Отчаянные

– Я переведу часть недельной суммы на счёт твоей матери, остальную часть, когда уеду. И, Шарлотта, – Делакруа сделал паузу, – Ты должна очень и очень стараться сделать меня за эту неделю довольным.

От его слов по спине побежали мурашки. Словно тысячи игл проникли под кожу, заставляя сжать зубы, чтобы не закричать в голос.

– Обещаю, – выдавила я, – Ты не пожалеешь.

– Вот и прекрасно.

Хозяин окинул взглядом комнату.

– Уберись здесь, – сказал он и сел в кресло, – Только разденься для начала.

Я глотала слёзы, пока одежда падала к моим ногам, нежно спускаясь по телу. Я переступила, через платье, перебарывая свою стеснительность. Выпрямилась и посмотрела на Ксавье.

Слышала, что, когда стоишь голой перед мужчиной, считаешь себя красивой, желанной, особенной. Конечно, если это тот самый человек. Я чувствовала себя грязной, опороченной, очернённой. Я не думала, что красива, что желанна… Хотя жажда страсти во взгляде Ксавье говорила о многом. Интересно, что он во мне нашёл? Пожалуй, кроме длинных ног и больших глаз, во мне не было ничего интересного. Умом мужчину не понять…

– Тебе нужно приглашение, чтобы застелить постель? И подобрать вещи с пола? – усмехнулся мерзавец.

Я выдавила улыбку и, развернувшись, пошла к кровати. Кусала до крови губы, пока взбивала подушки, поправляла простынь, расправляла одеяло… Руки, тряслись, глаза, наполненные слезами, перед собой ничего не видели из-за испытанного унижения…

– Знаешь, Шелли… Я часто вспоминаю тот день, когда впервые увидел тебя.

Остановилась, как вкопанная, услышав хриплый голос мужчины.

– Загнанная, пытающаяся выдавить улыбку жизнерадостности… Ты сразу заинтересовала меня. Длинные ноги всегда были моей слабостью, – Ксавье замолк.

Но я спиной ощущала его взгляд.

– Да, я тоже вспоминаю тот день, – пробурчала себе под нос, – День моего падения…

– Говори громче, малышка, тебя не слышно, – приказал Делакруа.

Я наконец-то застелила постель и принялась собирать вещи с пола.

– Я сказала, что тоже помню тот день в Париже, – громко проговорила я.

– Замри!

Стоя в позе «рака», напряглась, когда услышала приближающиеся ко мне тяжёлые шаги мужчины.

– Я не планировал отыметь тебя сейчас… Но моё тело и желание говорят об обратном. А так как ты уже оплачена…

Сглотнула слюну. Снова? Опять? У меня даже не будет передышки… Хотя исход был и так ясен, когда Ксавье принудил меня убираться нагишом.

Его тёплые руки накрыли мои бёдра, приближая к себе. Я чувствовала под штанами эрекцию. Прикусила язык, чтобы не просить о пощаде. Деньги. Дьявольские финансы заставляли меня терпеть посягательство на моё тело. Многие могли бы сказать, что есть другой выход. Но я его не вижу. Столько, сколько платят мне за удовлетворение этого мужчины, не заплатят нигде. Благодаря мне, у Армана есть шанс на жизнь… Терпение, Шарлотта, только чёртово терпение.

Ксавье поглаживал мои ягодицы, разогревая их. По телу прошла приятная дрожь. Я была не властна над физической реакцией в начале сексуальной прелюдии, но потом похоть мужчины заходила так далеко, что никогда не было «медленно и нежно».

– Иди к кровати, – приказным тоном проговорил ублюдок.

Стиснула зубы, выпрямилась и, сделав два шага, оказалась у подножья постели.

– Наклонись и обопрись.

Подчинилась.

– Ноги раздвинь, – раздражённо проворчал Роже.

Поставила ноги по ширине плеч, опустила голову и стала ждать. Тягучие поглаживания его рук по спине, расслабили моё тело. Когда ладонь коснулась правой ягодицы, заволновалась.

– У всех у нас, свои особые предпочтения, ты знаешь это, Шарлотта…

Его хриплый голос и частое дыхание говорили мне о крайней степени возбуждённости. И было лучше, если бы мужчина закончил «дело» быстро. Но он, терпеливый сукин сын. Любит оттягивать своё удовольствие, посредством моей боли.

Резкий шлепок по попе сопровождался стоном Ксавье. Я сжала губы, чтобы не закричать.

– Тебе не нравится, и знаешь, меня это безумно заводит, – прошипел мужчина, сжимая ягодицу.

Я слышала, как он стянул с себя штаны, как отбросил их в сторону. Придвинувшись, он подхватил руками мои бёдра и подстроил под свой член таким образом, что тот оказался прямо перед «входом».

Я в отличие от него, не была возбуждена. Знала, что скоро будет адски больно, что снова пойдёт кровь, что вновь откроется рана. Не столько физическая, сколько душевная.

– Когда-нибудь ты закричишь от наслаждения, – прошептал он и полностью погрузился в меня.

Из груди вырвался крик. Выдохнув воздух, зажмурилась и сильнее вцепилась руками в простыни. Казалось, пальцы приросли к ней…

Мужчина вдалбливался в меня с невероятной силой, сильнее сжимая ягодицы руками. Его дыхание участилось, а вместе с ним движение бёдер и члена. Скоро кончит. Я чувствую это… Слёзы текли из глаз. Хотело рукой зажать рот, чтобы он не услышал рыдания. Но разве он поймёт? Конечно, нет. Таким, как он ни до кого, кроме себя нет дела.

Услышала, как открылась дверь, как кто-то резко выдохнул.

– Месье, – прохрипела Мари.

А это была именно она. Никто бы не посмел без предварительного одобрения сюда войти.

Ксавье прорычал.

– Вон пошла!

Дверь громко захлопнулась. Из моих глаз новым потоком хлынули слёзы. Да что же это такое? Теперь надо мной будут смеяться. Найдут из-за чего… Вот так и рождаются комплексы, вот так и уничтожает отчаянье.

Хозяин несмотря на появление Мари не остановился, а наоборот… Казалось, мои руки не выдержат и я повалюсь на колени. Я из последних сил держалась, терпела… Сгорала от стыда. Наконец-то, мужчина замер.

– Чёрт, – пробормотал он, – без резинки…

– Я на таблетках, – произнесла я непослушным голосом.

– Знаю, но…

– Член превыше всего, – проговорила себе под нос.

Ксавье вышел из меня и отстранился. Я поднялась на ноги и стоя спиной к нему спросила:

– Я могу пойти в ванну?

Сзади послышался удовлетворённый смешок.

– Не забудь снова прибраться и комнату проветри. И пожалуйста, прекрати лить слёзы. Это тебе не мамочкин дом.

Буквально ощутила, как мужчина с неприязнью выплёвывает эти слова. Иногда мне хотелось плюнуть в него, наорать, стукнуть… Но как я могу? Только переспав с ним я получаю семьсот евро. И это одна ночь. А эта неделя подарит моему брату почти пять тысяч. Это очень много.

Да, полгода назад, я потребовала слишком мало. Всего пятьсот, осознавая, что Делакруа мог дать больше. И дал… Но повышать планку до тысячи за раз, не осмеливалась.

Съёжившись, обхватила руками плечи побрела в ванную. Мне нужно было расслабиться, нужно было смыть с себя его прикосновения, его жестокость.

Закрыв тихо дверь, спустилась по ней спиной и села на холодный кафель. Подтянула колени к груди. Из горла вырвался стон. Каждый раз, я не могла поверить, что нахожусь здесь, что продаю тело, словно колбасу на ярмарке. Регулярно, твердила себе, что рано или поздно это закончится. Не хотела думать об этом, потому что, было два варианта моего освобождения из этого Ада. Смерть матери или брата. В первом случае, навсегда окажусь прикованной к Арману, во втором, буду виноватой во всем. Мама просто спишет смерть брата на меня. Мол, мало старалась, мало зарабатывала. Я не хочу винить её за такое отношение. Но обида уже давно засела в груди и проявляется с новой силой, после проведенного времени с Роже.

Поднялась с пола и подошла к раковине. Включила воду и ополоснула лицо ледяной водой. Посмотрела в зеркало. Криво улыбнулась. Глаза покраснели от слёз. Губы покусаны от сдерживаемых рыданий. Волосы растрёпаны, лицо осунувшееся. Большие зелёные глаза в обрамлении густых ресниц казались неживыми, пустыми.

Прикрыв веки, посчитала до десяти, выравнивая дыхание. Нужно помыться, смыть его сперму, пахнуть гелем для душа, чистотой.

Не знаю, сколько я простояла под тёплой водой, раз, за разом намыливая, проводя губкой по коже, но когда вышла из ванной, комната была уже прибрана, окна нараспашку. На кровати лежали джинсовые шорты и белая обычная майка.

Видимо, Мари уже побывала здесь. Я заметила несколько стопок с одеждой на полу возле окон. Тяжело было на кровать бросить? Да собственно зачем? И так сойдёт…

Хотелось визжать от досады и безысходности. В груде барахла отыскала трусики и бюстгальтер. Белое кружевное бельё. Ксавье любил такое. Максимум откровенное. Быстро переодевшись, убрала всё «приданное» в шкаф, стоящий перпендикулярно кровати.

Интересно, я смогу сегодня поесть? Хоть и аппетит совершенно пропал.

Двадцать минут спустя

Кухня нашего «развлекательного» дома была огромной. Такую, можно было увидеть на картинках в модных журналах по интерьеру. Всё выполнено в строгом стиле. Ни грамма намёка на домашний уют или доброжелательность. Чёрно-белые тона всегда намекали на консерватизм. Посреди помещения стоял большой деревянный, овальный стол с чёрной скатертью. Белый кухонный гарнитур оттенял тёмные обои, холодильник. На стене, параллельно мебели висело пять картин. Одна большая с розовым фламинго посередине, другие с различными рисунками по кругу от первой.

У стола стояли пять стульев, я подошла к одному и отодвинула. Затем направилась к холодильнику. Открыла его и посмотрела на содержимое. Там было много всего. Я достала питьевой йогурт, банан, киви и яблоко. Быстро нарезав фрукты, выложила в глубокую тарелку и залила йогуртом. Сев за стол, не успела поднести ложку с едой ко рту, как услышала:

– Поговаривают, Хозяин очень долго вдалбливался в тебя, от того, что не мог кончить.

– Нехорошо собирать сплетни. Это может плохо закончиться, – протянула я, сжимая в руке ложку.

За моей спиной стояла ещё одна жительница борделя. Петра. Рыжеволосая бестия с тонкими ехидными губами, длинными ногами и кривым носом. Она была спала с Ксавье до меня. И её это бесит. Бывшая, которой более ничего не светит…Почему? Ещё одно правило. Два раза в один колодец…

–Ты мне угрожаешь, соплячка? – вкрадчиво прошипела рыжая.

Я повернулась.

– Ты старше меня на четыре года. И Петра… Дай мне поесть. А то от душераздирающих разговоров у меня проснулся аппетит, и испортилось настроение.

– Он не будет твоим, – рявкнула девушка.

Закатила глаза.

– Мне тебя жаль…

– Это тебе-то жаль? – хмыкнула Петра, – я была его любовницей дольше, чем ты.

– Не бесись только из-за того, что ты ложилась не только под него. Что он сам, будучи с тобой, подбирал клиентов. А я…Только его.

Мило улыбнулась.

– И что? Много денег не бывает, – пожала плечами девушка, как будто, так и надо.

Какая она красивая. Даже можно сказать, аристократичная. Хотя с нашей профессией это звучит парадоксально.

– И запомни, большеглазая. Он мой. И скоро он тебя бросит… Под кого-нибудь. Уж я этого добьюсь!

Я вернулась к своей тарелке. Угрозы Петры меня не впечатляли. И если честно, было плевать. Старалась держаться при девушках, не показывать слабину. Но и у стен есть уши. Мне всегда морально плохо из-за таких стычек. Я не люблю юлить, хамить, говорить загадками или унижать. И от потери «себя» в такие моменты мне становилось грустно. Как будто кошки скребутся когтями, прорываясь на свободу. Заставляя меня усомниться в себе. Всегда считала, что сила в душе. Что нужно уметь прощать и идти дальше. Не зацикливаться на мелочах, обидах, словах… Но в последний месяц это стало трудновыполнимым.

Я съела весь фруктовый микс, чувствуя, как насыщаюсь витаминами.

Встала и пошла, мыть посуду. В доме были свои правила, свой порядок. Например, каждая убирает за собой. Поела – помой. Пролила – вытри. Необязательно это делать за всех.

Теперь, пока Ксавье занят по работе, до вечера есть свободное время.

Вышла на улицу с чёрного входа и направилась в любимое место, где мысли витают в облаках. Где я могу на минуту стать собой. Природа – единственное, что у меня осталось. Это единение дарует мне спокойствие, умиротворённость. Матушка Земля принимает меня такой, какая я есть. Не пытается подстроить под себя. Она не пользуется мной, не требует. Как бы я хотела быть свободной. Полностью и без остатка. Парить без крыльев и наслаждаться дуновением ветра. Ощущать босыми ногами свежую ароматную траву. Вдыхать сладкий запах цветов и смотреть, как облака сменяют формы.

Я остановилась перед большим дубом. Посмотрела наверх и улыбнулась. Подпрыгнула и, ухватившись за ветку, потянулась. Спустя минуты стараний сидела на дереве, облокотившись на ствол, и смотрела на раскинутое поле, на стоящий вблизи дом и вспоминала…

Глава 4

«Это твоё единственное сокровище…Пока ты непорочна, ты еще хоть чего-то стоишь, но, как только потеряешь свою чистоту, превратишься в ничто. Я слушала её, но никак не могла взять в толк, почему именно та, самая постыдная и, судя по всему, тесно связанная с понятием греха, часть моего тела одновременно является столь ценной и важной»

[Исабель Альенде]

Франция, Париж

Полгода назад, квартира Делакруа

Меня трясло. В горле пересохло от абсурдности возникшей ситуации. Как я могла согласиться на такое? Отдать тело за деньги? Отдать то единственное, что было моим? Боже, это было невероятно! Глупо, страшно и обнадёживающе.

Я стояла посреди огромной квартиры мужчины. Маркос нас довёз и уехал по каким-то делам.

Сейчас, будучи в ступоре смотрела на жильё «сутенёра». Двухэтажное помещение, красивое, дорогое …

Сразу видно, что Делакруа богатый человек. Он любил классику в интерьере, а так же технику. На белоснежных стенах висели картины с абстракцией. По углам стояли колонки от домашнего кинотеатра. Посреди помещения располагался чёрный кожаный диван. На стене напротив него висел огромный плазменный телевизор. Окна были большими, почти в пол. Их закрывал красивый белый тюль и богатые шторы цвета горького шоколада с серебряными вкраплениями на них.

Красиво, но как-то суховато.

– Нравится?

Я услышала ЕГО голос позади меня. Нервная дрожь вновь прошлась по телу. Мне резко стало холодно. Низ живота стянуло тугим узлом.

– Какая разница, – проговорила я дрожащим голосом.

Мужчина усмехнулся.

– Да, действительно. Я приготовил тебе ванну в гостевой комнате. У меня деловая видеоконференция. Затянется на пару часов. Расслабься.

Расслабиться? Серьёзно? В квартире незнакомца, который предложил мне быть шлюхой… Абсурд пахнет деньгами.

Молча, кивнула.

– Куда мне идти?

– Я провожу.

Мы подошли к лестнице и стали подниматься. Она не была витиеватой или какой-нибудь замысловатой. Обычная, из красного дерева с коричневым ковром. Мне стало интересно, сам ли мужчина участвовал в обустройстве жилища. Хотя, вероятно, глупо думать так. Занятой человек с кучей скелетов в шкафу и за диваном, вряд ли стал бы опускаться до таких мелочей.

Поднявшись на второй этаж, Роже провёл меня в комнату. Она была небольшой, с ванной, большой кроватью, двумя прикроватными тумбочками.

– Потом осмотришься, – прохрипел его голос.

Делакруа открыл дверь. Мы вошли в уборную, и я едва ли не ахнула.

Большая ванна была заполнена водой. Рядом на пластмассовой дорогой тумбочке стояла бутылка вина, шоколад и бокал.

– Тебе нужно выкинуть все мысли из головы, выпей. И ещё, Шарлотта. В ящике тумбы найдёшь принадлежности для бритья. Я люблю гладкие и ухоженные киски. Запомни это.

Я покраснела от интимности его наставления. Это так пошло, так странно и неприятно.

Мужчина рассмеялся.

– Жду не дождусь момента, когда мой член погрузиться в тебя.

Делакруа ушёл, а я осталась одна. Смотрела на воду, понимая, что всё. Назад пути нет, и не будет. Если такова цена за жизнь Армана, то пусть. Я потерплю.

Медленно разделась, бросая одежду на пол. Освободила волосы, которые каскадом упали на хрупкие плечи.

Приблизилась к ванне. Посмотрела на бутылку вина. Выдохнув воздух, схватила ее и наполнила бокал до краёв. Отпила красную жидкость. Вкусное. Сладкое.

Поморщилась и поставила бокал на место. Я перекинула ногу через бортик ванны и погрузила её в воду. В самый раз. Полностью залезла и откинула голову назад, устраиваясь удобнее.

Слёзы хлынули из глаз, и я не удержалась, зарыдала в голос. От обиды на мать, которой всё равно, где и кем я работаю. На отца, которому тоже по сути дела наплевать на нас, на жизнь, которая раз за разом окунает меня в дерьмо.

Я вытерла слёзы мокрой рукой и взяла бокал с вином. Полностью осушила, заела половиной шоколадной плитки.

Когда тело полностью расслабилось, я поняла, что меня начало клонить в сон. Вытащила затычку из ванной и стала ждать, пока вода исчезнет. Через десять минут, я стояла с включённым душем, сжимая в руках одноразовую бритву. Это невероятно. До сих пор не верила, что о таком вообще говорить можно. Вслух, прямо…

Я намылила лобок и стала уничтожать волосы. Нельзя, чтобы он злился, нельзя…

Думала, а стоит ли говорить о девственности? Стоит предупреждать об этом? Я боялась. А вдруг откажется? Вдруг отправит меня обратно домой, без денег, без надежды… К матери, которая будет причитать, плакать и обвинять.

Сглотнула слёзы и выкинула бритву в мусорное ведро. Я старалась выбрить всё… Не зная, как нужно. Как он любит…

Вытерлась, обернулась мягким чёрным полотенцем, взяла бутылку вина и вышла из помещения. Меня встретила прохлада и совершенно чужая комната. Сейчас, я могла зацепиться взглядом за детали. Спальня была выполнена в фиолетовых тонах. Всё, кроме прикроватных тумбочек было тёмно-фиолетового цвета. Даже постельное бельё, мягкий ковёр под босыми ногами. Мне было лень рассматривать картины, висящие на стенах, вазы с искусственными цветами, шторы с красивыми узорами.

Я села на кровать и отпила из бутылки вино. Шоколадку положила на колени, разломала и положила на язык кусочек. Он растаял, придавая алкоголю свой особенный вкус.

Осушив всю бутылку полностью, смутно поняла, что сильно опьянела. Так, что комната перед глазами кружилась, а из груди вырывался истеричный смех.

Боже, в первый раз в жизни напилась, ради первого секса. Символично, да?

– Я смотрю, ты времени даром не теряла, – услышала я насмешливый голос Ксавье.

Посмотрела и увидела, как мужчина стоит в проёме двери. Рассмеялась.

Делакруа стал приближаться ко мне. Его расплывчатый силуэт в тускло освещённой комнате вызвал у меня трепет и страх.

Он подошёл и, раздвинув ногой мои колени, разместился между ними. Я закинула голову вверх и неожиданно икнула.

– Нужно было так напиться? – пробормотал Делакруа, – Но с другой стороны, будет меньше возни. Выгода есть везде.

Постойте. Выгода? Я? Да он точно чокнутый!

Его пальцы коснулись моего подбородка, погладили его. Потом спустились к узлу на полотенце. Одним движением, мужчина сдёрнул единственную вещь на мне. Мои соски отвердели от внезапного холода. Всё время я смотрела на Ксавье. Я видела, как он облизнулся, как похотливо блеснули его глаза.

– Откинься на спину.

Легла. Ноги оставались всё в том же положении: согнуты в коленях, опирались на пол.

– Я как увидел тебя, сразу захотел. Знаешь, это дорогого стоит, – прошептал он.

Мне нравились его слова. Они были бальзамом для души, но, в то же время, я понимала, что это всего лишь мишура для создания атмосферы. Муляж, иллюзия, ложь…

Его пальцы скользили по моему телу, которое покрывалось мурашками. Я закрыла глаза, прогоняя пьяный дурман, который заставляет меня поверить в чудо. Не нужно было столько пить. Ох, не нужно было…

Я слышала, как мужчина снял рубашку, как расстегнулась ширинка… Теперь мне стало по-настоящему страшно. Хотелось вскочить и убежать. Даже будучи под градусом, всё сознавала и понимала. И это, пожалуй, доказывало, что вино не так уж и сильно на меня подействовало.

Мужчина взял мои ноги и придвинул бёдра к себе. Я почувствовала, какой он твёрдый и большой. В горле пересохло. Зажмурилась, пытаясь абстрагироваться от происходящего.

– У тебя прекрасная киска, малышка. Это меня заводит, – прохрипел Ксавье, – И сильно.

Его пальцы коснулись лона и провели пальцем вдоль него. Я дёрнулась от неожиданности.

– Не терпится? Перевернись. Залезь на кровать и встань на четвереньки.

Я подчинилась.

– Раздвинь свои сексуальные ножки.

Слышала, как Делакруа сам забрался на кровать, как скрипнул матрац от его веса.

Его руки коснулись моих бёдер, а его член стал тереться об мою попку.

– Моя любимая поза. Заводит, когда видишь перед собой аппетитную часть тела женщины.

Я промычала что-то непонятное в ответ.

Ксавье лишь хрипло рассмеялся.

Пальцами руки он нащупал мои половые губы, раскрыл их и ввёл головку члена. Я почувствовала дискомфорт.

– Я буду иметь тебя жёстко, потому, что плачу тебе за это. А раз ты получаешь деньги, то главное – моё удовлетворение. Так что, мотай на ус, девочка… Я всегда беру то, что моё. Как и где захочу.

От его слов мне стало дурно, по-настоящему.

Его бёдра сделали резкий выпад, и его член вошёл в меня на всю длину. Я закричала от адской боли.

– Да, мать природа размером не обидела. Ничего, привыкнешь…

Я стонала от боли, от трения наших тел, казалось всё «там» было сплошной открытой раной. Он сжал мои ягодицы и продолжал интенсивные движения. Я уже закусила до крови губу, что вновь не закричать. Я пыталась наладить дыхание, хоть как-то прекратить чувствовать «это» внутри себя. Но ничего не получалось. Чем сильнее он входил в меня, тем отчётливей я ощущала его длину.

– Такая тугая… У тебя, вероятно, я второй, – прорычал он.

Он не понял… Я чуть не выдохнула с облегчением.

Мужчина совершил ещё несколько больных резких выпадов и быстро вышел из меня. Я почувствовала на попе что-то мокрое…

– Это было лучше, чем я предполагал. А теперь иди в душ и ложись спать. Завтра обговорим все детали наших совместных планов.

Когда он слез с постели, мои колени подогнулись, и я окончательно рухнула на кровать.

Сердце стучало, как ненормальное. К горлу подобралась тошнота.

– У тебя кровь, – равнодушно сказал Ксавье, – Не волнуйся, так бывает… Скоро, твоя щёлочка привыкнет к моему размеру и не будет таких последствий.

Так и хотелось прокричать ему в лицо, что это было не только из-за габаритов его оружия, а из-за девственной плевы, из-за грубости…

Но я молчала, сжимая кулаки. Ждала, пока он уйдёт…

Только за ним закрылась дверь, как я на дрожащих ногах спустилась на пол. Как еле дошла до душевой, как закрылась в ней и включила воду… Я намыливала себя много раз, мочалкой чуть ли не сдирая кожу. Я коснулась себя там и взвыла от боли.

Кулаком стукнула по стеклянной дверце, чувствуя, как эмоции разрывают меня изнутри. Мне казалось, что проще было бы умереть, чем терпеть такое…

Выключила воду, вытерлась и вернулась в комнату. Залезла под фиолетовое одеяло, повернулась на бок, положила руки под голову и стала плакать. Об потерянной невинности, о шансе подарить себя любимому человеку… О том, что я такая дура, раз пошла на торговлю телом. Оправдывало лишь то, что это было на благо здоровья брата…

Я не заметила, как высохли слёзы, как глаза закрылись, как я провалилась в сон, полный кошмаров.

На следующее утро

Я проснулась от жажды питья и желания быстро справить естественные нужды. Откинула одеяло и встала с постели. Вчерашнее испытание дало о себе знать. Мне было больно ходить. Я открыла ванну, зашла и села на туалет. Воспоминания бурным потоком картинок затопили голову. Я запустила руки в волосы и слегка натянула их.

Нужно собраться. Просто надо. Привести себя в порядок, спуститься к нему, поговорить… Заключить сделку и выслать деньги матери.

За полчаса я умылась, оделась, заплела косу и спустилась в низ. Я долго ходила по квартире в поисках мужчины, пока не услышала его голос.

В мгновенье, Ксавье вышел из какой-то комнаты и посмотрел на меня из-под опущенных ресниц.

– Я перезвоню, Маркос, – рыкнул он в трубку, – Не твоего ума дело.

Делакруа выключил мобильный телефон и положил его в карман.

– Как спалось, Шарлотта? – спросил он, – Ты нашла кухню?

Покачала головой.

– Это хорошо, так как мы сейчас поедем завтракать в ресторан, там поговорим и потом я отвезу тебя в одно место.

Это куда? Какое такое место? У него нет названия? А если он маньяк?

Я хлопнула себя по лбу. Раньше надо было думать, Шелли, раньше…

– Ты сегодня какая-то странная, – пробормотал Ксавье.

– Видимо, полнолуние, – ядовито ответила ему.

Мужчина вздёрнул бровь.

– У кошечки, иногда, прорезываются коготки? Я люблю, когда меня царапают… Но только в постели. Так что, усвой раз и навсегда, что не нужно мне хамить.

Я это и без него поняла. И не собиралась. Просто глупо говорить о человеке, когда ничего о нём не знаешь.