Живой труп

      Пожелав гостям приятного аппетита, Александр счел нужным удалиться. У себя в комнате он обнаружил, что на радиотелефон только что пришло пустое сообщение из редакции "Московского папарацци". Так Рахимова давал сигнал о срочной внеплановой встрече.

      Когда он подошел на угол Колобковского, машины патрона там еще не было. Прогуливаясь по мостовой перед трактиром, Александр минут пятнадцать наслаждался погожим солнечным утром. Из дверей заведения пахло свежей выпечкой и вареным кофе. Голубое небо опрокинутой чашей висело над перекрестьем бульваров, и яркие лучи гладили купола церквей Рождественского монастыря. Торопить события совершенно не хотелось, тем более, что ничего хорошего от экстренной встречи он не ждал.

      Наконец, со стороны Трубной улицы подъехал Рахимов. Не выходя из машины, позвал Александра в салон и, даже не справляясь, как устроились гости, огорошил новым заданием:

– Поздравляю, товарищ Феникс! Сегодня боевое крещение. Примешь участие в экспроприации финансовых средств на нужды революции! Не волнуйся, стрелять не придется. Хотя определенный риск есть.

      Дальше последовали подробные инструкции. Не позже чем через час, Александру надлежало подъехать в один из центральных офисов Имперского банка и завести там кредитную карточку. Для этого был выдан еще один фальшивый паспорт с уже вклеенной фотографией. Потом на номер телефона, который дал Рахимов, нужно было переслать реквизиты карты и ждать ответ. Дальше начиналась самая важная часть. Получив сообщение "Готово", он должен был обойти все кассы-автоматы на Тверской и Никитской улице, и в каждой снять максимально возможную сумму денег. На карточку, по словам Рахимова, должно было упасть около двадцати пяти тысяч рублей, а одна касса за раз могла выдать не более двух трех десятков "катенек". Увидев же сообщение "Карта заблокирована", он должен был срочно уходить, и в кабинке ближайшего общественного туалета избавиться от карточки и паспорта. Для денег Рахимов выдал небольшой саквояж. После окончания операции Александр должен был поехать на Николаевский вокзал и оставить его в ячейке камеры хранения. Потом сразу вернуться сюда, на угол Колобковского и Цветного.

– Ну, как задание! – поинтересовался, покончив с инструкциями, Рахимов.

– Ответственно! – ответил Александр, нервно передернув плечами.

– Это хорошо, товарищ Феникс, что ответственность чувствуете. – улыбнулся патрон и, прощаясь вручил распечатанный на принтере план с указанием расположения касс-автоматов.

      Забежав по дороге в квартиру, Александр застал гостей за занятием, весьма странным для приехавших в Москву провинциалов. Усевшись по-турецки прямо на неприбранной кровати, Григорий что-то очень внимательно изучал на экране своего переносного компьютера. Эллочка, облокотившись на его плечо, давала советы. На столе перед другим компьютером устроился Петрович. Появление хозяина никто даже не заметил. Когда Александр положил на стол ключи и попросил сдать их консьержке, если уйдут раньше его возвращения, Петрович, не отрывая взгляд от монитора, молча кивнул головой. Покидая квартиру, Александр неожиданно подумал, что все это как-то связано с предстоящим эксом. Сбегая по ступеням, он уже чувствовал, как начинает тревожно биться сердце.

      Глава 9

      Ожидая команды, Александр сидел в бистро на Тверской улице. В том самом месте, где с месяц назад впервые знакомился с постулатами "новой веры". Но вера без поступков, как известно мертва, и сейчас предстояло доказать свою приверженность делу революции. Держа в руках уже пустую чашку, он нервно поглядывал на темный экран радиотелефона. С того момента, как отправил реквизиты, прошло почти два часа, но ни каких сообщений не поступало. Возможно что-то пошло не так, и он уже начал тешить себя мыслью, что сегодня экс не состоится. На нервной почве пробудился аппетит. Заказав себе еще кофе и порцию картофеля по-французски, он решил, что подождет еще около часа и попытается связаться с Рахимовым. Для таких случаев у патрона был специальный зарегистрированный на подставное лицо телефон.

      Кофе подали быстро, картофель обещали принести в течение десяти минут. И в это время оживший экран выдал сообщение "Готово". Вскочив, словно солдат по тревоге, Александр кинул на стол деньги и быстро направился к выходу. Уже в дверях спохватился, что забыл саквояж на стуле. Вернувшись, постарался унять нервный озноб. Второй раз уходил спокойным шагом, и, покидая бистро, не забыл посмотреть на свое отражение в зеркале. Оказавшись на улице, он с шумом выдохнул скопившийся в легких воздух. И тут, как часто бывало с ним в критических ситуациях, снизошло спокойствие. Вспоминая рецепты из брошюрок для секретных агентов, он постарался представить себя механическим человеком, который выполняет заложенную программу.

      Ближайшая касса-автомат находилась у выхода Тверской на Триумфальную площадь, на углу скандально известного театра Омона. За уходящее столетие здание не раз перестраивалось и меняло хозяев, но все еще хранило в себе отпечаток легенд и пикантных историй начала века. В сквере на площади по вечерам до сих пор любила собираться около богемная публика. И, наверное, не раз какой-нибудь подгулявший купчина снимал здесь деньги, чтобы отвести в номера смазливую актриску. Но в середине будничного дня с наличностью проблем, как правило, не было. Получив команду выдать две с половиной тысячи, автомат начал выплевывать купюры. Запрашивать большую сумму, по утверждению Рахимова, было опасно. Когда кончались деньги, автомат посылал сигнал в отделение банка. И если это повторится в нескольких близлежащих кассах, там могли забить тревогу.

      Убрав деньги в саквояж, Александр огляделся. Ничего подозрительного вокруг не наблюдалось. В сквере напротив пока еще было безлюдно. Лишь пара молодых людей в шинелях гимназистов, сидели, уткнувшись в миникомпьютеры. Да еще полная дама бальзаковского возраста, наблюдала с лавочки, как вокруг носятся ее малолетние чада. И вдруг, возможно от нервного напряжения, Александр снова оказался в плену галлюцинации. На круглом цветнике посреди сквера возникла колонна. На вершине ее, уверенно попирая гранитный пьедестал бронзовыми ногами, стоял мужчина внушительных размеров, одетый в костюм по европейской моде середины века. У незнакомца была фигура атлета и волевое лицо ниспровергателя устоев, смутно напоминавшее какое-то старое фото из литературной энциклопедии. Александр, уже начал привыкать к подобным фокусам сознания, но сейчас почувствовал страх. Казалось, что бронзовый гигант вот-вот спрыгнет с постамента, и, отряхнув пыль с широких штанов, зашагает по улице, давя по пути прохожих. Через секунду видение исчезло. А Александр, вернувшись на Тверскую, пошел в сторону центра. Вокруг опять была все та же улица, но некоторое время чудилось, что за спиной, повторяя сюжеты "Медного всадника" и "Дон Жуана", шагает материализовавшаяся из миража статуя.

      Следующая автоматическая касса находилась перед решеткой Английского клуба. Проскочив мимо, Александр резко развернулся и, возвращаясь, постарался сфотографировать в памяти как можно больше лиц из толпы. С этим автоматом он решил рискнуть и заказал три тысячи. Железный кассир послушно отсчитал требуемую сумму. Пройдя до Брюсова переулка, он снял деньги еще в нескольких автоматах и вернулся к Тверскому бульвару. Несколько раз переходил с одной стороны улицы на другую. "Хвоста" за ним пока не наблюдалось.

      Первая осечка случилась в магазине дамской одежды на углу бульвара. Выдав две тысячи, автомат сообщил, что наличность закончилась. В сердцах хлопнув по его металлической крышке, Александр свернул в сторону Большой Никитской. Следующим на карте было помечено здание Лондон-клуба. Касса находилась у входа под одним из больших фонарей на фасаде. Рядом, облокотившись на ее металлическую крышку, стоял ряженый швейцар и разговаривал с каким-то неприметным господином. Александр уже хотел пройти мимо, но швейцар и его приятель деликатно отошли в сторону. Не став на этот раз рисковать Александр заказал две тысячи. Автомат послушно выдал купюры. Войдя в азарт он, заказал еще тысячу. Автомат выдал семьсот рублей и сообщение " Извините, нет возможности выдать оставшуюся сумму".

      Ситуация начинала становиться опасной. Он уже подумал, не свернуть ли операцию, но тут проснулось упрямство. Быстро пройдя бульвар, он свернул на Большую Никитскую. Первую остановку сделал возле театра Парадиз. Не заметив ничего подозрительного, снял две тысячи. И тут спиной почувствовал, наблюдающий за ним взгляд. Резко обернувшись, он опять ничего не заметил, но все-таки ускорил шаг. Автомат у отделения Земельного банка на перекрестке с Вознесенским переулком не работал. В самом этом факте не было ничего экстраординарного, но появилось ощущение, что вокруг постепенно сжимается удавка.

      Решив, что снимет деньги хотя бы еще один раз, Александр продолжал двигаться в сторону Кремля. Следующим по маршруту был автомат около университетских корпусов напротив Шереметьевского переулка. Здесь было достаточно оживленно. Две барышни снимали деньги, а метрах в десяти оживленно беседовали и курили папиросы, молодые люди в студенческой форме. Александр уже хотел занять очередь, но тут увидел, а точнее почувствовал, как напряглись лица студентов при его приближении. Заодно отметил, что они не так уж и молоды. Пройдя вперед около сотни метров, он перешел на другую сторону улицы. Краем глаза увидел, что к автомату подошел полный мужчина по виду из купеческого сословия, а "студенты", разделившись на группы, обходят его с двух сторон.

      Уходя, он благодарил своего ангела хранителя. Когда Никитская уже была позади, запоздалой волной накатил страх. Покрываясь холодным потом, он представил, что могло произойти, если бы не сработала интуиция.

      " Ошибся ты товарищ Рахимов! Не получится из меня несгибаемого бойца революции!" – думал Александр, чувствуя жгучий стыд от сознания своего малодушия.

      Однако, первое задание он все-таки выполнил. Теперь, следуя инструкциям, надо было избавиться от второго паспорта и карточки. Ближайший общественный туалет находился вблизи пересечения Тверской и Моховой улиц, напротив станции подземки. Спускаясь по ступеням, Александр чуть не столкнулся с молодым человеком. Вздрогнув от неожиданности, он уже готов был броситься бежать. Но вовремя заметил, что худощавое существо в синтетической куртке и потертых "ковбоях" никак не тянет на агента полиции.

– Кокаином не интересуетесь, сударь! – пропел юноша высоким, почти девичьим голосом. Мысленно выругавшись, Александр прошел мимо. По уже выработавшейся привычке, сфотографировал в памяти бледное худое и лицо и острый кадык на замотанной грязным шарфом шее.

      Закрывшись в кабинке, он отправил в унитаз пластиковую карточку, за ней последовал порванный на мелкие клочки паспорт. Пересчитав разбросанные по дну саквояжа купюры, обнаружил, что из двадцати пяти тысяч рублей, неведомым путем упавших на его карточку, успел снять двадцать одну с половиной тысячу. Учитывая быструю реакцию полиции, результат был не так уж и плох. И тут буквально обожгла мысль, не достойная даже бывшего дворянина.

      " А ведь ты мог наткнуться на полицейскую засаду и чуть раньше! Сняв, например, только восемнадцать тысяч!"

      Утайка денег противоречила привитым с детства понятиям чести, но уж слишком велико было искушение. Доведя удержанную сумму до пяти тысяч, он представил, что завтра же сможет отправиться в Маньчжурию, начинать новую, уже не зависящую ни от кого жизнь. Однако, идею исчезнуть со всеми деньгами он отмел сразу. Удерживали от такого поступка ни страх и не идеалы, в которые только еще пытался поверить, а старорежимное воспитание, и нежелание оказаться подлецом в глазах Рахимова.

      Несколько раз Александр отсчитывал и прятал в карман то пять, то четыре тысячи. Наконец, тяжело вздохнув, вернул все деньги на место. Выходя из кабинки, с усмешкой подумал, что столь напряженная борьба нравственных начал и здравого смысла происходила на фоне общественного туалета. В месте совсем не подходящем для высокой драмы.

      Продолжая выполнять наставления Рахимова, Александр просканировал окружающую обстановку. У ближнего от выхода писсуара пристроился человек в широком пальто и сдвинутой на глаза кепи. Лицо его нельзя было разглядеть, но в сознание вдруг снова вспыхнула тревожная лампочка. Методика для секретных агентов дала свои плоды. Тренировки памяти не прошли даром. Он вспомнил, что именно такое пальто и кепи видел на собеседнике швейцара из "Лондон-клуба". И вряд ли этот тип мог оказаться здесь случайно!

      Делая вид, что поправляет одежду, Александр задержался на несколько секунд. Человек у писсуара продолжал стоять, не меняя позы. Стараясь держаться как можно ближе к кабинкам, Александр пошел к выходу. Когда незнакомец метнулся к нему, он успел отскочить и защититься саквояжем. Скользнув по пластмассовой крышке, лезвие ножа ушло в сторону. Дальше сработали рефлексы. Продолжая орудовать своим импровизированным щитом, он блокировал руку нападавшего, и с развороту нанес нокаутирующий удар в челюсть. Отлетев назад, противник наткнулся на кафельную стенку и сполз на пол. Добив его ударом ребра ботинка в голову, Александр кинулся вверх по лестнице. По дороге налетел на торговца кокаином, который, в ответ на такое обращение, успел только возмущенно пискнуть. Через минуту, Александр уже входил в подземку. В голове вертелось:

      " Это предупреждение! Если бы подался соблазну и присвоил часть денег, все могло закончиться гораздо хуже."

      У Николаевского вокзала было многолюдно. Жители подмосковных городов, крестьяне, мелкие торговцы-коробейники толкались у пригородных касс. Благородная публика спешила на дневной рейс скоростного поезда до Петрограда. Двери вокзала, находясь в постоянном движении, кого-то впускали и выпускали. Лица сливались в одном бесконечном потоке. Но неожиданно один человек перед входом привлек внимание. Молодой парень, протянув шапку, что-то пытался объяснить проходящим мимо людям. Подойдя ближе, Александр услышал, что он просит хотя бы десять копеек, чтобы заплатить за ночлежку. Говорит, что простудил спину и не может больше ночевать на улице, а еще очень хочет вымыться и сварить себе горячую пищу. В отличие от профессиональных нищих он не упоминал в каждой фразе имя Спасителя, и сбивчивый монолог мало походил на их заученные скороговорки. Может поэтому, люди никак не реагируя, шли мимо.

      Когда Александр кинул в шапку пятьдесят копеек, парень от растерянности даже не успел поблагодарить. А Александр, уже заходя в вокзал, думал, что мог бы дать гораздо больше. Но что-то мешало вернуться обратно. Увлекаемый толпой, он прошел вокзал и спустился по ступенькам к камерам хранения для состоятельных клиентов. В отличие от общего зала, здесь можно было хранить вещи целый месяц, и охрана не подпускала случайную публику. Заплатив рубль, Александр нашел свободную ячейку. Отставив там саквояж, записал номер. В качестве первых двух цифр выбрал день своего рождения, второй парой стала дата рождения супруги.

      Когда вернулся на площадь, нищего у дверей вокзала уже не было. Но он словно все еще присутствовал здесь. В мыслях Александр невольно ставил себя на его место. Все книжные призывы к борьбе за справедливость оказали меньше воздействие, чем одна единственное сцена человеческого отчаяния. А доводы сытых умников, о том, что нынешнее устройство общества лучше всего способствует прогрессу, вызывали теперь только отвращение. Идя на встречу с Рахимовым, Александр уже чувствовал себя не случайным попутчиком, а искренним адептом новой веры.

   Рахимов ждал в машине на пересечении Цветного бульвара с Колобковским переулком. Узнав об успехах, он вынес устную благодарность от лица партийного руководства. По некоторым фразам Александр догадался, что деньги в разных концах города снимали еще несколько человек и его результат далеко не самый худший. В голове даже промелькнула ехидная мысль, что некоторые товарищи по борьбе не смогли победить искушение. А вот подвиги в общественном туалете патрон охарактеризовал, как следствие непрофессиональной работы. Севшего на хвост уголовника надо было заметить заранее. И все же было видно, что Рахимов доволен.

      -Не зря, товарищ Феникс, я в тебя верил! – подытожил он, записывая шифр и номер ячейки. Потом сообщил, что эти цифры будут знать только они двое. Деньги получают статус неприкосновенного запаса их низового партийного звена, и Александр назначается его хранителем. Уже прощаясь, он выдал пять сотенных купюр. Заявив, что это премия, а заодно и средства на приобретение спецодежды, которая скоро понадобится для следующих заданий.

      Распрощавшись с Рахимовым, Александр по дороге домой зашел в продуктовую лавку. Чувствуя угрызения совести, заказал кусок ветчины и бутылку "Смирновской". Стыдно было опять нарушать пост, но после пережитого стресса организм властно требовал жирной пищи и алкоголя. Когда в подъезде консьержка, приторно улыбаясь, передала ключи и сообщила, что родственники уехать изволили, он почувствовал некоторое разочарование. Этот вечер он надеялся провести в компании хохотуньи Эллочки, и даже общество Григория не вызвало бы сейчас сильного отторжения.

      В опустевшей гостиной он обнаружил неприбранные кровати. На кухне в мойке дожидалась стопка грязных тарелок и висело амбре табачного послевкусия. Распахнув окно, Александр начал наводить порядок. Когда с кухней было закончено, вернулся в гостиную, снял белье и затолкал его в стиральный шкаф. Саму стирку отложил на завтра. Наступало время вечерних новостей, и очень хотелось провести его на диване перед дальновизором с бутербродом и рюмкой водки.

      Самой первой и главной новостью стало сенсационное ограбление Имперского банка. Ведущий и репортеры на местах рассказывали, что компьютерным медвежатникам удалось взломать новую систему, объединившую Петроград с московскими филиалами банка, и перевести на счета подставных лиц около ста пятидесяти тысяч рублей. Несмотря на оперативные меры полиции, большая часть этой суммы была украдена. По нанесенному ущербу преступление било все предыдущие рекорды, а по способу исполнения являлось новаторским для отечественной криминальной практики. То, что случалось пока только в Европе и Североамериканских штатах, пришло, наконец, в Россию. По предварительной версии подозрение падало на международную шайку преступников, на поиски которых уже брошены лучшие силы полиции.

      Налив полную рюмку, Александр отсалютовал своему отражению в зеркале и с грустью подумал:

      " Помнишь, как гимназистом мечтал о славе? Начинает сбываться!"

      Водка обожгла горло, но вместо успокоения накатила вдруг горькая волна ностальгии. По ушедшей юности, друзьям с которым навсегда расстался, мечтам и благородным порывам, не принесшим ничего кроме разочарования и досады. И опять, словно символ земной тверди посреди бурного океана, в памяти возник образ деда.

   Глава 10

   Следующее задание Рахимов охарактеризовал, как одновременно опасное и приятное. Александру нужно было отравиться на открытие выставки политической карикатуры в галерее на углу Арбата и Калошина переулка. Там к нему подойдет один высокопоставленный человек и передаст флешь карту с компроматом на министерских и полицейских чиновников. Раньше на такие встречи ходил сам Рахимов, но с некоторых пор источник информации стал объектом пристальной слежки. Поэтому нужен был человек никому не известный. Взяв флешь карту, он должен сразу исчезнуть, и возможно еще придется отрываться от преследования.

– А в чем приятная сторона? – мрачно поинтересовался Александр.

– Я так и знал, что спросишь! – рассмеялся Рахимов, – Смотри на все веселее. Светское мероприятие посетишь! С барышнями эмансипированными пообщаешься!

      Перед тем, как отправиться на задание, Александр прошелся по магазинам модной одежды. Раньше, обновляя гардероб, он привык советоваться с супругой. Теперь пришлось выбирать самому. В итоге остановился на вельветовом пиджаке и вошедших недавно в моду брюках-дудочках. Взглянув на себя в зеркале, остался недоволен, но решил, что сильно выделяться среди светской публики не будет.

      В назначенный день, Александр в приподнятом настроении поднялся из подземки на станции Воздвиженка. Следуя советам Рахимова, он почти внушил себе, что идет на увеселительное мероприятие. Во многом тому способствовал и окружающий пейзаж. Эта часть города и в будни оставляла ощущение праздника. Вечерние лучи играли на ажурных мавританских башнях особняка Морозова. Впереди, на стрелке у ресторана Прага Арбат разбегался с Харбинским проспектом. Магистраль, названную в честь исторического договора с Китаем, проложили почти полвека назад. Архитектурные решения впитали в себя разные стили, и европейский модерн перекликался с древними мотивами Поднебесной. Стилизованные под китайские пагоды желтые каскады крыш, возносясь над старинными особняками Арбата, уходили в сторону Смоленского бульвара. На огромном экране в начале проспекта сменяли друг друга картинки новых мегаполисов Маньчжурской зоны. Время от времени между ними вклинивался вездесущий "Сытноедов", по случаю поста рекламирую маринованные рыжики, ванильные сухари и баранки с маком.

      А над Арбатом витали призраки бульвара Капуцинов и Латинского квартала. Расположившись посреди пешеходной зоны, художники рисовали портреты с провинциальных барышень, фотограф со старомодной треногой снимал купеческое семейство. Молодые люди в костюмах Пьеро исполняли пантомиму. Сверкали золотом ювелирные лавки. Улыбались розовые львы на фасадах. Музыкант в черных очках наигрывал на гармони мотивы Парижа, и казалось, что ноздри улавливают запах жареных каштанов. Но скорее всего это просто работало воображение. А вот у ресторана Тифлис по-настоящему пахло шашлыком и пряностями восточной кухни.

      Подавив волевым усилием разыгравшийся аппетит, Александр прошел мимо. Перед фасадом Третьей студии МХАТ, воплощая единство противоположностей, уродливый горбун в серебряных рыцарских доспехах подавал цветок золотой Турандот.

      В переулке за углом театра Александра ожидало такси. Сидевший за рулем брюнет кавказкой внешности, получив аванс и указание ждать, с усмешкой поинтересовался:

– Секретное задание выполняем, уважаемый?

      Ничего не ответив, Александр снял шинель и бросил ее на заднее сидение. Поправляя на ходу пиджак, пересек улицу и оказался перед домом со львами на углу Калошина и Арбата. Вход в галерею находился со стороны переулка. Вручив швейцару приглашение, Александр взбежал по лестнице на второй этаж. Мероприятие уже началось. Переступив порог, он сразу окунулся в атмосферу мира избранных. Пахло охапками роз, кубинскими сигарами, коньяком и французскими духами. В глазах зарябило от сверкающих драгоценностей и обнаженных плеч женщин. Чувствуя себя слоном на выставке хрусталя, он начал осмотр экспозиции. Останавливаясь у какого-нибудь плаката, поправлял на воротнике красный галстук-бабочку. Этот жест и сама деталь одежды были паролем.

      Многие карикатуры могли похвастаться мастерским рисунком, авторам нельзя было отказать и в чувстве юмора. Но все они грешили патологической ненавистью и к российской власти, и к самой России. На одном из плакатов начала тридцатых годов английский премьер и президент Франции секли Михаила Второго. Император с обнаженным задом и унылой физиономией лежал на скамейке, а бывшие союзники потчевали его розгами. В дальнем углу картины, натягивая штаны, уходил плачущий кайзер Вильгельм. Из того же периода была и карикатура, посвященная созданию польского государства. Молодая элегантная пани подметала площадку, контуры которой повторяли границы вновь образованной республики. Метла, с явного одобрения автора, выдворяла прочь доставшийся в наследство "мусор" из Правобережной Украины и Восточной Пруссии. Крохотные фигурки злобных гайдамаков, толстых чиновников, бородатых купцов с повязками "черной сотни", кувыркаясь, летели в сторону Российской империи. Еще меньше повезло прусакам. Их разгулявшаяся панночка сметала прямо в Балтийское море. Целую стену занимали шаржи на царствование Александра Четвертого, начиная с финского кризиса. Там императора изобразили в образе плачущей девочки, у которой толстая няня в фартуке с эмблемой Лиги Наций отняла три куклы. Все они были в национальных костюмах: – финском, грузинском и армянском.

      " Интересно, а про Тихоокеанскую войну они тоже что-то придумают?" – думал Александр, все больше раздражаясь антироссийской направленностью "отечественной" карикатуры. Оказалось, что и тут нашлось над чем поиздеваться. Большой плакат изображал битву двух стальных великанов. Один был в звездно-полосатом плаще, другой в самурайской куртке с эмблемой восходящего солнца. На американского великана из-за бугорка тявкал мопс в манишке с изображением германского флага, а пятки японского атаковали две маленькие фигурки. Казак на тощей кляче угрожающе размахивал шашкой, а маленький пузатый китаец пытался уколоть пятку великана бамбуковым копьем. Задержавшись у плаката, Александр вспоминал гимназические уроки истории, где утверждалось, что только вступление в войну России спасло Америку от унизительного мира. А также рассказы своего деда со стороны матери, командовавшего во вторую японскую ротой сибирских стрелков.