Стук

   Через несколько минут, докурив вторую, Виталий наконец подошёл ко мне. Глаза его были влажные, он произнёс дрожащим голосом:

– Слушай, парень, ты мне скажи… Это ведь не сон, правда?

– Нет, я тоже всё это вижу своими глазами…

– Значит, мы не спим. И не сошли с ума, так? По крайней мере, пока.

– Не знаю, я, наверное, уже сошёл…

– Отлично. Значит, мы теперь не ограничены ничем. Мы теперь можем поверить вообще во всё что угодно. Я не знаю, кто это был, но точно не Семён. Это было что-то другое. Как он сказал – «оно»? – он махнул рукой в сторону атриума.

– Это был пиздец, вот что. Я не верю во всяких там барабашек и привидений, но меня не покидает чувство панического страха. Чувство, что если тот большой шлюз откроется… Я даже не представляю, что тогда будет…

– Именно. И скоро здесь будут военные. Я не знаю, что имел в виду тот полковник, но мы не можем позволить им открыть этот шлюз.

– И как ты собираешься им помешать? – я взглянул на пистолет-парализатор в своей руке.

– Не знаю. Как угодно. Но мы не можем им этого позволить.

   Следующие минут пятнадцать мы просто сидели рядом, прислонившись к стенке.

   Внезапно погас свет. Стало невыносимо жутко осознавать, что где-то рядом, в полной темноте лежит раскроенное тело, а рядом с ним, недвижимо лёжа на полу, полупустыми глазами на меня смотрит убийца собственной дочери. Долго ли он так пролежит? Как скоро паралич прекращает действие? Слышалось тяжёлое дыхание Виталия, который был рядом.

   Из атриума появился новый звук, механический, скрежещущий. Виталий чиркнул зажигалкой, робкий огонёк осветил его лицо. Произнёс:

«Они обесточили предбанник и теперь пытаются открыть наружные ворота вручную. Ты готов?

Я молча отрицательно помотал головой. Слова не давались. Чувство паники навалилось на меня:

– Виталий, нам надо спрятаться! Они не должны нас найти!

– Спрятаться надо тебе. Держи! – он протянул мне зажигалку, – Иди за кухню, там есть технический коридор, найди укрытие, а я буду вести переговоры. Спасайся, обо мне не думай.

   Я зажёг огонек и медленно двинулся в сторону кухни, обойдя недвижимое тело Семёна и стараясь не смотреть в сторону Маруси. Со стороны атриума сквозь скрежет отодвигающейся двери раздавался свист ветра, к которому примешивались резкие крики и топот ботинок. Тут же зажёгся свет, ударив по глазам. Я в несколько прыжков преодолел расстояние до входа в кухню и затаился за стойкой. Почти в ту же секунду в столовую ворвался десяток тяжеловооружённых солдат с автоматами наизготовку, тут же окружив Виталия, прислонившегося к стене напротив входа. Трое отделились от группы и теперь осматривали обездвиженного повара и его жертву.

– Встать! Руки держать на видном месте, – солдаты обыскали Виталия. – Где остальные? Кто еще с тобой?

– Вот лежит повар, вот его дочь. Мертвый компьютерщик там, в жилом помещении. Тут где-то ещё две барышни из бухгалтерии были…

– Садись, – один из солдат махнул автоматом в сторону алюминиевого стола посередине кухни. Виталий сел за стол, двое встали по сторонам от него, третий – напротив, а остальные, почёсывая шлемы, разглядывали результаты кровавой бойни.

   За этим увлекательным занятием их застал вошедший офицер, единственный среди всей группы без тактического шлема и маски. На его голове был чёрный берет. Следом за офицером ещё одна группа солдат ввела в помещение двух бухгалтерш. Похоже, нашли их в жилом отсеке. Увидев мёртвую Марусю, одна из них упала на колени и горько зарыдала. Вторая оказалась более стойкой, и лишь прижала руки к лицу.

   Их обеих усадили по обе стороны от Виталия, который держал руки под столом и смотрел вниз. Офицер пододвинул стул и сел напротив. Прислушался к стуку из-за шлюза и поднял вверх палец в кожаной перчатке:

– Слышите этот звук? Новое начало… Виталий Костенко – это вы? – спросил он, не обращая внимания на рыдающих женщин.

– Я.

– Понимаете, что происходит?

– Догадываюсь.

– Я буду предельно откровенен с вами, потому что вам не повезло оказаться не там и не в то время. Мне приказано избавиться от гражданских, причастных к этому проекту, поэтому я вынужден приговорить вас к смерти. Это плохая новость, но есть и хорошая. В какой-то мере вам повезло – вы станете свидетелем величайшего открытия современности. То, что мои сослуживцы искали там внизу, наконец-то найдено. Это позволит нам полностью изменить баланс сил на планете в свою пользу…

   В ходе повествования офицер все больше воодушевлялся, расписывая перспективы новых военных побед, мощь новейшего оружия, в сравнении с которым ядерное превратится в детскую погремушку. Виталий всё это время молча и без движения смотрел вниз, в одну точку. Тем временем со стороны атриума доносились неразборчивые короткие команды, отдаваемые зычным голосом. Что-то грохотало, слышался рёв моторов. Там снова закипела жизнь, но на этот раз с жизнью она не имела ничего общего.

   Офицер встал со стула и подошёл к Виталию сбоку.

– Костенко, у вас есть последняя просьба?

– Да. Не открывайте эту дверь. Вы понятия не имеете, что там.

– Отклоняется. Во-первых, у меня есть приказ. Я обязан открыть эту дверь. Во-вторых, мне самому интересно, с чем мы имеем дело.

   …Виталий, чьи руки всё это время были под столом, сделал резкое движение, и в глаз офицера впилась вилка. Офицер с диким криком повалился навзничь. Один из стоявших рядом солдат со страшной силой ударил Виталия прикладом в висок, и тот, вместе с Марией Фёдоровной обрушился на пол. Солдаты стали забивать Виталия прикладами автоматов. Громкий отчетливый звук хрустнувшего черепа как стрела пронзил моё сознание.

   У меня перехватило дыхание, и я, пригнувшись, начал пробираться через кухню в сторону технических помещений. Перейдя на бег, я задел какую-то кастрюлю, и она с грохотом повалилась на пол. Оглядываться было нельзя, и я нёсся по узкому петляющему коридору, выискивая неприметную подсобку с уборочной утварью. Позади уже был слышен топот тяжёлых кирзовых сапог. Вот она! Я нырнул через низкую неприметную дверь и устремился в дальний угол, где притаился спасительный вентиляционный лаз. Обдирая руки, я со скрежетом снял решётку и полез внутрь. Я знал, что воздух сюда поступал откуда-то с поверхности, и это был шанс выбраться наружу. Морозный воздух разносился по вентиляционным штрекам, продувая мою скромную одежду насквозь, но это было неважно – нужно было просто выжить. Поворот… Ещё один… И вот лаз сужается, переходя в несколько небольших трубок диаметром примерно со студенческий тубус. Оттуда морозные струи воздуха под напором стихии заходили сюда, в бункер, чтобы разнестись по нему и, пройдя через теплофильтры, наполнить помещения свежестью.

   Я сижу здесь, в вентиляционном отводе, сжимая в руках полупустой пистолет-парализатор. Дальше не пролезть, потому что воздуховод сужается до совсем небольших размеров и уходит вверх. Будь я мышью или даже котом – мне, возможно, удалось бы выбраться и спастись. Из туннеля задувает холодным фильтрованным воздухом, поэтому меня пробирает озноб – на мне только майка и домашние шорты. Гулким эхом по вентиляции разносится металлический стук, повторяющийся каждые секунд десять. Я просто знаю, я прочёл это в глазах Семёна – к тому моменту, когда военные откроют шлюз, мне лучше быть мёртвым. Все отчётливее слышимый шёпот в моем сознании говорил, что тогда живые будут завидовать покойникам. Я покрутил в руках бесполезный пистолет-парализатор…

   Что-то изменилось. Я прислушался – только ветер завывал в узких вентиляционных лазах. Стук прекратился…

В оформлении обложки использована фотография Carlo R. с сайта https://www.sightraider.com по личной договорённости с автором.