Энциклопедия наших жизней: семейная сага. Созидание. 1961 год

1961.10.17 – В Москве начал работу XXII съезд КПСС (17–31 октября). Н. Хрущев выступает с новыми разоблачениями Сталина и объявляет о том, что коммунизм будет построен к 1980 году. Приняты новая программа и новый устав партии (при каждых перевыборах руководящие органы партии должны обновляться на треть). На съезде заявлено о возможном разрыве советско-китайских отношений.

1961.10.17 – Поднят государственный флаг СССР над только что открывшейся полярной станцией "Северный полюс-10". Полярники были высажены на дрейфующий лед с атомохода "Ленин".

1961.10.31 – Тело Сталина вынесено из мавзолея и перезахоронено в некрополе на Красной площади у Кремлевской стены. Начало кампании по переименованию населенных пунктов, улиц, предприятий и т. д., названных в честь Сталина, и снятию его памятников и портретов с площадей, с общественных зданий и т. п.

1961.11.05 – Успешно завершен опыт непрерывного управления сложным химическим процессом на расстоянии в течение 48 часов. Электронная вычислительная машина «Киев», находящаяся в вычислительном центре АН УССР, регулировала из столицы Украины работу агрегата на Славянской содовом комбинате, в 630 километрах от Киева. Специальная цифровая установка, смонтированная в заводской диспетчерской, передавала по телетайпу в Киев информацию о работе одной из химических колонн, в которой протекает основной процесс получения соды. Вычислительная машина, заменившая аппаратчика, в поисках наиболее выгодной технологии выполнила свыше миллиарда операций. Она передавала команды по проводам в Донбасс.

1961.11.05 – Первое Всесоюзное совещание по кибернетике состоялось в Тбилиси.

1961.12.01 – Партийной организацией Московского отделения НИИ гидролизной и сульфатно-спиртовой промышленности исключен из партии Лазарь Моисеевич Каганович.

1961.12.10 – В Стокгольме состоялась ежегодная церемония вручения Нобелевских премий за научные достижения. Премии по физике вручены немецкому ученому Рудольфу Мёссбауэру за открытие нового физического эффекта и американцу Роберту Гофштадтеру – за его исследования в Стэнфррдском университете, позволившие впервые экспериментально получить сведения о размерах ядерной частицы протона. Статья Р. Мёссбауэра, написанная для нашего ежегодника, публикуется в разделе Частицы. Нобелевская премия в области биологии вручена руководителю лаборатории фотосинтеза Калифорнийского университета (США) Мелвину Кэлвину. Работы Кэлвина способствуют расшифровке фотосинтеза и приближают время, когда искусственный фотосинтез будет осуществлен вне растения.

1961.12.15 – Генеральная ассамблея ООН отклоняет предложение СССР о приеме в эту организацию Китайской Народной Республики.

1961.12.21 – Президент США Джон Ф. Кеннеди и премьер-министр Великобритании Гарольд Макмиллан встречаются на Бермудских островах для обсуждения отношений с СССР и вопроса о ядерных вооружениях.

1961.12.23 – Во Владивосток из своего 34-го рейса вернулось экспедиционное судно Академии наук СССР Витязь. Подведен итог двенадцатилетним исследованиям Тихого океана, начатым еще в 1949 году. В результате 34-го рейса значительно уточнена картина циркуляции вод океана. Определены высокие значения скоростей – до 2,5 узла (4,6 км/час) в глубинных струях. Выполнены и другие важные исследования по физической океанологии, химии моря, биоокеанографии и так далее.

Часть 2

Шуба

Шуба – кролик под котик

61-й год протекал медленно и спокойно. В отличие от предыдущих двух лет никаких особых событий не произошло.

Я училась на первом курсе института. Три раза в неделю ездила вечерами в Москву, на лекции. Предметы были общеобразовательные – разнообразная химия, математика и т. д. В общем, учиться мне нравилось.

Когда я уезжала на занятия, мама приходила к нам и «дежурила» у Ёлкиной кроватки. А в свободные вечера от поездок в институт, я сидела за выполнением контрольных заданий. Нам выдавали методички, по которым нужно было выполнить дома письменные контрольные работы. По ним ставили зачёты.

После покупок в предыдущем году мебели, необходимых домашних вещей и детского приданного, денег мы, естественно, не накопили. А нужно было одеваться, так как одежда поизносилась, а нашим зимним пальто было уже по нескольку лет…

Я уже не помню, может быть, у меня вообще не было зимнего, и я круглый год ходила в демисезонном. И вот однажды приходит мама с работы и говорит, что сотрудник их отдела продаёт шубу из кролика под котик.

Сейчас я не помню, сколько она стоила, кажется 3500 рублей. Для нас это была огромная сумма. Я ещё никогда не имела не только шубы, но и красивого добротного пальто.

Советовались с моими родителями, сами долго думали, и, наконец, решились на эту покупку.

Нас подкупило то, что шуба продавалась в рассрочку. Она, действительно, была на мой взгляд шикарной.

Мы отдали за месяц, перехватив в долг у родителей – около 2000 рублей, после чего я, наконец, решилась её одеть. Боялась, что зима кончится, а я в новой шубе так и не похожу.

Шуба была лёгкой, сидела на мне отлично. Прежде, чем выйти в ней на улицу, я долго вертелась перед зеркалом. Поскольку у нас большого трюмо не было, я для этих целей бегала к родителям, благо они жили в соседнем подъезде. У них в углу комнаты стояло, ещё бабусино, высокое – до потолка трюмо. Само зеркало от старости в некоторых местах потемнело, но продолжало служить верой и правдой всем членам нашей большой семьи.

Прежде, чем – одеть шубу, я руками ласково гладила не длинный, но мягкий шелковый мех, и такие приятные ощущения вызывали у меня эти прикосновения…

Потом, одев шубу, я крутилась перед зеркалом волчком, чтобы рассмотреть себя со всех сторон. Вот какая я нарядная!

И вот, наконец, я решилась выйти в этой шубе в свет. Несколько дней я ходила в ней на работу…

И вдруг… о, ужас!

Неожиданно, одевая её в очередной раз, застёгивая шубу, обнаружила, что у шубы вылез ворс по всем краям – по низу, где она касалась ног при ходьбе и по всему краю впереди, вдоль застёжек.

Мама помчалась к этому сотруднику, который продал шубу выяснять отношения…

Оказалось, что шуба пролежала у них в сундуке пару лет, и «состарилась». Такой мех ещё называют «лежалым».

Он сказал ей – «Я вам продал, а теперь вы сумейте продайте…». Правда, он скинул цену, снизив её где-то на 500 рублей.

Естественно, шубу я больше ни разу не надевала. Иначе она превратилась бы из шубы – "котик под кролик" – в "котик под вылезшую чёрную кошку"…

Пришлось нам сдать шубу для начала в ателье. Там её привели в порядок, обрезав все облезшие края. А главное, подшили и всё сделали так, как будто она только что из магазина.

Потом мы с Витей повезли её в комиссионный магазин. Помню, был морозный день, и я поехала в старенькой, тоже вылезшей местами, маминой шубке (не знаю что за мех – под леопарда).

Мы удивились, когда нам оценили нашу шубу дороже, чем мы покупали.

Продали её быстро. Мы отдали за шубу оставшийся долг. В общей сложности, обошлась она нам – 3000 рублей, плюс ремонт её в ателье = 3200 руб. А после продажи у нас ещё осталось рублей 300, может, чуть больше.

Хорошо, что всё так замечательно кончилось. А могли бы налететь на все 3000 тысячи…

Но понервничала я из-за этой шубы ой-ёй-ёй как!

Но то, что мы не могли купить себе даже самой необходимой одежды, иногда доходило до абсурда.

Помню, летом у меня дорвались мои единственные туфельки так, что в подошвах через дырки я ногами шаркала по асфальту.

И вот очень явно перед глазами всплывает картинка. Я сижу на полу. От каких-то очень старых босоножек, отрываю разорванный верх, и стараюсь прибить гвоздиками к голой подошве – ремешки, тоже оторванные от чего-то, чтобы соорудить что-то наподобие летней обуви.

Уже сейчас Виктор удивляется – почему тогда он на это моё мероприятие так спокойно смотрел? Наверное, он думал, что это одна из моих очередных выходок – придумать что-то оригинальное… Хотя этот манёвр назывался проще – «Голь на выдумки хитра».

Зато, у нас была уже приобретена красивая мебель. И, хотя мы чётко планировали и распределяли получаемую зарплату и аккуратно записывали все расходы в большую «амбарную» книгу, мы, не вылезая из долгов – продолжали мечтать о покупке автомашины…

Часть 3

Встреча

Виктор Розов

Таким он был, когда мы с ним только познакомились…

НОЧЬЮ НА КЛАДБИЩЕ…

Однажды, когда я возвращалась поздно вечером домой из института (поздно, потому что занятия проводились вечером, а дорога из института домой занимала часа полтора), неожиданно для меня, в подъезде моего дома, меня кто-то обнял. Я не знаю, как я удержалась, чтобы не закричать. Оказалось, что это был Виктор Розов.

Тот самый, кроме Виктора Дудко – ещё один Виктор. Из этих двух Викторов я в своё время выбирала – за кого мне выйти замуж.

История нашего знакомства растянулась на несколько лет.

С Виктором Розовым я познакомилась ещё в свои 16 лет, когда училась в Москве в техникуме, который, кстати, потом бросила. А Виктор Розов учился в 1-м МАПУ (Московское артиллерийское подготовительное училище). Мы изредка встречались, гуляли по Москве и даже пару раз сходили в Большой театр.

Потом мы потеряли друг друга надолго из вида. И вот, когда я уже окончила – другой техникум, и работала инженером по подготовке кадров на ТЭЦ – 22, от скуки, я отыскала Виктора Розова. Тогда он уже учился в артиллерийской академии.

Жила я в общежитии. И вот, Виктор с друзьями стал приезжать ко мне в гости. У меня тоже были подружки. Сложилась не плохая компания. Все вместе мы весело проводили праздники.

Потом (причины точно не знаю), Виктор бросил учёбу в академии. Поскольку он искал работу, да ещё с общежитием, а у меня тогда были связи, я помогла ему и с работой и с общежитием.

В своё время, мой отец, выйдя из заключения, тоже жил в мужском общежитии ТЭЦ-22, и первое время работал на строительном комбинате вместе с Виктором Розовым. Они подружились. Папе Виктор очень нравился.

Зная, что два Виктора – Розов и Дудко являются соперниками, отец отдавал предпочтение Розову. А я связала свою судьбу с Дудко.

Может быть, поэтому, мой отец, на протяжении долгих лет относился к моему мужу немного предвзято, а проще говоря – недолюбливал. Хотя, никогда между ними не было никаких размолвок, и открыто своё истинное отношение к Виктору он не выказывал. У нас было так заведено, что никто никогда не лез «в чужой монастырь со своим уставом»…

Время шло. Я вышла замуж за Виктора Дудко. У нас родилась дочка Стэллочка – наша звёздочка…

Однажды отец встретил Виктора Розова, они разговорились. Виктор сказал, что очень хотел бы повидаться со мной. И папа без зазрения совести, посоветовал ему встретить меня после занятий из института. Что он и сделал так неуклюже.

Когда у меня прошел шок от неожиданной встречи ночью в подъезде, Виктор сказал, что очень хочет поговорить. Первой мыслью у меня было то, что наверху около спящей Стэллы сидит мама, так как мой Виктор находится в командировке.

А что, если, забеспокоившись, что я задержалась дольше обычного, она ненадолго оставит спящую Стэлку, и сбегает домой, в соседний подъезд, к папе? И в этот момент наткнётся на стоящих в тёмном подъезде – меня и Виктора Розова?

Я схватила Виктора за рукав, и потянула к выходу:

– Если и поговорим, то не здесь…

Мы дошли до конца дома. И здесь опять – та же мысль: – «Ну, хорошо, мой Виктор – в командировке. А, если сейчас кто-нибудь из знакомых встретит нас на улице. Что будет?». А будет сплетня, которая точно дойдёт до моего Виктора…

И, минуя поворот к центральной улице, я продолжала идти дворами… Наш двор кончался, и, поднявшись на небольшую горку, мы попадали в другой двор. Пройдя через него, мы дошли до узкоколейки, которая вела от станции – Люберцы 2-е до нашего предприятия. Уткнувшись в крутую насыпь, мы поднялись на неё, и очутились у угловой калитки на кладбище. Выбора не было, и мы, продолжая идти, вошли в калитку. Вдоль могил, прилепившихся к забору, по узкой тропочке, дошли до ворот, повернули налево и пошли дальше по центральной дороге вглубь кладбища. Кладбище было небольшое, старое, почти всё занятое могилками. Дорога в середине кладбища была всего одна. В конце дороги тогда там ещё была могила неизвестного солдата.

Во время войны, по Москва реке течением пригнало льдину, в которую вмёрз погибший боец. Документов у него не нашли, и похоронили на этом кладбище, от входа – с левой стороны, у забора. Позже захоронение перенесли в конец кладбища, туда, куда подходит основная дорога. Забора там не было. Кладбище оканчивалось обрывистой насыпью. Поэтому, само собой – захоронения должны были там кончаться.

Сейчас всё кладбище заросло деревьями. Оградки не в пример современным – низким, тогда ставились по старинке – высокие. Могилки ухоженные. Много цветов, особенно сухих – в вазонах или баночках.

Уже в последние года могилы почти дошли до обрыва. Свободных мест не осталось, и кладбище считается закрытым. Разрешены были только – под захоронения. А новое кладбище раскинулось в лесу, на окраине города, да и то сейчас уже разрослось очень. Могилу неизвестного солдата с нашего старого кладбища перенесли в город.

А тогда, в 61-ом, деревья шелестели листвой над головами только над старыми захоронениями. А последняя, свободная часть кладбища (одна треть) до обрыва – была пустой, заросшей травой площадкой. Мы прошли – до конца дороги молча. Как-то неудобно было разговаривать в таком заупокойном месте. Постояли на краю обрыва, потом сели на край его, на траву. Я сказала, что готова выслушать – о чём там он хотел поговорить.

Виктор начал издалека. Вспомнил, как я помогла ему устроиться на ТЭЦ – 22 на работу. Как он считал меня своим другом, а потом понял, что это чувство – любовь.

Говорил о том, что теперь каждый из нас – женат. Но это не мешает нам оставаться друзьями. Вероятно, Дудко до сих пор видит в нём в какой-то мере соперника. И, вероятно, поэтому, мы не можем дружить семьями. Но… и т. д. и т. п. …А почему бы нам…?

Виктор попробовал обнять меня за плечи и притянуть к себе. Я резко отстранилась, давая понять, что ничего подобного между нами быть не может.

Я знала, что банальный поцелуй повлечёт за собой дальнейшие приставания, категорически пресекла «свидание», и сказала, что и так задержалась, и мне пора домой.

Вероятно, я не видела соблазна в подобном продолжении наших отношений с Виктором Розовым, потому что, если бы я этого захотела, то могла бы реализовать их в любое время раньше.

Но свой выбор я уже сделала в новогоднюю ночь 1959-го года…

Виктор слишком уважал меня, чтобы быть пошлым в такой ситуации. Мы перешли на посторонние темы. А потом молча встали и прошли той же дорогой к выходу…

Виктор Розов больше не искал со мной встреч…

Тогда я даже не зацикливалась на том, что мы ночью прогулялись по кладбищу.

А сейчас бы я на это ни за что не решилась… Теперь я знаю, что потусторонний мир рядом, и ночью жители этого таинственного места бродят по своей территории…

Мне сейчас становится жутко страшно даже только от мысли, что можно одной очутиться ночью среди могил…

Родителям я не рассказала об этой встрече. А Виктору своему – рассказала. Я о себе никогда ничего не могла долго скрывать, или умолчать о каких – ни будь поступках. Рассказав о них, я как будто сбрасывала с себя какую-то неприятную ношу, и быстро забывала об этом.

Почему-то я никогда не думала, а может ли тот, кому я в чём-то призналась, так же легко стряхнуть эту «ношу» с себя? Или она оставляет след в его душе?

Часть 4

Больница

На фотографии – больные на прогулке в старом Угрешском саду

Я (Ираида) в нижнем ряду, рядом с мед. сестрой, которая в обязательном порядке сопровождала больных во время прогулки. Слева от меня – Галочка, у которой был роман с тем Рыбкиным, по учебнику которого мы учились в школе.

Больница находилась в здании бывших монастырских келий.

За этим зданием располагался старый монастырский сад, куда выпускали на прогулку ходячих больных.

На фотографии – больные на прогулке в старом Угрешском саду.

Я (Ираида) – вторая слева 1961 год

Весной 1961-го года я попала в больницу.

Помню, я сидела с учебником дома у окна. Поскольку я низко склонила голову над книгой, Виктор обратил внимание, что у меня на голове лысинка с пятак.

На следующий день я помчалась к кожнику на приём. Он меня выслушал, потом спокойно взял в руки прядь моих волос, дёрнул их, и…они остались у него в руках. Мне так стало обидно, что я разревелась. А потом мой рёв перешел в истерику.

Доктор успокоил меня, и говорит – «Ну, а теперь рассказывайте, какие неприятности происходили с вами за последнее время?».

Я говорю – «вроде бы – никаких. Правда, прошлым летом (меньше года) трагически погиб брат, а я была беременна, и волноваться мне было нельзя… и т. д.».

– «Э, милочка, вам не ко мне нужно было идти. Вот в соседнем кабинете принимает невропатолог. Ну-ка, пошли со мной». Он взял мою карточку, без очереди провёл меня к доктору Кричевскому, который к тому же заведовал физиотерапевтическим отделением.

И уже через несколько дней меня положили в больницу, где я пролежала больше месяца.

Посещения родственников были не ограничены. Женщины в палате лежали со всего Люберецкого района. Все рассказывали о чём-то своём. Помню, я подружилась с одной больной астмой – Галей. Она рассказала о своей любовной истории с известным математиком (я его знаю только по учебнику) – Рыбкиным. Это был интересный роман…

В это же время заболела крупозным воспалением лёгких моя бабуся, и тоже попала в больницу. Она лежала на втором этаже, в терапии. Крайним с торца монастырских келий было родильное отделение.

А дальше были палаты терапии. Я навещала бабусю.

Была не притча, а быль. В одной из палат, кстати, рядом с палатой бабуси, в стене была ниша, в которой в давние времена была роспись – изображение богоматери. Сколько бы её не забеливали или закрашивали, образ проявлялся через любую краску. Интересно, сейчас, когда восстановили все помещения монастыря, этот образ сохранился до сих пор?

Мне очень нравилось лечение. Особенно, хвойно-жемчужные ванны. Ложишься в изумрудную воду, пахнущую хвоей. Из-под тебя поднимаются, и обволакивают всё тело кислородные пузырьки. Это так приятно…

Циркулярный душ, в отличии от жемчужных ванн – будоражил, покалывая множеством острых струек воды, выстреливающих в тебя свои маленькие жала.

Я уже упоминала, что заведовал отделением врач физиотерапевт – Кричевский. Высокий, интересный мужчина, не очень молодой. Меня женщины предупреждали, что он любит молодых. Не знаю, в чём выражалась его любовь к молодым, но я помню, что каждый раз, когда я принимала ванну, он приходил. Никаких особых чувств он не проявлял. Просто, когда я лежала в ванной, он подходил, щупал рукой воду и спрашивал – «Не холодная?». Сначала я стеснялась, сразу двумя руками старалась закрыть все интимные места. А потом мне это надоело. Ну, смотрит, не съест же он меня?

И еще запомнилась мне эта больница тем, что в одно из посещений, когда мы были в саду, ко мне пришла мама со Стэлкой. Она встала от меня на расстоянии нескольких шагов и опустила Ёлку на землю, и спросила – «Где мама?». Я протянула руки навстречу. И Ёлка первый раз пошла своими ножками…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.