Демоны райского сада

Лиза улыбнулась:

– Никаких репрессий не было. Такое может случиться с каждым, правда?

– Что вы можете рассказать о предстоящем браке с Владом Марковым?

Лиза повернула голову в сторону вопрошающего.

– Если я и впрямь решу выйти замуж, я тут же вам об этом сообщу, – с прежней приветливой улыбкой сказала она.

– Закончили вопросы! – объявил Семен Скряба.

– Всем спасибо! – сказала Лиза и двинулась к гостинице в сопровождении Дениса и окружении охранников.

Когда Лиза и Денис скрылись за дверью гостиницы и гомон журналистов утих, Семен Скряба посмотрел в сторону Глеба Корсака. Тот стоял в стороне от журналистского пула с дымящейся сигаретой в зубах.

Начальник службы безопасности поднял руку, сложил из пальцев «пистолет», направил его на журналиста и нажал на воображаемый курок.

Журналист не улыбнулся и не поморщился. Он продолжал разглядывать Скрябу – спокойно, невозмутимо, как натуралист разглядывает уже известный ему вид жука, не ожидая от него ничего нового.

Скряба отвернулся от него и зашагал к гостинице.

Лиза была бледна. Губы ее вздрагивали, словно она вот-вот разрыдается.

Возле гардероба Денис остановил ее и тихо сказал:

– Все прошло хорошо. Ты держалась достойно.

– За что они меня так ненавидят? – тихо спросила Лиза.

– Они и не должны тебя любить. Ты – богатая, состоявшаяся женщина. А они – дешевые неудачники с микрофонами в руках.

– Я всегда думала, что журналистика – очень интересное занятие.

– Только для единиц, – сказал Денис. – Половина из них терпеть не может свою работу, но больше ничего не умеет делать. Другая половина – энтузиасты, но и этих в конце концов ждет разочарование. Они берут интервью у людей, которыми никогда не станут сами. С их точки зрения, вы заняли нишу, которую могли занять они – будь они чуточку поудачливее. И при малейшей возможности они утопят вас без жалости и промедления.

Лиза смахнула с ресниц слезу.

– Тот журналист… – снова заговорила она, – …у него был такой острый взгляд.

– Глеб Корсак? – Денис вздохнул. – Да, известная личность. Бретер и игрок, ни во что не ставящий свою жизнь. Специализируется на журналистских расследованиях. Неделю назад его назначили заместителем главного редактора, но долго он на этой должности не усидит.

– Почему?

– Потому что не умеет договариваться. А в нашей стране умение договариваться ценится дороже всего. Корсаку тридцать девять лет, и попомни мое слово: до сорока пяти он не доживет.

Лиза посмотрела на Дениса удивленным взглядом:

– Ты это серьезно?

Денис поправил пальцем очки и пожал плечами.

– В нашем городе убивают не только бизнесменов, но и журналистов, – сказал он. – Но не забивай себе голову чужими проблемами. У нас впереди много дел.

– Да, – сказала Лиза. – Только…

– Что?

– Можно мне в туалет? – смущенно спросила она.

– Конечно. Но сначала охранники осмотрят его.

Денис обернулся, встретился взглядом с Семеном Скрябой и легонько кивнул в сторону туалета. Скряба кивнул в ответ и тут же отрядил двух людей на осмотр.

Спустя минуту, когда Лиза ушла, Скряба подошел к Денису Люблинскому и спросил, глядя ему в глаза:

– Куда она собиралась лететь, когда попала в аварию?

– Это не имеет отношения к делу, – ответил Денис.

– Позволь мне самому разобраться – имеет или нет, – отчеканил Скряба.

Люблинский поправил очки и напряженно усмехнулся:

– В таком случае спроси у нее сам. Хотя я тебе этого делать не советую. Ты знаешь, с какой охотой Ольга отвечает на вопросы тех, кто сует нос не в свои дела.

Семен Скряба прищурил холодные голубые глаза и глухо прорычал:

– Я – начальник службы безопасности. Так что это и мои дела тоже.

– Тогда валяй – допытывайся. Только не забывай, что Ольга едва не уволила тебя полгода назад. И, между прочим, это я уговорил ее тебя оставить.

Скряба, похоже, задумался. Взгляд его уже не был таким уверенным.

– Кажется, в последнее время у тебя все чаще болит нога? – снова заговорил Денис. – Таких, как ты, обычно отправляют на заслуженную пенсию. Помни об этом, когда в очередной раз захочешь меня облаять.

Зрачки Скрябы сузились. Люблинский хотел привычно поправить очки, но Семен перехватил его руку у запястья и глухо произнес:

– Ты мне угрожаешь?

Люблинский посмотрел на лапу Скрябы, поморщился и сказал:

– Все, что от тебя требуется, – это найти стрелка. И подонка, который его послал. И отпусти, пожалуйста, мою руку, пока не сломал.

Семен разжал пальцы.

– Я должен располагать всей необходимой информацией, – сказал он.

Денис пожал плечами:

– Она у тебя есть. Определи круг подозреваемых, подключи ребят из техотдела, если понадобится кого-нибудь прослушать или прицепить кому-нибудь «жучка»…

– Обойдусь без твоих советов, – отрезал Семен.

Денис усмехнулся:

– Ну-ну! Я бы на твоем месте начал прямо сейчас. Ты ведь еще не успел осмотреть место происшествия?

Скряба не ответил. Он отвернулся и отошел к своим людям. Тихо с ними о чем-то переговорил, после чего направился к выходу. Двое оперативников последовали за ним.

Люблинский посмотрел ему вслед и тихо проворчал:

– Тупой громила.

Час спустя Семен Скряба стоял посреди серой, увядшей травы, метрах в двустах от серой широкой полосы шоссе, осматривая место, где скрывался стрелок – тот самый стрелок, который метким выстрелом из снайперской винтовки пробил переднее колесо «Мерседеса», в котором находилась Ольга Князева.

Погода портилась, дул северный ветер, сбивая тучи в одно беспросветное месиво. Настроение у начальника службы безопасности было таким же мрачным, как и небо над его головой.

Потянувшись в карман за сигаретами, Скряба переступил с ноги на ногу и поморщился от боли в левом колене и левой ступне. Последствия старого ранения сильно мучили его в непогоду.

Продолжая осматривать полянку и овраг, Скряба закурил сигарету. Она оказалась влажной и не тянулась, и он тут же ее загасил. Шагнув к неглубокому овражку, на дне которого поблескивала лужа грязной воды, Скряба почувствовал, как снова – еще сильнее, чем прежде, – заныла нога.

Было время, когда в такие вот пасмурные дни, если больная нога начинала его беспокоить, он ехал домой. Для начала принимал горячую ванну, а потом жена заботливо укладывала его в постель и делала ему массаж, пока боль не утихала.

Казалось, что с тех пор прошла целая вечность.

– Шеф, стрелок не оставил никаких следов, – доложил один из оперативников.

Скряба ничего не ответил подчиненному. Прихрамывая на левую ногу, он прошел к овражку, осторожно спустился на дно, затем нагнулся и опустил руку прямо в грязную жижу. Некоторое время он шарил по дну лужи, затем достал из воды что-то раскисшее.

– Что это? – спросил один из его людей.

– Окурок, – ответил Скряба. – Он собрал все окурки, а этот не заметил.

Размокший окурок был коричневого цвета, с золотым ободком.

– Сигареты «Сенатор» или что-то в этом роде, – резюмировал Скряба.

– Кто такое курит? – удивленно спросил оперативник.

– Не мы с тобой – это точно. – Скряба снова осмотрел окурок, потом лужицу, из которой его вытащил, и пробасил: – Наш стрелок – левша.

– Почему вы так решили? – спросил оперативник.

– По расположению окурка. Он лежал впереди, перед засадой, – терпеливо объяснил Скряба. – Стрелок швырнул его вот так. – Семен изобразил, как отправляет в полет невидимый окурок щелчком пальца. – А уходил он через вон тот лесок. Пойдем-ка посмотрим.

Скряба первым двинулся к березовой роще и первым заметил след на сырой земле.

– След от обуви, – констатировал он. – Здесь стрелок нагнулся и прошел под веткой. Паша, ну-ка, попробуй!

Рослому оперативнику пришлось согнуться в три погибели, чтобы пройти под веткой.

Скряба несколько секунд о чем-то думал, затем спросил у оперативника:

– Какой у тебя размер ноги?

– Сорок четвертый.

– А рост?

– Метр восемьдесят семь.

– А теперь поставь ногу рядом с этим следом.

Оперативник выполнил распоряжение. В сравнении с его ступней след, оставленный стрелком, казался совсем маленьким.

– Он что, детский? – поднял брови оперативник Паша.

Скряба не ответил.

– Стрелок – коротышка, левша и пижон, – негромко проговорил второй оперативник. Усмехнулся и добавил: – По этим приметам можно уже искать.

– Не надо искать, – сказал Скряба.

– Почему?

«Потому что я знаю, кто наш стрелок», – подумал Скряба, но озвучивать свои мысли не стал.

– Уходим отсюда, – сказал он и отшвырнул размокший окурок в жухлую, мокрую траву.

Затем развернулся и, вытирая на ходу платком грязную руку, двинулся к машине, припаркованной у обочины дороги.

Переступая порог сверкающего золотом и хрусталем банкетного зала, Лиза едва сдерживала волнение. Играла легкая классическая музыка, на щеках девушки играл румянец. Губы ее подрагивали.

– Может, мне выпить шампанского для храбрости? – тихо спросила она у шагающего рядом Дениса.

– Чуть позже, – ответил он и смахнул с рукава смокинга невидимую соринку. – В начале бала ты должна быть трезвой. Да, кстати… Чуть не забыл!

Он сунул руку в карман брюк, достал золотое колечко с двухкаратным бриллиантом и протянул его Лизе:

– Вот, надень это.

– Кольцо?

– Да. Ольга его любила и всегда надевала, когда отправлялась на вечеринки или презентации.

– Откуда оно у тебя?

– Я знал, где оно обычно лежит. Надень на безымянный палец левой руки!

Лиза попробовала надеть кольцо на безымянный палец левой руки, но не смогла – кольцо было маловато.

– Прости, – виновато сказала девушка и надела колечко на мизинец.

– Что ж, начинаем представление! – шутливо проговорил Денис и подал Лизе руку.

«Представление», о котором говорил Денис, потребовало от Лизы напряжения всех физических и духовных сил. К ней подходили люди, здоровались, заводили разговоры. Лиза отвечала им кратко, то и дело тревожно оглядываясь на Дениса, как бы проверяя, здесь ли он. Но человек не может пребывать в состоянии сильного волнения долгое время, поэтому вскоре Лиза с удивлением заметила, что начала успокаиваться. В ней даже проснулось любопытство.

– А что это за дама с собачкой? – спросила она у Дениса, указав на только что появившуюся рыжеволосую молодую женщину.

Люблинский слегка поморщился.

– Черт, совсем про нее забыл. Это Жанна Князева, младшая сестра твоего… то есть Ольгиного покойного мужа. Я тебе о ней рассказывал.

– Она всюду ходит со своей собачкой?

– Да. Собачку зовут Цаца, и Жанна в ней души не чает.

Лиза вгляделась в красивое подвижное лицо Жанны, на котором неприятно – истерично и подозрительно – поблескивали черные глаза.

– Ну и глаза, – тихо проговорила Лиза. – Как у колдуньи.

– Да, глаза у нее опасные, – согласился Денис. – Но то, что за ними, – еще опаснее. Веди себя с ней ровно и вежливо.

– Хорошо. А в чем ее опасность?

– Она пытается отсудить у тебя бизнес, а попутно – доказать твою недееспособность.

– Недееспособность?

– Да. Ее адвокаты и детективы пытаются доказать, что ты… то есть Ольга – сумасшедшая.

Лиза на миг вскинула брови, но тут же поборола изумление и насмешливо сказала:

– Она это серьезно?

– Да.

– И Ольга пригласила эту стерву сюда?

– Она в списке жертвователей. Мы не могли ее не пригласить. Будь с ней настороже, не говори ничего лишнего.

– Ладно.

Жанна Князева приблизилась к Лизе.

– Здравствуй, Олечка! – сладким голосом поприветствовала она.

– Здравствуй, Жанна!

Они холодно расцеловались.

– Ты хорошо выглядишь, – сказала Жанна.

– Да, – сказала Лиза. – Ты тоже.

– Я всего лишь потеряла брата. Тебе сложнее, ты ведь превратилась в полноценную вдову. Представляю, как ты страдаешь!

– Да, – сказала Лиза. – Мне нелегко. Спасибо, что проявила участие.

Жанна улыбнулась, вдруг наклонилась к Лизе и прошептала ей на ухо:

– Убийца!

После чего, одарив Дениса акульей улыбкой, удалилась к другим гостям бала. Лиза повернулась к Люблинскому и пробормотала с удивлением:

– Она назвала меня убийцей.

– Не обращай внимания, – сказал Денис.

– Но зачем она это сделала?

– Она уверена, что Ольга Князева терпеть не могла своего мужа. И подозревает, что она могла спровадить его на тот свет, чтобы прикарманить бизнес.

Лиза округлила от изумления глаза.

– Но ведь это не так? – уточнила она.

– Конечно, не так. «Парус» – компания, которую Ольга создала своими руками. Сергей всего лишь дал ей стартовый капитал. Но Жанне это не объяснишь.

Лиза на секунду задумалась, затем спросила:

– Она что-нибудь получила после смерти Сергея?

– Да. Но не так много, как хотела.

– А что она хотела?

– Долю в семейном бизнесе.

– Но Ольга была против?

– Да. Я же говорю: «Парус» – детище Ольги. Кроме того, Жанна из тех, кому нельзя протягивать палец, потому что они могут откусить всю руку. А теперь посмотри вон на того парня!

Лиза посмотрела. Парень оказался высоким красивым молодым мужчиной в великолепном костюме.

– Кто это? – заинтересованно спросила Лиза.

– Твой жених, – ответил Денис. – Владлен Владленович Марков. Попросту – Владик.

– Тот самый «повеса с ветром в голове», о котором ты рассказывал?

– Да.

– А тот солидный красивый старик – его отец?

– Да.

Денис взглянул на старшего Маркова с любопытством, ему было непривычно слышать эпитет «красивый» в адрес седовласого старика, но сейчас, посмотрев на него глазами Лизы, он понял, что она права. На этого импозантного пожилого мужика вполне еще может клюнуть какая-нибудь утомленная тридцатилетняя особа.

– Брак с его сыном и впрямь будет выгоден для нашей компании? – спросила Лиза.

«Нашей», – отметил про себя Денис и усмехнулся. Похоже, эта провинциальная девочка стала входить во вкус.

– Ольга считает, что да, и я ее поддерживаю, – сказал Денис. – Мы строим дома. Марковы поставляют нам стройматериалы. Мы объединим два бизнеса, и тем самым избавим себя от кучи издержек.

– Что еще я должна знать о сыне и отце Марковых?

– Владлен Олегович Марков появился на московском строительном рынке относительно недавно – примерно года три назад, но быстро продвинулся. Этот старик умен, расчетлив и смел. И у него отличная интуиция.

– Если он так преуспевает, то зачем ему объединяться с Ольгой?

– В последнее время у Маркова проблемы со здоровьем. Современный российский бизнес – дело молодых и рьяных, старикам в нем не место. Поговаривают, что Маркову осталось жить год или два. Вот он и решил «пристроить» раздолбая-сыночка к сильной женщине и сохранить тем самым собственный семейный бизнес, в который вложил столько сил и времени.

Лиза снова внимательно посмотрела на старика Маркова, затем перевела взгляд на его сына.

– А этот парень и правда такой никчемный?

– Ты про Владика? Да. Он игрок и бабник, к тому же не дурак выпить. Такой, дай ему волю, промотает отцовское состояние в два счета.

– А мне он кажется симпатичным.

Денис усмехнулся и поправил пальцем золотые очки.

– Неудивительно! Этот парень чертовски обаятелен. В его постели перебывали многие женщины-знаменитости, и, заметь, – все по доброй воле.

Лиза покраснела. Она хотела что-то сказать, но Денис ее перебил:

– Обрати внимание вон на того невысокого брюнета.

Лиза взглянула туда, куда показывал Денис.

– Это Марат Рамильевич Гареев, – пояснил он. – Президент корпорации «Пирамида».

– Такой молодой и уже президент?

– Ему около сорока. Полгода назад он пытался сделать наш «Парус» своей карманной компанией, но Ольга сумела ему противостоять. И даже выиграла тренд на застройку лесопарка. Для «Пирамиды» это потеря небольшая, однако господина Гареева раздражает, что такая мелочь, как мы, крутится у него под ногами и сует палки в колеса.

– Значит, он наш конкурент?

– Можно и так сказать. Хотя… у него и без нас много забот.

Денис о чем-то задумался. Из задумчивости его вывел возглас Лизы:

– Я умираю от страха. Столько звезд сразу!

Люблинский улыбнулся:

– Не стоит волноваться. Звезды – такие же люди, как мы с тобой.

– Я опозорюсь.

– Не опозоришься. Вон, кстати, к нам плывет одна из этих звезд. Узнаешь?

Лиза открыла рот, да так и не смогла его закрыть. Высоченный черноволосый мужчина в пиджаке, расшитом золотом, подошел и поцеловал ей руку.

– Слышал, вы попали в аварию? – с тревогой в голосе и во взгляде спросил он.

– Да, но я…

– Надеюсь, с вами все в порядке?

– Да, – выдавила из себя Лиза. – Я в порядке.

Мужчина улыбнулся улыбкой, которую Лиза сотни раз видела по телевизору.

– Приятно это слышать! – воскликнул он. – Ольга Александровна, у меня на следующей неделе концерт в Кремлевском дворце. Надеюсь увидеть вас среди зрителей!

– Я с удовольствием приду вас послушать, – проговорила Лиза, во все глаза глядя на живого кумира миллионов.

– Если вы не против, я пришлю вам пару пригласительных?

– Что вы! – порозовела Лиза. – Я вполне могу заплатить за билет сама!

Артист засмеялся.

– У вас по-прежнему отличное чувство юмора, значит, с вами и правда все в порядке.

Вскоре он раскланялся и удалился. Лиза проводила его взглядом, затем повернулась к Денису и сипло пробормотала:

– Это был тот, о ком я подумала?

– Да, – кивнул Люблинский.

– Настоящий?

Денис улыбнулся:

– Думаю, да. Хотя после твоих слов у меня появились сомнения.

– Господи, я все-таки опозорилась! Ляпнула про билет. И кто меня за язык тянул?

– Да все нормально. Веди себя естественно, и все будет…

– А это знаменитая телеведущая! – воскликнула вдруг Лиза, уставившись на яркую блондинку в пестром платье. – Боже, в жизни она еще красивее, чем по телевизору!

– Она твоя подруга.

– Что?.. Господи, она идет сюда!

Телеведущая подошла к Ольге.

– Здравствуй, Олюша! – проворковала она.

– Здравствуй!

Они расцеловались.

– Хороший парфюм! – похвалила телезвезда. – Что это – «Клайв Кристиан»? «Гермес»?

– Это…

– «Шалини», верно? Вероятно, новый аромат?

– Да.

Телезвезда посмотрела куда-то мимо Лизы.

– О, мой бывший притащился! – насмешливо произнесла она. – Говорят, он прикупил себе еще пару медных заводиков! Он теперь твой деловой партнер?

– Да… То есть нет. Честно говоря, я не…

– Да не напрягайся, все нормально! Я буду рада, если ты выжмешь из этого гада десяток лямов. Кто-то же должен держать этих козлов за яйца!

Телезвезда подмигнула Лизе и тихо и мстительно засмеялась.

– Ладно, пойду поздороваюсь с другими. Не скучай, подруга, я скоро вернусь!

Телезвезда удалилась. Денис взглянул на Лизу и сказал:

– О чем вы с ней говорили, я не расслышал?

– Ей понравились мои духи, – сказала Лиза.

– Твои духи? – Денис принюхался, после чего спросил с любопытством: – А что это?

– «Огни Сибири». Купила в киоске возле моей работы.

– Дорогие?

– Очень. Двести пятьдесят рублей за флакон.

Они переглянулись и прыснули от смеха.

Минут через пять к ним подошел Марат Гареев с супругой. У него было смуглое приятное лицо, черные глаза смотрели вроде бы и дружелюбно, но так, словно пытались просветить тебя насквозь.

– Прекрасный повод для встречи, – сказал Марат Рамильевич.

– Да. Благотворительность – это действительно хорошее дело, – согласилась Лиза. И добавила то, чему научил ее Денис: – Оставим наши дрязги хотя бы на сегодня.

– Я согласен, – добродушно, но как-то двусмысленно улыбнулся Марат. – Считайте, что я о них уже забыл. Благотворительность прежде всего.

И он удалился, держа свою улыбающуюся и молчаливую, как кукла, жену под руку.

– У него красивая жена, – сказала Лиза.

– Обычная «барби» с модельного подиума, – пожал плечами Люблинский. – Скоро она ему надоест, и он с ней разведется. Как развелся с предыдущими двумя. – Он взглянул на часы и сказал: – Продержимся еще минут сорок, а потом можно будет уехать. Но прежде ты должна будешь толкнуть перед этим «созвездием» небольшую речь.

– Речь?

– Да. Ты ведь помнишь слова?

– Кажется, да. – Лиза взяла его за руку и сжала пальцами. – Денис, – хрипло проговорила она, – мне кажется, я не смогу. Я умру от страха.

– Я сделаю тебе искусственное дыхание и верну к жизни, – пообещал Люблинский.

Лиза вздохнула и проговорила страдальческим голосом:

– Можно мне хотя бы выпить шампанского?

Денис на пару секунд задумался, после чего поправил пальцем золотые очки и сказал:

– Хорошо. Но не больше одного бокала!

Молодая темноволосая медсестра Алла Копалина вошла в палату номер пять. У кровати пациентки хлопотала пожилая женщина.

– Ох, милая, и угораздило же тебя, – бормотала она, поправляя капельницу. – Я всегда говорила: машины – зло. Знала бы ты, сколько народу бьется каждый день! Я всегда, когда в маршрутку забираюсь, про себя молюсь: «Господи, убереги от аварии!» Да только, вишь, все без толку. Хоть десятком иконок да крестиков обвешайся, а коли захочет тебя эта железная тварь сожрать, так и сожрет.

– Марья Кузьминична, – окликнула старушку Аллочка, – давайте я сама все сделаю. У вас был тяжелый день.

Пожилая медсестра выпрямилась и поморщилась от боли в натруженной пояснице.

– Спасибо, милая! И впрямь, надо чуток передохнуть. Пойду, сделаю себе чайку с мятой. Спину с самого утра так и ломит. Уж не к дождю ли?

– Вроде не обещали.

– Да неужто ты им, охламонам, веришь?

– Вашему артриту я верю больше, – с улыбкой сказала Алла.

– Тогда не выходи завтра из дома без зонтика.

– Не выйду, – пообещала Алла.

Пожилая медсестра, тихонько причитая и ворча, проковыляла из палаты. Едва за ней закрылась дверь, как Аллочка переменилась в лице, улыбка сползла с ее узких губ, а лицо скривилось.

– И чего ее Брунов держит, не понимаю? – тихо и зло проговорила она. – В гроб пора ложиться, а она все работает.

Аллочка повернулась к кровати, скользнула взглядом по табличке с именем пациентки – «СВЕТЛАНА ИВАНОВА, 27 ЛЕТ», опустила бортик кровати с одной стороны и села на край. Несколько секунд она смотрела пациентке в лицо, а затем достала из кармана шприц, наполненный каким-то лекарством. Обернувшись в сторону двери, Аллочка обнажила руку девушки и сделал ей инъекцию.

Спустя минуту она наклонилась и негромко позвала:

– Эй!

Пациентка не отозвалась. Ее бледные веки по-прежнему были закрыты. Медсестра оглянулась на дверь и снова окликнула:

– Эй! Вы меня слышите?

Веки пациентки дрогнули и слегка приоткрылись.

– Вот так, – удовлетворенно проговорила Аллочка, снова взглянула на дверь, приблизила губы к уху женщины и сказала: – Мне велели вколоть вам снотворное. Но я не вижу повода. Я два года отучилась в медицинском, пока меня не вышибли, и кое-что понимаю.

Женщина облизнула кончиком языка пересохшие губы и хрипло пробормотала:

– Где я?

– В больнице, – ответила Алла. – Кто вы? Как вас зовут?

Бледные веки сомкнулись.

– Черт… – тихо выругалась медсестра. – Эй! Вы меня слышите?

Пациентка снова открыла глаза – посмотрела на Аллочку мутным взглядом и ответила:

– Да.

– Кто вы?

– Я… не помню.

– Как вас зовут? Вспомните ваше имя!

Лицо пациентки напряглось. Некоторое время она молчала, а затем тихо сказала:

– Ольга. Меня зовут Ольга… Ольга Князева.

Из коридора донеслись приглушенные голоса. Аллочка воровато посмотрела на дверь.

– Хорошо, – сказала она. – А теперь вам нужно отдохнуть.

Алла сделала пациентке еще одну инъекцию – на этот раз снотворного.

Глаза пациентки закрылись, она уснула.

Доктор Брунов читал толстую книгу, отрываясь время от времени, чтобы сделать ручкой пометки в раскрытом блокноте. Дверь кабинета приоткрылась, и в щель просунулась голова Аллочки Копалиной.

– Валерий Николаевич, можно вас отвлечь? – проворковала она.

– Не сейчас, Алла, – отозвался, не поднимая головы, Брунов.

– Это важно!

– У тебя все важно. Если это не вопрос жизни и смерти, зайди минут через десять.

Медсестра несколько секунд смотрела на врача, потом сказала:

– Валерий Николаевич, я хотела поговорить с вами насчет нашей новой пациентки.

– Какой пациентки?

– Той, которая лежит в пятой палате.

На этот раз доктор Брунов оторвал взгляд от книги и внимательно посмотрел на Аллочку поверх круглых очков.

– Из какой палаты? – переспросил он.

– Из пятой.

– А что с ней?

– С ней? – Алла пожала плечами. – Да ничего. Она спит.

Доктор Брунов с видимым облегчением вздохнул.