Земля – Паладос

– Вы рано, – сказал человек.

– Поверьте, это не нарочно, – улыбнулся Габриель и мельком глянул на спута, что по-прежнему маячил за спиной синюшной тенью. – Просто кое-кто настоял, чтобы мы отправились рейсом через систему Орио.

– Зачем? – не понял мужчина.

– Вроде бы есть комета, которая пролетает в этой части вселенной каждую тысячу лет, – непонятно объяснил Габриель.

– Комета?

– Да, – вмешался спут. – Ха-Джо-Ван Рэй, огромная малоизвестная комета. Считается, что она приносит удачу всем, кто ее увидит. Мы просто обязаны были увидеть ее. Ведь нельзя же упустить такую возможность, согласитесь.

– А вы кто? – начальник стал еще серьезнее.

– О, прошу прощения, – затрещал спут. – Где мои манеры? Я – 100 градусов по Цельсию.

– 100 градусов чего? – на непроницаемом лице мелькнула тень удивления.

– 100 градусов по Цельсию, – повторил Габриель. – Его так зовут.

– Странное имя…

– Имя спута, отправленного на задание к людям, – пояснил спут.

Мужчина перевел взгляд, полный немого вопроса, на Габриеля, но священник лишь пожал плечами.

– Видите ли, наши родные имена крайне сложны, и мало кому из не-спутов удается их произнести и, тем более, написать, поэтому для упрощения нашего общения с другими расами на время выполнения задания мы берем себе новые имена в зависимости от миссии и типа информации, которую собираем. Понимаете?

– Допустим, – кивнул начальник. – Но почему 100 градусов по Цельсию?

– Потому что для людей это имеет большое значение, – уверенно заявил спут. – Ни один человек не сможет забыть такое имя.

– Но почему 100 градусов? – начальник охраны растерял последние остатки своей непроницаемости.

– Послушайте, сделайте одолжение, – вмешался Габриель. – Позвольте ему пройти. Поверьте мне, это невозможно понять.

Офицер со смешанным чувством посмотрел на спута. Тот стоял, готовый в любую минуту рассказать всё: от собственной родословной до истории покорения космоса. Офицер хмыкнул и кивнул Габриелю:

– Пожалуйста.

Дверь снова распахнулась, и офицер отступил в сторону, приглашая священника внутрь. Габриель принял приглашение, офицер последовал за ним.

За дверью оказался длинный коридор с поблескивающими металлом стенами. Звукоизоляции, видимо, не было, шаги отдавались гулким эхом.

– Как вы думаете, сколько понадобится времени, чтобы разрешить сложившуюся ситуацию? – тихо спросил офицер.

– Не знаю, – Габриель пожал плечами. – День или два. Может, неделя.

– Так долго?

– Сначала я должен оценить ситуацию, только потом смогу сказать точно.

Офицер тяжело вздохнул, заговорил тихо и быстро:

– Всё началось два с половиной месяца назад. Кто-то открыл тюремные камеры и выпустил заключенных. Там находилась не только мелкая шантрапа, но и весьма серьезные субъекты. Прежде чем мы успели отреагировать, весь Голубой уровень и три четверти Зеленого были заполонены этими прохвостами. Удержать их не удалось, скрыть побег такого масштаба в наших условиях нереально. Как говорится, шила в мешке не утаишь. Потом начались беспорядки, мародерство, мятежи… К тому моменту, когда подошло подкрепление, мы уже потеряли целую секцию. Поэтому пришлось наложить карантин на эту часть станции. У начальства просто не было другого выхода. В целях защиты мы установили у каждого выхода стены и заперли всех внутри.

– А как же гражданское население?

– И их тоже, – кивнул офицер. – Лес рубят, щепки летят.

Габриель остановился, смерил офицера взглядом.

– Мы не могли рисковать, позволив преступникам войти в основные секции, – попробовал оправдаться тот.

– Сколько народу вы здесь заперли?

Любитель народных мудростей раздражал. Щепки у него, понимаешь, летят. Про щепки любят рассуждать те, кто уверен, что сам никогда не станет такой щепкой.

– К счастью, здесь у нас мало жилых помещений. По приблизительным подсчетам, это три-четыре тысячи человек.

– Пока это выглядит как обычный побег из тюрьмы, – отозвался Габриель. – Почему вы решили привлечь Церковь?

– Дело в том, что мы начали расследование и… – офицер замялся. – Мы нашли того, кто открыл все двери и отключил сигнализацию.

Габриель снова повернулся к офицеру.

– Наш начальник охраны, – потупился тот.

– Зачем? – бесстрастно спросил священник.

– Кто знает? Говорят, он совершенно спятил, стал абсолютно другим человеком. Убил собственного брата…

– В самом деле? – приподнял бровь Габриель.

– По крайней мере, мы слышали об этом, – офицер отвел взгляд.

– Где он сейчас?

– Внутри, – кивком указал на закрытый отсек офицер.

– Я по-прежнему не уверен, что это наше дело.

Коридор уперся в развилку. Габриель остановился и покосился на офицера. Тот выступил вперед, приглашающе указал на левое ответвление. Габриель снова зашагал, прислушиваясь к гулкому эху.

– Вообще-то есть кое-что, что мы не включили в наш доклад, – замялся офицер.

– Почему? – сухо осведомился священник.

– Чтобы избежать паники среди населения, – совсем тихо проговорил офицер и умолк.

– Рассказывайте, рассказывайте, – подбодрил его Габриель.

– Когда мы закрыли отсек, начальник охраны стал охотиться на людей и убивать… всех без разбору: и гражданских, и преступников – всех.

– Но именно людей?

– Но именно людей, – словно попугай, повторил офицер и остановился у неприметной двери в металлической стене.

Габриель посмотрел на охранника, тот распахнул створку, и священник переступил порог.

Помещение оказалось квадратным и довольно объемным. В глаза бросились столы, стулья и мониторы. Мест пятьдесят. И все они пустовали, за исключением одного.

– И потом вот это… – прокомментировал офицер.

В дальнем углу сидел худощавый молодой охранник и внимательно всматривался сразу в два монитора, расположенных перед ним.

– Бюджет урезают, – пояснил офицер, заметив, как священник разглядывает комнату.

– И что, урезанный бюджет должен заинтересовать Церковь?

– Не в этом дело. Это был… то есть всё еще есть… короче, это контрольный пункт для Зоны 51. Было время, когда здесь находилось до двухсот офицеров, но в связи с карантином администрация больше не могла платить им всем, поэтому штат сократили, и сейчас нас здесь всего двадцать человек. Из них трое в лазарете, а двое исчезли неделю назад.

– Куда исчезли? – спросил Габриель. Судьба местных охранников, как и стоявшего перед ним офицера, мало заботила священника-следователя, но должность обязывала быть вежливым и понимающим. – Вы пробовали их искать?

– Нет, – покачал головой офицер. – Это бессмысленно. Если бы они были мертвы, мы бы уже нашли тела. Поэтому мы решили, что они просто сели в первый попавшийся транспортный корабль и сбежали. Честно говоря, если бы не семья, я поступил бы так же. Не поймите меня неправильно, сэр, но нам не платят уже четыре месяца.

Габриель кивнул и подошел к молодому охраннику. «Совсем еще зеленый», – мелькнуло в голове. Юноша тотчас подскочил. Рука метнулась к непокрытой голове, затормозила на полпути. Парень стушевался, поспешно подхватил со стола фуражку, нахлобучил и отдал-таки честь.

Священник кивнул, разрешая сесть, встал за плечом юнца и склонился, глядя на экраны. На двух мониторах были видны с полсотни видеопревьюшек с изображением различных помещений. Вероятно, секции Зоны 51.

Офицер подал солдату знак, тот коснулся нескольких клавиш на панели. Один из мониторов мигнул. Изображение сменилось на полноэкранное. В правом верхнем углу замельтешил цифрами таймер.

На экране убийца склонился над телом молодой женщины.

– Это запись, – пояснил офицер.

Габриель поморщился. Убийства он видел и раньше, и не только на экране, но привыкнуть к расчлененке не мог.

Убийцей оказался старший офицер охраны, вне всяких сомнений, Габриель видел его физиономию в личном деле. Женщина, судя по количеству крови, была уже мертва. Из живого человека столько не вытечет. Плюс разорванная в клочья правая нога.

Какое-то время убийца стоял над трупом, не двигаясь, затем начал бормотать что-то. Понять, что именно он говорит, было невозможно. Камера давала только картинку, звук не писала. И Габриель в который раз обругал про себя старье, которое здесь понатыкали вместо оборудования.

Тем временем убийца оборвал бормотание и приступил к ритуалу. Габриель снова поморщился: зрелище не для слабонервных. Мельком глянул на охрану. Молодой побледнел и отвернулся. Офицер благоразумно встал так, чтобы не видеть экрана. Похоже, уже смотрел этот ролик.

Габриель уткнулся в монитор. Через пару минут стало окончательно ясно, насколько паршиво обстояли дела в Зоне 51. Этот ритуал он знал наизусть. Видел его много раз, понимал, что именно он означает и кто его исполняет.

– Призрак, – тихо констатировал Габриель.

Офицер цепко уставился на священника. Молодой тоже перевел взгляд на Габриеля.

– Что?

– Призрак, – уже громче повторил священник.

– Вы… уверены?

Священник бросил на офицера красноречивый взгляд.

– Это плохо… очень, очень плохо, – нервно заговорил тот.

– Да, хорошего мало, – согласился Габриель, распрямляя спину. Хрустнуло, и он только сейчас понял, что отсмотрел ритуал до конца и времени прошло изрядное количество.

– Что нам теперь делать? – офицер смотрел на него, как на всю федеральную службу спасения в одном лице.

– Советую держаться подальше от Зоны 51, – отозвался священник, массируя затекшую шею.

Затем перевел взгляд на соседний экран.

– А где люди?

– Их больше нет, сэр. Никого нет.

– Вы уверены?

– На все сто, – кивнул офицер.

– Лес рубят, щепки летят, – мрачно усмехнулся Габриель. – Ладно, покончим с этим.

Он глубоко вдохнул, резко выдохнул и направился к маленькому люку на другом конце комнаты.

– Господин священник!.. – офицер побежал за ним.

– Да, капитан?

– А этот… – охранник указал на спута, который робко стоял в углу, фиксируя что-то в своем крохотном коммуникаторе.

– Если он по-прежнему хочет идти, пусть идет, – пожал плечами Габриель.

– Это в самом деле нормально? Я имею в виду, что он ведь не из вашей службы…

– Да, но вы ведь знаете спутов – согласно галактической конвенции 56/3749, часть А, они могут идти туда же, куда и мы.

Офицер кивнул. От того грубого, резкого, непроницаемого мужика, который встретил Габриеля у ворот, не осталось и следа. Сейчас перед священником стоял человек уставший и растерянный, который смотрел на него как на последнюю надежду. Габриель подмигнул офицеру, еще раз вздохнул и уставился на люк.

– Когда войдете внутрь, дождитесь зеленого света. Откроются наружные ворота, и можно будет идти, – пояснил охранник и козырнул: – Удачи, сэр.

– Удача здесь ни при чем. Знания и тренировки, – ответил Габриель, думая уже о другом. Перехватил удивленный взгляд офицера и спохватился: – Ах да, и, конечно, вера.

Створки люка распахнулись, открывая проход. Габриель пригнул голову и ступил вперед. Спут, который еще минуту назад стоял в углу, занимаясь своими делами, невероятным образом оказался рядом с ним. Его странная синяя физиономия ничего не выражала. Интересно, подумалось Габриелю, как он ухитряется жить на одних положительных эмоциях, а то и без эмоций вовсе?

Красноватый свет залил промежуточную камеру, притух, снова вспыхнул. Габриель прикрыл глаза. От дико орущей сирены захотелось заткнуть еще и уши, но священник сдержал порыв. Люк за спиной захлопнулся. Свет погас. Габриель открыл глаза. Небольшое помещение промежуточной камеры ничем не выделялось. Голые глухие стены, два плотно задраенных люка и панель с двумя крупными кнопками.

Габриель сделал шаг к панели. Кнопка была гладкой и приятной на ощупь. Пришла мысль, что за такой ласкающей гладкостью скрывается масса грубых и жестоких сюрпризов, сродни тому, что демонстрировал в записи офицер.

В первый момент показалось, что ничего не произошло. Габриель собрался было втопить клавишу вторично, но в этот момент с легким жужжанием открылся второй люк. За ним расположился прямой короткий коридорчик. Священник двигался быстро и осторожно. Коридор уперся в новую дверь.

– Здесь когда-то был пропускной пункт в Зону 45, – раздался сзади голос спута.

Габриель повернулся к напарнику:

– Будь другом, не сейчас, ладно?

Спут послушно замолчал, скромно потупив глазки. Священник толкнул створку.

За дверью оказалась довольно просторная комната. Пустая. Кроме поломанной мебели и разбитого оборудования, здесь ничего не осталось. В дальнем конце темнел еще один проем. Сама дверь, вывороченная неведомой силой, валялась рядом. Над проемом болтался глазок камеры. Габриель приветливо помахал рукой в объектив. В том, что за ним следят оставшиеся у монитора офицер и его подопечный, он не сомневался.

В главном туннеле, что располагался за выломанной дверью, всё выглядело как прежде. За одним маленьким исключением: обычно здесь толкались толпы народу, сейчас же вокруг не было ни души. Габриель остановился, прислушался на мгновение. Тишина, если не считать шарканья идущего следом спута, стояла гробовая. Это настораживало.

Он откинул плащ и вытащил небольшое устройство. Палец привычно надавил крохотный рычажок. Монитор прибора стал чуть светлее. Габриель выставил аппарат вперед на вытянутой руке. Продолжая следить за монитором, повел рукой слева направо. В углу монитора появилась красная точка. Некоторое время она оставалась неподвижной, мигая, затем слегка переместилась в сторону. Габриель вернул прибор в исходное положение, и точка послушно вернулась на прежнее место.

Священник хотел было выключить прибор, но рядом с первой вдруг вспыхнула вторая точка. Еще через секунду возникла третья, четвертая.

– Решать, конечно, тебе, – повернулся Габриель к попутчику, – но я бы советовал переместиться поближе к тем ящикам.

Не вдаваясь в объяснения, он отошел к груде металлических ящиков, сваленных в нескольких метрах от них. Пришелец последовал за ним.

Ящики закрывали обзор, зато надежно скрывали их от посторонних глаз. А ближайшие окрестности Габриель видел и так. Правда, для этого приходилось неотрывно следить за монитором. Точки на экране прибора двигались всё более активно и уверенно.

Пока священник следил за передвижением предполагаемого противника, спут вытащил один за другим три маленьких стальных шара. Подержал какое-то время в конечности и отпустил. Шары стремительно ринулись вверх, но постепенно снизили скорость, зависли в воздухе.

Габриель мельком глянул на шарики. С помощью этих маленьких устройств пришелец мог видеть и фиксировать всё, что происходило вокруг. При этом, если бы дело приняло опасный оборот, всегда можно было смыться, бросив устройства, и вернуться за сохраненной информацией позднее. В том, что инопланетянин в случае опасности удерет, священник не сомневался, как и в том, что потом вернется за записанной информацией: ее спуты ценили превыше всего. Габриеля давно интересовало, зачем им фиксировать, казалось бы, совершенно бесполезные вещи, но ответа не было. Можно, конечно, пристать с расспросами к 100 ГЦ, но от партнера в таких вещах толку мало. Нет, он, разумеется, попытается объяснить, только понятно будет не больше, чем в россказнях о том, почему он назвал себя 100 градусов по Цельсию.

Шары тем временем снова двинулись к потолку, неторопливо поплыли вперед, скрывшись где-то за краем нагромождения ящиков. Габриель скосил глаза на монитор и вскинул правую руку. Из-под одежды с тихим шорохом показалось дуло плазменного ружья. Оружие удобно легло в ладонь.

И вновь всё стихло. Габриель не двигался. Спут тоже замер, видимо, решил не мешаться. Красные точки на мониторе приближались. Вскоре стали слышны тихие шаги. Судя по звуку, от Габриеля их отделяло всего несколько десятков метров. Расположение точек на экране подтверждало это. Священник посмотрел на спута, словно ему вдруг понадобилась поддержка пришельца. Тот кивнул.

Не отрывая глаз от монитора, Габриель прикинул нужный угол, выставил руку с ружьем из-за ящика и нажал на спуск. За первым выстрелом тут же последовал второй. Два мощных сгустка плазмы полетели через помещение. Мгновение спустя неподалеку кто-то зашипел, и одна из точек на мониторе стала зеленой.

Габриель улыбнулся и выстрелил еще раз. Вторая точка перестала мигать и окрасилась в цвет молодой травы. Красных теперь оставалось две. Причем находились они далеко.

Священник опустил ружье, выдохнул и повернулся к спуту. Тот уже выбрался из укрытия и остервенело стряхивал с себя пыль нижними конечностями. Казалось, предложи сейчас инопланетянину возможность помыться, он с радостью отдаст за нее не только родную мать, но и всю собранную информацию.

– Может, пойти посмотреть, что там? – предложил священник.

– Сейчас, – кивнул спут. – Я такой же грязный, как и ты?

– Хуже, – пошутил Габриель и тут же пожалел об этом, потому как синюшный пришелец принялся отряхиваться с еще большей яростью. Пришлось ждать, когда он закончит: бросать попутчика здесь без присмотра не хотелось, да и самому как-то спокойнее вдвоем, чем в гордом одиночестве.

Главный туннель скоро закончился, и спутники вышли на улицу. Точки на мониторе затаились. Хищно оскалившись, священник вскинул ружье и неторопливо двинулся вперед. За несколько шагов до поворота он жестом притормозил спута, резко выступил вперед и, практически не целясь, сделал несколько выстрелов. Мгновение спустя на мониторе остались только зеленые точки.

Далеко впереди в воздухе зависли три маленьких шарика. С такого расстояния они были едва различимы. Прямо под ними лежали темными неряшливыми кучами два тела.

– Должен признать, что идея синхронизировать наше оборудование была неплохой, – обмолвился Габриель, подходя к неподвижным фигурам.

Непривычно тихий спут лишь кивнул, соглашаясь.

– Не расскажешь, где ты этому научился? – поинтересовался священник.

– Экспедиция Валана, двадцать лет назад, – отозвался 100 градусов.

От удивления Габриель даже остановился.

– Ты работал с братом Валаном?

Он был еще новичком, когда впервые услышал о брате Валане и его отважной экспедиции в неисследованный сектор космического пространства. Тогда это казалось чем-то романтическим, манило. Теперь Габриель мог констатировать, что его работа столь же рутинна, как и любая другая. Но Валан, несмотря ни на что, оставался настоящим героем, а истории о его экспедициях запомнились навсегда. Не из-за романтики, просто это был блистательный пример бесстрашия, чести и профессионализма. Профессионализма, перед которым не грех снять шляпу. И вот теперь выясняется, что рядом с ним находится существо, которое было ТАМ, живой свидетель подвигов Валана!

Священник хмыкнул. Спут, однако, понял это по-своему:

– Да, это было очень продуктивно, – пояснил он.

– Действительно… – снова кхекнул Габриель.

Поверженные, как он и предполагал, оказались инопланетными преступниками – из тех, что сбежали из тюрьмы. Их легко можно было узнать по вживленным в конечности и тело биркам, которыми клеймили всех заключенных не только на Нью-Детройте, но и в значительной части галактики. Эти двое были зордианами. Чешуйчатые четвероногие создания с большими клыками и несколькими рядами зубов. По внешности на сапиенс они не тянули. Скорее, походили на аллигаторов. Впрочем, крокодилов Габриель видел лишь один раз в жизни, поэтому мог и ошибиться.

Пришельцы лежали неподвижно, но было видно, что еще дышат. Хорошо, пришло ему в голову, а он-то боялся, что использовал слишком много энергии.

Священник опустился на колени и провел ладонью по каждому из тел в поисках каких-либо признаков проникновения.

Ощущение от прикосновения было немного неприятным, однако у обезвреженных зордиан никаких следов проникновения не обнаружилось. Если бы в их телах находился кто-то чуждый, священник бы это почувствовал. Что ж, уже неплохо.

Габриель поднялся с колен, открыл маленькую сумку, притороченную к поясу, и вынул шприц.

– Что ты делаешь? – заинтересовался спут.

– Хочу ввести им успокоительное. Пусть отдохнут какое-то время. Не убивать же их. А оставлять за спиной недобитого врага – ошибка.

– И ты уверен, что этого будет достаточно? – усомнился инопланетянин, глядя, как игла входит в тело первого зордианина. – А что если они проснутся?

– Не волнуйся, – бодро отозвался священник, нажимая на поршень второго шприца. – Они не проснутся до тех пор, пока я не разрешу.

– Ага, – возбудился 100 ГЦ. – Так это то самое «успокоительное» Церкви? Сочетание нанотехнологий и биокомпонентов? А я-то думал – это сказки, которыми Церковь Света себе цену набивает.

Габриель на секунду задумался, ответить на это пришельцу или нет. Поколебавшись, но так ничего и не решив, он неопределенно пожал плечами.

– А можно узнать формулу? – пуще прежнего оживился спут. – Или получить образец?

От такой наглости священник потерял дар речи. Он собрался уже было ответить, но не успел. Ладонь, в которой сжимал сканер, кольнуло – это проснулся чуткий прибор. На мониторе мигнула новая красная точка.

На этот раз гость был уверенным в себе, двигался быстро и явно в их направлении. Габриель вскинул ружье и, сам того не сознавая, улыбнулся.

– Похоже, у нас еще гости.

– Может, это призрак?

– Не думаю, к счастью для нас, призрак здесь, судя по всему, один, и сидит он в бывшем начальнике охраны.

Глава 4

Изображения, сменявшие друг друга на экране, могли быть иллюстрацией чего угодно, только не добродетели, коей отличались священники Церкви Света. Молодой офицер разглядывал картинки со смесью любопытства, азарта и удивления.

– Это точно ваш человек? – спросил он наконец.

– Да, это он, – вздохнул брат Джон, ведущий священник-администратор на Земле.

Офицер усмехнулся. Экран моргнул, кадр сменился.

– Он?

– Он. – Джон хмуро ткнул пальцем в изображение маленькой одиночной камеры. Там, растянувшись на узкой плоской койке, лежал худой рыжий мужчина. Из одежды на нем были одни только шорты, минимум на два размера меньше, чем требовалось, и почему-то розового цвета.

Мужчина не был юным, на вид лет тридцати с небольшим. Загадкой оставалось, как тридцатилетний мужик в здравом уме и твердой памяти может оказаться в одиночке с недельной щетиной на припухшей физиономии и в дамских шортах веселенькой расцветки. Заключенного мнение окружающих, кажется, заботило не слишком. Он лежал на спине и спал тем сном, которым, если верить поговоркам, спят младенцы и праведники. Впрочем, хоть камера и не фиксировала звук, храпака рыжий, судя по всему, давал совсем не младенческого.

– Он точно член Церкви? – усомнился офицер, пальцы его забегали по клавиатуре. – Вот уж никогда бы не подумал, что ваш брат священник окажется в нашей тюрьме…

– Поверьте мне, – брат Джон нависал рядом мрачнее самой черной тучи. – Это совсем не то, чем мы хотели бы гордиться.

Офицер снова едва заметно улыбнулся:

– Хорошо, давайте посмотрим.

Изображение на экране сменилось текстом.

– Господин Исаак Лимор Фрэнсис Браун, задержан в два часа ночи вблизи озера Парано, в трех километрах к северу от деловой части города, – офицер сделал паузу и вздохнул.

– Ну, продолжайте, – брат Джон зло скрежетнул зубами. – В чем его обвиняют?

– Э, на самом деле, это… – офицер издал странный хрюкающий звук: то ли рвавшийся наружу смех сдержал, то ли чихнуть хотел – со спины не разберешь. – Пилотирование летательного аппарата в нетрезвом состоянии, господин священник-администратор.

– Что? – Джон подался вперед.

Офицер снова захрюкал, причем нервно и часто, из-за чего у священника отпали последние сомнения. От злости потемнело в глазах. Вот ведь! Смешно ему.

– Пилотирование летательного аппарата? – пробормотал Джон. – Это еще что такое? Дайте посмотреть. – Он наклонился, отстранив молодого насмешника от монитора, и принялся сам читать текст. – Где он взял этот аппарат? – сквозь зубы процедил священник, ни к кому не обращаясь, но офицер принял вопрос на свой счет.

– Не могу знать, сэр. Но когда его задержал один из наших патрулей, он был явно пьян и… – офицер снова замялся.

– Что еще?

– Хотите посмотреть видеозапись? – предложил офицер.

Священник кивнул, пальцы молодого весельчака застучали по клавишам. Через мгновение экран потемнел и появилось изображение. Был пятничный вечер, и в ресторане, где стояла камера, царило оживление. Люди болтали, смеялись, пили. Среди них, спотыкаясь, ходил человек, тот самый, что теперь лежал в розовых шортах в камере номер 32. Мужчина был одет в черный костюм, какие носили лишь члены Церкви Света, и был при этом в стельку пьян.

– Исаак… – прошипел священник, когда увидел, как молодой человек направился в сторону двух молоденьких девушек. То, что происходило дальше, священник-администратор постыдился бы описать словами даже на исповеди.