Теория поля

– Интересно…

– Согласен, это занятно. Но дело в том, что сей могучий инструмент, данный нам природой, если и используется нами, то неосознанно, случайно и бессистемно. Но если бы мы всегда, с самого рождения тренировались в его применении, мы бы все стали великими волшебниками. Представь, так же, как мы учимся ходить, говорить, читать и писать, мы бы планомерно, изо дня в день, постигали бы магию создания грядущего. А на что мы тратим свое время? Десять лет в школе, пять лет в институте, тысячи упущенных часов!

– Трудно представить. Нас же так много…

– Да, в этом-то все и дело. Наши страсти и пороки слишком сильны, чтобы позволить нам влиять на события напрямую. Возможно, все дело именно в этом. А может быть, просто мы недостаточно талантливы, умны, прозорливы, чтобы в полную силу использовать столь мощный инструмент. Или же просто-напросто пока еще не эволюционировали должным образом.

– А ты?

– Я могу в большей степени, чем другие. Просто так получилось, что я об этом знаю. О, можешь мне поверить, такие способности открывают потрясающие возможности! И с каждым днем все больше и больше. Практически безграничные! Предела не существует!

– А Таммуз?

– У Таммуза хорошие данные от природы, но он не умеет как следует их использовать. Что-то получается, но управлять процессом сознательно он не может. Пока не может. Он талантлив, трудолюбив и напорист, хотя по сути своей наш черный маг всего лишь зарвавшийся, самовлюбленный шарлатан с гипертрофированным чувством собственного достоинства. Он не представляет для меня ни опасности, ни даже малейшего интереса.

И все же Натали было очень сложно сразу осмыслить всю значимость поведанной ей информации. Сейчас в ее голове пыталась поселиться лишь одна мысль: ее самый близкий, самый лучший друг умеет нечто такое, «что и не снилось нашим мудрецам». Чтобы понять это, а уж, тем более, принять, требуется немалое время. Шутка ли, ведь фактически требуется полностью переосмыслить свои взгляды на мир. Когда рядом с тобой творится такое…

По дороге домой Козырев, не столько пользы ради, а дабы еще более привести в смятение неокрепшие мозги юной подружки, то и дело, как бы невзначай демонстрировал ей во всей красе свои необычные, феноменальные способности.

На выходе из ресторана их уже ожидала машина. Впрочем, в этом пока еще ничего необычного не было.

– Может, лучше на метро? – предложила Натали. – Сейчас еще пробки, придется долго добираться.

– Не волнуйся, посмотри, дорога почти пустая.

И действительно. Садовое кольцо, обычно загруженное в это время до предела, было на удивление свободно. Редкие машины пролетали мимо с большой скоростью. Измученные постоянными пробками водители радовались и стремились максимально использовать внезапно образовавшееся свободное пространство.

– Это тоже твои проделки?

– Может быть, да, а может быть, и нет. В конце концов, какая разница? Важно, что скоро мы будем дома.

– И как ты это сделал?

– Понятия не имею!

– Как так?

– А разве это так уж важно для нас?

– Я думала, чтобы достичь цели, нужно сначала определить средство ее достижения.

– Типичное заблуждение человека! Иллюзия свободной воли приучила думать, будто от его поступков в этом мире что-то зависит.

– А на самом деле?

– А на самом деле все зависит исключительно лишь от наших мыслей и желаний. Я же тебе рассказывал. В основном, конечно, от желаний…

– Да, но мне трудно представить. Как можно, например, убрать из Москвы пробки?

– Я вовсе не убирал из Москвы пробки. Впрочем, если так уж нужно, можно сделать и это. Я всего лишь пожелал поскорее добраться домой.

– И куда делись пробки?

– Почем мне знать? И вообще, мне это неинтересно! Может, скоро поедет правительство. Или парочка небольших аварий заблокировала выезд на кольцо. Пробки есть, но они не здесь.

– Аварии?

– Ну да, – Козырев удивленно посмотрел на подругу. – Аварии. В Москве ежедневно происходят сотни мелких аварий. Да ты не волнуйся, я уверен, что ничего серьезного!

– Значит, те, кто стоит в пробках, не хотят побыстрее домой?

– Хотят или не хотят, я не знаю. Для меня это неважно. Возможно, они хотят меньше, чем я, но, скорее всего, они просто не умеют правильно хотеть.

Натали смотрела на своего друга с недоумением.

– Получается, что все эти люди томятся сейчас в пробках, чтобы мы смогли свободно проехать? И кто-то поплатился за это своей машиной, может быть, даже здоровьем. А если жизнью?

Арсений понял, к чему она клонит, но лишь безразлично скривился.

– Каждый получает то, что пожелал, чего достоин. Я не сильно переживаю на эту тему. Да и тебе не советую. Пойми, так устроен мир, и это правильно. Мы не способны постичь все нюансы, все замыслы Бога. Я уверен, что он всегда избирает наилучший сценарий.

– Ну хорошо, – никак не унималась Натали. – А можешь сделать что-нибудь лично для меня? По твоему велению, по моему хотению? Чтобы я сама выбрала, а ты исполнил?

– Пожалуйста, легко! Чего бы тебе хотелось?

– Ну, например, букет цветов.

– Всего-то? – удивился Арсений.

– Да, но только, чур, из машины не выходи, и вообще не двигайся!

– Хорошо. Надеюсь, это тебя убедит.

Несколько минут они ехали молча. Водитель, молоденький, приятный парнишка едва за двадцать, подозрительно косился на странных пассажиров через зеркало заднего вида. Девушка заметила его любопытство и спросила:

– А вы как считаете, молодой человек, разве это хорошо, использовать других для достижения своих личных целей?

– Наташ, ну не передергивай, – вмешался Козырев, – никого я не использую. Просто иногда так получается. Случайно, понимаешь? Я вовсе этого не хочу! Просто слишком уж много пересечений интересов в нашем перенаселенном обществе. Часто выходит так, что самый простой путь…

Арсений не закончил, потому что водитель на секунду повернулся к ним, очевидно собираясь что-то возразить, но не успел. Раздался милицейский свисток и наперерез их машине, активно размахивая полосатым жезлом, стремительно выскочил сотрудник ГИБДД.

Остановившись, расстроенный паренек вышел навстречу стражу порядка. Козырев обратился к Натали:

– Вот видишь. Тебя можно обвинить в том же самом. Из-за твоего любопытства страдает ни в чем неповинный человек. Нельзя отвлекать водителя во время движения!

– Ну тогда я это и исправлю!

Девушка поспешила вслед за нарушителем.

– Извините его, товарищ лейтенант! Это я виновата! Я его отвлекла. Он больше не будет! Честное слово!

Милиционер отвлекся от изучаемых документов и посмотрел на Натали, затем повернулся к водителю.

– Ваша?

– Нет, пассажирка.

– Надо же, какая правильная!

Он снова посмотрел в ее сторону.

– Проезд на красный свет – серьезное нарушение! Представляете, что могло случиться? Дорога не прощает небрежности!

– Ну пожалуйста! – мило проворковала девушка, кокетливо состроив виноватые глазки.

Суровый постовой было задумался, но вскоре ответил:

– Нет, извините. Простить я его не могу, но для вас лично у меня есть небольшой подарок.

Он подошел к служебному автомобилю и достал с заднего сиденья скромный, но со вкусом оформленный букет.

– Вот, держите! Такая порядочность достойна вознаграждения. Да берите, берите, не стесняйтесь! – заметив ее нерешительность, он практически впихнул букет ей в руки. – Я покупал для своей девушки.

– А как же вы? – Натали совершенно растерялась.

– Ничего, обойдусь, – лейтенант погрустнел. – Мне уже, наверное, не пригодится.

Вернувшись в машину со свежим букетом цветов, она ошарашенно смотрела на своего друга. Таких невероятных совпадений в жизни не бывает! Приходилось поверить в связь этих двух событий: ее спонтанного пожелания и неожиданного подарка от стража порядка.

– Ну, что скажешь? – приветствовал ее Арсений, лукаво улыбаясь одними уголками глаз. Но Натали не желала так просто сдаваться и упрямо продолжала отстаивать свою позицию.

– Все равно! Даже если ты и прав. Теперь из-за этого букета накажут хорошего парня! А еще милиционер, похоже, расстался со своей девушкой. И все ради какой-то глупой прихоти! Неужели тебе не стыдно?

– Во-первых, это была твоя прихоть. Я лишь ее исполнил. А во-вторых, почему ты думаешь, что в их неприятностях есть моя вина?

– А чья же?

– Откуда я знаю? Скорее всего, он еще раньше расстался с подружкой. И просто выкинул бы этот букет. А водитель, ну что водитель? Все справедливо, нужно следить за дорогой.

– Да он на штраф потратит больше, чем заработал за целый день!

– Ну хочешь, я компенсирую ему потерю?

– Да при чем тут деньги? Я же тебе не о деньгах говорю!

Они надолго замолчали. Возвратившийся шофер посмотрел на них очень странно, но ничего не сказал. Натали пыталась осмыслить произошедшее, Козырев не мешал ей, равнодушно смотрел в окно и развлекал себя своими «магическими» трюками. Памятуя о причине недавнего наказания, организовывал для их автомобиля «зеленую волну», пытаясь мысленно воздействовать на работу городских светофоров.

И вдруг на подъезде к очередному перекрестку он заметил странное поведение одной из машин, которая остановилась на примыкающей дороге в ожидании разрешающего сигнала. Ее водитель вел себя явно неадекватно. Несмотря на красный свет, он то и дело трогался, проезжал несколько сантиметров, снова останавливался и тут же вновь возобновлял движение. В самый последний момент, когда до их такси оставалось каких-то несколько метров, странная машина окончательно сошла с ума. Невзирая на плотный поток, она резко стартовала с места и выкатилась на оживленный перекресток. Каким-то невероятным чудом им удалось избежать столкновения. Жуткий скрип тормозов, автомобиль развернуло, понесло юзом в неконтролируемом заносе, но, к счастью, остановило в полуметре от сумасшедшего самоубийцы.

Их потрясенный водитель стремительно выскочил, подбежал к хозяину странной машины и, испытывая сильнейший стресс, обложил последнего не стесняясь в выражениях. Тот медленно опустил окно. Седовласый мужчина лет сорока пяти, опрятно одетый, интеллигентного вида. Он совершенно не походил на психа. Несмотря на поток льющейся в его адрес брани, улыбался с явным облегчением, и, казалось, полностью контролировал свои эмоции. Его успокаивающий жест явно означал: мол, все в порядке, дружище, извини, так было надо.

Арсений вышел из такси. Обошел столь внезапно возникшее прямо перед ними препятствие. С обратной стороны, ранее скрытой от их взгляда, уткнувшись колесом в борт спасительного авто стояла детская коляска с младенцем внутри. Рядом на тротуаре распласталась тучная старушка, которая спешно и нелепо пыталась подняться. Скользкий асфальт не давал ни малейшей опоры, и пожилая женщина, громко охая и причитая, беспомощно барахталась у края проезжей части.

Козырев первым делом подошел к коляске и откатил ее в безопасное место. Помог подняться бабульке. Недавнее происшествие предстало перед ним со всей ясностью. Поскользнувшись, старушка, очевидно, выпустила из рук коляску. Потеряв контроль, та неотвратимо покатилась прямо под колеса несущегося потока машин. На счастье, это заметил самоотверженный водитель, который, кстати сказать, стоял в самом левом, дальнем от тротуара ряду. Рискуя собственной жизнью, он заслонил ребенка от неминуемой смерти!

Арсений стоял рядом со спасенным младенцем, и в его душе пронеслась целая буря разнообразных эмоций. Он вспомнил рождение Платона, его гибель, их переживания, связанные с потерей сына. Вспомнил все свои нелепые потуги. Вот, прямо перед ним, сидит в своей машине и скромно улыбается тот, кто, не имея никаких особых способностей, сумел сотворить такое! Спасти жизнь ребенка – что может быть более достойным, более благородным? А сделал ли он, лично он, Арсений Козырев, тот, которому подвластно управление человеческими судьбами, что-либо подобное? Что-нибудь такое, что хотя бы отдаленно могло бы с этим сравниться? Здесь было о чем подумать.

Ему вдруг показалось, что не Таммуз, а этот неизвестный человек из авто и есть его личный антипод! А сам он, именно он и никто другой, является олицетворением решения уравнения с физически нелогичным, комплексным результатом.

Всевозможные парадоксы переплелись в его голове невероятным клубком. Кто этот неизвестный водитель и почему он так поступил? Что явилось тому истинной, реальной причиной? Ведь проснувшись утром, человек обычно не планирует вечерний подвиг. Так было записано в акашапране! Но кто определил подобный ход вещей? Стал ли героический поступок незнакомца неожиданностью для него самого? Очевидно, что старушка должна была упасть, а ребенок должен был выжить. А спасти его мог только тот, кто это в итоге и сделал. А мог ли именно этот человек поступить иначе? Навряд ли, ведь именно ему от рождения было дано данное конкретное тело, данные органы чувств, данные эмоции, данные мысли, данная личность. Все эти материальные аспекты одного конкретного индивидуума. Именно он и должен был оказаться именно сегодня именно в этом месте. Физические законы, как правило исполняются, даже если еще и не открыты человечеством. Минимум необходимой для реализации энергии…

Бесконечное количество взаимосвязанных событий, ролей и их исполнителей кружило голову и туманило мозги. Но Козырева сейчас больше всего волновал другой вопрос. А мог бы он, лично он поступить так же? И от чего это могло бы зависеть? Стать героем и ежедневно совершать подвиги, что ж, в этом для него не было ничего невозможного. Только в чем же тогда заслуга, если ты заранее знаешь об успешном исходе? И в чем заслуга, когда ты всего лишь пассивное орудие в руках судьбы? Может быть все дело в пресловутой карме? В том самом наборе предыдущих мыслей, желаний, стремлений? И героический поступок лишь награда за праведный образ жизни? Не может подлец в одночасье стать благородным! Не может совершить мерзость человек порядочный! В этом суть законов майи. И лишь Арсению дано по собственной воле нарушать сей непреложный закон. Так значит, все-таки существует возможность повернуть все иначе? Стирающий предначертанное…?

* * *

А той же ночью Козыреву приснился очень необычный сон. С одной стороны, и в этом нет никаких сомнений, ночное действо действительно было тем, что принято называть сновидениями. Но Арсений четко отдавал себе в этом отчет, и, следовательно, сновидение являлось осознанным. Однако почему-то он снова не имел ни малейшего влияния на происходящее там, внутри его ночных грез. Он подумал было, что ему опять снится сон про то, что он проснулся во сне. Но само только подобное предположение немедленно заставило бы его признать нереальность происходящего, частично пробудиться и тут же очутиться в стандартном осознанном сновидении. А теперь складывалось такое впечатление, словно границы между мирами в одночасье рухнули и наше реальное пространство на время овладело ранее недоступной ему областью.

Собственно, сновидение как таковое не отличалось богатством красок, пейзажей или большим количеством действующих персонажей. Все происходило в рамках одного-единственного диалога, и диалог этот был совершенно неподвластен его воле. Да и своего собеседника Арсений не видел. Слышал лишь его голос. Зычный, громкий, низкий и одновременно необычайно добрый, преисполненный небывалой, искренней любовью, невзирая даже на строгий, обличающий смысл произносимых фраз. Голос был из тех, услышав которые и в голову не придет спорить, возражать или сопротивляться. Голос учителя и наставника, голос друга и голос отца одновременно.

Декорации отсутствовали вовсе, но эта окружающая пустота, которую невозможно представить в обычной жизни, во сне, напротив, казалась совершенно логичной и естественной. Зачем нужно зримое, наблюдаемое окружение, когда смысл происходящего заключается исключительно в произносимых словах.

– Человеческие души, Арсений, самодостаточны и независимы, – начал свою речь таинственный Голос. – Я не имею на них влияния, ведь они часть меня. Это великий дар и большая ответственность. Они всегда сами определяют свою судьбу.

– Кто ты? – спросил хозяин сна, хотя, пожалуй, уже догадывался. Голос не стал утруждаться подтверждением его догадок.

– Я здесь, чтобы помочь тебе. Ты умен, но ты запутался. Разум – лишь средство, которое помогает душе достичь задуманного. Не стоит уделять ему слишком много внимания. Это как если бы инструмент вдруг начал управлять поступками мастера. Вы, люди, слишком переоцениваете его роль в своей жизни.

– Это ты мне подсказывал?

– Да.

– Но почему?

– Потому что ты – это я.

– ?

– В каком-то смысле.

– Именно я?

– Прекрати, ты же так не думаешь.

– Тогда…

– Я помогаю всем и всегда. Не все хотят меня слышать.

– А я?

– Ты, как и все, слышишь лишь то, что хочешь. Но это твое право. Я ни на чем не настаиваю.

– Тебя бывает трудно понять. Сплошные загадки.

– Я не могу делать различий между людьми, но любую мою фразу люди должны понимать по-своему. Каждый в соответствии со своим собственным разумом. Знания должны открываться лишь тем, кто их достоин. Разные в духовном и нравственном плане личности должны по-разному воспринимать смысл одной и той же фразы. Дорога к богу у каждого своя. Невозможно дойти до него чужим путем.

– А если кто-то ошибется?

– Это невозможно. Мысли принадлежат материальной природе, она мне подчиняется и мной управляется.

– Разве только материальная?

– Не только, – Арсению показалось, что голос улыбнулся.

– А почему в загадках всегда индийская тема? Индуизм что, самая правильная религия?

– Религия не может быть правильной или неправильной. Все дело в вере. И неважно, во что человек верит, если он верит в меня.

– И все же?

– Если Мусе Бурхану близка эта тема, то почему нет? Это самый простой способ заинтересовать посредника.

– Вот, кстати, зачем вообще потребовался посредник? Хотя… Я, кажется, понял.

– Да, ты правильно понял. Тогда ты бы еще не стал меня слушать.

– И как же мне быть?

– Как быть? Я же сказал, что не даю рецептов. Ты свободен в своих поступках.

– Тогда в чем смысл?

– Смысл в том, чтобы помочь тебе разобраться.

– Разобраться в чем?

– Прежде всего в самом себе.

– Каким образом?

– Я открою тебе глаза. Послушай, я знаю, тебе было тяжело, но ты не дотерпел самую малость. Не смог продержаться еще совсем чуть-чуть. И все снова вернулось бы на круги своя. Даже Платон. Все исполнилось бы так, как ты хотел. С твоей стороны это было весьма сложное желание. Сложное, но выполнимое. Ты же знаешь, предела нет, возможно все. Для выполнения подобного заказа требуются немалые жертвы. Вам пришлось бы многое вынести для этого. Но вы не смогли. Почти смогли, но этого недостаточно.

– Может быть, все-таки еще не все потеряно?

– Я могу свести вас опять вместе, но я бы тебе не советовал. Разбитую чашку не склеить. Ты убил ее душу, она не сможет простить тебя и снова поверить. Не в этой жизни. Но дочь ты не потерял. Пройдет время, она вырастет, все поймет и сама захочет восстановить отношения с тобой.

– Но они не хотят брать от меня даже денег.

– Ты и сам легко можешь сделать так, чтобы они ни в чем не нуждались.

– А как же Платон?

– А вот Платона ты теперь вряд ли вернешь. Он сам не захочет к тебе возвращаться. Только к вам обоим. Если вы вновь сойдетесь, это будет уже не тот союз. Ему больно смотреть на вас даже отсюда, а не то что идти к вам на Землю. Попробуй поговорить с ним сам.

– Поговорить?

– Позвать?

Козырев задумался.

– Не знаю. Неожиданно. Я не готов, что я скажу ему?

– Это правильно. В том месте, где он сейчас обитает, все иначе. Вы все равно бы не сумели понять друг друга.

– Тогда что же?

– Строй новую жизнь. У тебя все получится, обрети веру в это. А у нее и сейчас все хорошо. Насколько это вообще возможно. Она нашла себя в дочери. Дочь у вас очень способная, ее ждет великое будущее. Мать будет при ней всю жизнь. И будет по-своему счастлива. Ведь Снежана – это все же частичка тебя.

– Еще вопрос. Скажи, то, что я делаю, это правильно?

– А разве ты что-то делаешь?

Голос был прав. Если Арсений что-то и делал, это было совсем не то, что следовало сейчас обсуждать. Тогда что же? Неизвестный собеседник удивительно точно уловил наиболее волнующие его вопросы.

– У меня многое не получается! Я знаю, что это возможно. Телекинез, левитация, телепатия, телепортация, в конце концов! Не здесь, во сне, а взаправду, наяву! Мне хочется все знать, что было и что будет. Хочется быть в нескольких местах одновременно. Почему я никак не могу добиться этого?

– Ты говоришь о сиддхах?

Удивительно, но Козыреву показалось, будто он уловил в голосе насмешку, даже иронию. Тем не менее он с энтузиазмом закивал головой в знак согласия:

– Да-да, именно! Сиддхи! Только не говори мне, что это ложная цель, что они даются в награду лишь достойным. Что надо желать совершенно иного. Все это я уже слышал! Меня интересует сугубо технический момент. С точки зрения физики, если я прав, а я уверен, что я прав, я давно уже должен был овладеть такими способностями! Почему же этого никак не происходит?

Неизвестный голос уже не пытался скрыть своего веселья.

– Вы, люди, удивительные создания. Не можете поверить даже в то, о чем твердо знаете.

Козырев проснулся. Все вокруг изменилось. Те же самые вещи и предметы обрели вдруг новое содержание, иной смысл. Пробуждаясь, он как будто бы по инерции, слишком разогнавшись, не только вернулся из сна в реальность, но и пошел дальше. Грезы нашего мира развеялись, он четко увидел его строение, ощутил все детали. Он будто бы очнулся от вечной спячки, в ходе которой не жил, а лишь существовал, подчиняясь нелепым, неизвестно кем придуманным, непонятно когда установленным правилам. Арсений проснулся наяву.

* * *

Он увидел все. Что и как происходило до сегодняшней минуты. Стоило только сконцентрироваться на каком-то событии или объекте, как он тут же расширялся, занимая собой все мысленное пространство, отображался в нем, будто в необычайно четком мониторе, и отображение это безоговорочно подчинялось любым командам разума.

Удивительно, но подобный доступ к практически неограниченной информации не создавал ни малейшего неудобства. Он справлялся с гигантскими информационными потоками запросто, будто всю жизнь этим только и занимался. Данные моментально фильтровались, полностью послушные его мыслям. Он выбирал тему, направление, затем сужал конус восприятия и мог спокойно опуститься до малейшей, даже самой незначительной детали.

Картинку, постоянно изменяющуюся в его голове, можно было легко отодвинуть и на удобном расстоянии просмотреть связи со всеми соседями. Сосредоточиться на каком-то одном, конкретном взаимодействии, изучить его со всех сторон, словно под микроскопом. Переместиться по причинам и следствиям в любом направлении, а затем, определившись со своим основным интересом, приблизить избранный объект, дабы уже проникнуть в его суть до самого основания.

Мир открыл перед ним свое истинное лицо и лицо это оказалось ужасным! События, произошедшие по всей планете всего за какую-то пару последних месяцев, пронеслись перед его глазами с поразительной четкостью, ясные до мельчайших подробностей. Пронеслись и повергли в состояние глубочайшего шока.

Вооруженное столкновение на Филиппинах: 19 погибших; серия терактов в Ираке: в совокупности 64 погибших, 33 раненых; авиакатастрофа в центре Мехико: 13 погибших, в том числе министр внутренних дел страны, 40 пострадавших, 30 сгоревших автомобилей; теракт во Владикавказе: 12 погибших, более 40 пострадавших; сразу две школы в течение одной недели обрушились на Гаити, более 100 погибших, более 200 раненых; трагедия при испытаниях на подводной лодке «Нерпа» в Комсомольске на Амуре: 20 погибших, 21 пострадавший; взрыв на шахте в Румынии: 12 погибших; еще одна серия терактов, теперь уже в Индии: 195 погибших; и снова теракты, теперь в Пакистане, 27 погибших; Израиль, падение в пропасть автобуса с туристам, 30 погибших; Москва, взрыв у метро «Пражская», 9 пострадавших. Гражданская война в Шри-Ланке, политический кризис в Таиланде, напряженность в отношениях между Индией и Пакистаном, беспорядки в Греции, военный переворот в Гвинеи, бомбардировки в секторе Газа, казалось, конца-края не будет бурному потоку этой страшной, ужасающей информации.

Но хуже всего то, что теперь он четко и определенно, с прозрачностью, не допускающей никаких двусмысленных вариантов толкования, видел подлинные движущие мотивы людей. Он видел все те нравственные, моральные предпосылки, которые стоили жизни всем этим несчастным. И мотивы эти часто, почти всегда, были настолько ничтожны, настолько несопоставимы с заплаченной за них ценой, что поражали, ужасали, шокировали. А истинным виновникам не было до того ни малейшего дела. Они ведь не могли даже проследить цепь логически связанных событий, приведших в итоге ко всем этим жутким катастрофам.