Полная версия
Дульсинея Орловская
Дульсинея Орловская
Виктор Александрович Пимкин
© Виктор Александрович Пимкин, 2019
ISBN 978-5-0050-3766-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1
Вернуться, чтобы сказать
прощай
– 1 Находка
Злой, колючий февральский ветер гнал поземку по заснеженной земле, с ожесточением набрасываясь на каждого прохожего, появившегося в этот недобрый час на деревенской улице. В центре, некогда многолюдной деревеньки, под названием Шеховцы, на самом краю местного глиняного карьера, одиноко стояла хата стариков Заверткиных. Возле нее, поеживаясь от студеного ветра, топталась небольшая группа деревенских жителей. Они, перешептываясь между собою, с тревогой посматривали на дом стариков.
Возле хаты, в гордом одиночестве, ходил местный участковый, нервно курил папиросу одну за другой и, где окриками, а где и нецензурной бранью, отгонял прочь самых любопытных граждан. С минуту на минуту из областного центра должна подъехать следственная бригада.
А причина вызова милиции была довольна проста. Соседи заметили, что в доме стариков, почти неделю, было как-то подозрительно тихо. Несколько раз звали, стучали в дверь и окна, но никто не отзывался. Пытались заглянуть в подслеповатые окошки, но на них образовалась такая наледь, попробуй, разгляди что там.
Была и другая странность. После недавнего снегопада, вокруг хаты были следы только соседей, а вот следов самих хозяев не было видно. Судя по всему, никто из хаты не выходил, даже за водой. Соседи не смогли вспомнить, когда они в последний раз видел дымок над печной трубой.
Вот так стояли и делились своими наблюдениями и догадками, пока не подъехали служивые люди. Быстро опросили соседей, после этого один боец, взял из машины монтировку, подсунул один ее конец в щель дверного проема, слегка поднатужился, что-то там хрустнуло, скрипнуло, и дверь распахнулась.
Выбрав из толпы двух понятых, зашли через сени в хату. Хоть и день на дворе, но дневной свет так и не мог пробиться сквозь заиндевелые окошки вовнутрь дома, поэтому было темно и разглядеть все, что там происходило, не было никакой возможности.
Дали команду принести фонари, а пока ждали, напряженно прислушивались, но кроме гнетущей тишины ничего подозрительного не заметили. Наконец принесли фонари, включили и осветили хату. На первый взгляд, ничего необычного им не бросилось в глаза, все как у всех, обычное, ничем не примечательное деревенское жилье, с набором стандартной мебели. Видно по всему, что в доме давно не топили, уличный холод основательно застудил дом, все, что могло замерзнуть, замерзло. Все стены солидно обросли толстым слоем инея и приобрели серебристый оттенок, а когда на них падал луч света, они разом вспыхивали россыпью ледяных, колючих искр.
Прошли осторожно в комнату, ничего подозрительного не заметили, только кристаллики льда скрипели под ногами. Стол чистый, лавки пустые, возле русской печи лежат аккуратно мелкие щепки для растопки и торфобрикеты, в количестве достаточном для обогрева хаты в течение дня. Рядом с печью стоял столик, на котором пристроились керогаз и примус, да пара основательно промерзших оцинкованных ведер с водой, точнее уже со льдом. И опять, ничего подозрительного, все на месте, все чистенько. Складывалось впечатление, что хозяева буквально недавно вышли из дома и, забыв обо всем на свете, где-то с кем-то заболтались.
Осталось обследовать только русскую печь. Внутри ее было пусто. На нижней лежанке кроме овчинного тулупа, да пары валенок, ничего не было. Продолжили осмотр дальше и только там, наверху, на основной лежанке, проглядывался ворох, еще каких-то лоскутных одеял. Двое оперативников, переминаясь с ноги на ногу, тоскливо смотрели в сторону лежанки. Им предстояло лезть туда, чтобы окончательно установить истину. И они, как профессионалы, чувствовали, что ничего хорошего там не увидят, а как всегда, чье-то горе, чью-то трагедию.
Но делать нечего, эту работу за них никто не сделает. Кряхтя, проклиная свою судьбу, добрались до верхних полатей, сбросили одно одеяло, за ним второе и вот она картина человеческого горя предстало перед их взором. Два тела, два промерзших, ссохшихся тела, мужчины и женщины, точнее старика и старухи.
Они лежали, обнявшись так, что, скорее всего, можно предположить, что старики пытались согреть друг друга своим теплом, да так и заснули навечно. Криминалисты подтвердили эту версию. Следов насилия, как и суицида, ими не было обнаружено. Предварительное заключение, на бытовом уровне, звучало примерно так, что смерть наступила естественным образом от старости и смертельного переохлаждения.
Понятые, охая на каждом шагу, расписались в протоколе. Оперативники разрешили соседям разобрать по своим домам скотину, которая еще проявляет признаки жизни, при условии, что все это они сохранят и вернут законному наследнику.
Потом подогнали машину, погрузили покойников в кузов. Перед этим попытались как-то разъединить тела, но не получилось, то ли смерзлись, то ли просто присохли друг к другу. Решили, что если умерли так, то пусть пока так и останутся. Криминалист передал шоферу акт осмотра, и предварительное заключение, а также направление в морг для проведения судебно-медицинской экспертизы.
Машина ушла, а оперативники продолжили осмотр жилища. Сделали опись имущества и тех животных, которые забрали соседи на передержку. После этого опечатали хату и попросили соседей сообщить наследникам умерших о смерти родных, и предупредить их, что прежде чем войти в дом и заниматься похоронами, им надо прибыть в областной следственный комитет и получить все необходимые справки для оформления свидетельства о смерти и вступления в права наследования.
– В последний путь
Известно, что плохие вести всегда приходят к нам намного быстрее, чем добрые. Суток не прошло, а единственный сын умерших, Ленька, уже знал, что потеряв отца и мать, он в одночасье стал круглой сиротой. Однако, как-то не верилось, что потерял близких навсегда, в душе было больше раздражения, что умерли старики в самое неподходящее время. Зима, холодно, в городе еще как-то сносно, а вот там, в деревне еще холоднее. Но делать нечего, надо ехать, никто там, кроме него, не похоронит умерших родителей.
Жена, найдя отговорку, категорически отказалась ехать вместе с Ленькой. Да и он не стал настаивать, выслушав нудные наставления своей благоверной, собрал нехитрые пожитки, отправился на Курский вокзал. Времени до отправления поезда было более чем достаточно, поэтому планировал по дороге забежать в пивную, взять там пару кружек пива с прицепом и тем самым, для начала, помянуть родителей. Не повезло. Жена, зная его слабость к алкоголю, решила сама проводить супруга до поезда и тем самым уберечь его от всяких приключений.
Конечно, как настоящая, верная подруга, должна в это скорбное время быть рядом со своим мужем, чтобы поддержать его, но ехать с ним, в промерзшую глушь, ну не было у нее никакого желания. К его умершим родителям сноха не испытывала никакой жалости. Они были для нее всегда чужими, поэтому, если и ездила к ним в гости, то считала это как повинность, а когда, кто-то из родителей приезжал к ним в гости в Москву, то считала это, как наказание Господнее и считала дни, часы, когда старики уберутся восвояси.
Увидев свою жену, Ленька понял, что начало поминок придется отложить. Он не стал просить свою супругу, чтобы та позволила ему хоть немного, хоть чуть-чуть выпить водки для снятия внутреннего напряжения. Знал, это бесполезно. Она не сжалится над ним и не позволит ему пригубить желанного зелья. Будет постоянно следить за ним и сама проверит, как ее благоверный сядет в вагон, а потом будет обязательно стоять на перроне до самого отхода поезда.
– Рутина
Раннее утро, из плацкартного вагона скорого поезда вышла группа пассажиров и, поеживаясь от знойного, морозного, утреннего ветра, отказываясь от назойливых услуг носильщиков, молча, засеменила по перрону областного вокзала. Выйдя на привокзальную площадь, она сразу полностью растворилась в толпе горожан. Одни уходили на привокзальную площадь, другие, в зал ожидания. Ленька зашел в здание вокзала.
Идти в областное управление МВД еще рано. Решил пока привести себя немного в порядок, все-таки из столицы прибыл и должен соответствовать образу Московского обывателя. Да и в буфет какой-нибудь надо заглянуть и чего-то там перехватить. Неизвестно, как день дальше сложится.
Потратив на все это примерно час времени, отправился пешком в областное управление, благо, что все рядом. Там, завершив все формальные дела и, получив необходимые справки, отправился в морг.
Но это была не последняя инстанция. Нужно было получить окончательное медицинское заключение о смерти родителей, потом бежать в ЗАГС, чтобы оформить свидетельство о смерти, а затем опять вернуться в морг. Заехать в магазин ритуальных услуг, заказать там гробы и прочие принадлежности, а главное, чтобы помогли с их доставкой, в том числе тел умерших.
Все шло, на удивление, без задержек, везде его встречали со словами соболезнования, старались быстро оформить необходимые документы и Ленька уже начал прикидывать, как он сможет быстро добраться до автовокзала. Но когда начал оформлять доставку, то на него как будто вылили ушат с ледяной водой. Диспетчер предупредил, что машин свободных нет. Будут, но только через месяц, и выжидательно поглядел на заказчика. Тот сразу понял, что без магарыча ему не обойтись. Добавил к основной сумме еще немного, и вопрос был решен. Его груз обещали доставить в ближайшие дни, лишь бы дороги не замело.
Все дела в городе были выполнены, так что сейчас он может отправляться в деревню для организации заключительного этапа ритуальных мероприятий. Нанять мужиков для копки могил на погосте, протопить дом, организовать, как положено, поминки. И только потом разобраться со скотиной, птицей.
Но самое главное, встретиться с председателем колхоза и уговорить его, чтобы колхоз выкупил родительский дом. Леньке опять срочно нужны были деньги. Жена недавно присмотрела какую-то вещицу из комиссионного мебельного магазина и очень хотела ее выкупить. Каждый вечер пилила его нещадно, призывая любым способом немедленно достать требуемую сумму, хотя прекрасно знала, что кроме своей зарплаты, которую тот получал на своем заводе, других источников у него просто не было.
Смерть матери и отца встретил, как это не кощунственно звучало, даже с каким-то облегчением. Какие-никакие, а все заботы, как с плеч долой, осталось только освободиться от всего наследства, превратить все нажитое в деньги и отбыть домой. Если все получится так, как и задумал, то он снимет денежную проблему, и жена перестанет какое-то время пилить.
Прибыв на автовокзал и купив билет на ближайший автобус, зашел в привокзальный буфет, чтобы утолить голод. Увидев какую-то заветренную, подозрительную еду, его желудок начал издавать разные звуки, требуя срочно накормить его. Голодными глазами смотрел на это скудное разнообразие, заказал несколько кусков пережаренной холодной свиной печени, да стакан теплого, сладкого чая.
И тут, как назло, увидел стоящие позади буфетчицы бутылки с крепленым вином неизвестного происхождения, которое среди своих друзей называли чернилами. Соблазн был великий. Стакан любого алкогольного пойла, в этот момент, был бы сейчас, как нельзя очень кстати. Но, зная свою слабость, решительно отказался от задумки, как-никак, но путь впереди не такой уж близкий.
После буфета, прошел в зал ожидания, нашел свободное место, устроился на жестком сиденье и стал внимательно слушать объявления диспетчера. Как долго сидел в зале, даже не мог себе представить, одно понял, что еще немного и усталость возьмет свое, он уснет крепким сном и проспит свой автобус, а это в его планы не входило.
Наконец, объявили посадку. Вот он автобус районного значения, точнее не автобус, а обычный, условно утепленный грузовой, бортовой, тентованный автомобиль. Зимние дороги областного значения другой транспорт просто не выдержал бы, а вот ГАЗ пятьдесят один, трудяга, мужественно переносил все дорожные невзгоды. В кузове автомобиля народ, обложенный со всех сторон сумками и мешками, сидел плотно, хоть не совсем удобно, но так, казалось, было теплее.
– Путь домой
Часа через два с половиной, стылый автобус прибыл на конечную остановку. От долгого, неудобного сиденья у Леньки так затекли ноги, что еле спустился на землю. Только через некоторое время к ногам вернулось прежняя уверенная упругость, и он был готов идти дальше. Шагать до своей деревни предстояло прилично, и надо было спешить, чтобы успеть пройти этот путь засветло.
Приблизительно через час был у своей хаты. Сорвал пломбы с входной двери, зашел в дом, там, в полнейшей темноте, на ощупь, нашел керосиновую лампу, зажег ее, немного поправил фитиль и осмотрелся. То, что он увидел, не прибавило ему бодрости. Чтобы окончательно не замерзнуть, надо собраться силами и срочно растопить печь, хоть как-то согреть помещение, тем более к ночи мороз будет только крепчать.
Раскрыл двери настежь, чтобы выветрилась влага, разжег печь и только часа через два почувствовал, что его усилия были не напрасны, наконец, пошло тепло. С окон и со стен потекла вода, так что несколько раз приходилось проветривать хату. Через какое-то время в доме стало теплее и комфортнее, залез на печь и приготовил себе на ночь постель. Все, теперь можно было подумать и об ужине.
Взял лампу, прошел в погреб. Осматривая подземелье, ему показалось, что родители, как будто предчувствовали свою кончину, приготовили все необходимое для поминального застолья. Ленька не стал больше рассматривать содержимое погреба, взял крынку с простоквашей, буханку черного, ноздреватого хлеба, шматок сала, несколько яиц и быстро вернулся в дом.
Хотел уже приступить к ужину, как услышал, что кто-то топчется в сенях. Еще немного и в хату вошла его родная тетка Матрена. Подвывая и причитая, высказала Леньке слова соболезнования, передала ему в руки небольшой чугунок с горячей картошкой, да четвертинку мутнейшего, мерзко пахучего самогона.
Для него было странным увидеть ее в своем доме. Знал, что еще с давних времен, его мать и тетка враждовали между собой. Что разлучило их на всю жизнь, для всего окружения оставалось загадкой. Ленька пригласил ее отужинать, но она отказалась от угощения, только спросила все, что касалось похорон, и предложила свою помощь в организации поминок.
Следом стали приходить другие родственники и соседи. Сочувствовали, успокаивали, обещали помочь с похоронами. От этих слов на душе у Леньки стало спокойнее. Он понял, что его не бросят и помогут с похоронами и поминками.
Гости понимали, что день у хозяина сложился не из легких, ему надо отдохнуть. Поэтому долго не засиживались, быстро разошлись по домам, оставив хозяина в одиночестве.
Теперь он остался один и можно, наконец, приступить к ужину. Достал с полки граненый стакан наполнил его до краев теткиным самогоном, выпил и какое-то время восстанавливал дыхания. Было известно, что самый лучший самогон в деревне варила его мать, а вот самый худший, делала ее сестра, его тетка Матрена. Этот напиток не имел достаточной крепости, но зато имел убийственный, свой специфический вкус и запах. Можно было бы опять спуститься в погреб и там налить в кружку своего, домашнего самогона, но лень было идти туда, да и холодно.
Буханка хлеба, предварительно положенная им на печку, нагрелась и стала источать вкуснейший запах свежеиспеченного хлеба, запах беззаботного детства и юности, запах, когда все были живы. И вдруг его охватила такая необъяснимая тоска, только сейчас стал понимать, какие в его жизни произошли необратимые изменения.
Ужин шел ни шатко, ни валко, очевидно это теткино пойло полностью отбило у него вкус еды, поэтому сам не понимал, что ест. Решил, что лучше закончить с едой и завалиться на уже прогретую печку. Но перед тем как забраться туда, запустил старинные настенные ходики, как память прошлой жизни. Пусть стучат, извещая всех, что в хате есть живой человек.
Эти ходики, чистая самоделка, которую его отец сам, своими руками, смастерил еще задолго до его рождения. Раз в год, он аккуратно перебирал ходики, смазывал детали чистым машинным маслом, собирал обратно часовой механизм, вешал потом их на прежнее место, и они опять весело продолжали отщелкивать свое время.
Все это время мать находилась рядом с отцом и внимательно наблюдала, как работает ее муж. Сама, в это время, бережно протирала деревянную панель часов, и с любовью разглядывала сюжет, вырезанный на ее поверхности. Временами отец присоединялся к матери, и они вместе смотрели на панель и о чем-то, своем, тихо переговаривались.
Ленька смотрел на своих родителей с недопониманием: « Ну, что интересного можно было найти в этой картинке». Какой-то средневековый замок. Циферблат часов, в правом верхнем углу панно, изображал, как бы диск солнца. Вот и все, но у родителей все это вызывало особое восхищение, до слез.
Только установил текущее время и направился к двери, чтобы закрыть ее на ночь, как она отворилась и в ее проеме появилась еще одна фигура запоздалого гостя. Она тихо проскользнула в хату, уверенно закрыв входную дверь на щеколду, затем проскользнула вдоль стены и плотно зашторила все окна, только после этого повернулась к хозяину.
Ленька смотрел на позднюю гостью и не мог узнать кто это. Ему не хватало света керосиновой лампы, и лишь приблизившись к ней, узнал свою первую любовь, Зинку. Пока смотрел на нее, она, не мешкая, выставила на стол четвертинку чистой настоящей водки, бутерброды с салом и вареным мясом, половинку небольшого вилка квашеной капусты и только после этого распахнула свой тулуп, давая понять, что теперь разрешает ему припасть к ее жаркому телу.
Усталость как рукой сняло, он смотрел на Зинку жадными глазами. Конечно, она была далеко не той смазливой деревенской девчонкой. Но именно сейчас ее тело приобрело более пышные, аппетитные формы, которые не портили впечатление о ней. Он опять видел в ней ту доступную, похотливую женщину, которая когда-то была готова выполнить любое его сексуальное желание. Она никогда не обижалась на Леньку, когда тот, пресытившись ею, буквально отталкивал ее от себя прочь, а если не понимала, то награждал ее тумаками.
Именно сейчас, она была такой желанной, что хотелось, как можно скорее оказаться в ее объятиях и исполнить с ней какую-нибудь эротическую фантазию. Сразу пошел к ней, и сбросил с нее тяжелый тулуп. Зинка осталась в байковом халате, Распахнув его, увидел, что там больше ничего не было, кроме ее нежно-розового, соблазнительного, зовущего тела.
Чтобы женщина не застыла, сразу погнал ее на печку, да и сам, лихорадочно сбросив свои одежды, полез следом за ней. Буквально сцепившись в единый клубок, то охая, то стеная, катались по полатям из угла в угол, потом на какое-то время затихали, а через некоторое время все повторялось снова и снова.
Где-то среди ночи, Зинка вдруг засуетилась и заспешила домой. Боялась, что муж хватится ее, а потом будет, как сумасшедший, бегать за ней по всей деревне и размахивать вожжами. Ленька не возражал, он уже был пресыщен этой женщиной, еще мгновение и был готов выпихнуть ее в любом виде на улицу, надоела. Но, как бы сохраняя внешнее достоинство и подталкивая ее потихоньку к двери, говорил ей, что все было прекрасно, и он хотел бы встретиться с ней еще раз. А выпроводив ночную гостью за порог, тут же, со вздохом облегчения, закрыл дверь, залез обратно на печку, накрылся одеялом и сразу уснул.
Зинка тихо вернулась домой, но муж уже заметил ее ночное исчезновение, немного поучил ее верности, да так, что ближайшую неделю она не могла появиться не только на улице, но и у своего любовника.
На днях похороны родителей и надо их проводить достойно. Чтобы потом не было пересудов, Ленька позвал всех, кто мог придти к нему домой и помянуть его отца и мать. На поминки обещал приехать сам председатель колхоза. Надо с ним переговорить о продаже дома, узнать какие документы надо подготовить в этой связи. Похороны прошли быстро, и на поминках также долго никто не засиживался.
На следующий день Ленька был весь в заботах. Скотину и птицу пристраивал. Правда, предварительные переговоры с соседями показали, что они оказались настоящими жмотами. Ведь знали, что он не сможет забрать живность с собой в Москву, нагло сбивали цену, а если получалось сторговаться, то просили солидной отсрочки. Но это уже Леньку не устраивало, так как знал, что обманут, поэтому приходилось стоять на своем и требовать немедленной оплаты живыми деньгами.
Наконец соседи сжалились и забрали всю живность. Получив с них деньги, упаковал их в потайной карман, что был пришит к трусам настоящими суровыми нитками. Считал, что там самое надежное место от лихих людей. Себе оставил только самую малую сумму наличных денег, чтобы оплатить обратный проезд до самой Москвы.
Из всех вещей выбрал только то, что на его взгляд, было самым ценным. Остальное можно было бы раздать на память родственникам, но пожалел, как-никак мать это барахло всю свою жизнь собирала и берегла. А поскольку через несколько месяцев ему придется опять возвращаться в деревню, чтобы оформить продажу хаты, то решение по остальному имуществу отложил до следующего раза.
Затем спустился в погреб, посмотрел, что можно из продуктов забрать с собой. По всему было видно, родители хоть и кряхтели от старости, но крестьянская жилка заставляла их заниматься заготовкой, да и умирать-то, как было видно, до последних дней никто не собирался. Запаслись продуктами в таком количестве, что за год не съесть. Хорошо бы все забрать с собой, думал Ленька, иначе пропадет все, но как это сделать?
Ясно одно, что одному, на себе все это добро не вывезти. По-хорошему, надо где-то нанять грузовую машину и разом перевести все домой, в Москву. Вспомнил, что Зинкин муж, его бывший школьный друг, Володька, работает в колхозе шофером, часто ездит в областной центр и даже в столицу. Так, что надо идти к нему и просить, помощи. Чтобы начать успешные переговоры, взял с собой пару бутылок домашнего первача, кусок сала, небольшую банку квашеной капусты.
Как только начало темнеть, вышел из дома, спустился с горочки, дошел до нужного ему дома, постучался в дверь и, не дожидаясь ответа, вошел в сени. Навстречу выбежала встревоженная Зинка, и шепотом проговорила ему, что ждет возвращение мужа. Она, молча, разглаживала на себе какие-то невидимые складки, поправляла косынку на голове и пыталась как-то скрыть свежий синяк под глазом, свидетельство того, что муж недавно учил ее жизни. Ленька успокоил ее, что этот визит не к ней, а к ее мужу, его другу детства. Есть дело, и он надеется, что друзья ему помогут.
В сенях раздался шум, дверь распахнулась, на пороге появился Володька. Он с подозрением оглядел всех присутствующих, как будто ждал от них очередного подвоха. Ленька понял состояние своего друга и сразу изложил ему суть своего прихода. А чтобы снять напряжение и какие-то недомолвки предложил для начала отметить их встречу.
Зинка сразу подхватила это предложение, пригласила мужиков к столу, сама засуетилась возле печи, разожгла примус, поставила на него сковородку, положила туда куски сала, накрошила репчатого лука, а затем расколола штук шесть яиц. Нарезала и подала на стол хлеб, выложила в тарелку квашеную капусту и, наконец, выставила граненые стаканы.
Володька, как только увидел стаканы, так сразу приободрился, глазки застлала маслянистая поволока. Он ждал того момента, когда в стаканах появится то, ради которого все здесь собрались. Ленька, сразу обратил внимание на странную реакцию друга и понял, что хоть и сам имеет слабость к огненной воде, но друг его оказался еще слабее.
Для начала поставил пока одну бутылку и стал тонкой струйкой разливать в стаканы содержимое бутылки. А пока наполнялись стаканы, наблюдал, как глаза друга жадно следили за Ленькиными манипуляциями. Наконец, все стаканы наполнены. Зинка сразу подошла к столу, вместе с мужиками подняла свой стакан, чокнулась с ними, отпила глоток и вернулась к своим делам. Яичница уже готова, пора подавать на стол, да картошку, туда же, пока еще горячая.
Первачок сделал свое дело, снял напряжение, и пошла беседа своим чередом. Говорили о многом, а в целом ни о чем. Гостя интересовал только один вопрос, как перевести свое имущество. А чтобы хозяин был сговорчивее достал вторую бутылку. Друг действительно стал еще сговорчивее, обещал, что поможет ему по старой памяти, как-никак друг детства.
