В самое сердце

– Ты шутишь, да? – резко спросила она, бросив в меня окурком. – Только попробуй это сделать, сука лживая. – Лили вскочила на ноги, шаря взглядом по сторонам. Хорошо, что я догадался распорядиться на счет всех тяжелых и колюще-режущих предметов в доме. Она посмотрела на стакан, потом на меня, насмешливо изогнувшего бровь.

– Ты серьезно? Он же пластмассовый. Стеклянной посуды в доме нет.

На бутылку мы посмотрели одновременно, но я был первым и успел ее убрать.

– Успокоилась? – спросил я спокойно. Лили медленно опустилась на стул, не спуская с меня ненавидящего взгляда.

– Ты не мог не знать. Даже не пытайся убедить меня в этом. Алан сказал, что ты сам попросил его забрать меня.

Я отвел глаза. Все. Она это сказала. Бл*дь, я до последнего надеялся.... Хотя какого хера? На что надеяться? Да черт, я знал, конечно, знал, просто не хотел думать об этом, и нести ответственность.

– Ты можешь не верить, но я не просил его, ни о чем подобном. Мне пришла смс о том, что ты получила деньги и уехала. Я действительно верил, что ты в России, – тихо произнес я, не глядя на нее.

– Ты же не дебил? – она нервно расхохоталась. – Только последний дебил мог повестись на подобную хрень.

– Если тебе станет легче, то да, мысль о том, что Алан причастен к твоему отъезду у меня была, но я не хотел в это верить.

– Потому что боялся его, – насмешливо констатировала Лили. Я вскинул голову. Посмотрел ей прямо в глаза.

– Потому что любил. Он был мне, как отец. Я не хотел верить, что он способен на … – я сбился, вспомнив тот дом. Залитые кровью простыни. Крики людей, плач и стоны. Страдание. Боль. Дом, сотканный из страха и порока. Она была там. Черт возьми, была....

– На что? – обманчиво мягко спросила Лили, хлопнув длинными ресницами. – Убивать, резать, насиловать, избивать до потери сознания, связывать, держать на привязи, кормить из миски, заставлять делать все то, от чего у нормального человека волосы дыбом встанут?

– Ты была там, – произнес я фразу, которая крутилась в моей голове. Мы смотрели друг другу в глаза. В ее – была боль. В моих – сожаление. Она не верила. Я не винил ее.

– Ты видел? Видел его мертвым? – хрипло спросила она, на миг разорвав зрительный контакт. А потом я разглядел это.... Торжество, гордость. ОНА. Я сжал руки, убирая под стол. Не хочу, чтобы Лили видела мои эмоции.

– Ты убила его, – констатировал я. Хотелось ударить ее. Да, несмотря на то, что я знал об Алане. Этому нет объяснения. Наверно, я тоже болен, раз после всего открывшегося способен защищать Алана Гетти. Не эту девочку, которую он превратил в убийцу. И я. Я вместе с ним. Я разберусь с этим позже.

У меня есть более важные вопросы. Сейчас.

– Как? – спросил я. Она откинулась на спинку стула, сделав очередной глоток водки. Пожала плечами.

– Пусть это останется моим маленьким секретом, – произнесла она опустошенным голосом. – Мне помогли, – кривая усмешка. – Расстегнула ошейник. Но я до сих пор его ношу, – она обхватила руками голую шею. – Ты можешь не видеть, но он врезался в мое горло навечно.

– Кто помог? – спросил я, отводя взгляд от шеи Лили. Этот ее жест мне кое о чем напомнил. И воспоминание породило новые вопросы.

– Я не скажу. Ты же убьешь его.

– Я не киллер, Лили. Имя!

Она реально зашипела. Как разъяренная кошка.

– Не смей называть меня этой кличкой.

– Хорошо, Лейла подойдет? Скажи мне имя, Лейла. И ты пойдешь домой. Прямо сейчас. Точнее, полетишь. Я все для тебя сделаю. Оплачу психолога, куплю квартиру, машину. Любую прихоть. Мне нужно знать, кто помогал тебе убивать Алана. И меня. Дважды.

– Меня уже пытались купить. И обманули. Больше я не продамся. К тому же друзей не сдают.

– Да брось ты. Он тебя бросил. Одну. В моей власти, – я пренебрежительно усмехнулся. – Можешь ломаться и дальше, но я-то знаю, кто он. Просто не могу понять, как вы снюхались? Когда? И что я ему такого сделал?

Лили неожиданно рассмеялась. На этот раз совершенно искренне.

– Удивительный ты человек, Майкл Гетти. Никому-то ты ничего не сделал. И, вообще, ангел Господень.

– Ты понимаешь, что я найду его? – холодно спросил я, игнорируя ее веселье. – И в отличии от тебя, щадить не буду. Дело времени, но пока я его ищу, ты останешься здесь. И я буду приходить каждый день и задавать вопросы. Ты расскажешь мне все. С самого начала.

– А если нет? – она вскинула голову.

– Можно вернуть тебя в тюрьму. Это к примеру. А, вообще, я изобретательный, – спокойно сообщил я, глядя в подозрительно равнодушные глаза.

– Напугал тоже мне, – пробубнила себе под нос Лили. – Ваша тюрьма – курорт по сравнению с той, в которой я побывала.

– Завтра к тебе с утра придет психолог. Будь паинькой. Это для твоего же блага.

– На хер мне твои мозгоправы? – зарычала девушка. Я строго взглянул на нее.

– Ты здесь ничего не решаешь. Если только не хочешь сообщить, где я могу найти своего друга Рому Смирнова.

– Быстрее ад замерзнет.

– Значит, все-таки он, – выдохнул я, потерев подбородок. – Сукин детеныш. Как брат ведь был. А травили-то меня зачем? Глупо же. В больнице, где точняк откачают. Палево сплошное.

– Меня там уже не было, – Лили покачала головой, допивая свою водку. Целый стакан выглушила. Во дает. – Ничего подобного не планировалось. Может быть, поддался эмоциям.

– У вас любовь, что ли? – спросил я, изучающе глядя на нее. Она отвела глаза. Собирается соврать.

– Тебе не понять, – качнула головой. Вроде, и не соврала.

– Я попытаюсь. Объясни. Что заставило моего друга предать меня ради шлюхи?

Я специально оскорблял ее, чтобы увидеть истинные эмоции. Ярость всегда приподнимает маску притворства и самообладания.

– Это вы сделали меня шлюхой. Я не хотела такой жизни.

– Ты сама пошла на это. Ты подписала контракт. Ты прилетела в другую страну, чтобы трахаться с незнакомым мужиком за деньги. Если соглашаешься на подобные условия нельзя не думать о рисках! Чего тебе не хватало? Денег на косметику? Новых шмоток? Какого хера ты приперлась в нашу жизнь? Как тебе удалось отыметь мозг моего друга так, что он теперь жаждет моей смерти?

– А ты угадай. Ты же умный у нас, – она спокойно выслушала мой обличительный монолог, или, скорее, град вопросов. Она полностью владела собой. Чертовка.

– Я могу его искать очень долго, детка, – многообещающе улыбнувшись, я скользнул взглядом по ее груди. – Или тебе так нравится мое общество? Может, вовсе не месть тебя привела ко мне? Ты же помнишь, как хорошо нам было вместе?

– Ты, правда, думаешь, что мне было хорошо? – она удивленно вскинула брови. Прикрыла ладошкой вырвавшийся смешок. – Это была моя работа, милый. Но за самомнение тебе пять с плюсом.

Это было неприятно. Как и многое из того, что я видел и слышал сейчас. Все происходило не так, не так, как я планировал, как представлял. Она не должна быть такой самоуверенной сукой, которая умело дает отпор и владеет эмоциями. Это она в зависимом положении. Она призналась, что убила Алана, хотя я думал, догадывался, когда узнал, кто в меня стрелял. Пришлось додумывать и остальное. Кое-что Лили подтвердила, но мне жизненно необходимо знать все. Почему? Не знаю.... Она вернулась и взбудоражила, воскресила ту часть меня, с которой я боролся, пытался договориться и держал под контролем. Черт, нужно говорить так, как есть – Лили будила во мне животное. То самое, в которое хотел превратить меня Алан. Его план почти удался, только он так и не узнал. Кто бы мог подумать… Его лучшая ученица. Я скривил губы, глядя, как она смотрит на меня из-под длинных ресниц. Когда я ехал сюда, то был полон чистых порывов. Я хотел защитить ее, помочь, стать для нее тем самым благородным рыцарем, которым когда-то не стал. Я хотел осушить ее слезы, вылечить ее душу, вернуть домой и решить все проблемы. Я был полон чувства вины и желания исправить ошибку. Так бы и было! Если бы....

Если бы я нашел ту хрупкую девочку, которую помнил. Сломленную, одинокую. В слезах, покинутую, преданную. Разбитую на осколки. Но она посмела выжить и вооружиться до зубов. Она смеялась мне в лицо и призналась, что убила Алана. Да, у нее были причины. Умом я все понимал. Многие хотели его смерти. Но он был единственным родным человеком, отцом, которого я не знал, матерью, которую не видел, учителем, которого не выбирал. Его гибель оставила рану на моей душе. И я долгие годы старался стереть из памяти обстоятельства его смерти. Тот странный дом, который сгорел, но продолжал жить в моих кошмарных снах. Все то, что натворил Алан Гетти, все то, что мне пришлось разгребать. Но, несмотря ни на что, я любил его, потому что иначе и быть не могло. А она убила его. И теперь я должен знать, за что и как. У меня есть на это право.

– Значит, Алан не заплатил тебе обещанные деньги? – спросил я, скользнув взглядом по ее отрешенному лицу. Она пила второй стакан, и, видимо, чувствовала себя куда спокойнее и увереннее, чем я. Услышав вопрос, она лишь приподняла брови, уголки губ дрогнули в иронической ухмылке.

– Он и не собирался. Меня тупо продали. А твой дядя купил. Вот и все, – она пожала плечами, заинтересованно разглядывая мое лицо, пока я по ее примеру пытался выпить и расслабиться наконец.

– Почему ты мне не сказала? – спросил я. Горло обожгло огнем, когда я сделал слишком большой глоток. Лили хохотнула.

– Вот сразу видно, что ты не русский.

– Просто я редко сейчас выпиваю. Нет времени. И предпочитаю виски. Разбавленный.

– Фи, баба.

– Так почему ты не сказала мне? – проигнорировав оскорбление, напомнил я вопрос. Она устало закатила глаза.

– А, чтобы это поменяло? К тому же я сама узнала не сразу. Изначально мне обещали много денег, иначе бы я не поехала никуда. Но стоило пересечь границу, документы отобрали и все объяснили. Ты был работой. Говорить с тобой о личных вещах запрещалось, иначе сразу бы запихнули обратно. Как в песне "цепи, цепи и кольца, целься, стреляй в мое солнце…" – она засмеялась хриплым грудным смехом, опустив голову на руки, сложенные в локтях.

– Я мог помочь, – я смотрел на эти темные волосы, разлившиеся волной, и вспоминал ту, другую Лили. Мог ли я спасти ее? Если бы захотел? Мы никогда не узнаем ответа на этот вопрос.

– Ты не мог. И ты не хотел, – прочитав мои мысли, спокойно произнесла Лили. Подняв голову, она пронзила меня изумрудным взглядом. – Даже, когда увидел обитель порока Алана Гетти. Ты не попытался спасти никого. Неужели ты не думал, что я там? Среди тех людей, которых держали там, как животных, рабов для выполнения прихотей богачей. Ты такой же, как он, Майкл. Даже хуже. У Алана был хотя бы какой-то кодекс бесчестия, – она усмехнулась, залпом опрокидывая в себя остатки из второго стакана. – Он не забывал ни об одной зверушке. И даже, если приходилось их хоронить, то он молился за убиенные души и каялся. Я видела. У него был алтарь и что-то вроде молельной комнаты. Уж не знаю к кому он обращался, но после молитвы у него совсем срывало тормоза. И Алана знал и помнил имена каждого, как и мы.

Опустив руки на стол, Лили наклонилась, поддавшись вперед. Она смотрела мне в глаза.

– Я тоже молюсь о его душе, Майкл, – от ее голоса, у меня волоски на руках встали дыбом. – А ты? Ты знаешь хотя бы одно имя? Что с ними стало?

– О них позаботились. Я распорядился, чтобы о каждом, кто пострадал от Алана, позаботились.

– Правильная поправка, Майкл. Ты распорядился, – Лили взяла бутылку и начала лить водку в мой стакан. Перелившись через край, она потекла на стол – на мои джинсы и на пол. Я же не мог пошевелиться, околдованный ее глазами.

– Трое умерло в психушке уже через полгода, еще двое в течении года, а одного мальчика выловили из реки с пробитой головой через неделю после смерти Алана.

– Мне говорили, что в доме было восемь насильно удерживаемых человек.

– Ты умеешь считать, – она скривила губы, прижимая переполненный стакан к моим губам.

– Одна женщина все еще находится в психиатрической клинике, а я перед тобой. Мне помочь не успели. Давай, выпьем за упокой тех, кому ты распорядился помочь, милый, – с леденящим душу спокойствием произнесла она, с силой вливая водку в мои приоткрывшиеся в протесте губы.

– Прекрати, Лейла, – я схватил ее руки, убирая от себя, стакан перевернулся, и теперь мы оба были мокрыми, пропитавшись ужасным спиртовым ароматом. Если учесть, что одежды запасной у меня нет, то ехать домой придется в таком виде. Сев на свое место, Лили откинулась назад, убирая волосы за спину. И мой взгляд снова замер на ее полной груди, натянувшей мокрую ткань платья.

– Как только Стафф найдет Брэда, я узнаю, почему эти люди умерли. Он должен был оплатить лучшее лечение, дать денег близким и родным. Мне некогда было заниматься этим лично, – я пытался оправдаться, но выходило только хуже. Проще, вообще, молчать. Но то, что она сказала, меня ошеломило.

– Стафф никогда не найдет Брэда Сомерса. Как и остальных, кто тогда заметал следы за Аланом. Ты, правда, думаешь, что они собирались помогать людям? – Лили с удивлением уставилась на меня, приподнимая сползающий лиф платья. – Вроде, не наивный. Они работали с ним. Черт, они участвовали во всем, что там происходило. Не раз и не два. Если бы что-то всплыло, то их бы первыми посадили.

– Я этого не знал. Я, вообще, находился в шоке от случившегося, – это было только не совсем так. После недели запоя, я с головой ушел в дела и просто переводил столько денег, сколько просил Брэд Сомерс. Я действительно не думал о тех людях. Черт. – Сейчас я могу помочь тебе.

– Вот уж спасибо, – она внезапно расхохоталась. Третий раз за вечер. И, черт, каждый раз я почти подпрыгиваю от этих холодящих душу звуков. – Ты уже помог. Ладно, Гэтти. Бог тебе судья. Ты же все равно ничего не поймешь. Живешь тут на всем готовеньком и плевать тебе на таких обиженных, как я. Наверно, это твое право. Только и у меня есть мое. На возмездие. Но раз уж ты выжил, значит, у Бога есть на тебя планы. Посмотрим, что будет дальше. Только не надейся, что я изменю свое отношение к тебе. Лучше бы я осталась в тюрьме, чем снова в темнице одного из Гетти.

– Разве этот дом – темница? – скептически спросил я, окинув гостиную многозначительным взглядом. – Но, если настаиваешь… – я пожал плечами, чувствуя кожей, как растет градус ее ярости. – Попытка убийства, преступный сговор, подделка документов, нелегальное пребывание на территории штатов, можно еще и за занятия проституцией привлечь. Ты же за этим сюда приехала. А теперь вот обижаешься. Наивно надеяться, что тебя отправят в Россию и будут судить там. Ты стреляла в американца, а мы такого не прощаем, – я посмотрел в ее лицо, заметно побледневшее. Она не испугалась, нет. Это гнев, чистая ненависть. У меня дух перехватило. Вот это эмоции. Давненько я подобного не испытывал. Меня заводит все это, чертовски заводит. Я понимаю, что могу сделать с ней все, что захочу, как и пять лет назад. Ничего не изменилось, кроме того, что теперь она будет кусаться. Но и это меня тоже возбуждает. Только ничего подобного я не сделаю. Я не Алан Гетти. И как бы Лили не провоцировала меня, я не причиню ей большей боли, чем она уже испытала. Я просто не имею на это морального права.

– Ты подонок. Рада, что не ошиблась в тебе, – взгляд ее стал стальным, изумрудный иней. Невероятно красиво. Как и она сама.

– Я прошу немного, милая, – мягко произнес я. – Мне нужен Роман Смирнов, подробное описание обстоятельств смерти Алана Гетти, ну, и ваш план относительно меня не помешает. Будешь хорошей девочкой – поедешь домой с деньгами, начнешь новую жизнь. Плохой – сама понимаешь, – я пожал плечами, и протянув руку схватил ее за запястье. Лили вздрогнула, взглянув на меня с напряжением. Я тяжело вздохнул, по телу прошла дрожь. Между нами все еще что-то есть. Осязаемое, горячее. – Я хочу помочь тебе. И это правда. Все, что я говорил раньше – просто попытка раздразнить тебя. Если ты знаешь, где Рома – просто скажи и завтра же покинешь этот дом.

– А если я не хочу? – Лили вырвала руку, потирая запястье в тех местах, где касались мои пальцы. – Может, мне и правда, тут нравится? Неплохо кормят, одевают, обувают, – она снисходительно прошлась по мне взглядом. – Потрахаться, правда, не с кем. Но эту проблему мы решим, я думаю.

Я сжал челюсти, успев грязно выругаться. Вот бл*дь. С ней не договоришься по-хорошему. Она встала и снова наклонилась над столом, удерживая тело на вытянутых руках. Ее грудь буквально вывалилась из глубокого декольте. По идее я должен испытать отвращение, но чувствовал похоть. Все пошло не так с самого начала. Все, что я вижу и слышу – издержки того, что сделал с ней Алан. Я обязан быть терпимее. Не должен реагировать.

– На меня не рассчитывай, детка, – хрипло произнес я, понимая, что мой вид и слова расходятся и плевать мне на то, что она прекрасно понимает, что я готов драть ее всю оставшуюся ночь без передышки. – В доме полно мужчин. Я сниму запрет на интимные отношения с гостьей. Можешь обратиться к любому. Думаю, тебе не откажут. А мне пора.

Я встал, демонстративно смерив ее пренебрежительным взглядом с головы до ног. Она продолжала стоять, склонившись над столом, и эти сиськи над столом и чертовы чулки и голая задница, едва прикрытая красной тряпкой, едва не стоили мне жизни. Сердце бахало в груди так, что инфаркт мог случиться в любой момент.

– Непременно обращусь, – пообещала Лили, облизав губы. Я как ошпаренный выскочил из гостиной.

Стафф понимающе кивнул мне. Прислонившись к закрытой двери, я закурил, заметив, что пальцы слегка подрагивают. Ну, и денек. Сначала Камилла вымотала меня, потом еще … эта дожала.

– И часто она так? – спросил я, повернув голову в сторону своего директора по безопасности. Тот недобро усмехнулся и кивнул.

– Та еще, хм, как назвать даже не знаю. Я же говорил, что топлесс для нее – это нормальная форма одежды, а сегодня она еще приоделась. Для тебя, наверное.

Я отвернулся, глубоко затянувшись. Стаффа глупо отчитывать. Он ничего не знает о том, что пришлось пережить Лили, хотя я и сам ни хрена не знаю.

– Парни, которые за мониторами следят, говорят, что она одежду, вообще, не воспринимает. В спальне ходит в костюме Евы. Спит без одеяла и подушки. Странная девушка.

– Передай своим, чтобы меньше пялились на обнаженку и руки не распускали. Если даже Лейла сама будет провоцировать. Все понятно?

– Конечно, Майкл, – кивнул Стафф.

– И не езди со мной больше. Что у тебя дел больше нет? Ищи мне Брэда Сомерса и его команду. А я с любым телохранителем поезжу. Что с Ромой?

– Глухо, – мрачно ответил Стафф. – Как в воду канул. Ты же знаешь, что семьи у него нет. На работе не появлялся. Девушки постоянной нет, друзья тоже ничего не слышали. Пробили счета, там никаких движений. Видимо, с наличкой уехал. Из Калифорнии не уезжал. Где-то рядом, гавнюк, – Стафф злорадно ухмыльнулся. – Мы найдем его, Майкл, не сомневайся.

– Мне кажется, что он сам нарисуется, – хмуро предположил я. – Один раз Рома уже спасал Лили. И на этот раз не бросит.

–Так они все-таки заодно?

– Я в этом и не сомневался. Потом послушаешь запись. Не буду повторяться. Я одного не могу понять, какого хрена Рома связался с ней? Но, если даже он придумал причины, вместе они придумали, то на хрен было меня травить в больнице? Он был настолько уверен в том, что я подохну? И плевать на собственное алиби? Он же не мог не понимать, что из двух людей, которые были у меня – подозревать станут его. И препараты, которые он мне подсыпал, странные. Для шизофреников. Откуда у него они и в таком количестве?

– А что Лейла сказала?

– Ничего. Покрывает его, – я пожал плечами. – Наверно, на эмоциях. Но странно, что лекарства такого рода находились у него в тот момент. Может, он болен? И Ли… Лейла тоже. На завтра вызову сюда Барбару Кински. Пропустите. Пусть поговорит с Лейлой. У нее большой опыт с жертвами насилия.

– А ты откуда с ней знаком? – поинтересовался Стафф.

И меня осенило.... О Барбаре Кински я узнал пять лет назад, когда оплачивал счета за ее консультации. Брэд Сомерс нанял после гибели Гетти. Она работала с пострадавшими до того, как их распределили по лечебницам.

– Черт! – воскликнул я. Всю усталость как рукой сняло. – Я еду к ней. Сейчас же. Ты со мной.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.