Полная версия
Благодарю за боль
Милана хлопнула дверью и убежала в слезах, Николай так и остался в прежней позе, он уже привык к таким истерикам и особо на них не реагировал. А она, окончательно испортив себе и без того плохое настроение, с головной болью легла в постель. В тот момент, когда в руках был телефон для того, чтобы поставить будильник, ей пришло сообщение:
«Не спит ещё Миланочка? Успею пожелать самой красивой девушке сладких снов? ☺».
В груди стало тепло, на лице появилась улыбка:
«Не спит, ещё успеешь ☺».
«Как прошёл твой день?»
«Честно, ужасно болит голова, устала. На работе эти долбанные отчёты. Дома полное равнодушие и непонимание».
«Милан, а можно задать тебе вопрос?»
«Да, давай».
«Почему ты живёшь той жизнью, которая тебе не нравится? Ты не любишь свою работу, с мужем разлад. Почему ты ничего не меняешь?»
Милана задумалась, ей так хотелось поддержки, а единственный человек, от которого она могла её получить, начал читать ей нотации. Ей хотелось сбежать от разговоров, от ответственности, она не считала себя виноватой в своих проблемах:
«Макс, ну зачем ты начинаешь сейчас? Я так устала сегодня. А сейчас как на приёме у психотерапевта! Давай не будем, а?»
Он тут же понял, что перегнул палку, и мигом пустил разговор в другое русло:
«Расскажи мне, что ты сегодня кушала ☺».
Но снова «надавил на больную мозоль». По щекам Миланы опять потекли слёзы, ей стало до одури жалко себя:
«Ничего, Макс! Ничего! Мужу просто наплевать на меня. Он весь вечер провалялся на диване и не соизволил ничего приготовить!»
«Милана! Так ведь нельзя! Почему ты даже не пообедала? Рядом с твоей работой есть несколько приличных заведений, или воспользовалась бы доставкой хотя бы! Почему ты сама так наплевательски к себе относишься?»
Так и не дождавшись поддержки, в которой она так нуждалась в этот вечер, расстроенная девушка написала сообщение:
«Я не знаю, что тебе ответить Макс. Никому до меня нет дела. У меня никчёмная жизнь. Такая же, как я сама. Пока», – отключив интернет, Милана спрятала телефон под подушку и забылась беспокойным сном.
Декабрь стоял морозный, машина утром завелась с трудом. Промёрзшая до костей, совершенно без настроения Милана приехала на работу. Сквозь морозные узоры на стеклянной двери она увидела машущую ей обеими руками Полину, которая пришла сегодня на работу раньше всех и встретила курьера. Не обращая внимания на ворчливого вахтёра, Полли радостно закричала на весь холл:
– Доброе утро, Милана! Ты чего такая хмурая? У вас с Колей медовый месяц? Он решил тебе настроение поднять или сегодня какая-то дата? Я так рада за тебя! После нашего разговора чуть больше месяца прошло, а у тебя такие изменения!
Не понимая, о чём говорит коллега и о каком медовом месяце может вообще идти речь, Милана передёрнулась от воспоминаний о вчерашнем вечере и о последних месяцах их умирающего брака. А потом она зашла в кабинет. Рот открылся непроизвольно. Рабочий стол украшали её любимые цветы, а возле них лежала шоколадка.
По щекам потекли слёзы, а в голове пронеслась мысль: «Неужели сначала нужно было убить во мне все чувства, а потом пытаться исправить ситуацию?» Но под слоем обид и претензий чувства ещё теплились.
Она достала из сумочки телефон. Избранные. «Счастье моё». Пошёл вызов. Послушав долгие гудки, она с облегчением сбросила и положила телефон рядом с вазой. Говорить ей совсем не хотелось, а поблагодарить казалось необходимостью.
Милана обошла стол и уселась в своё мягкое кресло, перед ней лежала кипа бумаг – работа уже давно не приносила удовольствие. Шумно втянув воздух в лёгкие и не успев выдохнуть, она услышала знакомый до дрожи рингтон. Потянувшись за телефоном, задела букет, из которого выпала записка:
«Мандаринку будешь?»
Милана перестала дышать, из трубки доносился нетерпеливый голос мужа:
«Зачем звонила? Говори быстрее, я занят!»
Она смогла только вымолвить:
«Уже не актуально», – и завершила вызов.
В этот момент зашла Полина, и, как оказалось, очень вовремя. Милана стояла, опершись на стол, в предобморочном состоянии, она только что чуть не подставила себя перед мужем. Полли усадила её обратно в кресло и принесла воды.
– Полин… Я, кажется, влюбилась… Я думаю о нём постоянно… Я ни разу не изменяла мужу… И не хочу… Но не могу жить без мыслей о нём…
– Подыши, пожалуйста, и попей водички. Успокоишься, и мы с тобой поговорим.
Милана смотрела в одну точку, а перед глазами проносилась вся её жизнь. Она ведь любила своего мужа, но сейчас всё это могло полететь в бездну. Совсем недавно ей претила мысль о том, что её может коснуться другой мужчина, а теперь она только об этом и мечтала.
С Полиной поговорить не удалось, её отправили на встречу с рекламодателем. Работать не получалось, мешали бесконечные мысли, далёкие от деловых. Жёсткая борьба разума и сердца разрывала душу на кусочки.
Телефон издал до боли знакомый звук, вырвав девушку из пучины размышлений. С этим звуком ассоциировался только Макс, потому что кроме него никто не писал ей в этой социальной сети. На экране высвечивалось уведомление о сообщении:
«Так ты мне не ответила. Будешь? ☺»
Милану пробрала мелкая дрожь. Да, она консервативна, но это же не серьёзно, так? Это же просто флирт? Но сердце колотилось как бешеное. До мужа она ни с кем не встречалась и даже с ним не умела флиртовать. И теперь она вдруг допускает мысли об измене!
За то недолгое время, что они начали общаться, Милана уже привыкла к тому, что это единственный человек, с кем она может быть настолько откровенна. Недолго думая, она набрала текст:
«Пойми меня, пожалуйста, правильно. Я считаю, что принимая твои подарки, я словно изменяю мужу! А это ведь страшный грех. Мне нельзя об этом думать и тем более делать. Ни в коем случае. Макс, ты даже не представляешь, в какую ситуацию ты меня сейчас ставишь. Родные меня не поймут, осудят и откажутся от меня!!!»
Немного посомневавшись, она отправила его. Ответа не было минут пятнадцать, после чего пришло длиннющее сообщение:
«Милана, я, безусловно, не хочу навязывать тебе своё мнение. Но мне странно слышать это от тебя. Ты сама загнала себя в рамки. И я удивлён тому, что в твоей светлой голове нет файла о том, что грехов не может быть по определению. Ведь если есть грех, значит, за ним должно последовать наказание? А кто же выполнит роль палача? Бог? Сложно представить себе родителя, осознанно отправляющего своих детей в ад. Или что там обычно пророчат?»
Милана была шокирована таким ответом, уж такого она от Макса точно не ожидала. Разговоры о Боге она никогда ни с кем не вела. И ей стало даже как-то жутковато от того, что человек, пытающийся её соблазнить, говорит такие слова. Она перечитала текст несколько раз. И тут же получила следующее сообщение:
«Почему ты говоришь, что от тебя откажутся родственники? Опять же могу ошибаться, но мне кажется, что тобой управляет сильнейший страх остаться одной. Но и здесь палка о двух концах. Для чего тебе этот страх? По себе знаю, что за ним скрывается ресурс свободы и позволения себе жить своей жизнью. Тебе не кажется, что ты проживаешь жизнь в соответствии с теми установками, что были заложены раньше? Что ты вообще живёшь чужими мыслями?»
От мыслей о перспективе быть осуждённой и изгнанной из семьи её затошнило, да и какое Макс имеет право вести с ней разговоры на подобные темы и указывать ей на её страхи?! Эго её было задето и растоптано, включился режим защиты. Она взяла телефон и набрала сообщение:
«Мне не нужны твои нравоучения, без тебя как-нибудь разберусь. Ты вообще-то на себя посмотри и на своё поведение. Если ты такой умный, что ж ты никак не устроишь свою жизнь, а только лишь разрушаешь чужие семьи? Я тебе уже раньше говорила, что я замужем. Между нами ничего не может быть. И не пиши мне больше».
Она снова сомневалась несколько минут прежде, чем всё же нажала кнопку «отправить». Ответ пришёл сразу же:
«А разве я требую от тебя чего-то? Ты сегодня завтракала?»
Последний вопрос снова отозвался теплом в душе Миланы, и она уже не могла сдерживать себя, разрыдалась. Громко всхлипывая и сотрясаясь, она думала:
«Почему меня не спрашивает об этом Коля? Почему его никогда это не заботит? Неужели совершенно чужому человеку я дороже, чем ему? Я же просто хочу человеческого отношения и заботы! Я люблю его! Или уже не люблю?…»
И заплакала ещё сильнее.
Домой Милана вернулась рано, совершенно разбитая и потерянная, однако в полной решимости поговорить с мужем. Но разговор, как и всегда до этого, закончился непониманием Николая, какие к нему могут быть претензии. У него был свой взгляд на это.
– Я работаю, по бабам не шатаюсь, сижу дома! Даже с мужиками встречаюсь раз в пятилетку! Одна радость в жизни – телевизор! И то ты снова недовольна!
– Но я же хочу проводить с тобой время, гулять, разговаривать, заниматься любовью не раз в полгода! Господи, какой кошмар! Ты помнишь, когда у нас был секс в последний раз? Неужели я такая ущербная, что у тебя даже не стоит на меня? – Милана уткнулась в подушку и снова разрыдалась. – Я просто хочу быть счастливой! С тобой!
Но последних слов Николай уже не слышал, он нервно курил на балконе, не понимая, что же снова нужно этой всем недовольной женщине. Он её любил и не изменял, и этого, по его мнению, было достаточно.
Чем меньше времени оставалось до Нового года, тем более мрачным становилось настроение Миланы. Макс не сдавался, писал каждый день, и она уже не могла ему не отвечать. Каждое сообщение вызывало в ней бурю эмоций от наивысшего наслаждения до самоуничижения и осознания себя падшей женщиной. Он присылал ей подарки, каждый раз попадая в точку, заказывал доставку еды. Каждое утро начиналось с приятных слов и пожеланий хорошего дня, а в течение дня он мог бесконечное количество раз спросить, поела ли она, пока не получит фотоотчёт.
Делая очередное селфи с полным ртом и улыбкой до ушей, Милана не заметила, как кто-то вошёл в кабинет, к её счастью, это была Полина.
– Понимаешь, Полли, я узнала, как это, когда о тебе заботятся. Я наконец-то почувствовала, что я нужна кому-то. Боже, как мне тяжело и стыдно, я ненавижу себя за это. Я недостойна того, чтобы меня так любили. Но я верю в то, что это настоящая любовь. Меня разрывает чувство стыда, грызёт совесть, но я не могу не общаться с ним. Я влюбилась по уши. Он вернул меня к жизни. Мы с ним ни разу не встречались за это время… Но… – Милана радостно зажмурилась. – Я пообещала сходить с ним в кино!!!
Полина всё понимала, она жалела Милану, но всё же не могла не спросить:
– А Николай?
Милана стала чернее тучи. Отложив в сторону телефон и проглотив остатки вкуснейшей пиццы, она заговорила:
– Я не понимаю, как я к нему отношусь сейчас, любви не чувствую точно. И, похоже, я уже и не знаю, что такое любовь. Кроме благодарности за всё, что между нами было за эти годы жизни, я не испытываю больше ничего. Иногда мне кажется, что я его ненавижу. Кто я сейчас? Ни внешности, ни фигуры, ни одежды… Самооценка ниже плинтуса. Девчонки из отдела маркетинга подкалывают меня постоянно, что мне шестьдесят, а не тридцать. Я ненавижу смотреть в зеркало. Похоже, что я и сама себя ненавижу. Сплошная ненависть и самобичевание. Я устала так жить. Если мне жизнь дала шанс попробовать что-то изменить, я не могу его упустить. Мне кажется, что я и смысла жизни-то уже не вижу без Макса.
Пришло сообщение, Милана замолчала и взяла телефон:
«Я побежал на объект. Хорошего дня. Целую».
Она приложила телефон к груди, улыбнулась и мечтательно закрыла глаза.
– Полин, мне, конечно, хочется подольше побыть в этом состоянии блаженства, но у меня к тебе вопрос, ответ на который мне, возможно, и испортит настроение. Я всё время думаю о том, что периодически Макс лезет ко мне с какими-то нравоучениями. И меня это не может не раздражать. Думаю уже выписывать себе в блокнот то, что он пишет, чтобы на досуге об этом подумать, переписку же я удаляю. Но именно в тот момент, когда от него приходят сообщения, у меня поднимается агрессия и мне хочется наговорить ему каких-нибудь гадостей.
– А в чём твой вопрос?
– Он говорит мне, что я сама к себе наплевательски отношусь, и от этого все мои проблемы. И вообще, что я живу чужими мыслями!
– И ты с ним не согласна?
– Ты туда же? Думаешь, корень зла кроется во мне самой?
– Милана, а на твой взгляд, в ком? Ты выбрала этого мужа, и насколько я помню, в свой день рождения ты рассказывала мне о том, что до свадьбы он был совсем другим. Как ты думаешь, почему он изменился? Вспомни о своих страхах его потерять и о бесконечных уловках, чтобы удержать. Тебе просто выгодно было сотворить из него тюфяка и вить верёвки. А теперь ты наигралась в эту игру и требуешь перемен от него, а не от себя.
Милану уже начало потряхивать, и ей совсем не нравилось то, что говорила ей Полина, но она старалась держать себя в руках.
– Вы будто сговорились с Максом. Мне неприятно, когда обо мне говорят такое, и уж тем более сложно поверить в то, что всё это правда. Если вам верить, то зачем я всё это сделала? Я что, больная, чтобы так испоганить свою жизнь?
– Милана, я не хочу тебя обидеть, не горячись, пожалуйста! На самом деле всё немного сложнее, чем ты себе это обрисовала сейчас. Я ни один год уже изучаю не только психологию, но и работу с подсознанием. Если ты этого хочешь, то мы обязательно с тобой поговорим на эти темы. Но только если ты будешь спокойно реагировать и перестанешь впадать из крайности в крайность: защищать себя, вооружаясь щитом и мечом, или же винить себя, уходя при этом в жертву. Ах да, и ты не должна забывать о благодарности, а не просто пользовалась мной.
Милане стало стыдно за своё поведение:
– Да, конечно, прости меня, пожалуйста, я очень хочу разобраться в себе. И я готова учиться у тебя. По поводу благодарности не переживай, сколько это будет стоить? Я готова оплачивать, сколько ты скажешь.
– Ты, пожалуйста, не преувеличивай и не обижай меня, предлагая оплату, до наставника мне ещё далеко, но вот делиться знаниями я буду с радостью. Ты знаешь, мало кому вообще понятна моя позиция и редко с кем удается найти общий язык. Обычно меня воспринимают как жилетку, в которую можно поплакаться и слить негатив, люди привыкли так жить. А вот реальной помощи очень мало кто просит. Точнее, до тебя не попросил ещё ни один человек.
Милана вспомнила свой день рождения и почувствовала укол совести:
– Прости меня за то, что я повела себя так в свой день рождения. Я признаю свою вину… – вздохнула девушка.
– Ну вот, ты уже нарушаешь нашу договорённость. С этого дня я прошу тебя перестать винить себя за что бы то ни было. А я всего лишь попросила тебя пока о соблюдении трёх моментов: не жертвить, не агрессировать и благодарить.
– Так я же тогда стану и вовсе наглой и буду вести себя, как конченая эгоистка?! Если мне всё будет дозволено и ни за что не будет стыдно!
– Во-первых, скажи мне, пожалуйста, разве я говорила тебе снять с себя ответственность за свои поступки и поведение? Я говорю тебе о том, что тебе нужно научиться прощать себя за то, что уже не исправить. Прошлое прошло. А ты, осуждая себя и не давая себе права на ошибку, загоняешь себя в рамки каких-то навязанных самой себе идеалов, до которых ты не дотягиваешь по своим же меркам. Да и ошибок, собственно, тоже не бывает. Это опыт. Твой опыт, познать который тебе просто необходимо. И если это случилось, значит иначе и быть не могло.
– Но разве я не должна вести себя как-то определённо?
– Например, как?
– Ну… Не знаю… Быть правильной, верной в конце концов. Не обижать людей. Помогать им.
– Если ты будешь делать всё это только потому, что ты кому-то что-то должна, ничего хорошего не выйдет. Это делается из состояния желания внутреннего.
– Вроде есть же желание. Или хотя ты права… Это больше долг, чем моё желание. Делаю то, что надо делать. А когда я поступаю иначе, меня, конечно, мучает совесть и одолевает страшнейшее чувство вины.
– Пока просто запомни то, что обвиняя себя, ты притягиваешь наказание.
– Ты знаешь, Макс думает иначе. Он недавно написал мне что понятия «грех» не существует. И нет карателя, который бы наказывал. Получается и наказания не может быть?
– Я тоже так думаю и согласна с ним полностью. Наказываешь ты сама себя. Кроме тебя, нет того, кто бы тебя наказывал. Пойми, что обвиняя себя, ты сама создаёшь в своей реальности ситуации, в которых потом чувствуешь себя плохо. И, кстати, ты знаешь, что у тебя есть выгода себя обвинять?
Глаза Миланы округлились, она ещё не до конца осознала выгоду в том, чтобы сделать мужа тюфяком, не принимающим самостоятельные решения, а тут ещё один неожиданный поворот. Она молча отрицательно помотала головой и Полина продолжила:
– Когда ты себя обвиняешь, подсознательно ты надеешься на то, что обвинений в твой адрес со стороны других уже не будет. Из тех соображений, что: «я же себе уже и приговор вынесла, и наказала, посмотрите, я уже бедная, несчастная, с меня наказаний достаточно, лучше пожалейте меня вместо того, чтоб в чём-то обвинять».
Обе девушки молчали. Полина дала время Милане переварить информацию, а та, в свою очередь, анализировала своё поведение и понимала, что, несмотря на весь парадокс и нелогичность, она, как оказалось, действительно часто так делала. После недолгой паузы, Милана наконец заговорила:
– То есть получается, я сама себе и судья, и палач, и адвокат?
Полина рассмеялась и напела:
– Да, дорогая! И ты в этой жизни не только актёр, но и сценарист в ней, и режиссер! Есть и другая песня, ещё глубже отражающая суть, но я спою тебе её как-нибудь в другой раз, договорились? – Полли улыбалась, и не только губами, в кабинете словно стало светлее, и Милану окутало непривычным теплом.
– Полиночка, ты как солнышко! И, кажется, я поняла, что ты имела в виду, говоря о благодарности. Я благодарю тебя от всей души за те знания, что ты мне передаёшь и буду применять их на практике, чтобы время, подаренное тобой мне, не было потрачено впустую.
– Ты быстро схватываешь! Далеко пойдёшь! – снова засмеялась Полина. – Ты помнишь, с чего мы начали этот разговор? Кажется, я так и не ответила на твои вопросы.
– На сегодня размышлений мне и так предостаточно, но да, я помню… Макс говорит, что все мои проблемы от того, что я сама к себе наплевательски отношусь. А больше всего меня взбесило его высказывание о том, что я живу чужими мыслями!
В кабинет заглянула помощница:
– Милана Игоревна, через 10 минут у Вас встреча. Артём Иванович просил передать, что он пригласил партнёров в свой кабинет и просил Вас подойти туда.
– Я напишу тебе в WhatsApp, – шепнула Полина и неслышно выскользнула за дверь.
Милана отправилась в кабинет к директору, погрузилась в работу и отвлеклась от их разговора с Полиной. Только придя вечером домой, она вспомнила, что во время совещания отключила звук на телефоне. Там было 64 сообщения от Макса, 36 пропущенных от него же и сообщение от Полины. Первым делом, она решила прочесть последнее:
«Я согласна с Максом, что ты относишься к себе без любви и уважения, постоянно наступаешь себе на горло, жертвуешь своими желаниями в угоду другим, не умеешь отказывать, когда тебе чего-то не хочется делать. Постоянно себя осуждаешь, ругаешь, но стоит это сделать кому-то другому, ты сразу же скатываешься в жертву и начинаешь себя защищать.
Ты ищешь причины отсутствия своей внутренней ценности во внешних факторах: событиях, людях. Поэтому и перекладываешь на них ответственность за свою жизнь. Соответственно, при появлении лишь малейшей возможности, на твой взгляд, почувствовать себя нужной и ценной, ты ухватилась за эту «соломинку». Сейчас для тебя это Макс. И ты в очередной раз шагаешь в ту же бездну – пытаешься закрыть брешь в своём сердце другим человеком, так и не пытаясь познать и осознать себя истинную.
А что касается чужих мыслей… Привычная зависимость от чужого мнения – это прикрытие твоей внутренней пустоты. Не осознавая собственной значимости и самоценности, ты прислушиваешься к тому, что говорят окружающие. Когда молчит муж, ты чувствуешь себя пустышкой, когда на работе говорят тебе о том, что выглядишь ты, мягко говоря, неважно, ты видишь в зеркале несчастную старуху. Сейчас, когда появился Макс, ты, хоть и с осторожностью и недоверием, всё же учишься смотреть на себя с какой-то новой стороны, но опять же, только лишь его глазами.
Надеюсь, что теперь я ответила на твои вопросы. Если что, пиши».
У Миланы голова шла кругом от этой информации, и совсем не хотелось думать на эту тему. Николай задерживался на работе, она налила себе чаю с чабрецом, поставила рядом с собой тарелку с пирожными и засела за телефон успокоить Макса, что с ней всё в порядке, и поднять себе настроение перед сном, получая от него комплименты. Им всегда было о чём поговорить, не нужно было выдумывать темы.
Уже попрощавшись с ним, укрывшись мягким одеялом в своей просторной и от этого ещё более пустой и неуютной кровати, Милана завела разговор с собой:
«Мне хочется пройти этот опыт, даже если это и неправильно по отношению к Коле. И пусть я сейчас ненавижу себя за то, что обманываю его, так хорошо мне никогда ещё не было. Я не знаю, что будет дальше, но сейчас я не хочу прекращать общение с Максом».
Глава 5. Прикосновение
Новый год не принёс сказку в жизнь Миланы. Затяжные праздники казались каторгой. Она возненавидела глупые сериалы пуще прежнего. Подарков, как обычно, ей никто не подарил. Злость, обида и раздражение росли с каждым днём. Она не понимала и не принимала слова Полины из их последнего разговора, потому как не верила, что собственными руками могла создать ненавистную ей жизнь. Её тошнило от еды, от телевизора, от мужа, от отражения в зеркале и от собственной никчёмности.
Одним из праздничных вечеров Николай засиделся в кабинете, перебирая бумаги, и вышел оттуда со словами:
– С завтрашнего дня придётся выйти на работу на пару дней, после праздников приезжает проверка.
Это была лучшая новость в новом году! Милане еле удалось скрыть свою радость, она схватила телефон и написала смс:
«Привет! Если твоё предложение всё ещё в силе, мы можем поехать завтра в кино».
Ответ пришёл сию же секунду:
«В 11.00 или 13.15?»
Он будто знал все сеансы наизусть и ждал этого сообщения. Милана чуть было не расплакалась от умиления. Но тут же на неё накатила волна стыда, и вдруг больше всего ей захотелось отменить встречу. Она чувствовала себя виноватой перед мужем, перед собой и перед родными, она знала точно, что мама её не поймёт, осудит – страшно было стать изгоем.
Невольно вспомнились слова Макса о том, что на самом деле ей хочется свободы, которой, по всей видимости, она тоже боится. И уж точно не знает, что с ней делать.
«За страхом одиночества кроется ресурс свободы… М-да… Чего же я хочу или чего боюсь больше всего? Почему всё так запутано и сложно? То есть по логике моих мудрых собеседников, я создаю себе ситуации и сама себя подставляю ради своей же выгоды? Интересно, смогу ли я вообще когда-нибудь разобраться в этих лабиринтах?»
Вся её семья очень любила Колю, ей даже казалось, что её же родные его любят больше. Он был идеальным для всех. Он очень любил детей, и они отвечали ему взаимностью, на всех семейных праздниках он веселился и играл вместе с ними. Причём вспоминая это, Милана поймала себя на мысли, что раньше её это очень умиляло, а потом стало раздражать, что он ведёт себя, как ребёнок. Она же, в свою очередь, была очень сдержанной и не позволяла себе такие шалости.
С большим сердцем и открытой душой он приходил на помощь тем, кто его об этом попросит, и практически никогда не отказывал. Он был прекрасным компаньоном, частенько мог позволить себе выпить на праздниках, за что был почитаем среди мужской половины родственников.
Да и для неё тоже он был чудесным человеком, по крайней мере, родным. И предавать его совсем не хотелось.
Милана вспомнила один эпизод с первого месяца их отношений. Это была весна, и на улице было сыро и слякотно. Снег ещё не сошёл, но бурно таял. Они отправились на прогулку пешком и забрели в какие-то дворы, где протекал широкий ручей. Коля попробовал перепрыгнуть через него первым, понял, что Милане не хватит роста сделать такой большой шаг и предложил перенести её. Но почему-то она не обрадовалась этому предложению, побоялась показаться слабой, и вместо того, чтобы забраться к нему на спину, отважно заявила, что справится сама. Собравшись с духом, она прыгнула. Итогом стали промокшие до колен ноги, чувство стыда и ощущение проигрыша. Наотрез отказавшись от повторного предложения взобраться на него, Милана стыдливо, но в то же время гордо, промерзая насквозь, семенила с ним за руку, наспех вспомнив, что можно погреться и высушить вещи у сестры Николая, которая жила в этом районе.