Операция «Царский ковчег». Трилогия. Книга 2. Символ веры

– Кроме того, мы оставили СССР военного имущества на 2,9 млн. марок, вот Алексис. Но скоро рейх сам станет диктовать свои желания миру. Мы нация сверхчеловеков. Алексис заметил:

– Господин Заукель, как Вы думаете, мы сможем развивать нашу армию без советских полигонов?

– Алексис, мы не только сможем это, но мы скоро весь мир убедим в силе нашей армии. Вечер прошёл как всегда в тесной и дружеской обстановке. Алексис доставил Заукеля домой в характерном для него состоянии, в которое тот впадал после употребления зелёного змия. Алексис продолжил свою работу. Ему вменялось в обязанность штудировать содержание справок и других документов, составленных сотрудниками в разное время. Все они касались отношений между европейскими странами. В Европе в это время шёл активный обмен военными делегациями. Происходила подготовка к окончательной поляризации на своих и чужих. 15 ноября 1932 года министр рейхсвера Курт фон Шлейхер утвердил пятилетний план расширенного строительства лёгких сил флота: эсминцев и миноносцев. По этому плану Германия к 1938 году должна была обладать, запрещёнными Версальским договором подводными лодками, морской авиацией и торпедными катерами.

Советские военные зачастили во Францию. Информация об этом в МИД поступала из различных источников. Происходило это в период с 1932 по 1934 годы. А 2 мая 1935 года между Францией и СССР был подписан договор о взаимной помощи против агрессии. 12 мая 1935 года в Москву прибыл министр иностранных дел Франции П. Лаволь. С 12 по 17 сентября этого же года в СССР в Киевском военном округе состоялись военные учения, на которые были приглашены представители Италии, Чехословакии и Франции. Учениями руководили офицеры РККА, прошедшие обучение в Германии: Дубовой и Туровский. В МИД поступил фильм, снятый о ходе этих учений. Фильм просматривали в кинозале, а после этого сотрудники обсудили его. Впечатлений было много. Все сошлись во мнении, что РККА сильна, однако и Рейхсвер не так слаб, каким он был раньше. Вскоре в МИД был доставлен доклад Луазо, французского генерала, присутствовавшего на манёврах, где он давал высокую оценку увиденному. Но доклад этот Генштаб Франции отверг, а сам он получил выговор за чрезмерное рвение в похвалах РККА. Со всеми этими материалами Алексис смог познакомиться.

Шёл 1936 год. В одних из летних дней ему поручили отправиться в Баварию и доставить документы в Гармишпартенкирхен, министру Нейрату, который в это время там отдыхал.

Получив опломбированный пакет, Алексис расписался за него в книге выдачи и поспешил на вокзал. Он помнил, что кроме всего прочего, граф фон дер Шуленбург дал ему санкцию на недельный отдых и посоветовал ему познакомиться поближе в неформальной обстановке с местной знатью для установления деловых контактов. Нейрату, который также интересовался русскими делами, на это время был необходим помощник, который бы хорошо знал Россию, ведь в Мюнхене со времён гражданской войны проживало много русских эмигрантов.

Прибыв в Мюнхен, Алексис взял на прокат машину, и отправился на курорт. К вечеру он был у Нейрата. У ворот его встретила охрана, которая, прежде чем пропустить его на территорию попросила предъявить документы. Проверив его удостоверение, охранник позвонил на виллу. Ему ответили: «Пропустить»!» Пройдя через охрану, он вышел на аллею, которая вела через сад к веранде, где находилось несколько мужчин и женщин. Сам господин Нейрат ужинал. Кроме министра здесь находилась красивая, стройная женщина. Она говорила с каким-то мужчиной, очень похожим на коммерсанта, спокойным, низким голосом, который таял в лесном воздухе. Подойдя к ним, Алексис громко произнёс:

– Добрый вечер дамы и господа! Министр воскликнул:

– А, Шмидт. Наконец-то! Я рад Вас видеть. Как добрались? Видимо устали с дороги? Ничего отдохнёте. Здесь климат располагает к этому. Ну, где пакет? Спасибо. Затем он воскликнул:

– Этот парень, что перед вами, не только мой служащий, он господа, из России!

Оторвавшись от своего собеседника, женщина повернулась к Алексису, и сказала на чисто русском:

– Наталья Львова.

– Очень приятно. – Ответил Алексис.

Министр Нейрат, отложив бумаги, сказал:

– Не забывайте, господин Шмидт ещё и сотрудник графа фон дер Шуленбурга. Он простаков у себя не держит. Да, кстати, господин Шмидт, а Вы где остановились? Не стесняйтесь, мы можем Вас обустроить.

– Что Вы, господин министр, благодарю Вас за заботу, я найду себе пристанище. Министр сделал вид, что он не расслышал о чём идёт речь, и продолжил:

– Наталья, займитесь молодым человеком, я думаю, Вам подойдет соседний коттедж. И ёще, не беспокойтесь, если Вы мне понадобитесь, Вас найдут. Всё. Мне надо работать.

– Огромное спасибо, господин министр.

– Алексис. – Ответил Нейрат, – я думаю, Вы ещё успеете меня поблагодарить, отдыхайте.

– Как Алексис? – с удивлением переспросила Наталья министра.

– Вы только, что сказали господин министр, Алексис, я не ослышалась?

– Оставь, Наталья. Тебе послышалось. Всё. Всё, мне некогда.

Наталья подхватила Алексиса под руку и пригласила с собой своего собеседника. Они втроём удалились в соседний коттедж. Алексису отвели комнату с видом на озеро и лес. На другой день его пригласили на встречу с представителями местного бизнеса и русской эмиграции. Вечер начал некто Франц Фриснер. Он произнёс торжественную речь, посвящённую культуре и увеселительным мероприятиям крестьянского края, каким он считал Баварию. Наталья сообщила Алексису, что Франц нажил свой капитал на поставках продовольствия армии. А после 1-й мировой он открыл целую сеть ресторанов, в которых кормил и обслуживал людей по первому классу, а теперь он владел семью театральными заведениями. Госпожа Львова подошла к Францу и представила ему Алексиса. Тот бурно отреагировал, а затем перевёл разговор на свою излюбленную тему: о театре. Алексис слушал её и убедился в том, что она проявила свои знания в вопросах, связанных с варьете, кабаре и хорошо разбиралась в технических аспектах этой проблемы. Фриснер пытался показать глубокий смысл его наработок, а госпожа Львова, со своей стороны, проявила даже финансовый интерес к этому. Нейрат отвёл Алексиса в сторону и объяснил ему:

– Вы видите, как он сыпет бисер перед ней? Это всё не просто так. Она была замужем за баварским принцем Альбертом и вскоре он ей не смог быть супругом и вот ей досталась хорошенькая сумма. Она же получает ренту от Управления имуществом Баварского двора. Близка к принцу Максимилиану. Я советую Вам познакомиться с ней поближе.

– Благодарю Вас, господин министр. Министр оставил его, и обратил свои взоры к паре, которая стояла рядом, и распивала шампанское. Алексис издалека стал рассматривать Натали: волосы её были медно-красными, глаза карие, красивое лицо, губы полные, носик тонкий, глядела она на своего собеседника спокойно и чувствовала себя уверено. Он присел и поставил бокал на столик. Вдруг заиграла музыка. Фриснер, извинившись, оставил Наталью, та подошла к Алексису, который предложил ей бокал шампанского. Поблагодарив его, она сделала реверанс. Затем, обратившись к нему, сказала:

– Скучаете, молодой человек? Знаете, Алексис, я не люблю этих разговоров, всех этих господ, оказавшихся после революции в политике. Знаете, от них пахнет затхлым. Всё ложно. Повсюду клятвы и лицемерие.

– Ну, что же, может быть, оно и так, но кто заменит нас мужчин?

– Я хотела спросить Вас о другом. Вы Алексис, давно из России?

Алексису хотелось меньше всего говорить что-либо на эту тему. Он ответил, что давно, так давно, что сам не помнит, когда это было.

– Это Вы так отвечаете мне, чтобы я не приставала к вам с расспросами, Алексис?

– Знаете, Наталья, если быть честным, то я здесь бывал в детстве, потому что мама моя отсюда родом.

– Интересно, интересно. Я думала, что Вы только что из России. А я, видите ли, здесь после гражданской войны. Родители привезли меня сюда, а сами ушли в мир иной. Да, я теперь понимаю. Вот что я Вам скажу:

– Вы можете у нас бывать. Я слышала, что Ваша тётя здесь проживает.

– Благодарю, Наталья. Да, но не здесь, а в Лейпциге.

– Хорошо Алёша, можно я буду так Вас называть? Мы ещё с Вами поговорим о будущем. У меня здесь влиятельные друзья и я могла бы Вам помочь. Вы, наверное, совсем одиноки? Я Вам дам адреса своих друзей в Берлине, куда Вы сможете приходить, как к себе домой. Ну, а теперь, я должна вернуться к публике, а то они загрустили.

– Спасибо, спасибо Натали. Подали вино марки «Форстер» урожая 1911 года. Публика разбрелась группками по залу и что-то обсуждала. К Алексису подошёл человек во фраке и представился:

– Представитель «БМВ», коммерческий директор Ханс Беккерманн.

– Очень приятно. Господин Беккерманн, Алекс Шмидт, сотрудник Восточного отдела МИД.

– Господин Шмидт, я хотел услышать от Вас мнение о наших авто. Я, так сказать, человек прагматичный. А здесь все говорят ни о чём. Вы простите мне мою простоту.

– Ничего, ничего, господин Беккерманн.

– Так вот, Алексис. я долго работаю в автопромышленности, но сейчас стоит вопрос о том, каких марок автомобилей надо будет Германии больше легковых или грузовых. Что Вы на это скажете?

– Господин Беккерманн. Я думаю 50 на 50.

– Нет, я не согласен, я думаю, армии потребуется разная техника. Естественно, что офицерам необходимы будут легковые, а вот передовым частям, которые пойдут в авангарде, необходимы будут полугусеничные машины.

– Это почему же, господин Беккерманн?

– Что Вы, Алексис, это же азбука. Ведь фюрер прочит земли для нашей нации на Востоке. Дайте срок, дайте срок.

– И что, Вы, господин Беккерманн, сможете обеспечить армию?

– Процентов на 30 сможем.

– Это здорово! Но дело в том, что я отношусь к ведомству господина Нейрата и нам, конечно, больше подойдут легковые авто, естественно, поезда, самолёты.

– Самолёты? Проблем нет. Поезжайте Алексис в Нюрнберг, там господин Мессершмидт Вам поможет выбрать самолёты. Я понимаю Алексис Ваш сарказм, но мы делаем то, что можем. В эту же минуту они услышали пение Львовой. Она исполняла одну из песен Марлен Дитрих (Мария Магдалена фон Лош, родилась 29 декабря 1901 – 1992, актриса и певица). Песни этой актрисы и певицы Фриснер включил в репертуар одного из вновь открытого им кабаре. Публика затихла и обратила всё своё внимание к Натали. После исполнения в зале раздались громкие аплодисменты. Фриснер попросил её спеть ещё раз. Она с удовольствием исполнила куплеты. Публика принялась обсуждать её исполнение. Стали говорить о том, что надо бы убавить дразнящих ужимок и движений. Но вскоре её ещё раз попросили исполнить эту песенку. Алексис также заметил, как и все остальные, что, действительно, исполняя этот эстрадный музыкальный номер, она сопровождала пение движениями тела, и это возбуждало публику. Вечер приближался к концу. Вскоре пришли горничные и стали убирать со столов. Алексис попрощался со всеми и отправился к себе в коттедж. Выйдя на террасу, он сел в кресло, налил себе вина и стал смотреть на озеро. Оно мирно покоилось в свете луны, приятный ветерок приносил с собой бодрящий запах полей и лесов. Через некоторое время, насладившись природой, он отправился отдыхать. Утром он узнал, что госпожа Львова приглашает его в кондитерскую «Альпийская роза», которая находилась на окраине Гармишпартенкирхена. Среди ползучих стеблей альпийских роз, танца парней в зелёных шляпах и девушек в пышных юбках, они сидели с Натали. Она взял на себя обязанность опекать его. Алексис размышлял: «Зачем ей это? Но будь что будет». Потом они съездили к кронпринцу Максимилиану, дом которого располагался за каменной стеной, где на краю Английского сада стояли старые каштаны. Это было невысокое старомодное здание, очевидно, построенное ещё в 18 веке, но располагавшее всеми современными удобствами. Слуга провёл их запутанными коридорами. Хозяин встретил их сердечно, многословным приветствием, крепко пожимая руки.

Он выглядел очень представительно и даже изящно. Как всегда, в силу давнего знакомства, он, обращаясь к Натали, сказал ей, что у него есть для неё что-то новенькое, но, одновремённо, он прекрасно понимал, что гостям с дороги, видимо, необходимо поужинать. В доме было полно гостей, и среди них, было много знакомых Натали, и как оказалось, Алексиса. Вскоре всех пригласили на ужин, который прошёл в непринуждённой обстановке. Кронпринц не вспоминал о тяжком времени, когда волна революционных событий прокатилась по их семейству. Он много говорил об искусстве, и о том, что в Мюнхене это выглядит примитивно, а то и просто вульгарно, и о том, что на аллеях в парках ставят каких-то огромных болванов, гномов, и о Боже, ни на кого не похожих воинов! Натали представила Алексиса присутствующим. В это время Алексис был поглощён своими воспоминаниями и не сразу услышал голос Натали. Она спросила его:

– Алёша, а Вы помните этого человека, он в прошлый раз присутствовал на приёме Нейрата. Да вот того, с добродушным лицом, с морщинками, в смокинге.

– Тот, что стоит у окна? – переспросил Алексис.

– Да, да, это художник Гавриш.

– А Вы, Натали, помните, того господина с таксообразной физиономией.

– Писателя Хемпеля, конечно помню, как его забыть.

– А доктор Отто Леман, розовощёкий, в пенсне, с бородкой и там же очень важный старик – Лендорф, советник министра Баварии.

– Без сомнения, это он, – сказал Алексис. И заказал себе и Натали вермут со льдом. Они сидели и наслаждались жизнью. Приём закончился, распрощавшись с хозяевами, поздно вечером он отвёз её к себе. Ночь они провели вместе. Им было о чём поговорить, этим двум русским, оказавшимся на чужбине. Утром Натали проснулась раньше Алексиса и повелела прислуге подать завтрак в постель. Часов в одиннадцать она предложила Алексису устроить ему встречу с директором концерна «БМВ», господином Фрейгартом.

– Тебе необходимы связи, и молчи, я лучше знаю здешние обычаи. Когда они прибыли к Фрейгартену, он ещё по заведённому им порядку, к которому были приучены все: начиная от прислуги, и, кончая его коллегами, читал свежую прессу, но как только он увидел Львову, встрепенулся и пошёл ей навстречу. Она была спокойна, царственна, с медно-красными, высоко зачёсанными над широким лбом, волосами, с элегантно обнажёнными руками, в чёрном платье, усыпанном драгоценными камнями. Выглядела оно роскошно.

– Здравствуйте, царственная моя Натали! Вы прекрасно выглядите сегодня. Чем обязан? А это кто?

– Это Алекс Шмидт, рекомендую Вам, сотрудник министра Нейрата.

– Очень приятно, молодой человек.

– Он, – сказала она, – очень перспективный молодой человек.

– Проходите господа, прошу.

Вдруг зазвонил телефон.

– Извините, господа.

Он знал, что ему надо быть на заседании Совета директоров, но ему так не хотелось сегодня выслушивать скучные доклады, и он сказал своему заму Отто Штейнеру, чтобы он вёл совещание, если что, то, он, может его найти дома, он приболел.

– Извините, господа.

Фрейгартен позвонил в колокольчик.

– Кофе, чай?

Алексис попросил чая с лимоном, сам Фрейгартен заказал себе кофе. Натали отказалась и от того и от другого.

– Дорогой Франц. – Обратилась к Фрейгартену Натали, – мы с тобой давно знакомы. Ты знаешь, я просто так не приехала бы к тебе. Дело вот в чём, ты лучше меня знаешь и понимаешь, что министру Нейрату осталось властвовать недолго. Год, два, придёт новый человек, хотелось бы, чтобы ты не забыл о моих услугах, которые я оказала тебе во времена оные, да и сегодня.

– Что необходимо сделать? Одним словом, что от меня нужно? – прервал её Фрейгартен.

– Посмотри на этого молодого человека. Надо сделать так, чтобы он был всё время при деле. Война, не война, или мир. Поддержи его своими связями или через свои связи. Сделай его своим служащим. А я выкуплю с этой целью, какие-нибудь акции, какого-нибудь твоего завода.

– Однако, Натали, у тебя хватка. Ладно, согласен. Тем более что он ещё так молод. Он сможет оказывать нашему скромному бизнесу услуги, вводя нас в круг политических интересов и конъюнктуры.

– Франц, его тётя – это Великая княгиня Вера Константиновна, у неё в салоне бывает сам фюрер.

– Да это существенно. Ну, хорошо. Мы Вас Алексис сделаем комивояжёром. Вы должны будете исследовать рынки сбыта как внутри Германии, так и за её пределами, тем более Вам это ничего не будет стоить. Идёт?

Алексис подумал и ответил:

– Господин Фрейгартен. Для меня так всё это неожиданно, благодарю, я польщён Вашим вниманием к моей скромной персоне. Благодарю Вас.

– Что Вы, что Вы, господин Шмидт, благодарить Вам надо не меня, а эту прелестную женщину, не правда ли Натали?

– Оставь, Франц. Спасибо тебе за тёплый приём, нам ещё надо сегодня посетить концерт в кабаре, которое открывает наш с Вами старый знакомый Фриснер. Сегодня премьера. Ты будешь?

– Нет, Натали, к сожалению, дела. Всего доброго.

Он проводил их до ворот. Алексис и Натали сели в авто и помчались в Гармишпартенкирхен.

Это уже было обычаем, когда Фриснер устраивал балы в честь открытия нового кабаре. Устраивал он их для отдыхающих, и эмигрантов. Из русских эмигрантов завсегдатаем этих мероприятий был генерал В. В. Бискупский, который также вложил свои деньги в это дело. Его мучила тоска по родине, да и не только его. А тут русские артисты и артисточки, вроде таких, как Зинаида Белявская, с чёрными, как смоль волосами и карими глазами, стройная как белая лебедь, да и к тому же смелая и умная. Да, всё течёт, всё изменяется. Сегодня Россия, завтра Германия, послезавтра Франция. Алексис и Натали вошли в здание, исполненное в стиле 18 века, которое с участием художников было переделано под кабаре. Под сводами потолков сверкали звёзды, а рядом с ними можно было различить аппетитные тела русалок. Зал для отдыха был оформлен под пустыню, и повсюду были размещены стенды с баварскими афоризмами. Пивная была разрисована в сине-белые цвета, как и на баварском гербе. Посетители были наряжены в костюмы, каждый, согласно, своим представлениям о предстоящем празднике. Франц ждал, что Натали привезёт с собой кронпринца Максимилиана, но когда он увидел её и Алексиса без кронпринца, то раздосадовался, но вскоре понял, что у того есть дела поважнее, то есть политические дела. Ну, что же Францу не привыкать. Он широким жестом пригласил Натали и Алексиса занять свои места и заказал им за свой счёт вино. Публика шумела. Алексису странно было себя ощущать в толпе среди костюмированных и не костюмированных граждан, богатых дам, авантюристов, богатых буржуа, разодетых девиц, потные музыкантов в красных фраках, кельнеров, и обученным бальным танцам танцоров. Все они надеялись подработать в этой кутерьме среди пар, которые нашли, наконец, себе место для флирта, в этом бурлящем, гогочущем баварском обществе, среди серпантина, блёсток, музыки, а также необычных взвизгиваний дам, и веселья, доходящего до истерии, которое разливалось своей полнотой по всему ресторану кабаре Гармишпартенкирхена. И вот среди всего этого Алексис сидел за одним столиком с женщиной из России, и вглядывался в её открытое лицо, на котором отражалось каждое её душевное движение. Он думал о том, что, почему эта встреча не произошла раньше. Она была настоящим человеком, умеющим по-настоящему биться за своё дело, без надрыва. Русская женщина, настойчивая, с инстинктивным чувством приличия. Она не стала придумывать, бросающийся в глаза наряд. Её стройное тело, плотное, но не отягчённое полнотой, её кожа, оттенялась модным, черного цвета, с бриллиантами, платьем. Она поняла, что он думает о ней и, обращаясь к нему, сказала:

– Алексис, запомните меня такой, какая есть. Мы, может, с Вами ещё свидимся, кто его знает, судьба играет человеком. Отдыхайте.

Звуки музыки прервали их разговор. Это оркестр приступил к исполнению танца «Чарлстоун», потом он перешёл к модному в эти дни только в Баварии групповому танцу «Франсезу». Натали потянула Алексиса в толпу. Танцующие выстроились друг против друга и, держа друг друга за руки, стали двигаться друг другу навстречу. Кланяясь, и тесно обнимаясь, с всё возрастающей скоростью они начали крутиться на месте. Мужчины поднимали на руках женщин, затем партнёры менялись местами с партнёршами, громко выкрикивая название фигур этого непростого танца. Уже совсем вспотев, с обезумевшими глазами, они восторженно начали орать. Вертелись, крутились, кружились, сплетённых руки мужчин ощущали женские бёдра, а руки женщин обвивали их спины. Многие целовались, мяли женские тела, запивая всё это глотками пива и вина, и всё это тонуло в звуках музыки, которую изрыгал огромный оркестр. Натали и Алексис танцевали со знанием дела, торжественно и молчаливо, вдали от основной массы, исполнявшей этот безумный танец. Сейчас он стоял напротив Натали, в соответствии с правилами этого танца. Обнимая её, и, чувствуя прикосновение её тела, он понимал, что её сильно не хватало ему всё это время. Но вот прозвучало фортиссимо. Публика ревела. Было жарко, музыканты совсем осатанели. Кёльнеры в это время принялись мошенничать, они стали сливать в ведёрки со льдом остатки шампанского и тем самым увеличивали оплату. Запах угощений, потеющих тел особей мужского и женского пола, разгорячённая плоть женщин, и косметика, стекающая с их ресниц, всё смешалось в этот момент в кабаре. И вот когда оркестр начал тихо, тихо звучать – наступила последняя часть «Франсеза». Все встали в длинную цепочку, и, партнёр, подхватывая партнёршу под руку, или партнёрша партнёра, услышав, когда музыка грянула форте, двинулись навстречу друг другу. Зазвучали громоподобные звуки музыки, партнёры, которые ещё не были старыми, начали подбрасывать своих партнёрш вверх. Женщины, смеясь, и болтая ногами в воздухе, возбуждённо кричали. И этот восторженный непрерывный крик до отказа наполнил собою новое кабаре. Алексис прижал Натали к себе. И в этом не было ничего противоестественного – это ведь танец. И сейчас она чувствовала, что всё её напряжение, сидевшее в ней до этой минуты, стало исчезать. Она, не переставая, ждала этого с той минуты, когда они уехали от Франца Фрейгартена. И она не воспротивилась тому, когда Алексис увлёк её за собой в одно из многих укромных мест этого огромного кабаре. Она укрылась от этой ревущей толпы с мужчиной, который теперь сидел перед ней. Она ещё была возбуждена танцем, жарой, праздником. Перед собой она видела умное, волевое, слегка усталое лицо Алексиса, брюнета, с зачёсанными назад волосами, аккуратным пробором, карими глазами, прямым носом, красивыми губами, изящного в своём смокинге, раскрепощённого, говорливого и внимательного. Она видела, как горячо он жаждет её. Она чувствовала, что, именно, его она ждала всю жизнь. Она готова была уйти, уехать с ним куда угодно: в деревню, в другую страну, город, к нему в Берлин, в его постель. Алексис и Натали вышли на воздух. Звёзды сверкали в темноте ночи, не сговариваясь, они решили прокатиться на авто. Проехали Чёртово ущелье, затем повернули назад. Всё было прекрасно. Их тела жаждали отдыха после шумного бала. Они вошли в коттедж. Алексис быстро устроил чай, они присели на диван, и почувствовали, как приятно расслабились их затёкшие от танца и езды тела. Вдруг Натали взяла его руку, погладила её своей маленькой и нежной рукой. Алексис в эту минуту почувствовал себя счастливым и смущённым, как юноша, взволнованный близостью женщины, сидящей рядом с ним. Для этой женщины, с её цветущим, тёплым телом и чарующим блеском глазами, он мог бы отказаться от многого. Он почувствовал настоящую страсть, которую пережил однажды в юности, а затем, когда познакомился с ней.

Он думал, что, возможно, они увидятся не скоро, и что это может и не повториться. Благородно, очень благородно, взволнованно, он ответил на её прикосновение. Они поднялись и прошли по ковровой дорожке в его комнату, и она не протестовала, когда он остался с ней до утра. Утром она проснулась в восемь и так лежала рядом с ним, пока он спал, как дитя. Он дышал ровно и казался ей счастливым и спокойным. Она чувствовала себя успокоенной, лежала на спине и напевала еле слышно, всё те же старомодные такты удовлетворённо и мелодично: « Зачем, тебя я милый мой, узнала…». Затем уснула. Чуть позже, когда прислуга загалдела, проснулся и Алексис. Он лежал, не открывая глаз, счастливый. Чувство блаженства и глубокого удовлетворения охватило его в это утро, а ведь до этого обычно после наслаждения он ощущал апатию, и желание как следует выспаться, набраться сил. Она спала. Он аккуратно поднялся и подложил подушку под голову чуть повыше, чтобы не разбудить Натали. «Нет, – думал он, это было что-то удивительное. Он это прочувствовал всей душой, это было намного ярче, светлее, чем прежде. Он любил её. Да, это так необычно, но факт. Теперь, находясь вдалеке, он будет вспоминать её. Чуть позже, когда заиграли солнечные зайчики в зеркалах, она проснулась. Он обнял её, теснее прижал к себе. Потом они позавтракали, затем он объяснил ей, что готов бывать у неё по мере возможности, как будет выдаваться время или она пусть приезжает к нему. Затем решили погулять по парку, где в это время в парке стояла тишина. Слышно было только пение птиц. Кое-где мамы гуляли с детьми. Вдруг Натали сказала, обращаясь к Алексису: