила:

– Кто она? Как ее зовут?

В этот момент в душе Оли происходила борьба. Нет, явно эта тварь что-то замышляет и пытается отвести от себя ее гнев. Нет и не может быть у Скворцова другой женщины! Это наглая ложь. Надо непременно узнать имя еще одной любовницы мужа, а потом довести задуманное до конца. А может оставить эту дурочку в покое? Но ведь она сказала, что будет бороться за него. Но с кем?

Тем временем Настя вновь закурила и выдохнув дым, ответила:

– Элла.

– Что за Элла?

– Литвинова. Так кажется ее фамилия по мужу. Девичью я не помню, хотя Лера и называл мне ее.

Оля задумалась. Что-то давно забытое начало шевелиться в сознании. Элла… Весьма редкое имя. И она его уже когда-то слышала. Не Богданова ли это Элка, которая училась с ними в параллельной группе. Да, когда-то Скворцов бегал за…

– Может Богданова? – резко спросила Оля.