Черная смерть. Морпех против Батыя

– И в одном из них ты надеешься найти машину времени.

– Или какие-нибудь свидетельства, оставленные Броссаром.

– Официального разрешения на проведение раскопок, я так понимаю, у тебя не имеется, и мы, приступая к земляным работам на данном объекте, невольно становимся на преступный путь черного копательства. Получается, что наша незаконная деятельность уголовно наказуема.

– Совершенно верно, однако в сложившейся ситуации иного выхода не вижу. Так я не понял, ты что, задний ход включил?

– Я этого не говорил, просто должен знать, в какую аферу ты меня втягиваешь и чем нам это грозит.

– Теперь, когда ты знаешь все, каким будет твое окончательное решение?

– Я, конечно, за любой кипиш, но в рамках законодательства Российской Федерации.

– Понятно, – с расстроенным видом сказал Аркадий.

Кирилл бросил на Белозерова лукавый взгляд, улыбнулся, шутливо-официальным тоном произнес:

– Однако для некоторых кислых лиц, несмотря на свои устоявшиеся принципы, я все-таки готов сделать исключение.

На лице Аркадия засияла улыбка:

– Значит, по рукам?!

– По рукам.

Внедорожник проехал небольшую, в два десятка дворов, деревню и остановился на ее окраине у ворот, за которыми возвышался трехэтажный коттедж из желтоватого кирпича, дикого камня и стекла. Аркадий заглушил двигатель.

– Вот и приехали. А это мое новое родовое гнездо.

* * *

Новое родовое гнездо Белозеровых оказалось довольно обширным и со вкусом обставленным. В доме их встретила Настя, красивая, стройная, с выразительными васильково-синими глазами, обрамленными длинными ресницами. Одетая в джинсовые обтягивающие шорты и белый топик, она выглядела эффектно. Сестра Аркадия уже не была той прежней скромной и стеснительной девчонкой, которую он знал до армии.

– Привет! – Настя нежно улыбнулась, протянула Соколикову узкую ладонь с тонкими ухоженными пальцами. – Как дела?

Кирилл слегка пожал ее прохладную ладонь.

– Нормально.

– А ты изменился, возмужал и стал еще привлекательней. Видела тебя из окна нашей городской квартиры, ты шел в форме, она тебе к лицу.

– Спасибо за комплимент. Ты тоже изменилась, стала еще красивее. Прямо фотомодель. Наверное, от ухажеров отбоя нет.

Настя одарила Кирилла кокетливым взглядом, перекинула через плечо тугую русую косу.

– Ухажеров хватает, только я тебя ждала.

Полушутливое признание смутило Кирилла, он, к своему удивлению, растерялся и не знал, как ответить. Выручил Аркадий:

– Настюха, ты чего гостя на пороге держишь, не отвлекай нас глупостями, у нас серьезный разговор с отцом. Он у себя?

– Да. В кабинете.

Кабинет Александра Ивановича Белозерова был обставлен в классическом английском стиле: фактурные фисташковые обои, зеленые занавески, деревянная мебель темных тонов, бронзовые подсвечники, на стенах старинное холодное оружие и картины с изображением собак, лошадей и сцен охоты. Из стиля выбивались лишь современная компьютерная техника и увеличенная фотография в рамке, которая висела за спиной хозяина дома. На черно-белом фото, на фоне заснеженных гор Кирилл увидел четверых солдат в панамах. Они стояли рядом с БТРом, у всех в руках автоматы АК-74, на поясных ремнях подсумки и штык-ножи. Среди них Кирилл узнал Александра Белозерова. С фотографии на него смотрел молодой безусый парень, а сейчас перед ним в кресле сидел седовласый человек лет шестидесяти с седыми густыми усами и карими, как у Аркадия, глазами. Когда они вошли, он разговаривал по телефону. Кирилл поздоровался. Отец кивнул, указал на диван. Кирилл и Аркадий сели. Через две минуты Белозеров-старший закончил разговор и вновь обратился к Кириллу:

– С возвращением.

– Спасибо.

– В каких войсках служил?

– Морская пехота.

– Звание?

– Старшина.

– В горячих точках бывал?

– Приходилось.

Белозеров одобрительно кивнул:

– Добро. И мне тоже приходилось. Такие люди мне нужны. Аркадий рассказал о твоей проблеме. Могу предложить должность начальника охраны, но не сразу, конечно. Дело серьезное, офис, склады, магазины и еще несколько объектов. Прежний начальник, афганец, мой сослуживец, через полгода собирается в отставку подать. Решил-таки старый вояка насладиться спокойной жизнью пенсионера. Я бы и сам от дел ушел, только вот передать эти дела некому, Аркадий принять их желанием не горит.

Аркадий с укором посмотрел на отца.

– Батя, может, хватит.

– Ладно, не буду, – Белозеров снова перевел взгляд на Кирилла. – Так вот, до его ухода ты поработаешь в охране, пройдешь специальное обучение. Заодно обвыкнешься, познакомишься с коллективом, попрактикуешься, наберешься у Михалыча опыта, ну а потом примешь у него дела.

Кирилл с сомнением произнес:

– Не знаю, справлюсь ли. Вроде бы по возрасту рановато. Опять же, я в медицинскую академию хотел поступать.

– Молодость не порок, мне как раз нужны молодые, энергичные, перспективные. Зарплатой не обижу. В общем, поработай пока в охране, а потом решишь, у меня остаться или людей лечить. Если согласен, можешь недели две-три отдохнуть после армейской жизни, а потом приходи.

– Согласен. Спасибо.

– Не за что. Это тебе спасибо, что в свое время моего Аркашку под опеку взял и мужика из него сделал.

– У него и без меня характер был.

– Это точно, характера и упрямства ему не занимать. – Белозеров потер ладони. – Ну, закончим с делами и пойдем обедать. Моя несравненная супруга обещала испечь мой любимый пирог с рыбой и приготовить голубцы.

Обед прошел в дружеской атмосфере, на десерт Аркадий предложил катание на лошадях. Поехали втроем: Кирилл, Аркадий и Анастасия. Кирилл наслаждался быстрым бегом гнедого коня, солнцем, видами леса, полей и лугов, средь которых тянулась серебристая нить реки. Исподволь любовался Настей. Ее стройные ноги, загорелые плечи, развевающиеся на ветру волосы, звонкий смех заставляли чаще биться его сердце. Чувство любви к сестре Аркадия овладевало им все больше. Аркадий будто почувствовал его состояние и оставил их вдвоем, сославшись на то, что ему надо заехать на ферму, которая принадлежала его отцу. Настя предложила прокатиться по лесу, но едва они въехали под кроны деревьев, она остановила свою буланую лошадь.

– Ой, смотри, черника!

Настя слезла с седла на землю, подошла к низкорослым кустикам и стала собирать черные с сизым налетом ягоды. Соколикову тоже пришлось покинуть коня. Он неспешно подошел к девушке. Она поднялась. В ее маленькой ладошке лежал десяток ягод, рука потянулась к Кириллу.

– Будешь?

Они стояли совсем близко друг к другу. Кирилл почувствовал, что тонет в ее взгляде, запахе духов, в ее обаянии и красоте. Он не смог совладать с этими чувствами и не заметил, как руки обняли ее талию.

– Ты сказала, что ждала меня, это правда?

Настя посмотрела ему в глаза.

– Правда.

Кирилл наклонился, приблизил лицо к лицу девушки. Настя потянулась навстречу. Их губы слились в поцелуе. Ягоды выпали из ее ладони, черными бусинами рассыпались по траве.

* * *

На раскопки отправились через три дня. Кирилл предупредил мать, что уезжает на неделю, он боялся упреков с ее стороны, но их не последовало, за что он был ей очень благодарен. И вот теперь вишневый «скакун» Аркадия снова летел по трассе, с каждой секундой удаляясь от города.

Путешествие было недолгим, прошло чуть более часа, а они были почти на месте. Перевалочной базой оказался дом в небольшом селении. Скромное одноэтажное деревянное жилище с ажурными резными наличниками на окнах принадлежало бывшему учителю истории и местному краеведу Василию Григорьевичу Тютюхину, подвижному, энергичному человеку невысокого роста и сухого сложения. Несмотря на пожилой возраст, он был крепок телом и духом. Внешне, имея в наличии крупный похожий на картофелину нос, большие голубовато-серые навыкате глаза, длинные седые волосы, обрамляющие розоватую лысину, и белую окладистую бороду, он напоминал Соколикову доброго гнома из сказок. У него во дворе и оставили машину Аркадия. Дальше пошли втроем. Василий Григорьевич Тютюхин любезно согласился быть проводником. Без него путь до затерянной в густом лесу усадьбы мог привести к различным неприятностям. Во-первых, они могли заблудиться, во-вторых, половодье, произошедшее вскоре после последней войны с немцами, превратило местность перед усадьбой в сплошные болота, поэтому Василий Григорьевич осторожно вел их по старой, теперь едва заметной дороге к цели, при этом нагрузив на себя часть поклажи. В нескольких местах дорога скрывалась под водой, и тогда им приходилось идти по колено в воде. Небольшому отряду понадобилось почти три с половиной часа, чтобы добраться до места – расположенных на невысоком холме развалин бывшего дворянского особняка, от которого осталась только часть стены с арочными окнами и колоннами да каменная лестница, некогда ведущая к главному входу в особняк. У лестницы на тумбе лежал обросший мхом каменный лев. Грозный хищник остался единственным стражем того, что осталось от усадьбы. Сопроводив Кирилла и Аркадия до места, краевед полюбопытствовал:

– Помнится мне, что в том году экспедиция завершила свою работу. Или еще чего разведать решили?

Тютюхину ответил Аркадий:

– Да, остались некоторые вопросы.

– Ладно. Вы располагайтесь, а я, пожалуй, пойду назад.

– Спасибо за помощь.

– Да чего там, я хорошим людям завсегда помочь рад. А вы дело нужное делаете. Возвращусь через неделю, как договаривались. Если вдруг приспичит самим возвращаться, идите по зарубкам на деревьях, которые я вам показывал, с пути не сворачивайте. Ну, Бог вам в помощь.

Старик ушел, а Кирилл и Аркадий занялись обустройством лагеря. Вскоре рядом с развалинами особняка появились двухместная палатка, пластиковый раскладной столик, стулья и очаг, выложенный из найденных в руинах кирпичей.

Раскопки начали на следующее утро, но первые два дня результатов не дали. Аркадий и Кирилл тщетно вырубали траву и кустарник, разгребали строительный мусор в надежде найти что-либо заслуживающее внимания, однако обследованный участок показал, что подвалы дома основательно разрушены. И все же позаимствованный Аркадием у поисковиков металлоискатель указывал на наличие металла под обломками. Удача улыбнулась им на третий день. Раскидав груду кирпича и старые бревна, Кирилл неожиданно наткнулся на деревянную, оббитую изъеденной коррозией жестью дверь. От волнения сердце его забилось, как при встрече с Настей. Он толкнул ее плечом, но она не поддалась. Отыскав глазами Белозерова, крикнул:

– Аркаша! Давай сюда, скорее! Кажется, я что-то нашел!

Дверь сломали при помощи ломика. Из пролома пахнуло затхлым, неприятным запахом. Первым в полутемный подвал вошел Кирилл, за ним последовал Аркадий. Лучи налобных фонариков заскользили по выложенным из красного кирпича стенам помещения и низким арочным сводам. Помещение было небольшим, четыре на четыре метра. Судя по стеллажам, пустым бочкам и деревянным ящикам, оно служило складом. В том числе и для боеприпасов, поскольку содержимое ящиков составляли патроны, мины и гранаты. Здесь же стояли три прислоненные к стене винтовки времен Великой Отечественной войны. Аркадий вздрогнул, когда свет фонаря упал на череп в фуражке командира Красной армии. Сдавленным голосом он произнес:

– Кирюха, здесь останки…

– У меня тоже двухсотый, подойди.

Аркадий подошел к товарищу. Кирилл направил луч на стену.

– Похоже, здесь, почти под потолком, была амбразура. Бойцу пришлось подставить под ноги ящик, чтобы вести огонь. Во время взрыва снаряда произошло частичное обрушение свода, парню раздробило голову. – Кирилл направил луч фонаря на пол, где лежали останки солдата. В черепе зияла дыра размером с кулак. Тут же валялись ручной пулемет и каска.

Белозеров нагнулся, поднял с пола каску, повертел в руках.

– Стальной шлем РККА образца тридцать шестого года. Эту каску бойцы еще халхинголкой называли, потому что их использовали во время конфликта с японцами у озера Хасан и в боях на Халхин-Голе. Похоже, парень ею не воспользовался, а ведь она могла спасти ему жизнь.

Соколиков направил луч фонарика на грудь солдата:

– Посмотри в нагрудных карманах, может, документы сохранились.

Аркадию, как опытному поисковику, это было не впервой, он присел на корточки и стал неторопливо исследовать останки. Время пощадило то, что находилось в подвале. Каменные стены и руины особняка укрыли подземелье от сильного разрушительного воздействия внешней среды, словно законсервировали для будущего. Немалую роль сыграло и то, что остальные помещения подвала были почти на полметра ниже, талая и дождевая вода собиралась там и через промоину утекала в заболоченную речку Несмотря на близость и сырость леса и болот, все, что находилось внутри погреба, сохранилось в сносном состоянии.

– Судя по петлицам, красноармеец. – Аркадий осторожно распахнул полуистлевшую шинель, ощупал гимнастерку. Подушечки пальцев ощутили под ветхой материей твердый продолговатый предмет, по форме напоминающий короткий толстый карандаш. Это был личный медальон бойца Красной армии. Аркадий с трепетом изъял из-под гимнастерки эбонитовый пенал, внутри которого должны были находиться бланки со сведениями о красноармейце. Бланков не оказалось. Капсула была пуста. Аркадий разочарованно вздохнул.

– К сожалению, такова статистика, из ста «смертных медальонов» только в одном удается обнаружить заполненные бланки. Есть версия, что бойцы считали, что если заполнишь бланк, то гибели не избежать. Короче, плохая примета. Капсулу для опознания личности в большинстве случаев просто выкидывали или оставляли бланк не заполненным. Красноармейские книжки ввели в октябре сорок первого, так что эти ребята получить их не успели.

– Жаль. Значит, имя этого бойца так и останется неизвестным.

– Подожди. – Руки Аркадия потянулись к сапогам убитого красноармейца. – Так я и думал. – Аркадий вытянул из-за голенища алюминиевую ложку прочитал надпись: Митрошкин.

– Красавчик, Аркаша! Теперь хоть фамилию знаем. Пойдем посмотрим второго.

Кирилл повел лучом в сторону двери, где Аркадий обнаружил останки командира. Они подошли, свет фонарей разогнал темноту около дверей. Рядом с останками лежали пустая фляжка и автомат ППШ. Судя по одному кубарю в петлице, это был младший лейтенант. Когда осмотр останков был закончен, Аркадий констатировал:

– Он был ранен в живот и, судя по гранате, которую он сжимал, готовился к смерти.

– Почему ты так решил?

– Известно, что немцы уничтожили позиции роты в трехстах метрах перед особняком, а затем разрушили усадьбу. Похоже, что командир и красноармеец, скорее всего, были ее последними защитниками. Возможно, что здесь были запасные позиции, только отступили сюда единицы. Участь командира была предрешена, а потому он решил погибнуть, но не сдаваться. Ты думаешь, ящики с гранатами и взрывчаткой лежат рядом просто так? Если бы немцы ворвались в погреб…

– Он бы дернул за кольцо, и тогда…

– Да. Но, похоже, до этого не дошло. Взрыв артиллерийского снаряда немцев обрушил здание и похоронил под развалинами винный погреб и его защитников.

– Узнать бы имя героя.

– Сейчас попробуем. Надо обследовать карманы и командирскую сумку-планшет. – Аркадий шагнул к выходу из подвала.

Кирилл удивленно посмотрел на товарища:

– Ты куда?

– Я сейчас.

Вернулся Аркадий Белозеров с пинцетом и целлофановыми пакетами, в которые отправились командирская сумка и комсомольский билет, извлеченный из нагрудного кармана павшего воина.

Кирилл разочарованно спросил:

– И что же, мы даже не узнаем его имени и фамилии?

– Узнаем, но чуть позже. Я передам документы специалистам, которые изучат и восстановят их, а мы неумелым обращением можем сделать так, что они будут утеряны навсегда, и тогда нам будет не суждено узнать имя героя. Бумаги ветхие и требуют бережного к ним отношения. Ты не переживай, о результате я тебе обязательно сообщу, а останки мы уложим в картонные ящики и доставим в город. Когда имена воинов будут известны, их захоронят со всеми почестями, как подобает хоронить защитников родины.

Кирилл поднял лежащий рядом с останками младшего лейтенанта автомат ППШ.

– Это хорошо, а что будем делать с оружием и боеприпасом?

– Что и положено, передадим соответствующим органам. Арсенал здесь приличный.

Аркадий окинул помещение взглядом:

– Весьма приличный, только вот твоей машины времени здесь не оказалось.

– Ну, во-первых, не моей, а во-вторых, есть у меня кое-какие соображения. Надо мне сделать некоторые промеры развалин. Если предположить, что подвалы находились под всей площадью дома, то остается необследованный участок…

Кирилл перебил:

– Ладно, ты тут пока занимайся промерами, соображай, а я пойду готовить нам ужин, а то стемнеет скоро.

Макароны с тушенкой были готовы через час. Ужинать сели в сумерках. Покончив со своей порцией, Аркадий изрек:

– Завтра надо убрать стеллажи и обследовать стену с северной стороны. За ней единственный не обследованный участок, где может находиться подвал.

Кирилл отогнал комара, не отрывая взгляда от языков пламени в очаге, произнес:

– Надо – значит надо, но мне кажется – это пустая затея.

Аркадий не ответил. Сидели молча, слушали звуки ночи, потрескивание углей в очаге, думали каждый о своем. Недолго. Прибывающие с каждой минутой полчища злых кусачих комаров заставили их укрыться в палатке.

* * *

Утро встретило искателей яркими лучами солнца и веселым щебетом птиц. Они умылись, наскоро выпили по чашке крепкого растворимого кофе с бутербродами и принялись за работу. Прежде всего, соблюдая осторожность, аккуратно убрали ящики с боеприпасами, затем отодвинули стеллажи. Заодно и подсчитали «трофеи». Арсенал вооружения оказался внушительным и составил десять ящиков с патронами, два с гранатами, один с взрывчаткой, один с минами, три винтовки Мосина, ручной пулемет Дегтярева ДП-27, один автомат ППШ, один револьвер системы Наган. В полдень добрались до стены. Предложение пойти пообедать Аркадий отверг. Увлеченность Белозерова заразила и Кирилла. Простукивание стены результата не дало. В дело снова пошел металлоискатель. С помощью прибора обшарили каждый сантиметр кирпичной кладки стены. Пронзительный сигнал в углу подвального помещения вселил в Аркадия и Кирилла надежду. Обнадежило и то, что при более мощном освещении оказалось, что кладка в этом месте оказалась иной. Только сейчас они заметили, что участок кладки высотой в полтора метра и шириной где-то с метр выложен из булыжника, посаженного на известковый раствор. К тому же, кладка оказалась крепкой, хоть гранатой взрывай, однако применение в данном случае взрывчатых веществ грозило негативными последствиями. Поэтому пришлось обходиться монтировкой, ломом и кувалдой. Но, как говорится, «упорство и труд все перетрут», перетерли и стену. Усилия не прошли даром. За кладкой, к великой радости Аркадия, оказалась массивная деревянная дверь. Ломом и кувалдой сбили пудовый замок, отворили дверь, с трепетом вошли внутрь.

Лучи фонарей осветили помещение, ширина которого составляла три, а длина – четыре метра. Время и внешняя среда отнеслись к обстановке благосклонно, а она была скромной: полки со склянками, вешалка, деревянная грубо сколоченная кровать, табурет, дощатый стол, на котором стояли запыленные подсвечник, чернильница, расписная фарфоровая кружка, стеклянная бутылка с вином. Здесь же лежали несколько гусиных перьев, нож, две книги и раскрытая на середине толстая тетрадь с пожелтевшими, покрытыми серыми пятнами листами. Она-то и заинтересовала Белозерова в первую очередь. Он осторожно смахнул с нее слой пыли, но листать не стал, как и в случае с документами погибших солдат, аккуратно сложил книги и тетрадь в целлофановый пакет и только после этого обратился к Кириллу:

– Похоже, что моя версия оказалась верной, это и есть коморка Броссара. Книги на французском языке есть тому подтверждение, а тетрадь, по всей видимости, является его личным дневником, который предстоит сохранить, восстановить и сделать копию. Из нее-то я, возможно, смогу добыть информацию о конструкции, с помощью которой наш герой перемещался во времени.

– А привидений ты не боишься? Вдруг Бросар охраняет свои сокровища? Вот возьмет и сделает так, что у тебя крыша поедет, как у покойного хозяина усадьбы.

Кирилл направил луч фонаря в один из углов комнатенки.

– А вот, по-моему, и предмет твоих мечтаний.

Соколиков подошел к оплетенной тенетами конструкции. Когда та была освобождена от густых лохмотьев паутины, они увидели перед собой подобие невысокого деревянного стола, на котором стоял диск, напоминающий гончарный круг. Его толщина была не более пяти сантиметров, а диаметр – чуть больше сорока. Материал, из которого он был изготовлен, напоминал эбонит. На нем в порядке уменьшения расположились пять тонких дисков из неизвестного металла, который напоминал платину. Диски были испещрены египетскими иероглифами, рисунками и знаками, непонятными для Белозерова и Соколикова. Венчала конструкцию хрустальная пирамида величиной с кулак. Совместная высота конструкции, вместе с деревянной подставкой, не превышала полутора метров, с четырех сторон ее охраняли изящные, размером с сигаретную пачку, бронзовые фигурки сфинксов: львов с человечьими головами. Их скуластые непроницаемо-строгие лица были отвернуты от пирамиды и внимательно всматривались в темноту комнаты. Кирилл и Аркадий поняли, что перед ними машина времени, которою они искали. Около пяти минут они стояли молча, не в силах побороть волнение, и завороженно смотрели на конструкцию. Первым заговорил Аркадий. Не сдерживая эмоции и выражая восторг, он согнул в локте правую руку, сжал пальцы в кулак и опустил ее вниз:

– Йес! Да! Кирюха, мы сделали это! Я знал! Я чувствовал, что мы найдем ее!

Кирилл присоединился к ликованию друга, но в его голосе было больше удивления:

– Офигеть, не встать! Не верю своим глазам. Честно признаться, я до последнего сомневался, что существование этого агрегата реально. И что же мы теперь будем делать с этим богатством?

– Придется оставить его здесь. Пока я не изучу дневник Броссара и принцип действия этой машины времени, трогать ее нельзя. Вход в уцелевшие помещения надо будет завалить и замаскировать. Когда я закончу знакомство с материалом, мы сюда вернемся. Останки павших солдат мы возьмем с собой, а вот обнаруженное оружие и боеприпасы придется временно утаить. Я думаю, что они нам очень пригодятся в случае, если мы научимся эксплуатировать этот агрегат и путешествовать во времени.

Кирилл усмехнулся:

– Однако ты, Аркаша, авантюрист. Хочу тебя предупредить, что это уже будет незаконное хранение огнестрельного оружия.

Аркадий парировал:

– Это как посмотреть. У отца хороший адвокат, думаю, он не даст в обиду, в общем, если что, – нас отмажут. Опять же, мы сохраним его только на время использования машины времени, а потом отдадим куда следует. А насчет авантюризма ты не прав, это не я такой, это жизнь такая. Иначе нельзя. У меня дух захватывает от перспективы побывать в ином времени.

– Не говори гоп, пока не перепрыгнул. Сначала надо с этим агрегатом разобраться.

* * *

С «агрегатом» Аркадий разобрался уже через неделю. Утром, в назначенное время, автомобиль Белозерова подъехал к подъезду. Кирилл немало удивился, когда увидел на заднем сиденье Настю. Присутствие девушки было для него полной, но приятной неожиданностью. Их предыдущая встреча состоялась тремя днями ранее. Настя позвонила сама сразу же после их приезда с раскопок и предложила продолжить отношения, которые завязались в лесу, неподалеку от загородного дома Белозеровых. Кирилл согласился, и через три дня они встретились. После прогулки по городу и посещения ночного клуба они забрели в городскую квартиру Белозеровых. Приятные воспоминания о той ночи до сих пор будоражили душу бывшего морского пехотинца. Кирилл бросил на Анастасию влюбленный взгляд:

– Привет!

Она ответила взаимностью. Обворожительная белозубая улыбка осветила ее красивое слегка загоревшее лицо:

– Привет!

Аркадий за руку поздоровался с Соколиковым, шутливо-официальным тоном добавил:

– Позволь представить тебе еще одного члена предстоящей экспедиции – Белозерову Анастасию Александровну. Обстоятельства вынудили взять это зловредное существо с собой.

Настя легонько стукнула его ладошкой по затылку

– Сам ты зловредное существо!

Белозеров поправил бейсболку тихо хихикнул, почесал затылок.

– Пришлось ей все рассказать. Так что она в теме. Так получилось, что моя сестрица оказалась единственным человеком, кого я готов посвятить в эту тайну. Конечно, не считая тебя. Дело в том, что мы не знаем, удачным ли будет наше путешествие во времени, и если мы не вернемся, то кому-то надо будет сообщить об этом моему родителю, а уж он примет решение, как нас вызволить.

Настя перебила: