Запасной козырь

– Случайно знаю, – почему-то она продолжала смеяться. – Ты не только голову потерял, кран мой безбашенный.

– Ты про что? – не понял Борис. – И нечего краном обзываться, садись быстрее. Пока никто нас не засек.

– Деньги покажи, – строго потребовала девушка.

Он полез в карман пиджака и гордое выражение лица сменилось растерянным:

– Слушай, деньги ведь были. Много денег. Я, правда, костюм купил и туфли. И еще одну штуковину, для тебя, она дома лежит, – он беспорядочно шарил по всем карманам подряд. – Вот же попал! А-а! Я их, наверное, выронил, когда с балкона прыгал. Сейчас… – Борис ринулся в кусты.

– Стой, балбес! – крикнула вслед Алена. – Вот они, твои кровные, – она помахала в воздухе пачкой. – Они вылетели, когда ты в актовом зале сальто со сцены исполнял. Хорошо еще, прилетели прямо Наташке в руки. Прилетели бы Шарапкиной, только б ты их и видел.

– Уф, черт! Какой-то я сегодня рассеянный. – Он вернулся к машине.

– Ну что, молодежь, едем? Или до утра тут будем смеяться? У меня счетчик тикает, он шуток не понимает, – окликнул таксист.

– Едем, командир, едем! – отозвался Борис. – Прыгай, Джульетта, на заднее сиденье. Там целоваться удобнее.

Усевшись, Алена уперлась ногами в коробку.

– Это что? – шепнула она. – Это наше или?

– Наше, наше! Все наше. Весь мир у наших ног!

– Я серьезно спрашиваю.

– Там шампанское, еще вино разное, фрукты, пицца. И чипсов тебе специально купил, с салом и чесноком.

– Хамите, парниша?

– Мрак! – Борис подхватил цитату из бессмертной Эллочки-людоедки и засмеялся. Ему хотелось одновременно хохотать, петь и прыгать до потолка. – От избытка чувств, моя прекрасная леди!

– А можно прекрасной леди узнать, куда мы едем?

– Тс-с! – Борис прижал к губам палец, как будто кто-то мог их подслушивать. – Антон Дмитриевич устроил. Вот мужик, я балдею! Один звонок – и все в мармеладе. Уважаю!

– Так балдеешь или уважаешь? – хихикнула Алена.

– Все в одном флаконе.

– И в какой мармелад мы едем? Ну-ка быстро говори!

– Антон Дмитрич позвонил тренеру знакомому, нет, не боксеру, не хихикай, на конную базу или что-то в этом роде. Короче, этот мужик нас там встретит, даст лошадей и факелы. Поедем кататься по ночному городу. Ну или по парку. Это уж на месте решим.

– А факелы зачем? – удивилась девушка.

– Так у лошади же фар нет. Ну и для красоты. Представляешь… – Борис вдруг задумался. – Слушай, а ты на лошадях-то когда-нибудь ездила?

– Только на пони, – вздохнула Алена. – Мы однажды, давно-давно, на море отдыхали. Там у хозяев, у которых мы жилье снимали, два пони было. Их в аренду сдавали. В смысле покататься. Заплатил деньги, сел и поехал. Бизнес такой. А мы у них жили, поэтому мне разрешали бесплатно кататься. Когда клиентов нет.

– Пони симпатичные. На сусликов похожи.

– Сам ты на суслика похож! – Алена завозилась, поудобнее пристраивая голову ему на плечо.

– А ты на пони! – фыркнул Борис. – И ничего, мне нравится. Только чур не лягаться.

Ему было так хорошо, что почему-то – по контрасту, что ли? – вдруг вспомнился Глеб. Какой-то он сегодня мрачный весь вечер был. Да и не только сегодня. С девчонкой бы ему какой-нибудь путевой законтачить… так на него не угодишь. Анджелка за ним хвостиком таскается, с ложечки кормить готова, а он – ноль эмоций. Нет, она, конечно, полная курица на всю голову, но красотка ведь. Если бы еще не болтала без умолку, вполне за путевую сошла бы. А то как начнет балаболить, такую чушь несет, тут уж никакой красоты не захочешь…

– Алена, можно тебе задать один интимный вопрос? – уже проговорив это, Борис понял, что ляпнул что-то не совсем то. Впрочем, Алену его ляп, кажется, не шокировал.

– Только один? – усмехнулась она.

– Да я не про нас, – буркнул Борис, радуясь, что в темноте машины не видно, как пылают щеки, – я про вообще думал. Точнее, про Глеба. Вот скажи, если девчонка трещит как пулемет, без остановки, это как-нибудь можно прекратить?

– У-хм! – Алена потерлась ухом о его щеку.

– Это означало – можно? Как?

– Да просто надо безостановочно целоваться. Какие же вы, мальчишки, бестолковые, ужас.

Взглянув в зеркало заднего вида, водитель с улыбкой отвел глаза. Какие чудесные ребятки! Весь мир может хоть в преисподнюю проваливаться, а у них одно сплошное счастье, везде, где хочешь – от горизонта до горизонта. М-да, а куда ехать-то, кстати? Жалко их отвлекать, но ничего не поделаешь. Он хмыкнул:

– Прости, выпускник, что от дела отрываю, но на небеса моя карета не ездит, только по земле. Ты уточнил бы, куда двигаться? Парк большой, где там этот конный манеж, я не знаю.

– Так поехали вокруг парка, – отозвался Борис. – Пока стук копыт не услышим или ржание какое-нибудь. Мы ж не торопимся. Нас там будут встречать только через час. Хотя нет, уже через сорок минут. Не переживай, я перезвоню, уточню, если что.

Ночь летела навстречу, подмигивая желтыми глазами светофоров, в темных прогалах между которыми тут и там вспыхивали звезды петард и пушистые созвездия салютов. Город праздновал выпускной бал.

– Музыку вам поставить, молодые люди? – добродушно предложил водитель.

– А у вас какая есть? – уточнила Алена.

– У меня радио, – сообщил тот. – В нем много чего. Вы какую предпочитаете – нашу или заграничную?

– Мы предпочитаем… классическую. Соль-мажорный концерт для флейты с оркестром, например, – самым серьезным тоном произнесла девушка, стараясь не хихикать.

Шофер поперхнулся.

– Да ну ее, эту флейту. Оперу хорошо бы! «Ромео и Джульетта», например. В исполнении… да ладно, в чьем-нибудь, – подхватил Борис. – У нас на следующей неделе вступительные экзамены начинаются. В консерваторию, – важно добавил он.

– На класс виолончели, – вздохнула Алена. – В крайнем случае рояль…

– Нет, – отрезал Борис. – Ты как знаешь, Виолетта, а я на тромбон. Мне папа не простит, если я на тромбон не пойду.

– Дело твое, Арнольд! – сурово заметила девушка. – Только на этом наши отношения закончатся. В нашем доме даже слово «тромбон» не произносят…

– Есть такая радиостанция, «Радио-классика» называется. Сейчас найду, – растерялся водитель.

– Будьте так любезны, если вас не затруднит, – церемонно поблагодарили Борис и Алена, фыркая в кулаки.

Глава 9

За глаза подчиненные называли его просто Панкратом. Хотя в служебной жизни обращались только по званию – товарищ генерал. В приказах по управлению и в других служебных документах он числился Панкратовым Иваном Ивановичем, и всем, разумеется, было очевидно, что это не настоящие имя и фамилия. Настоящее имя Панкрата было известно считаным людям. В частности, тому, кого Босс именовал Полковником. Еще бы ему не знать – столько лет (да, собственно, уже десятилетий) плечом к плечу – так же они брали штурмом дворец Амина. Тогда у каждого был свой позывной: у генерала «Панкратова» – Другой, у Полковника – Тихий. Та война закончилась, а привычка осталась.

Полковник единственный из всего управления мог приходить к генералу в любое время. И без доклада.

Сейчас он прошел мимо адъютанта в приемной, не останавливаясь, лишь сухо кивнув на ходу. Адъютант, немолодой капитан, поперхнулся чаем, вытянулся в струнку и отдал честь.

– У себя? Один? – уточнил Полковник, берясь за массивную ручку двери в кабинет начальника управления.

– Так точно! – Стакан с чаем капитан испуганно сунул на подоконник, за штору.

– Чаем сыт не будешь, – усмехнулся Тихий. – Иди в буфет, поужинай нормально. Полночь скоро. Я генералу скажу, что тебя отпустил.

– Спасибо, товарищ полковник! – Выдохнул адъютант. И тихо, доверительно, добавил, показывая глазами в сторону кабинета: – Они, мне так кажется, отдыхать легли. Через два часа доклад по спутниковой связи ждем.

– Я понял. Свободны, товарищ капитан! – Тихий потянул дверь на себя. – Кстати, на заметку, – он хитро улыбнулся одними уголками губ. – Если вы в буфете скажете Зинаиде Аркадьевне одну волшебную фразу, вам в кофе плеснут пятьдесят грамм отменного коньяку. Причем бесплатно.

– Какую фразу? – капитан растерянно заморгал.

– Мои ночи лучше ваших дней! Запомнил? Это что-то вроде пароля. И не торопитесь, у нас с товарищем генералом разговор предстоит долгий, – бросил он через плечо, проскальзывая в дверь.

Как же он так неслышно все делает, восхищенно подумал адъютант. Дверь и та не скрипнула. Ниндзя, как есть ниндзя! Все они такие, оперативники со стажем. Капитан уже давно не мечтал об оперативной работе. Надо же – «Мои ночи лучше ваших дней». Надо проверить, в самом деле. Хотя этот врать не будет. А кофе с коньячком сейчас в самый раз.

Адъютант ошибался, генерал Панкратов отдыхать и не думал. Он сидел спиной к дверям в громоздких наушниках и с пульта листал на экране настенного монитора страницы с японскими иероглифами. Увидев в уголке экрана отражение вошедшего, генерал погасил экран, бросил наушники на стол и развернулся вместе с креслом.

– Какой ты все-таки тихий, старина! Тихий, как омут. В котором, как известно, водятся черти.

– Дело к полуночи, а ты чертей поминаешь, – хмыкнул Полковник. – Ну, здравствуй, Другой! А ты вот, как всегда, другой. Японский решил подучить?

– И тебе не хворать, Тихий! Дневники Рихарда Зорге перечитываю, хорошо мысли прочищает. Судя по суровому выражению лица, у тебя хорошие новости. Может, тогда распорядиться насчет коньяка?

– Я уже отправил твоего цепного пса к Зине в буфет, – устроившись в кресле напротив генерала, Тихий кивнул на погашенный монитор. – Мысли – хорошо, а японский теперь никому не интересен. Теперь будем учить чеченский.

– Неужели ты нашел?! Твой предыдущий кандидат пока никуда не годится. Агент внедрения из него, как из меня балерина. Способности к языкам у парня на нуле. Стены головой крушить – это за милую душу, а вот других талантов и в микроскоп не разглядишь. – Разведя руками, генерал изобразил шутовской поклон. – Тут самые прогрессивные программы обучения бессильны. Видимо, в твоем любимом бойцовском клубе мозги растрясти ему успели основательно.

Полковник кивнул:

– Признаюсь, промахнулся. Оправданий нет. Тесты его ты видел сам.

В дверь осторожно постучали.

– Зиночка, милости просим! – крикнул генерал.

Пышненькая аппетитная шатенка, пристроив поднос на край стола, споро и аккуратно составила с него коньяк, рюмки и тарелочки с нарезанным лимоном:

– Вот, пожалуйста! – выложив возле «натюрморта» две полотняных салфетки, она удовлетворенно кивнула. – Все, как просили. Мои ночи лучше ваших дней!

– Спасибо, красавица наша! – Генерал повернулся к старому другу. – Ты в курсе, что наша Зина не замужем?

– И я даже знаю – почему, – отозвался тот.

Буфетчица посмотрела на начальника с тревогой:

– Вы о чем, товарищ полковник?

Полковник глядел на нее сурово:

– Наше управление в связи с вашим холостым положением несет тяжелые потери.

Генерал, сдерживая смех, прикусил губу. У Зины округлились глаза:

– Какие такие потери?! – возмутилась она. – У нас все продукты свежие. Мы вон йогурты на второй день списываем, а то мало ли чего они там со сроком годности нахимичат.

Тихий нахмурился:

– Еда тут ни при чем. Я, Зина, совсем про другое. – Он забарабанил пальцами по крышке стола.

Чтобы не расхохотаться, генерал сосредоточился на разливании коньяка.

– Дело в том, – хмуро продолжал полковник, – уважаемая Зинаида Аркадьевна, что многие наши молодые сотрудники…

– И не только молодые, – вставил генерал.

Тихий сокрушенно покачал головой:

– Да, к сожалению, и не молодые тоже. Так вот. Под впечатлением от вашей неотразимой прелести и полной недоступности, – он окинул ошеломленную буфетчицу мрачным взглядом, – они начинают выяснять отношения, претендуя на ваши руку и сердце. Вы что, не слышали? Четыре дуэли в офицерском общежитии за последние два месяца.

– Четыре чего? – Зинино лицо покрылось красными пятнами, глаза наполнились слезами. – Ну да, лейтенант Кострюков из шифровального отдела сделал мне предложение. Ну, типа, замуж зовет. Я пока ничего не ответила.

– Вот вы не отвечаете, а они того, на саблях дерутся, – укоризненно покачал головой полковник. – Слава богу, все ранения не опасные.

– Все, хватит! – Поднявшись, генерал встал, поцеловал вконец перепуганной буфетчице руку. – Зиночка! Простите этого пожилого балбеса. Это он так шутит по-дурацки.

Зина вытерла глаза фартуком:

– Стыдно вам, товарищ полковник!

– Я больше не буду! Честное пионерское! – Тихий отвесил буфетчице церемонный поклон.

– Пойду я, Иван Иванович. – Все еще пошмыгивая носом, она двинулась к двери, но обернулась: – Кофе когда пить будете?

– Да кто ж нас знает! – усмехнулся генерал. Вы приготовьте, я после капитана пришлю.

– Да как же это? – всполошилась Зина. – Остынет ведь.

– Ничего страшного, – успокоил ее генерал. – Остынет – холодный выпьем. И не обижайтесь на нас. Спасибо!

Когда дверь за девушкой, бормочущей «холодный выпьют, выдумали», закрылась, друзья подняли рюмки.

– Давай к делу, хватит развлекаться! Тоже мне, тихий он! – генерал все еще посмеивался, но глаза его посерьезнели.

– Докладываю, – отозвался Тихий. – Есть один парень. Совсем молодой, только школу окончил. И это плюс. Голова свежая, не забитая всякой чепухой. Физическая форма потрясающая. Если его оставить у этих деловых, ну в клубе, через полгода станет звездой. Если не сломают, конечно. Сам знаешь, какие там нравы. По-любому надо его к нам брать.

Генерал приподнял бровь:

– И никаких минусов?

– Да ну, как же без минусов, – Тихий пожал плечами. – Психика неустойчивая, он же мальчишка совсем. Это раз. Второе: в армию он не идет – белый билет. Причем со здоровьем там все отлично. Они с братом-близнецом на двоих и устроили себе общую болезнь.

– И что, мы не может это разоблачить и просто его призвать?

– Можем, – согласился полковник. – Но не будем. Мы на этой семейной тайне сыграем.

– Хорошо, так действительно лучше. Что еще?

Тихий озабоченно вздохнул:

– Самое главное… Плесни-ка еще!

– Подожди, я сам скажу, – пододвигая собеседнику наполненную рюмку, генерал хитро прищурился. – Юноша у нас играет в Ромео? Угадал?

– Да не играет, в том-то и загвоздка. Все взаправду. Я видел их вместе, с его Джульеттой. Редкий случай для нашего бесстыжего времени. Очень трогательные молодые люди. Он и в бойцы из-за нее в основном подался. Деньги ему нужны – чтоб совместную жизнь обеспечить. Родители-то Джульетты – алкаши беспробудные.

– Так мы же способны ему помочь… – Генерал задумчиво пожевал лимонную дольку. – Если он действительно так нам подходит… В конце концов, финансирование операции по внедрению агента в отряд Салаудди контролирую лично я. И деньги – совсем не главный тут вопрос. Пока мы теряем наших лучших агентов…

– Есть еще один… минус, – неохотно сообщил полковник. – Как уговорить. Мы для него – самые страшные враги.

– Что ж так?

– Его отец. Талантливый и перспективный художник. Был. Продал несколько работ на Запад. Да еще и письма всякие такие подписывал. В общем, обычная история для тех лет. Кухонный диссидент. Ну и попал под раздачу.

– И что в итоге?

– Да как обычно. С кого-то как с гуся вода, а он – талант, тонкая натура. Запрессовали. Довели до психушки. И близнецы про это знают. Так что у них на все наше ведомство преогромнейший зуб. Отцу жизнь загубили, не хухры-мухры.

Советское время агент Тихий вспоминал не столько с отвращением, сколько с недоумением. Многого, ох, многого он тогда по молодости лет не понимал. И в стране, и, что греха таить, в собственной службе. Просто честно исполнял приказы. Хотя многие начальники ему откровенно не нравились, даже пугали. Особенно те, кто приходил «на идеологическое усиление» из партийных органов. Вроде былых комиссаров в армии. Большинство таких «комиссаров» ни уха ни рыла не смыслили в оперативной работе, потому распоряжения отдавали – тупее некуда. Дураки везде есть, успокаивал он себя. Но служба на то и служба, что приказы не обсуждаются, уж тем более не осуждаются – исполняются. Какими бы идиотскими они ни были. Ох, лучше не вспоминать. Насмотрелся он и в Афгане, и в Анголе. Каких ребят они теряли! Теряли просто из-за того, что какой-нибудь столичной штабной шишке что-то эдакое с пьяных глаз примерещилось.

Много позже, когда сам стал старшим офицером, получив в свои руки власть над десятками, а потом и сотнями подчиненных, он, памятуя о том горьком опыте, дал себе что-то вроде зарока: главное – сберечь жизни своих ребят. Да, наша служба, как там говорится, и опасна, и трудна, и от смертельных заданий никуда не деться. Но если ты и сам за своих ребят готов голову положить – хоть буквально, хоть перед вышестоящим начальством – когда ты всех их знаешь, кто чем дышит, тогда и они за тебя пойдут в огонь и в воду. Потому что нутром чуют – зря не пошлют.

Да, того парнишку, что он вытащил недавно из клуба, посылать нельзя никуда. Сперва-то он казался ох каким перспективным, а на деле… Нет, не потянет парень тонкой оперативной работы, моментально проколется. Чеченцы – из тех, кого в царские времена звали «немирными», у которых, кроме «убей белого» и «набей карман», других стремлений нет – наловчились определять засланных «кротов». Впрочем, это можно не только про чеченцев сказать, про любых бандитов. Чутье на «контору» у них у всех звериное.

Но с Борисом все-таки имеет смысл попытаться. Отчаянный, драться готов хоть с дюжиной соперников – про такого никто не подумает, что засланный казачок. Рубаха-парень, для которого главное – ввязаться в схватку, а там хоть трава не расти.

– И как же ты собрался его переубеждать? – довольно скептически поинтересовался Другой. – Какие у тебя аргументы против сломанной судьбы его отца?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.