Теория поля

– Что-нибудь классическое. Без всяких этих новомодных экспериментов. МХАТ, «Современник», «Маяковка», «Сатирикон». «Ленком» было бы идеально, но туда разве попадешь!

– Я для себя пометил, – улыбнулся Арсений. – А в какой день?

– У меня вечера заняты по вторникам и четвергам. Танцы. А в остальное время – без проблем.

– Отлично! Тогда что, до связи?

– Да, звони! Приятно было познакомиться!

– Мне тоже! Даже очень приятно. Пока!

Настроение молодого человека заметно улучшилось. Пустота перестала зиять бездонной пропастью. Появилась близкая цель и надежда. Нонна Алексеевна высоко оценила Юлины внешние данные, разговор показал ее легкость в общении, и мозг Арсения уже рисовал в своем воображении весьма привлекательные картинки.

* * *

Занятия у вечерников в этом году начинались с 1 октября. Свежеиспеченный преподаватель Арсений Козырев получил первую в своей жизни группу, в которой он теперь целый год должен будет проводить лекции и практические занятия. Курс на его долю выпал несложный, назывался «Введение в теорию атомного ядра», но в силу отсутствия опыта задача представлялась ему довольно трудной, а главное, чрезвычайно ответственной. Впрочем, ровно так же он относился бы к любому серьезному делу, которое предстояло выполнять впервые. Козырев, естественно, предмет знал хорошо, и даже отлично. Но одно дело знать самому, а другое – суметь научить обычно ленивых студентов, да к тому же еще и вечерников. Каким он окажется преподавателем? Вдруг он не предназначен для такой работы? Хватит ли у него способностей и терпения? Все эти вопросы всерьез волновали молодого человека, и он с удвоенной энергией приступил к подготовке своих самых первых лекций.

Группа оказалась довольно большой – около тридцати человек. Они учились вместе уже не первый год и хорошо знали друг друга. В основном это были молодые ребята и девчата, примерно соответствующие студенческому возрасту, но несколько человек все же выглядели значительно старше, что не редкость для вечернего отделения. Арсению, который и сам-то едва только покинул студенческую скамью, еще предстояло завоевать их авторитет, противопоставить свои знания, свой характер их гораздо большему жизненному опыту. Мужской пол в группе заметно преобладал над женским. Сей факт тоже не являлся сюрпризом, за годы своей учебы Козырев успел привыкнуть к такому несоответствию. Ничего не поделаешь, специфика выбранной специальности.

Новоявленный лектор внешне держался уверенно. Окинув быстрым взглядом аудиторию, он торжественно прошествовал к преподавательскому столу и ничтоже сумняшеся занял свое законное место. Без малого тридцать пар глаз заинтересованно и откровенно его разглядывали. Арсений выдохнул, мысленно перекрестился и серьезным, строгим голосом начал свое первое выступление:

– Добрый день! Меня зовут Арсений Павлович Козырев. В этом году я буду преподавать вам курс под названием «Введение в теорию атомного ядра». Предмет достаточно интересный, программа насыщенная, уверен, скучать нам с вами не придется. В конце первого семестра предстоит зачет, а по завершении всего курса – еще один зачет и экзамен. Для начала немного об организационных моментах. Чтобы у нас с вами не возникло потом недопонимания, прошу внимательно послушать, как будет осуществляться контроль знаний. В первом семестре в связи с некоторой задержкой начала занятий всего двенадцать учебных недель, соответственно двенадцать сдвоенных пар.

Козырев встал, взял мел, подошел к доске и написал там число 12. Стеклянная доска неприятно скрипела, от этого звука он непроизвольно поежился. Затем повернулся лицом к студентам и продолжил:

– В конце каждого занятия вы будете писать небольшую самостоятельную работу минут на десять – пятнадцать. Каждая работа оценивается по пятибалльной шкале. – Он изобразил на доске число 5. – Кроме того, каждому необходимо сдать курсовую и одно домашнее задание. Они оцениваются по 10 баллов. Итак, давайте посчитаем.

На доске появились две десятки. Козырев немного подумал и, приняв решение, резюмировал.

– Будем считать, что 4 балла – достаточная оценка для самостоятельной работы. А для больших работ пусть это будет 7 баллов. – Он стер с доски пятерку и десятку, написав на их месте четверку и семерку. – Таким образом, 48 баллов приходится на самостоятельные работы и 14 остается на остальные. Итого 62 балла. Давайте сделаем скидку и для ровного счета будем считать, что за семестр каждому из вас необходимо набрать всего 60 баллов. Данная сумма автоматически означает получение зачета. Надеюсь, что такой подход заставит вас работать весь семестр, а не откладывать удовольствие до сессии.

– А кто не наберет? – спросил с места бойкий темноволосый парнишка.

– Для них будет предоставлена возможность заработать недостающие баллы. Несколько раз в течение семестра и на зачетной неделе назначим специальные, дополнительные встречи.

– Шестьдесят как-то многовато, может быть, сойдемся на пятидесяти? – предложила светловолосая красотка. По группе прокатилась волна негромкого смеха. Козырев улыбнулся и ответил:

– Давайте поступим так. Целевое значение мы оставим без изменений, но какое-то небольшое количество баллов я, возможно, прощу.

– А от чего это зависит?

– Подход сугубо индивидуальный. Важна заинтересованность, активность, желание продуктивно работать. Скажем так, амнистия может применяться для тех, кто сумеет завоевать мою личную симпатию. Я же тоже человек, имею право на небольшие слабости.

– А у меня есть шансы завоевать вашу симпатию, как вы думаете? – со знанием дела, кокетливо состроив глазки, соблазнительно намотав локон волос на палец и одновременно с демонстративным вызовом спросила все та же девушка.

Арсений напряг все свое самообладание, но так и не сумел скрыть удовлетворенной усмешки. Он ценил открытость, ему импонировала смелость, и он готов был сейчас принять любой вызов. С самодовольной ухмылкой он ответил:

– Надеюсь, что у меня получится оценивать вас исключительно по деловым качествам. Еще есть вопросы?

– Да, – поднял руку заумного вида очкастый паренек с первой парты. – Скажите, а регулярные самостоятельные работы будут по каким темам?

– По темам предыдущего занятия.

– А мне кажется, что было бы разумнее проводить самостоятельную по той теме, которая разбиралась именно сегодня. Это заставит нас более внимательно слушать, ведь прямо сразу же, в тот же день, придется решать подобные задачи самому.

– Предложение интересное, но я позволю себе остаться при своем мнении. Мне все же хочется, чтобы вы какое-то время уделяли вопросу в течение недели. Иначе, решив задачи, вы благополучно забудете о них до самого экзамена.

– И что, для зачета нужно просто набрать шестьдесят баллов любым способом?

– Да. Совершенно верно.

– А для экзамена?

– Экзамен сам по себе. Экзамен все сдают на общих основаниях.

– А как насчет посещаемости? Мы все работаем, не всегда удается успеть вовремя.

– За пропуски я не наказываю. Но вы упускаете возможность получить пять потенциальных баллов, а это уже само по себе является существенной мотивацией для регулярного посещения. Но если все остальные работы вы напишите на отлично и при этом так же отлично защитите и курсовую, и домашнюю, то, как несложно посчитать, в этом случае вы можете смело прогулять целых четыре занятия. А вот насчет опозданий… Я бы попросил всех соблюдать пунктуальность, уважать меня и своих товарищей. За опоздания я буду наказывать, вычитая один балл.

По аудитории прокатился недовольный гул.

– Господа, я прошу понять меня правильно. Теоретические выкладки довольно сложные, следить нужно внимательно. Каждый последующий вывод основывается на предыдущих предпосылках. Если во время лекции постоянно открывается дверь, то и дело заходят новые люди, они не только сами не сумеют впоследствии наверстать, но и будут отвлекать своих товарищей, будут меня сбивать с мысли. Если уж так стоит вопрос, то давайте лучше договоримся сразу: предлагаю начинать на десять минут позже, но работать с одним перерывом вместо трех. А кто опаздывает, пусть сразу приезжает на следующую пару. Думаю, так будет справедливо.

Немного пообсуждав предложение, аудитория согласилась.

– А если опоздавший назовется не своим именем, вы же сразу всех не запомните, – вновь выступил бойкий парнишка.

– Это маловероятно. По статистике, в большинстве своем люди вполне адекватны. Особенно в интеллигентной среде, к коей я вас как студентов столь сложной специальности, безусловно, причисляю. А адекватные люди не допустят подобного поступка. Если, конечно, они не ополчились все разом на какого-нибудь одного своего сокурсника и не устроили ему всеобщий бойкот.

– А если все ополчились?

– Значит, так ему и надо!

Дискуссия уже явно касалась чисто гипотетических предположений, и ее следовало немедленно возвращать в прежнее деловое русло. Козырев резко сменил тему.

– Теперь поговорим о критериях оценки. Поскольку в конце семестра каждый балл может сыграть большую, даже решающую, роль, то единица тоже будет считаться значимой оценкой. Я буду ставить ее в том случае, если мне удастся обнаружить в решении хотя бы одну здравую мысль.

– А двойка, если две здравые мысли?

– Нет, для двойки таких мыслей должно быть значительно больше, – улыбнулся Арсений. – И коль уж пошел такой разговор… Тройка – это когда в целом человек представляет решение, но до конца довести не смог. Четверка – все решено, но есть замечания. Ну а пятерка – значит, все идеально. К мелким недочетам я не придираюсь.

Козырев закончил свою речь и сделал небольшую передышку. Внимательно осмотрел собравшихся студентов. Теперь он начинал различать их лица. Поначалу аудитория представлялась ему единой враждебной толпой. «Не все так страшно, – подумал он, – привыкну». Немного отпустив поводья, которыми он держал себя в наивысшей точке эмоционального напряжения и умственной концентрации, он снова обратился к своим первым ученикам:

– Ну что, есть еще вопросы по организационной части?

Вопросов не было. Выдержав паузу, он продолжил:

– Тогда я расскажу вам о том, что можно и что нельзя на моих занятиях. Можно включать и использовать мозги, можно прерывать меня в любой момент, если что-то непонятно, и задавать любые вопросы. Хочу, чтобы вы сразу для себя уяснили: глупых вопросов не бывает, бывают глупые ответы. Поэтому прошу, не стесняйтесь и ни в коем случае не бойтесь показаться тупыми или невеждами. Вы учитесь, не понимать и переспрашивать для вас – это нормально. Пользуйтесь моментом. На экзамене мы поменяемся местами, и поверьте, я вас жалеть не стану. Вот тогда вам действительно будет неловко, если вы не сможете ответить на мой простой вопрос. Можно высказывать любые идеи, идеи приветствуются и поощряются, как и любая разумная инициатива. Даже если они противоречат мнению преподавателя. Можно помогать товарищам, можно использовать любую дополнительную литературу. Другими словами, можно все, что способствует углублению и укреплению ваших знаний. Все, что ведет к противоположной цели, запрещено. Задача у нас с вами одна – необходимо, чтобы вы как можно лучше усвоили предмет. Стремитесь выполнить ее наилучшим образом, и мы с вами обязательно найдем общий язык. На этом вводную часть лекции считаю завершенной, давайте теперь перейдем от лирики к физике.

Студенты зашуршали тетрадями, принялись дружно доставать ручки и карандаши.

– Итак, наша первая тема «Уравнение Лапласа в сферических координатах».

Аудитория погрузилась в напряженную рабочую атмосферу, внимательно вслушиваясь в каждое слово молодого лектора.

* * *

Арсению чудом удалось достать билеты на спектакль «Варвар и Еретик» в театр имени Ленинского комсомола, или, как его коротко называют в народе, «Ленком». Раздобыть билеты в обычных кассах в то время представлялось практически невозможной задачей, приходилось втридорога перекупать их у спекулянтов. Все без исключения постановки театра пользовались огромной популярностью, а Козыреву непременно хотелось произвести на новую знакомую самое яркое впечатление.

Они встретились в метро на «Пушкинской». Несмотря на то что Арсений приехал вовремя, даже немного раньше, Юля уже ждала его. Еще издалека, в шумной и пестрой толпе суетливой станции московского центра он приметил девушку, которая отчетливо выделялась своей грациозностью и невольно приковывала взгляды проходящих мимо мужчин. Пожалуй, если бы из всех присутствующих в тот момент кандидатур ему предложили выбрать любую, он остановил бы свой выбор именно на ней. Хотя подходящих девушек было превеликое множество. В этот час станция больше походила на кишащий людской муравейник. Поезда приходили и уходили, сплошной людской поток вываливался из вагонов на платформу и устремлялся к переходам на другие станции. Не меньшие их массы следовали и в обратную сторону. Пассажиры произвольно меняли направление движения, перемешивались между собой, ускорялись и притормаживали, сталкивались и расходились. Среди всего этого живого и бушующего моря, подобно спокойной заводи тихой, закрытой бухты, тут и там располагались небольшие островки неподвижных людей, кого-то или чего-то ожидающих. Основное течение плавно огибало их, и только некоторые особо нетерпеливые торопыги искусно лавировали между, пытаясь выиграть пару-другую лишних секунд.

Приметы девушки, которую сразу выхватил из толпы заинтересованный взгляд Арсения, вполне подходили под полученное им накануне описание, и он воодушевленно, с надеждой предвкушая приятные перспективы, поспешил прямо к ней, с трудом продираясь сквозь бурлящую толпу.

– Девушка, извините, а вы случайно не Юля?

– Юля, – с улыбкой ответила та, – а вы, наверное, Арсений?

– Да! – с радостью констатировал юноша. – Привет!

– Привет! – девушка внимательно рассматривала незнакомца. Было заметно, что и она тоже вполне удовлетворена первым впечатлением.

Мать Арсения оказалась совершенно права. В вопросах женской внешности она определенно заслуживала доверия. Юля и впрямь выглядела настоящей красавицей. Довольно высокая, примерно метр семьдесят пять. Немного вьющиеся русые волосы доставали почти до поясницы. Выразительные крупные голубые глаза, длинные стройные ноги, узкая, почти осиная, талия и упругая полная грудь. Арсений очень удивился, что столь яркая девушка не имеет постоянного молодого человека. «Уверен, что у нее куча поклонников», – подумал он про себя, подспудно оценивая собственные шансы на успех.

– Ну что, пойдем? – юноша показал рукой в сторону эскалатора, и они тут же влились в плотную людскую массу. Живой поток с готовностью подхватил их и стремительно увлек за собой вперед, к новым, едва-едва зарождающимся отношениям.

С первых же минут общения они как-то сразу расположились друг к другу. Арсений, как всегда, шутил, Юля непринужденно и искренне смеялась. Вспоминали учебу в университете, пытались отыскать общих знакомых. Но факультеты у них были совершенно разные, знакомые не находились. Зато уж общую специфику своей альма-матер они обсудили сполна. Козырев рассказал несколько смешных и интересных историй из своей студенческой жизни, связанных в основном с пребыванием в колхозе на картошке. Юля рассказала про свое увлечение танцами. Так за разговорами дорога пролетела незаметно, и они с некоторым удивлением обнаружили себя уже в театре, у самого входа в зрительный зал.

Несмотря на то, что «Ленком» по праву являлся одним из самых посещаемых культурных заведений столицы, а может быть, как раз именно поэтому, зрительный зал у него был очень тесным. Вероятно, администрация театра, чтобы хоть как-то увеличить вместимость и удовлетворить тягу народа к прекрасному, постаралась впихнуть в старое помещение максимально возможное количество мест. Арсений со своим ростом едва протиснулся между рядами, а сев в кресло, к немалому огорчению понял, что коленки его, оказывается, совершенно не желают помещаться в проходе. Никаким доступным образом. Кое-как раскорячившись между рядами, он заметно погрустнел. Перспектива провести больше двух часов в столь неудобном положении совершенно его не привлекала.

Но он мигом забыл про все неудобства, едва начался спектакль. Любовь народа к «Ленкому» была не случайной и не являлась данью переменчивой моде. Игра актеров прекрасно раскрывала на сцене всю глубину произведения Достоевского – великого русского мастера сложных эмоциональных и духовных переживаний. Юля тоже увлеченно следила за перипетиями сюжета, полностью погрузившись в происходящее на сцене.

В антракте Козырев купил два бокала шампанского, по паре бутербродов, и они расположились за отдельным стоячим столиком. Молодые люди находились под впечатлением и не уставали восхищаться увиденным:

– Чурикова, конечно, великолепна! Как всегда! – с восторгом восклицала Юля.

– Мне больше понравился Абдулов. А Броневой – так это вообще нет слов! Я любую постановку с его участием могу смотреть только ради него. Не важно даже, в кино или театре.

– А кто из актеров тебе нравится больше всех? Вообще, а не только в этом спектакле, – спросила Юля.

– Наших или зарубежных?

– Любых.

– Мне нравится Харрисон Форд, Жан Рено, Ричард Гир, Шон Коннери. А из наших если, то кроме тех, что играют сегодня, еще Косталевский, Кирилл Лавров, Олег Меньшиков. Да многие…

– Интересно, ты почему-то назвал только мужчин.

– Ну женщин я скорее могу оценить чисто внешне. Не как актрис.

– Почему это, интересно? Впрочем, оцени. Кто твой идеал женской красоты?

– Да я как-то таким вопросом никогда не задавался. Прям вот чтобы идеал. Но мне нравятся Дженнифер Энистон, Шарон Стоун, Ким Бессенджер. А, вот еще очень нравится Марина Влади. В молодости, конечно, в своих ранних итальянских фильмах.

– Ну что ж, они все внешне в моем стиле, – Юля улыбнулась. – Так, ну а почему это, собственно, ты не можешь оценить женщин как актрис?

– Наверное, потому, что я все же сначала вижу в ней женщину, а уже потом актрису. И они мне нравятся или не нравятся как женщины, независимо от роли. А если в глобальном плане, то я считаю, что мужчины в этой жизни все делают лучше, чем женщины.

– Смелое заявление, – опешила от удивления Юля. – Я знаю женщин, которые намного превосходят иных мужчин!

– Вот именно, что иных. Я же не говорю, что все женщины уступают всем мужчинам. Вовсе нет. Несомненно, существуют такие мужчины, для которых найдутся женщины, превосходящие их и по интеллекту, и по способностям. Но все же для любой женщины найдется такой мужчина, которой ее превзойдет во всем. Обратное утверждение неверно.

– Я в шоке! Даже не знаю, что ответить!

Арсений, конечно, в некоторой степени специально провоцировал девушку, дабы узнать ее получше. Пытался вызвать бурную ответную реакцию, заставить выдать себя, скинуть маску, проявиться с неожиданных сторон. При других обстоятельствах он бы не стал столь откровенно выражать спорные идеи при малознакомом человеке. Хотя идеи эти и в самом деле были ему близки и понятны.

– Нет, ну действительно. Подумай сама. Ведь ты не станешь сомневаться, что женщины слабее мужчин физически? Не станешь, верно ведь?

– Ну мы же не говорим про чисто физическую силу…

– Погоди, я не закончил. То, что мужчины сильнее женщин физически, – очевидный факт, поэтому его трудно оспорить. Интеллект не так легко сравнить, и поэтому появляются поводы для всевозможных инсинуаций. Но поверь, здесь ровно та же самая ситуация! Даже среди исконно женских профессий. Мужчины лучшие повара, лучшие модельеры, лучшие учителя. В любой области деятельности человека мужчины превосходят женщин. В среднем, конечно. Не так, чтобы любой мужчина превосходил любую женщину.

– Очень необычный способ понравиться девушке – критиковать всех женщин, – иронично прокомментировала Юля утверждение Козырева.

«Все-таки она привыкла к вниманию со стороны мужчин. Уже убеждена в том, что я хочу ей понравиться. Это несколько самоуверенно. Но я ведь, пожалуй, и на самом деле этого хочу. Значит, она права, и это ее, безусловно, в какой-то степени оправдывает», – подумал про себя Арсений. Вслух же сказал:

– Да это вовсе не критика! Я просто хочу сказать, что каждый человек в этом мире имеет свое предназначение, и нужно просто четко следовать своей природе. Знаешь, как говорил Эйнштейн? Он говорил: «Все мы гении. Но если вы будете судить о рыбе по ее способности взбираться на дерево, она проживет всю жизнь, считая себя дурой». Я считаю, что женщина может делать одну такую вещь, которую мужчины делать не могут в принципе – рожать детей, продолжать род. И одно только это искупает все ее слабости и ставит ну если и не выше мужчины, то уж рядом с ним однозначно. Женщины – существа возвышенные, их надо боготворить, почитать, превозносить, опекать. А они почему-то непременно желают равенства. Не все, конечно, некоторые.

– И как же в браке? Ты, наверное, считаешь, что женщина должна во всем подчиняться мужчине?

– Вовсе нет. Брак – это равноправный союз двух людей. Но двух разных людей! Которые естественным образом дополняют друг друга. И в этом союзе каждый должен делать то, что у него лучше получается. Мужчина – принимать решения, женщина – подчиняться и исполнять. Но если, например, они оба одинаково много работают, то и домашние заботы тоже должны делить поровну. Даже не поровну, мужчина пусть делает больше, раз уж он сильнее. Но в целом это неправильно, и к этому не нужно стремиться. В идеале женщина должна больше времени уделять семье, а мужчина – добыче. Так устроено природой, и бороться с этим противоестественно.

– Любопытно. Не то чтобы я не согласна, но как-то это немного неожиданно. Мне нужно подумать над этим.

Прозвенел второй звонок, прервав дискуссию и поторопив молодых людей вернуться на свои места в зрительном зале.

После окончания спектакля они доехали на метро до Юлиной станции и решили пройтись пешком. Дорога пролегала через парк. Приятный, безветренный, необычно теплый осенний вечер располагал к небольшой романтической прогулке. Девушка взяла Арсения под руку, и они медленно брели рядом по вечерним освещенным аллеям, разгребая ногами опавшую листву, наслаждаясь неторопливой беседой и постепенно очаровываясь друг другом.

Остановившись возле подъезда, юноша ненадолго задержал Юлину руку. Девушка, которая уже было направилась домой, остановилась, обернулась и вопросительно посмотрела на него.

– Ты знаешь, – немного смущаясь, начал Арсений, – я, наверное, сейчас скажу банальность, и ты наверняка много раз все это уже слышала, но я не могу не сказать тебе: ты очень красивая!

– Спасибо.

– Нет, я понимаю, что это звучит глупо и неловко. Я совершенно не умею говорить комплименты, я знаю. Это… это потому, что я не могу сказать девушке приятное, если я не думаю так на самом деле. Будто барьер какой встает на пути слов. – Юля молча слушала и не отрываясь смотрела ему в глаза. – А сегодня мне вдруг очень захотелось сказать тебе это. Просто захотелось и все! Такой вот порыв… Конечно, это все как-то косноязычно, наверное. Не умею я говорить комплименты. Я уже говорил это, да? Вот видишь, повторяюсь. Похоже, я очень волнуюсь…

Юля продолжала безмолвно смотреть на него. «Хорошая возможность попробовать поцеловать», – подумал Арсений, но не решился. Отпустил руку.

– Я тебе позвоню? – с надеждой спросил он.

Девушка улыбнулась:

– Конечно! Спасибо за хороший вечер! Мне понравилось. Действительно. Пока!

Она развернулась и быстро скрылась за дверью подъезда. Он еще немного постоял, глядя на закрытую дверь. Потом немного привел в порядок свои взбудораженные мысли и двинулся к метро.

Юля зашла в квартиру, закрыла за собой дверь, прислонилась к ней и замерла на несколько мгновений. Ей очень понравился необычный, живой ум молодого человека. Его суждения были нестандартными и порой очень смелыми. Он не стеснялся выражать собственные мысли, даже если мысли эти шли в разрез с общепринятыми суждениями. И он выглядел очень искренним. Во всяком случае ей так показалось.

Козырев тоже вернулся домой на подъеме. С порога услышал голос Нонны Алексеевны, доносящийся откуда-то из глубины квартиры:

– Как все прошло?

– Хорошо! – так же громко ответил ей Арсений. Нонна Алексеевна хлопотала на кухне. Юноша разделся и прошел к ней.

– Ну как, она тебе понравилась? – женщина буквально сгорала от любопытства.

– Да. Она ничего, симпатичная.

– Как-то я не вижу особого восторга. Что-то прошло не так?

– Нет, все прошло замечательно. – Сын взял со стола бутерброд, сел на стул и закинул ногу за ногу. – Просто она действительно очень красивая. И фигурка потрясающая. У нее наверняка куча ухажеров. Не знаю, зачем она со мной пошла. Не похоже, чтобы она ощущала недостаток внимания.

– А тебя что, это смущает? Боишься конкуренции? За такую девушку можно и побороться!

– Увольте, я не участвую в сомнительных конкурсах.