Охотник за прошлым

– Я потеряла билет на фильм, который передавался из поколения в поколение моей семьей. Я помню день, когда он улетел у меня. Тогда я шла по улице, хотя должна была быть на работе. Почему так? Где я была? Я не помню. Не помню я и своего отчима, который привёл меня в медицину.

А вчера вечером по моей вине погибло два человека. Один из них – известный спортсмен. Его фанаты, когда узнают, у кого он лечился – не дадут мне проходу. А его мать…– Кейси прикрыла себе рот. – Как узнать посещала ли она Комнату?

Макс замотал головой.

– Это исключено. Данные стираются. Я не знаю, что происходит в соседней Комнате, а никто не знает, что происходит в моей.

– Я посоветовала ей ужасную вещь. И даже не смогла сообщить о смерти сына, как полагается. Меня просто разрывает изнутри.

Макс подошёл к Кейси и взял её за плечо.

– Мне так плохо. Я потеряла билет, который был дорог мне как память. Я не должна была быть вчера в клинике, и этого не случилось бы.

Глотка Макса протолкнула комок слюны.

– Я заменяю людям части тела, но себе я хочу заменить часть сознания. Митчел сказал, что не даст мне оперировать.

– Никогда?

– Может и никогда. Может и не стоит возвращаться мне в клинику? Дополните меня каким-нибудь умением, например, танцевать. И я буду пропадать в театре.

Кейси дала себе волю и заплакала.

– Мне плохо, – повторила она.

– Кейси, – начал Макс. Он укрыл её своими большими плечами. – Я работаю здесь несколько лет. И хоть мне нельзя говорит о тех, кто посещал Комнату, одно я могу сказать точно. Это не делает людей счастливыми. Они возвращаются сюда снова и снова, и снова. И в конечном счёте от пришедших сюда людей не остаётся и следа. Они не способны жить в том мире, за стенами Конвергенции. Они пропадают здесь до тех пор, пока способны оплатить капсулу.

– Капсулу?

Макс кивнул.

– Это для долговременной конвергенции. Люди помещаются в неё, к ним присоединяются датчики. По необходимости внутри капсулы автоматически вводят нужное парентеральное питание и убираются физиологические отхождения.

– И часто используют эти капсулы?

– Чаще, чем хотелось бы. Один парень оплатил её на год вперёд. Мы оповестили его родных об этом решении, – Макс смотрел куда-то вдаль стен, на облупленную краску и повисшие куски штукатурки.

– Представляешь, – продолжил он, – у него была жена и дочь. А он оставил их ради Комнаты.

– И что стала, когда вы его отключили?

– Сошёл с ума. Просился сюда опять, но коины закончились. Все электронные счета обнулились, он влез в долги. А семья не стала оплачивать его курорт. Говорят, он покончил с собой…

У Кейси мурашки пошли от этой истории. Она представила себя в этой капсуле, в которой хотела забыться и отказаться от ответственности за содеянное. Через год её отключает Митчел, а она снова не помнит его. Кейси зажмурилась.

– А ты сам когда-нибудь посещал Комнату?

– Никогда.

Кейси вспомнила пациентов клиники. Они приходят за новыми имплантами, даже, если всё в рабочем состоянии. Раньше сердце меняли только больные старики, а сейчас каждый, кому едва исполнилось тридцать. Они хотят жрать всё подряд, передвигаться на самой правой платформе, полностью обездвиженные и при этом не получать забитых атеросклеротическими бляшками сосудов.

Кейси должна любить каждого пришедшего за помощью, но в душе она презирала таких. Они в лучших традициях собора Трансгуманистов: молят о будущем грехе, чтобы совершить его, уже получив прощение.

Кейси не верила в Трансгуманизм. Великое единение? Она смотрела на Комнату Конвергенции, которая пронизана невидимыми нитями нейросети. Информация правит миром. Если где-то сломалось силовое поле и случилась авария: инспекция и дежурная клиника спешат на выезд. Нападение, кража: инспекция уже на месте. Потерялась посылка: великая нейросеть уже об этом знает и доставляет её до адресата.

– Называя себя великими – принизились, – сказала Кейси вслух. – Пожалуй, не сегодня. Не готова я для великого.

Она тепло улыбнулась Максу. Благодаря ему, Кейси более чётко нарисовала себе возможное будущее, если она уподобится слабакам из числа пациентов.

В коридоре она слышит, как за ней бегут. Макс. Он остановил её, окликнув.

– Что-то случилось?

– Я хочу пригласить тебя сегодня вечером, – Макс согнулся и руками упёрся в колени: одышка.

Кейси кокетливо изогнула бровь.

– Только не в кино.

***

Макс закалывал белоснежный манжет запонкой. Рубашка под тёмным жилетом выдавала широкую спину. Автоматон-домовой отпарил брюки. Днём ранее именно в этом костюме Макс посетил великолепное событие – премьеру фильма «100 лет». Макс трепетно относился к прошлому. Он собирал всё, что касалось его. Процессоры старых компьютеров шумели в его комнате. Некогда их считали самыми мощными машинами. Вместо часов Макс ориентировался на равномерный звук метронома. Бумажные книги хранили в себе запах прожитого. А если между страниц находились иссушенные листья настоящих деревьев, а не этих генетических экспериментов – джекпот! Такая вот ностальгия по тому, чего Макс никогда не видел. Для кого-то это куча барахла. Для Макса это сосуды прошлого величия.

Но ещё больше Максу нравилось хранить воспоминания. Если где-то устраивали вечер старинной музыки – Макс садился в первых рядах. А здесь сама судьба подарила ему такую удачу. Должен был Макс вернуть её? Оценил ли бы этот человек фильм так, как он? Ранее Макс об этом не задумывался. Но в Комнату Конвергенции зашла девушка со смешным пучком на голове и разбитым сердцем.

Теперь воспоминание Макса о приятном вечере огорчилось тем, что это не его вечер. Он не должен был быть там. Но был.

Пёс подбежал к Максу и единожды гавкнул, чтобы привлечь его внимание.

– Джаггер, прости, – Макс завязывал галстук потуже. – Чуть позже погуляем. Сегодня я должен признаться девушке в том, что виноват в её бедах.

Макс ослабил галстук и скривил губы. Он противен сам себе.

***

Тяжёлый лифт акролога привёз пассажиров в парковую зону. Искусственные пожелтевшие деревья россыпью окружили отдыхающих, даруя аромат осени и лёгкую прохладу.

– Спасибо, что пришёл сам, – Кейси улыбнулась, когда обнаружила, что Макс присел к ней на скамью.

– Я не мог не прийти, – признался Макс. Он планировал с ходу сделать признание, но волосы Кейси заткнули ему рот. Сначала буквально. Хулиганистый ветер разнёс пшеничные пряди Кейси и попали на лицо Максу. Он убрал их, немного нахмурив брови. А затем увидел Кейси, которая нежно провела рукой по своему лицу, чтобы убрать непослушные волосы.

– Мои последние отношения закончились, когда я видела проекцию жениха чаще, чем самого жениха.

Макса это ничуть не удивило: он слышал о таком на работе. Виртуальные отношения на расстоянии, арендный брак и прочие тонкости, в которые он не хотел вникать. Сама мысль брака его пугала. Убирать патефон, когда у неё болит голова или держать Джаггера на заднем дворе, потому что он несёт в дом грязь. Нет уж, увольте.

– Да, неприятно, – согласился Макс, а Кейси схватила губами трубочку. Она пила сойлент и тарабанила пальцами по стеклу стакана. Ногти её были коротко острижены, поэтому удавалось издавать звук одними подушечками.

– Чтобы обнять его по сети, мне приходилось надевать виртуальные перчатки. Они позволяла мне ощущать прикосновения от кожи. В какой-то момент стало казаться, будто я общаюсь с плодом собственного воображения.

Макс громко втянул воздух через нос. Он не мог вставить слово, а Хоппер продолжала:

– Теперь он живёт с андроидом-домохозяйкой. Я даже удивлена, что он встал с кресла, чтобы совершить заказ, – Кейси ухмыльнулась. – Хотя, впрочем, уверена, он сделал это, не выходя из дома и доплатил за доставку.

– Он не любил выходить из дома?

– Категорически! А я мечтала путешествовать.

Макс задал вопрос, отвечать на который сам любил. Но тут он пришёлся к месту.

– А куда бы ты хотела отправиться?

Кейси задумалась. Она поставила стакан рядом с собой. Микроклимат «Осень» такой дурацкий! Зачем он нужен, когда есть Кейси – с россыпью едва видимых веснушек и теплыми карими глазами?

– Может быть в космос?

– На Марс?

Кейси засмеялась.

– А кто нас пустит? Да и когда закончится эта подготовка, чтобы планета стала пригодной для жизни, – Кейси пожала плечами, – никто не знает.

– Это точно, вдобавок распределение ресурсов между государствами…

– Если распил Марса произойдет сейчас, то наш нынешний Президент откусит для нас хороший кусок, – Кейси кивнула. Судя по её довольному взгляду, ей нравился настоящий лидер.

– Да, но это вряд ли произойдёт сейчас. А кто станет следующим – рулетка.

Девушка развернулась к Максу и одарила заинтересованным взглядом.

– А ты будешь принимать участие? Зарегистрируешь электронный билет?

Макс удивлённо посмотрел на неё и открыл рот. Раньше никто не предлагал ему вбросить билет для участия в президентской лотерее.

– Нет, это не для меня. Я ведь тоже хочу путешествовать, – Макс перевёл разговор в нужное ему русло.

– А куда хотел бы поехать ты?

Зелёные глаза Макса горели триумфом – ведь он ждал этого вопроса.

– Всю жизнь мечтаю поехать в X-Seed 4000…

– …самый высокий арколог в мире! – перебила Кейси.

– И самый древний!

– Слышала, там, как и у нас левостороннее движение.

– Да, но, пожалуй, на этом все аналогии заканчиваются. Только представь арколог, раскинутый над морем. На первом этаже среди парков и зон отдыха – солёная вода.

– Море? Я никогда не видела море, – призналась Кейси.

– Ты никогда не покидала наш арколог?

Кейси кивнула.

– Море – это благодать. Когда стоишь перед ним, 6кажется, оно унесёт все твои беды. Бесчисленное количество человеческих нужд растворяются в нём, и волнам отбрасываются от берега навсегда.

Макс хотел ещё что-то добавить, но не успел. Кейси взяла его грубое лицо в свои ладони и поцеловала.

***

Макс не знал, сколько времени прошло с момента их встречи. И откуда начинать отсчёт? Но он знает точно сколько морщинок образуется вокруг её глаз, когда она смеётся.

Микроклимат «Осень» работал уже не в тестовом режиме, а на всю мощь. Холодные дожди делали волосы Кейси не такими объемными, зато более послушными. Они облепляли её лицо, а она втягивала шею в плечи: отчего казалась похожа на воробушка.

Макс не рассчитывал, что прошлое может настигнуть его. Как хранитель сокровищ прошлого, он знал точно: вещи древности всегда оставались в древности.

Кроме того, сегодня настал день, когда прошлое соединится с будущим. Макс никогда так далеко не заглядывал. Он был против браков. Но Кейси разрешала Джаггеру упираться грязными лапами ей в платье, а патефон оказалось приятнее слушать вместе.

Макс достал кольцо бабушки, он намеревался отдать его своей возлюбленной. Пока он бесшумно репетировал речь, попросил Кейси подождать в другой комнате.

Кейси расположилась на софе в гостиной. Со столика напротив она прихватила планшет, который представлял собой тонкую палочку с идущими от неё световыми лучами. Они формировали изображение, а при желании достаточно нажать кнопку сбоку и воплотится объёмная картинка.

Кейси лениво листала новости за прошедший квартал. В основном заголовки гремели о скором выборе президента Верховного Совета. Любой житель с Удостоверением мог баллотироваться: достаточно оповестить Советников. Просто выслать копию Удостоверения на официальную почту. Система мгновенно зарегистрирует тебя. По истечению срока предвыборной подготовки состоится глобальный розыгрыш. Электронная лотерея разыграет место главы Верховного Совета на три года. Президентом может оказаться преподаватель механоробототехники или настройщик андроидов. Богатый создатель автоматонов. Или простой литейщик деталей для них.

Теория вероятности и статистика занимали целую страницу, которую Кейси пролистнула. Опять целые параграфы со скучными цифрами. Палец откинул новости на пару недель назад.

Голубая подсветка быстро сформировала заголовок:

«Стивен Томпсон – молодой бегун и шестикратный победитель Олимпийских игр погиб после неудачной операции».

Кейси пробежалась по колонке, в которой миллионы фанатов Стивена скорбят вместе с матерью.

«Моя горечь, горечь утраты – невосполнима. Моего сына больше нет…» – пишет она.

Слёзы выступили за край глаз, но Кейси не позволила себе плакать. Её бросило в жар. Сердце вылезало из груди. С щепоткой надежды и горстью отчаяния она выдирала слова из новостной странички. Она искала лишь одно имя – своё.

«Комментарий дал директор клиники, доктор Митчел: лечащий врач Кейси Хоппер сейчас в отпуске. Но я знаю, она сделала всё, что в её силах», – журналисты вставили слова Митчела.

«Ложь».

Кейси перелистнула новость о гибели её пациента, не в силах снова вынести нахлынувшие чувства, которые Кейси так старательно отгоняла от себя. Палец автоматически хотел листнуть информацию дальше. А она не задумывалась. Сейчас в принципе мало кто умел это: думать. Информация хранилась в мозге колоссально малое время, а вот эмоции…Эмоции являлись отголосками прошлого. Того самого, про которое все стремились забыть. Но сейчас всё точно воссоединилось в Кейси, ведь она никогда не чувствовала себя такой наполненной.

Поэтому она не дала пальцам сделать привычное движение и провернуть новостной блок.

Стивен Томпсон. Слёзы. Похороны. Стивен Томпсон. Беззвучный крик, который вырывался из груди, но так её сжимал. Потерянный билет. Сердце. Комнаты. Макс.

Всё встало на свои места. В серых глазах Кейси отражалось событие по значимости на втором месте после президентских выборов.

Премьера фильма «100 лет» и пришедшие на кинофестиваль гости. Прекрасные девушки в роскошной электроодежде, которая каждый кадр имитировала новый наряд. Симпатичные молодые мужчины сопровождали дам и в руках держали по бокалу. Один бокал обхватили руки со знакомыми запонками на манжетах. Кадр получился битым – неловкий фотограф. Но Кейси нажала на него и развернула во всей многомерности. Она увеличила изображение. И вот посетители кино уже стоят посреди комнаты. Кейси сделала облёт камеры. Вверх. Сбоку. В комнату зашёл Макс.

Он остановился напротив своей битой голограммы. Запонки блестели в свете софитов. Улыбка. И безобразно пустое лицо.

– Я хотел тебе сказать, – Макс не смотрел на девушку. Он смотрел на себя, а нос его побагровел.

***

Макс не пытался возвращать Кейси. Он бы и сам себя не вернул. Думая об упущенной возможности, он ловил радостный лай Джаггера. Пёс глубоко дышал. Он ткнул мокрым носом в ладонь Макса. Макс улыбнулся.

– Ладно, побежали! – крикнул он, а Джаггер поддался команде.

Что может быть лучше – бежать бок о бок со своим хозяином по мокрым улицам? Каскад огней от газовых фонарей отражался в лужицах. Проехавший киберкэб окатил Макса.

Макс затормозил. И ругнулся. Джаггер чуть приостановился: он знал, когда хозяин ругался. Но увидев, что Макс совершенно не злой, вильнул хвостом и побежал вперёд.

«Почему кэб обдал меня водой? Ведь силовое поле сдерживает от всего происходящего с левой стороны», – подумал Макс.

Впереди радужной дымкой блестело силовое поле – разглядеть поломку не составило труда. Похоже, режим «Осень» в тестировании дал сбой и повлиял на силовое поле.

«Что ж, поддайте энергии, ребятки!» – безмолвно попросил Макс и заметил, что Джаггера нигде нет.

– Джаггер, дружок? – Макс свистнул. Джаггер ответил коротким лаем в дали. Сердце Макса успокоилось: Джаггер стоял на проезжей части, пробежав через бит в системе силового поля.

– Возвращайся, Джаггер! – крикнул он.

Джаггер, так желавший перейти дорогу, остановился, чтобы развернуться. Но не успел.

Скрип колёс. Макс услышал, как заскулил Джаггер. Стон пса ранил сердце Макса навсегда. Шрам никогда не заживёт. Хлопнула дверца. Женский вопль. Шрам будет навеки кровоточить.

***

Система нейросети оповестила инспекцию об аварии. Прибывшие специалисты работали на месте происшествия. Тело Джаггера накрыли простыней. Молодой парень в защитном костюме подошёл к Максу.

– Мы можем взять его клетки и сделать точно такую же собаку, – предлагает он.

Макса точно оглушили.

– Сделать? Это будет уже не Джаггер, – кричал Макс. – Кроме того, Джаггер – не вещь!

– Понимаю, но в какой-то степени повезло, что это пёс. Клонирование людей запрещено, поэтому будь он человеком…

– Что такое? Повезло? – Макс обезумел от горя и взял парня за грудки.

Подоспел инспектор.

– Оставьте его в покое! – потребовал он.

Макс поставил парня на место. Он снова заговорил.

– Извините, но это моя работа, – Макс хотел убежать и не слышать заученный текст, который прозвучит через мгновение. – Обратитесь в Комнаты Конвергенции. Там вам сотрут память вашей собаке. Проработают и берут блок из чувства вины. Удалят модуль эмоций, связанный с потерей.

Макс ушёл домой. Один.

«Какое странное чувство, – думал он. – Уйти вдвоём, а вернуться в одиночестве».

***

В Комнате Конвергенции сотрудник подготовил нанопластырь. Через него нанороботы проникнут в спинной мозг, а оттуда уже в структуры головного.

– Итак, Договор подписан. Пару вопросов, чтобы убедиться, что всё работает в порядке, – засаленный воротник конвергентора вызывал у Кейси рвотные позывы. Можно было выбрать другую Комнату, но отступать поздно. Если бы она вышла, то могла бы не зайти в другую дверь. А ещё хуже – попасться на Макса.

– Как вас зовут?

– Кейси Хоппер.

– Сколько пальцев, я показываю, – сотрудник продемонстрировал пятерню.

– Пять.

Конвергентор достал голостилус и произвёл настройку на панели, за которой он работал.

– Вы здесь в первый раз?

– Да. То есть нет.

Кейси замялась, а конвергентор приблизился к ней. От него пахло кислым потом.

– Так были или нет?

– Я зашла сюда, но не производила конвергенцию.

– Хорошо. Тогда в первый раз сеанс может длиться чуть дольше. Ещё будет болеть голова.

– Я готова.

«Пусть у меня она раскалывается как орех – лишь бы не помнить тебя, Макс!» – девушка сжала кулаки.

– А теперь опишите, что вы видите, – парень приклеил на предплечье Кейси пластырь и разгладил его. Затем направился к панели, чтобы активировать его.

– Пустая комната. Разбитая, в серых красках и тусклым светом.

Грязный парень повернулся к ней. Его рука застыла над кнопками.

– То есть как пустую? Вы точно здесь в первый раз?

Кейси посмотрела на него. Её брови поднялись.

– Да, а в чём дело?

– Похоже, вы были здесь. А в Договоре прописали пункт о том, чтобы вам стёрли память об этом эпизоде. Такое у нас практикуется иногда. Но за отдельную плату.

– Я не понимаю, – Кейси терялась в догадках. – Этого просто не может быть!

– Может. Дело в том, что люди, оказавшиеся здесь в первый раз, видят обычную комнату: белые стены, высокий зеркальный потолок. Капсульные аппараты с механическими подставками.

Кейси окинула взглядом тёмные стены с облезлой краской. Никаких капсул. Зеркального потолка тоже нет.

Кейси поняла, что была здесь однажды. А может и не однажды? Сколько раз она заходила сюда, прежде чем перестала видеть аппаратные установки? А когда белая краска стала серой? Кейси не помнила.

***

Макс стоит за своей панелью управления. К нему заходит посетительница.

– Макс, это я, – Кейси подбегает к нему. Воздушная и без капли грусти в глазах из-за недавних событий.

– Кейси?

– Я внесла коррективы в свою личность. Я избавилась от груза совести, от гнёта ответственности. И заменила всё всепрощением. Макс, я не стала тебя стирать! В самый последний момент передумала.

Кейси обнимает Макса, но его руки висят вдоль тела.

– Ты уже не Кейси.

Девушка отходит от него.

– Но я узнала, что использовала Комнаты раньше. При соглашении подписала, чтобы мне удалили память об этом.

Макс нахмурил нос, лицо его покраснело. Он ненавидел, когда конвергенторы за отдельную плату шли на подобную услугу. Он знал: это не против правил, но совсем бесчеловечно. Выходит, можно совершать любую глупость, прийти сюда и ещё не помнить, что ты здесь был?

– Ты же встречался со мной? А кто знает, сколько раз я делала конвергенцию до этого? Один раз, два? Сколько?

– Но я любил прежнюю Кейси. Которая делала конвергенцию один раз, два или неизвестно сколько раз. Для меня – она, и только она – настоящая.

***

Макс стоял над морем. Ноги его упирались в стеклянное дно великого арколога X-Seed 4000. Разведённый мост обнажал приятную негу моря. И пусть силовое поле удерживало от попыток окунуться в бескрайние воды, но оно не могло забрать солёный запах жизни. Но вдруг море расступилось, и Макс оглядел нижний ярус, представленный цилиндром. Он понял: никакой это не X-Seed 4000. Это башня Никитина-Травуша – предпроект для масштабной постройки арколога 4000. Ещё более древнее здание, но уже без моря.

Что важнее? Окунуться в бездны черных, а твой крик раствориться в шуме прибоя? Или остаться среди сломанных вещей, припорошенных пылью и временем?

«Как хорошо, – думал Макс. – Но отчего же так пусто на душе?»

Он понимал: всё представленное лишь иллюзия Комнаты. Но вот бы оставаться обманутым подольше!

Сладкая ложь растворилась как сахар в чае, и Макс снова остро почувствовал пустоту. Как давно зияет эта дыра?

Годы работы конвергентором дали Максу многое. Он словно являлся призмой, через которую все смотрели на Комнату, а Комната смотрела на посетителей.

Также Макс знал, как делать откат. На самом деле, как такого отката нет. Нужно поменять полярность в настройках панели. И тогда всё вернётся и будет как раньше.

***

Макс клеит на себя новый пластырь, переводит рычаги управления в нужную позицию. Он проводит по руке, точно проверяет: не отклеился ли нанопласт. И жмёт кнопку.

Спустя минуты он вспоминает запах мокрого асфальта после дождя. Рядом бежит счастливый Джаггер. Нежность поцелуя Кейси бархатом ощущается на губах. Шелест бумаги. Поднятый билет на удачу.

Ушли всепрощение и доверие. Вернулись боль, тревога и грусть.

«Интересно. Я воспользовался Комнатой. Дважды. Но для того, чтобы вернуться тем, кем я был. Тем, кто я есть», – подумал Макс.

Он не открывает глаза, а продолжает крепко жмурить их.

«Кто же я? Я это я? Или я – это новый Макс с воспоминаниями прежнего меня?»

Не в силах узнать правды, Макс на ощупь отрывает пластырь и кидает его на пол. Он знает каждый сантиметр Комнаты. Он поворачивается и идёт к выходу. Прикладывает ладонь к электронному замку в последний раз в своей жизни. Макс уходит из Комнаты.