Вокруг света в турпоездку. От автора книги «Вокруг света за 280$»

За вагонным окном все так же пролетали леса, заснеженные поля, деревни и города. Мы спали или просто валялись на полках, листая путеводители, глядели в окошко и зевали. Когда осточертели булки и напитки из привокзальных буфетов, мы по двое (чтобы не оставлять купе пустым) ходили в вагон-ресторан сквозь череду тамбуров, сопровождаемые оглушающим грохотом колес и лязгом буферов.

Владимир Буковский в книге «Записки русского путешественника» вспоминал: «Я тоже когда-то проехал не одну тысячу километров по российским железным дорогам. Считал от скуки вагоны встречных товарняков, слушал на рассвете паровозные гудки, протяжные, точно зевота, пил по утрам чай из стаканов с неизменными подстаканниками. Все эти однообразные перроны, разъезды и Богом забытые деревеньки стираются потом из памяти почти бесследно». К этому описанию трудно добавить что-нибудь новое.

Астана – столица Казахстана

Володя Шуванников, как настоящий профессионал, старался заснять наше путешествие достаточно подробно, чтобы потом можно было смонтировать фильм. Иногда это приводило к конфликтам.

На вокзале в Астане нас окружили несколько охранников с рациями:

– Здесь снимать запрещено. Пройдемте.

Нас «под конвоем» повели к начальнику. Он сразу же стал нас стращать, угрожать штрафом и даже тюремным заключением. Пришлось показать журналистское удостоверение и визитную карточку корреспондента «Вокруг света» – этот журнал все помнят еще с советских времен. Тон сразу изменился. Нам все же пришлось стереть то, что уже успели снять. Но Володя и в дальнейшем работал на грани фола – привычка, полученная во время работы в службе новостей на НТВ и Первом канале.

По азиатским меркам, возраст у города – младенческий. Хотя здесь, на пересечении караванных путей, издавна были стоянки кочевников, только в 1830 году казаки во главе с полковником Федором Шубиным основали городок Акмолинск. В разгар освоения целины его переименовали в Целиноград, а после получения Казахстаном независимости стали называть Акмола, что в переводе с казахского языка означает «Белая Святыня» (или «Белая могила»). Когда в 1997 году сюда перенесли столицу, город вновь переименовали – на этот раз в Астану.

Названия менялись чаще, чем облик. Выйдя на привокзальную площадь, мы оказались на застроенной в шестидесятые годы улице, по которой ходили типичные советские троллейбусы. Все говорили по-русски. Даже те, кто внешне походил на чистокровных казахов, да и родился, судя по виду, уже после распада СССР.

Места в Казахстане много – степь да степь кругом. Поэтому Целиноград не стали ломать или радикально перестраивать. Столицу стали строить по соседству с ним – на пустом месте.

«Астана – просто Столица, писал Питер Вайль в книге „Карта родины“, – Столица вообще – скорее всего евразийской степи. Тогда становится понятно, что все дело в воле одного человека, который решил во что бы то ни стало остаться в истории… Эту волю можно потрогать, посмотреть, сфотографировать, внести в учебники и географические карты».

Размах – имперский. Площадь у Президентского дворца – с куполом, как у храма Святого Петра в Риме – по внешнему виду напоминает Дворцовую площадь Санкт-Петербурга. Только колонны в центре нет. Там, где должна быть арка, стоят две позолоченные башни. Между ними начинается современный вариант Невского проспекта.

Проспект упирается в площадь с монументом «Байтерек» (что означает «высокий тополь») высотой в 105 метров. Башня с гигантским позолоченным «яйцом» изображает мифическое Древо жизни, стоящее на берегу Мировой реки. Это гигантское сооружение, по мысли архитектора, символизирует государство, сохранившее свои исторические корни, имеющее прочную опору в традиции и устремленное к светлому будущему.

Город удивил своей противоестественной пустотой. На улицах были только дворничихи в оранжевых жилетах поверх ватников с огромными фанерными лопатами и снегоуборочные машины – от миниатюрных тракторов до поливальных ЗИЛ-130 с ковшом.

После мороза и обжигающе холодного ветра было приятно вернуться на вокзал и сесть в теплый вагон. Едем дальше – в Алма-Ату.

Южная столица

В конце позапрошлого века русские казаки на пустом месте, на окраине империи заложили военный поселок Верный. Местный градоначальник издал указ: «Если кто едет на базар из близлежащих сел, то он должен привезти в город пять саженцев». Эти саженцы были пропуском для торговли на городском рынке. Вскоре все улицы были засажены тополями, а приусадебные участки – яблонями. Большевики, в полном соответствии со своей национальной политикой, переименовали город на казахский манер. Он стал называться Алма-Ата – «отец яблок».

В 20-х годах прошлого века большевикам с огромным трудом удалось установить в кишлаках и аулах Средней Азии советскую власть. Пришлось не только агитировать малограмотных бедняков, но и подавлять сопротивление басмачей. Для усиления армии и ускорения экономического развития отсталых районов было принято решение построить железную дорогу, которая связала бы Ташкент с главной магистралью страны – Транссибом.

В 1960 году от станции Актогай на Турксибе протянули железнодорожную ветку к китайской границе. Вскоре, правда, Советский Союз поругался с Китаем. И пограничная станция Достык или по-русски Дружба, из транзитной превратилась в конечную. В конце прошлого века отношения стали улучшаться. За возрождение дороги взялись только в 1988 году. И 12 сентября 1990 года наконец произошло долгожданное историческое событие: были связаны между собой железнодорожные магистрали СССР и КНР. Активизировалась торговля. И поезда, идущие из Алама-Аты в Урумчи, ближайший к границе крупный китайский город, стали заполняться челноками.

Россияне в начале 90-х годов получили право свободного выезда за границу. И они сразу же отправились путешествовать? Отнюдь. «С появлением закона о въезде и выезде из СССР, а потом и России, десятки тысяч наших соотечественников ринулись на неисследованные ими просторы Европы и Азии, – писал Петр Подгородецкий в книге «Русские идут!». – И если кто из молодых читателей подумает, что они делали это ради культурного отдыха, осмотра музеев и прочих достопримечательностей, тот глубоко ошибется. Люди отправлялись «челночить».

Казахстан тогда не был исключением, и сейчас за границу отсюда преимущественно едут не туристы, а «челноки». Поэтому неудивительно, что все билеты на отправляющиеся в ближайшие дни поезда в китайский торговый центр Урумчи были распроданы. Что же делать? Придется, видимо, добираться на перекладных.

Мы приехали в Алма-Ату под вечер. Международные поезда в Урумчи отправляются по утрам, а местные, до пограничной станции Достык, – по вечерам. Вот завтра вечером и поедем.

С гостиницами в Алма-Ате, как и везде на просторах бывшего СССР, сложно. Старые, работающие еще с советских времен, переполнены или забронированы для командировочных. А новых пока мало. Вот местные жители и занялись развитием отельного бизнеса – в меру сил и возможностей. Предприимчивые бизнесмены арендуют в домах, расположенных в районе железнодорожного вокзала, квартиры и сдают их посуточно приезжим. В таких апартаментах мы и поселились – женщины с табличками «жилье» обступили нас на выходе с вокзала. Нужно было только выбрать подходящий по цене вариант.

После переноса столицы в Астану Алма-Ата в качестве «утешительного приза» получила неофициальный статус «Южная столица». Климат здесь действительно мягче, чем в Астане. Снег, укутавший густые ели в парке напротив бывшего здания ЦК компартии Казахстана, таял под жаркими лучами солнца. По ручьям, которые пробивали себе дорогу на тротуарах, впору было пускать детские кораблики.

Алма-Ата находится в сейсмической зоне. Поначалу здесь боялись строить здания выше двух-трех этажей. Но в шестидесятые годы, когда активно развивалось панельное домостроение, стали возводить вначале пятиэтажки, а затем и 9-этажные дома – целыми микрорайонами. Тем не менее ощущения одинаковости нет. Те, кто был здесь летом, утверждают, что город производит хорошее впечатление – солнечный, уютный, утопающий в зелени, с множеством фонтанов. Вот и Леонид Брежнев в своей «Целине» писал: «Здесь не увидишь унылых, однообразных кварталов, архитектура новостроек оригинальна, ни одно крупное здание не повторяет другое»

От Алма-Аты до станции Достык мы ехали в прицепном вагоне. Ночью на станции Актогай, пока мы спали, его отсоединили от пассажирского поезда и прицепили к грузовому составу.

Когда мы проснулись утром и выглянули в окно, поезд шел вдоль заснеженной горной цепи. С двух сторон от железнодорожного полотна тянулась равнина с пожухлой травой. Сильный ветер не давал снегу закрепиться, и он покрывал равнину клочками, спрятавшимися за редкими кустиками.

Погранпереход Достык

Поезд остановился у типичного одноэтажного станционного здания. Сильный ветер надувал барханы из куч пыли и мусора, трепал дырявые полиэтиленовые пакеты, прилепившиеся к столбам и прутьям решеток. Снега не было совсем: не успевал он приземлиться, как его тут же сдувало ветром.

Расположенный неподалеку автомобильный переход был закрыт. Пересечь границу можно только на поезде. На том же самом, на который мы не смогли сесть в Алма-Ате. Билетов на него не было и здесь. Что же делать? Мы стояли на крыльце и обсуждали сложившуюся ситуацию. Подошел пограничник с капитанскими погонами.

– Проблемы?

– Да. Не знаем, как нам пересечь границу.

– Ну, это я вам помогу.

И действительно помог. Он посадил нас без билетов в вагон, в котором проверял паспорта, и убедил проводника перевезти через границу в служебном купе. Поезд шел в Урумчи. Но мы не собирались ехать зайцами и вышли на станции Алашанькоу – всего через 12 километров, но уже на китайской территории.

На привокзальной площади нашелся отель, в котором мы и остановились на ночь.

Глава 2. Китай

Чтобы попасть из Алашанькоу в Урумчи (460 км), мы целый день ехали на автобусах – с двумя пересадками в мелких уездных городках. О дороге сказать нечего: с двух сторон от широкого двухполосного шоссе тянулась заснеженная пустыня.

Урумчи, в который мы едем, в переводе означает «прекрасное пастбище» и располагается на северных склонах Тяньшанских гор (занесен в Книгу Гиннеса как самый удаленный от моря крупный город планеты). Он был основан в V веке н. э. (под названием Лунтай) и стал одним из крупнейших торговых центров на северной ветке Шелкового пути.

Этот грандиозный торговый маршрут, формировавшийся на протяжении веков между Средиземноморьем и Китаем, послужил причиной возникновения множества городов, исторических памятников, обычаев и даже государств. По караванным тропам, наряду с шелком, везли из Китая в дальние страны бронзовые зеркала, керамику, фарфор, изделия из металла, бумагу, нефрит, ковры, ткани. В обратном направлении перевозили лошадей из Центральной Азии, золото и серебро из Европы. Торговля способствовала общению между соседними народами, распространению мировых религий – буддизма и ислама. Этот путь, через долины рек, горы и пустыни, от оазиса к оазису, в 1270-х годах проделал юный Марко Поло с отцом и дядей – венецианскими купцами. Путешествие продлилось около 20 лет. Позже им была написана «Книга о разнообразии мира…», давшая европейцам, в частности, некоторое представление о далекой стране Китай и Шелковом пути, а Поло – негласный титул «величайшего путешественника всех времен и народов».

Ночь в Урумчи

В Урумчи два автовокзала. Наш автобус пришел на западный, а дальше, в сторону центральных районов Китая, нужно ехать с восточного. Хотя уже стемнело, мы не хотели задерживаться в городе и попытались продолжить свой путь. Но не тут-то было. Оказалось, междугородные автобусы по ночам здесь не ходят. Пришлось смириться с тем, что до завтра нам не уехать, и присмотреться к оживленному вечернему городу.

Пространство полнилось разноцветными огнями: сияли фонари, неоновые вывески, рекламные щиты. Слышался многоголосый хор торговцев. Над уличными кухнями поднимались клубы пара. От доносившихся со всех сторон запахов наши голодные желудки пришли в волнение. Мы остановились. В стоящей на тротуаре печи пекли традиционный уйгурский хлеб – нан. Повар раскатывал тесто, делал лепешку, быстро окунал ее в смесь молока и кунжута и укладывал на покрытый чистой тряпочкой круглый камень. С его помощью он «приклеивал» лепешки к внутренней стенке глубокой глиняной печи. Дальше главное было не упустить момент: если достать лепешку слишком рано, она будет сырой; если передержать, она не просто подгорит, а упадет прямо на раскаленные угли. Так что движения полностью сосредоточенного на процессе пекаря напоминали сложный, ни на секунду не прекращающийся танец, в конце каждой фигуры которого он извлекал готовую лепешку металлической палкой, а потом смазывал смесью расплавленного масла с кунжутом. Теперь оставалось ее разрезать и наполнить начинкой – мелко нарубленными овощами или мясом.

Удовлетворив любопытство и успокоив желудок, мы двинулись дальше – искать ночлег. Необычайно высокий уйгур, прекрасно говоривший по-русски, переулками вывел нас к безликому многоэтажному бизнес-отелю.

Только-только мы зашли в номер, как сразу же зазвонил телефон. Я взял трубку. Женский голос спросил:

– Массаж?

– Нет.

– Секс?

Хоть и говорят, что с китайцами сложно найти общий язык, есть слова, понятные каждому туристу и любому работающему в туристической отрасли. В Китае официально публичных домов нет. Но почти во всех бизнес-отелях есть «массажные салоны», а по сути – обычные бордели.

Проснулись рано. Над линией домов только-только проглянуло солнце, окрасив горизонт в розовые тона. Пора в дорогу. Пошли на восточный автовокзал. Но даже зайти в него не успели. На входе к нам прицепился таксист, прекрасно говоривший по-английски. Он вызвался отвезти нас в Турфан по цене автобусных билетов – всего за 50 юаней с четверых.

Самое низкое на Земле место

Нынешний Турфан – небольшой, по китайским меркам, городок с населением около четверти миллиона человек – в древности был одним из крупных торговых центров на Шелковом пути. Здесь и сейчас главное занятие местных жителей – торговля.

Народ на улицах в меховых папахах, кепках и тюбетейках – в Турфане кроме китайцев живут уйгуры, казахи, узбеки и представители различных малых народностей. Зашли пообедать. Меню в ресторане – на китайском и уйгурском языках. Но от этого оно не становится понятнее. Оглянулись вокруг. Все ели лангман – густой суп с лапшой, тушеными овощами и зеленью. Его и заказали.

Вернулись на автовокзал. Таксист, который привез нас в Турфан, был еще там.

– Еще не надумали, куда поехать? У нас тут много достопримечательностей. За один день все не осмотрите. Могу предложить вам двухдневный тур по окрестностям с ночевкой в традиционном уйгурском доме.

Он подвел нас к огромной карте, которая целиком занимала одну из стен автовокзала.

– Вот смотрите, что тут у нас есть: Огненные горы, барханы, древние города Шелкового пути, пещеры с буддами…

Уговорил.

Турфанская впадина – самое сухое и жаркое в Китае место. За год здесь выпадает всего 17 мм осадков, а летом столбик термометра поднимается до плюс 50 градусов по Цельсию. В 10 км от Турфана, по границе безжизненной пустыни Такла-Макан, тянутся Огненные горы. На закате, когда солнце окрашивает багрянцем испещренный трещинами хребет, склоны становятся похожи на гигантские языки пламени – отсюда и название.

По уйгурской легенде, когда-то в горах Тянь-Шаня жил кровожадный дракон, который похищал из местных деревень детей. На защиту селян выступил отважный герой. Три дня и три ночи продолжалась битва. Чудовище было ранено в восьми местах и истекло кровью. Его тело превратилось в Огненные горы, а раны – в восемь долин.

Сейчас Огненные горы – одна из местных достопримечательностей. Посвященный им музей построили под землей. Над поверхностью торчит только монумент в форме гигантского градусника, стоящий во внутреннем дворике. И ведь здорово придумали. В подземелье летом прохладнее, а зимой – теплее. Да и ветер не докучает.

Город Сюаньцзана

Древний Гаочан (который считают столицей уйгуров) был также одним из узловых центров Шелкового пути: через город шли купцы из дальних стран вглубь Китая и наоборот. Караваны везли шелк, ладан, алмазы и бирюзу, нефрит и знаменитый на всю Азию турфанский изюм.

Сейчас окруженные 10-километровой крепостной стеной руины стали одной из туристических достопримечательностей Турфанской низменности.

На входе заметили нашу видеокамеру:

– У вас есть разрешение на профессиональную съемку? Нет? Тогда мы вас на территорию города с видеокамерой не пропустим. Можете оставить ее здесь, а на выходе заберете.

Что же такого там ценного, гадали мы, когда шли от ворот по проложенной через абсолютно пустое место колее – никаких признаков древних зданий не видно. Только приглядевшись внимательнее к будто оплавленным холмам и кочкам, похожим на растаявшее мороженое, мы поняли, что это и есть дома, построенные из самана – смеси глины с соломой. За сотни лет ветер с песком пообтесали ровные края.

С Гаочаном связано имя ученого, философа, путешественника и переводчика, буддийского монаха Сюаньцзан (в переводе – «Таинственный толстяк»). Буддизм стал проникать в Китай еще в начале нашей эры, но массово востребованной, а затем и одной из официальных религий стал гораздо позже. Тут-то и выяснилось, что многие духовные книги затерялись или были сильно искажены при переводе. И буддийские монахи из Поднебесной отправились на поиски первоисточников. Сюаньцзан привёз из Индии 657 текстов на санскрите, организовал школу переводов и перевел на китайский язык 1330 сочинений. (По рассказам о его поездках был написан знаменитый роман «Путешествие на Запад», ставший классикой китайской литературы).

В Гаочане, находившемся в 46 км от ставшего одним из главных буддийских центров Турфана, Сюаньцзан побывал в 630 году, чтобы прочитать проповедь на специально построенной для этого арене, рассчитанной на 300 человек.

Место дивной красоты

В IV веке монахи-отшельники стали селиться в пещерах, расположенных в 10 км от Гаочана. С каждым годом их становилось все больше и больше – благо вырубить в мягком туфе еще одну полость совсем не трудно. Постепенно возник монастырь, в который стекались тысячи верующих. Стены пещерных храмов украсили сценами из жизни Будды, эпизодами из легенд и преданий. Среди изображенных на фресках кочевников, погонщиков верблюдов, купцов и крестьян были не только предки уйгуров, но и представители самых разных племен – с зелеными, голубыми и черными глазами.

Фрески настолько потрясали воображение паломников, что пещерный монастырь стали называть Безеклик – «место с картинками» или «место дивной красоты». К сожалению, уникальных произведений религиозного искусства здесь больше нет. До наших дней в главном пещерном храме сохранилась лишь одна картина – Будда в красных одеждах – из пятнадцати!

В 1904 году в Безеклик прибыла экспедиция немецких археологов. Они увидели, что часть пещер засыпана песком, в другой живут и держат скот пастухи. «Смесь штукатурки, грунта для фресок, глины – прекрасное удобрение. Крестьян не волнует религиозное содержание росписей. Ведь ислам запрещает любые изображения. Найдя фреску, они тут же ее сбивают…», – писал руководитель экспедиции Альберт фон Леккок.

Девять фресок фон Лекок увез в Берлин. Думал так их спасти. Но именно там они и погибли – во время бомбежки (а ведь думали, что в «цивилизованной» Европе безопаснее, чем в «дикой» Азии!). Центральная часть росписи хранится в Эрмитаже в Санкт-Петербурге. Отдельные фрагменты можно увидеть в музеях Кореи, Японии, Индии и Китая.

Японские ученые поставили перед собой задачу возродить утраченное великолепие. Они потратили несколько лет на то, чтобы собрать все сохранившиеся изображения и восстановить пещеру хотя бы в виртуальном виде.

Судя по тому, как активно идет строительство туристической инфраструктуры возле пещер, недалек тот день, когда фрески вновь появятся на пещерных стенах. Но пока самое интересное здесь – это прекрасный вид на Огненные горы и зеленую долину внизу, с речкой, проглядывающей сквозь тополиную рощу.

Ночь в уйгурском доме

Деревня Туюк – самое древнее уйгурское поселение в Синьцзяне, стоящее посреди одноименной долины. Жизнь здесь, кажется, не меняется веками и из достижений цивилизации известны только мотороллеры. Домики – традиционные уйгурские глинобитные постройки под сенью украшенной бирюзовыми изразцами мечети с двумя высокими тонкими минаретами. На склоне, горы сохранились древние гробницы. Среди них и высоко почитаемая могила «первого уйгура, принявшего ислам». Говорят, что семь визитов в Туюк равноценны паломничеству в Мекку.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.