Горечь березового сока

– Есть у меня, у матери и все.

– Ты ключи теряла в последнее время?

– Где-то с полгода назад, у меня из сумочки украли кошелек, в котором были ключи. Но был еще один комплект, поэтому новые заказывать не стала.

– Иришка, ты совсем ребенок. Надо было срочно менять замки.

– Настя, да я на колготки себе не всегда денег нахожу. Ты же знаешь, какая у нас зарплата.

– А где украли?

– Самое обидное, что в школе, из учительской. Я шума поднимать не стала. Как-то неприятно подозревать кого-либо, а денег там совсем мало.

– Теперь понятно как неизвестный пробрался в твою квартиру. Нашла Ольгин телефон? Иринка утвердительно закивала головой. Она набирала номер, когда в дверь опять позвонили. Что-то я становлюсь чрезмерно популярной в последнее время. В глазок никого не было видно. Почему-то дверь заклинило, что-то мешало ей с той стороны. С трудом мне удалось чуть приоткрыть ее. В комнату ввалилась Танька, наша соседка по этажу.

– Это что такое? – мой возмущенный голос ненадолго привел пьяную Татьяну в чувство. Она даже попыталась сфокусировать взгляд.

– А это я, после недели любви. Настька, я нашла свою судьбу и потеряла, – на эту тираду у сильно пьяной девушки ушли последние силы, и она задремала, положив голову на мои тапочки.

– Ириш, тебе придется мне помочь. Ну-ка, давай отнесем эту жертву любви в ее квартиру. Нам тут еще пьяных не хватало, – нам чудом удалось разбудить и отвести Татьяну к ней домой. На наше счастье, дверь была открыта, а замок просто захлопывался.

– Тебе удалось дозвониться до Ольги?

– Да, я сейчас поеду к ней, она обещала найти фотографии. Оказывается, у нее есть снимок, где мы с Гришкой вдвоем, причем крупным планом. После нашего разрыва она не показывала мне эти снимки.

Отправив Иришку за фотографией, я неожиданно вспомнила, что моя куртка нуждается в стирке. Проверяя карманы, я наткнулась на листок, отпечатанный на принтере:

«Не лезь не в свои дела»…

Вот это да! Теперь и меня начали запугивать. Когда мне могли подложить этот листок в карман, да еще так, что я не заметила?

Сначала посетила Любовь Аркадьевну, к столу близко не подходила, вероятность, что записка попала в мой карман в кабинете заведующей, равна нулю.

Но что-то мне не понравилось, что-то показалось неестественным.

Светлана Эдуардовна тоже вряд ли могла положить этот злополучный листок. Не могли же они заранее знать, что в садик придет некая Анастасия и будет выспрашивать. Но в садике, мне не сказали всей правды. Дальше стоматологическая поликлиника. Глупо подозревать гардеробщицу. А вот супермаркет… Кто-то толкнул меня в спину. Да еще эта Кузьминична. Почему она все время попадается мне на пути? А если она толкнула и подложила эту злополучную записку, то почему не ушла сразу, а дождалась когда я подойду к кассам?

Я набрала номер Альки: «Привет, подруга. Что-то удалось узнать? Этим занимаешься? Жду вас вечером. Почему один Валерий? Именины свекрови святое дело. Слушай, а чем занималась Сизова? Заместитель по социальным вопросам? Она могла как-то контактировать с Любовь Аркадьевной, заведующей Дашуткиного садика? Хорошо, я дождусь Валерия. Счастливо отдохнуть, поздравь свекровь».

До вечера осталось совсем немного времени, надо привести квартиру в порядок и постирать куртку. Я заметалась по квартире, делая сразу несколько дел. Где-то внутри меня сидел бесенок, который нашептывал: «Что, Анастасия, ждешь вечернего гостя, хочешь произвести впечатление?» Ну и зачем тебе все это? Вспомни свои романы. Последний, Денис рьяно взялся переустраивать мою квартиру, решив, что мой дом удачное прибежище от скандальной жены. Стоило мне заговорить, что пора, определиться и не мучить двух женщин сразу, он спешно ретировался, позабыв свой зеленый унитаз. Хоть сантехнику поменял.

Я поставила курицу в духовку и засела за компьютер. Надо проверить электронную почту. Письмо от Максимки. Пишет, что их училище, возможно, расформируют. Дадут ли ребятам доучиться? Ему осталось полтора года. Ответив на все письма, не удержалась и открыла папку, куда регулярно заносила свои мысли. Попыталась в хронологическом порядке записать все события, произошедшие со мной за последние два дня.

Какой-то неприятный запах доносился из раскрытой форточки.

«Опять наши бабульки забыли на плите свой ужин», – думала я, продолжая писать. Но запах становился все невыносимей. «Что они, сжечь нас хотят что-ли?» И тут я увидела клубы дыма, вырывающиеся из моей кухни.

Причиной дыма стал какой-то маленький предмет, почти полностью обгоревший, но распространяющий едкий запах в моей духовке. Курицу пришлось выбросить. Надо в срочном порядке искать альтернативу сгоревшей птичке, до прихода Валерия совсем немного времени. Звонок застал меня за кухонными хлопотами. Валерий принес бутылку вина и коробку конфет. Стандартное начало. Трудно быть гостеприимной хозяйкой, когда запах в твоей квартире наводит на мысли о Везувии.

– Анастасия, у вас что-то случилось, откуда такой запах? – выдержки не хватило, Валерий потерял один балл в моих глазах.

– Да я и сама не пойму. Хотела приготовить курицу в духовке и не заметила посторонний предмет. Так что курицу, к сожалению, пришлось выбросить. Надеюсь, не против поужинать рыбой?

– Я не голоден. Вы зря так хлопотали. А где Ирина?

– Ирина пробует найти фотографию Григория. Скоро должна прийти. Подождем?

– Если не возражаете, я бы выпил вина. Но для начала, давайте все-таки посмотрим, что находилось в вашей духовке.

Конечно же, я была не против. То, что мы обнаружили, ввергло меня в шок. Это был Дашуткин мяч. Игрушка порядком обгорела, но я узнала этот ее. Недавно Ирина купила дочке набор детского спортивного инвентаря, куда входило несколько мячей, кегли, корзинка для бросков. И вот теперь, этот маленький мяч, бывший когда-то розово-голубым, лежал в моей духовке черным комком.

– Ничего не понимаю. Откуда он взялся в моей квартире? Это был любимый Дашин мячик. Она не хотела с ним расставаться. Там еще сбоку маленький мышонок нарисован.

– Действительно, рисунок обгорел, но еще различим. Мне все меньше и меньше нравится это дело. Если бы речь не шла о маленьком ребенке, я попросил бы вас не участвовать во всем этом.

Ого, это первое проявление явной заинтересованности в мой адрес.

– Может мой вопрос покажется Вам немного странным, ведь в ваш дом привели меня общие друзья. Скажите откровенно, давно ли вы знаете Алевтину и Алексея?

– Алевтину знаю с пеленок. Мы ходили в один детский сад, потом в одну школу. Даже институт выбрали один. После наших замужеств, стали встречаться реже. У меня родился Максимка, да и мужья не нашли общего языка. Алексея я знаю вот уже двадцать лет, ровно столько, сколько существует их брак. Почему это так вас интересует?

– Отвечу на ваш вопрос если позволите немного позже. Теперь мне бы хотелось выпить за наше знакомство, пусть и состоявшееся при таких печальных обстоятельствах. Опишите, пожалуйста, весь сегодняшний и вчерашний день.

– Трудно быть откровенной, когда наше знакомство начинается подобным образом.

– Хорошо. Позвоните Алевтине, пусть она объяснит мой интерес.

Я набрала номер Альки. Ну, подруга, подбросила ты мне типчика. Трубку долго не брали, и я уже хотела отключиться, как на том конце раздалось:

– Алло. Валерий у тебя? – Голос Альки был такой, будто перед этим она бежала марафонскую дистанцию.

– У меня и задает непонятные вопросы. А что у тебя с голосом, подруга?

– Слушай, и постарайся не перебивать. Я вышла на улицу, чтобы нам не мешали. Валерию я доверяю как самой себе. Не удивляйся тому, что он скажет. И не звони мне без особой нужды. Лучше сбрось какое-либо невинное смс, я перезвоню тебе при первой возможности.

– Ты заинтриговала меня.

– Все, мне некогда разговаривать, доверяй Валерию.

Алька отключилась, а я долго еще смотрела на онемевший телефон, стараясь что-нибудь понять.

– Теперь, вероятно, я должен объяснить?

– Да уж, потрудитесь.

– Насколько хорошо вы знали Зинаиду Александровну, маму Алевтины?

– Я же говорила, что мы росли вместе. Маму Альки я знала хорошо. А при чем здесь мать Алевтины? Она умерла четыре месяца назад.

– А что вы знаете о причинах смерти?

– Сердечный приступ, насколько мне известно. Никакого криминала. По-моему и Алевтина не сомневается в вердикте врачей. Я была на похоронах, помогала Алевтине в организации.

– Так вот, Алевтина сомневается в естественности смерти мамы. Ко мне она обратилась для того, чтобы помог выяснить все обстоятельства. Более того, подозрения Алевтины оправдались. Зинаида Александровна, действительно, умерла от сердечного приступа. Но, похоже, его спровоцировали.

– Чушь какая-то. Кому это было надо? Милейшая старушка. Она овдовела больше года назад. Жила одиноко. Алька навещала ее, конечно. Но вам ведь известно, что они жили в разных городах.

– Мне также известно, что Алька, в наследство должна получить квартиру, недешевую квартиру, между прочим.

– Ерунда. Алька не могла. Постойте. Это Алексей?

– Что вы знаете о его делах?

– Он руководит самым крупным печатным изданием в нашем городе. Я понимаю, что он, всего лишь, руководитель, а не владелец, но на жизнь им с Алькой хватало.

– В последнее время он наделал долгов. Алексей вложился, не без влияния своего шефа конечно, в предприятие, которое казалось ему выгодным. Не буду вдаваться в подробности, но это полулегальное производство БАДов. Короче, это предприятие оказалось в поле зрения прокуратуры. Сами понимаете, Алексею требовались деньги.

– Боже мой, Алька знает? Почему она продолжает с ним жить?

– У нас пока недостаточно доказательств. Вот почему я хотел предупредить, чтобы вы были осторожнее. Узнав про историю с вашей соседкой, Алексей проявил слишком большое желание помочь.

– Позвольте, а как же Алевтина? Если вы правы, она каждый день рискует, оставаясь с ним наедине.

– Пока она не вступила в права наследования, она защищена. Поэтому мы и принимаем все меры безопасности, чтобы он не догадался о том, что нам известно.

– Как-то не верится во все это, они вместе уже двадцать лет.

– У него есть молодая любовница. Роман длится не один год, так что это, скорее всего, серьезно.

– Бедная Алечка. Но как же она представила вас, ведь Алексей должен догадаться?

– Вы знаете Александру Александровну, тетку Алевтины? Меня представили как дальнего родственника, крестника Александры Александровны, недавно приехавшего из Неглинска. Настя, вы обещали рассказать обо всем, что случилось с вами и Ириной в эти дни.

Мой рассказ затянулся. Валерий внимательно слушал, лишь изредка уточняя что-либо. За разговором мы забыли об ужине. Иринка задерживалась. Апрельские сумерки придавали мистической таинственности в мой рассказ. Я встала, чтобы включить светильник, как вдруг из Иркиной квартиры раздался нечеловеческий крик. Несколько секунд мы с Валерием непонимающе смотрели друг на друга, а потом, как по команде, ринулись туда.

Дверь была закрыта. Мы стучали, звонили, нам никто не открывал, хотя мы слышали плач Иринки. Валерий хотел вскрыть замок, когда я вспомнила, что у меня есть ключ. Плач не прекращался. Я с трудом попала в замочную скважину. Наконец, мы оказались внутри.

Глава 3

«Сегодня самый главный день. Мне надо готовиться к завтрашнему радению. Я не знаю, что должно произойти завтра ночью, но, вероятно, что-то очень важное. Как же я боюсь.

Хотя Феофания учит нас не бояться того, что неизбежно, все-таки после завтрашнего дня моя жизнь должна измениться. В прошлый раз, когда было радение Света для старших девушек, я больше и не видела своих подружек. Теперь все они сидят дома. Каждый раз на радении Света, молодым девушкам подбирают мужа, и они больше не могут выходить на улицу. Они даже не участвуют в дневных радениях, обязательных для всей общины. Имена их будущих мужей скрывают ото всех. Они вступят в брак в день Седьмого неба. Тогда, может быть удастся снова поговорить с ними. Хотя, наверное, я буду в это время сидеть закрытая дома и ждать своего Седьмого неба. Хорошо бы мне достался в мужья Силантий. Я несколько раз наблюдала за ним, прикрывшись платом, когда мы были на работах. Как же он красив! Но наш великий Кормчий сам выбирает нам мужа. И разрешит ли мне муж взять с собой мать? Она совсем больна в последнее время и послушания даются ей с большим трудом. Если я уйду, то моя мать не проживет долго на этом свете. Я должна молиться, а в голову лезут другие мысли. Вот и мама плачет, я же вижу ее слезы из-под плата. Интересно, а мои подружки тоже бояться радения Света?

Видана в последнее наше занятие, которое проводила с нами наша Феофания, так ждала этого дня. Ей надоело жить в родительском доме и она давно уже завидовала замужним подругам. В доме Виданы очень строгий отец. Когда он возвращается с ночных радений, поднимает всех детей и заставляет их кружиться, а потом достает розги. А вот я и не знаю, как бьют эти розги, хотя их прочувствовал каждый член нашей общины. Говорят, что через боль к нам нисходит благодать Божья. Не знаю. Я люблю нашего Бога, люблю нашу Богородицу. Хотя они в нашей общине совсем недавно, до этого у нас был другой Кормчий. Но потом он куда-то исчез как раз в день Седьмого неба. И в этот же день вся община закрылась на общее моление. Оно продолжалось несколько дней, и небеса нам прислали другого. Сегодня ко мне домой придет Феофания. Теперь мы больше не будем приходить на ее занятия, и она должна посетить всех девушек на дому. А вот и она».

– Мир вашему дому. Как ты, Гаяна? Готовишь дочь к радению? Ну а ты, читала ли ты молитвы благодарения, Аста?

– Да, мудрая Феофания. Я готовлюсь.

– Вот и хорошо. Теперь я должна рассказать тебе о благодати, которая сойдет на тебя в день радения Света. В этот день ты, Аста, должна стать женщиной и наш великий Кормчий подберет тебе мужа. Ты должна слушаться его во всем. Не забывай, что он – воплощение Бога на земле. Готова ли ты, сделать все, что повелит тебе великий Кормчий?

– Да, мудрая Феофания.

– Еще в этот день ты должна очиститься от всяких дурных помышлений. К принятию благодати надо прийти с чистыми помыслами. Именно поэтому, ты в первый раз на радении испробуешь силу розог от твоего повелителя. И помни, чем больнее удары, тем сильнее к тебе любовь Кормчего.

– Хорошо, мудрая. Я готова.

– После завтрашней ночи к тебе каждый день будет приходить твой избранный муж и на домашних радениях, он будет приучать тебя к розгам и кружениям. В день Седьмого неба, ты покинешь дом своей матери и отправишься жить в дом к своему мужу. Помни, что с завтрашнего дня – он твой господин. Его волю ты должна выполнять неукоснительно. Ну а теперь, готовься, девочка, – голос Феофании неожиданно дрогнул.

Вот уже несколько десятков лет, она готовит девочек к этому их переходу во взрослую жизнь. Но каждый раз, видя растерянность в этих, совсем еще детских лицах, начинает сомневаться в правильности учения Кормчего. Но никто не должен догадываться об этих сомнениях в вере. Сегодня ночью она привычно возьмет в руки розги и привычными движениями будет вместе с болью и кровью изгонять смуту из своего сердца. В этот раз она должна подготовить пять девочек, пришла их пора. Теперь они станут полноправными членами общины, будут работать наравне со всеми и рожать детей.

До пятнадцати лет она учила их грамоте, молитвам. Они вместе молились и работали летом на послушаниях. Она учила их лечить травами и шить одежду. И вот пришло время отпустить их во взрослую жизнь. Некоторые, такие как Видана, давно созрели для взрослых послушаний и семейной жизни. Что-то такое появилось во взгляде, что Феофания только и думала, как сохранить их до радения Света. За все время, пока она готовила девочек, был только один случай, когда на радении оказалось, что ее воспитанница – не девственница. Этот позор она помнит до сих пор. Провинившуюся сослали в другую общину. Там на нее на семь лет наложили исправление. Она должна выполнять самую грязную работу, и с ней не могли разговаривать другие жители общины. В прошлом году, к ним на исправление прислали Аркадию по той же причине. Страшнее участи трудно и представить, разве только изгнание. Но изгнание – это всего лишь смерть, а исправление – каждодневное унижение всеми членами общины. С ней бояться разговаривать не только женщины, но и мужчины. Питается она объедками, а ночует в специально построенной для нее черной избе, холодной и маленькой. Каждый мужчина по очереди радеет с ней. От каждодневных побоев ее скрутило, она и ходит как-то боком, а ведь совсем молодая.

Только бы в этом году ее девочки не подвели, но уже завтра все будет ясно. Что-то на общих радениях все реже можно видеть Матушку – Богородицу. Поговаривают, что больна она. А если Матушка, не приведи Господь, умрет, что будет с общиной? Кормчему нужна Богородица. А ей может стать только родственница по крови – мать, дочь, сестра.

В день радения Света вся община собралась на общую молитву. Глаза многих матерей были заплаканы, они прятали их под низко подвязанными платами. Все пять девочек, приготовленных к ночному радению, были одеты в белые платья. Они были возбуждены и растеряны. Их построили особняком в молельном доме, называемым Кораблем. Они опустились на колени, склонили головы, украшенные белыми венками с вплетенными ветвями священной березы, приветствуя Кормчего и Великую Матушку. Так они должны были стоять все моление. Только подвижной Текусе трудно было удержаться на одном месте. Она перебирала край платья, то и дело, вскидывая взгляд из-под пушистых ресниц. На радение Света иногда приезжали мужчины из соседних общин, которые впоследствии становились кандидатами в мужья. Текуса пыталась разглядеть в толпе молящихся незнакомые лица. Ей не терпелось. Ожидание чуда, которое преследовало ее в последнее время, достигло апогея. Она искоса поглядывала на подруг. «Как они могут так спокойно молиться?», – Думала девочка. Вот великий Кормчий благословил паству березовой ветвью. Девочки поднялись с колен. Теперь Текуса, уже не скрываясь, рассматривала мужчин, отделяющихся от толпы. Мимо девушек проходили все жители общины. Настало время общего радения у священного дерева.

Большая белая береза росла рядом с молельным домом. Это дерево почиталось всеми жителями общины. Именно здесь давали благословение на общие радения. И ветви, для розог, через которых снисходит благодать Божья, брали только с этого дерева. Говорят, их община возникла, когда благословенные старцы искали убежища от преследовавших их сынов антихриста. Пробираясь через горы, они, устав, прилегли под стоящей одиноко, совсем еще молодой, березкой. Во сне, им явилась пресвятая Богородица. В руках она держала березовую ветвь. Указав им на эту ветвь, она сказала, что отныне, они могут ничего не бояться под сенью этого дерева. Оно защитит их не только от врагов внешних, но и от врагов, разрушающих их душу. А еще повелела им Пресвятая Дева построить на этом месте Корабль Веры, на который, взять всех, кто придет в их общину с чистым сердцем. Проснулись старцы, стали друг другу сон рассказывать, а оказалось, что видели они одно и то же. Пока обсуждали чудо великое, показались их преследователи. Притихли наши праведники, понимая, что ни укрыться, ни сбежать они уже не успеют. Да только и здесь проявилась милость Божия. Прошли мимо них антихристовы посланники, а старцев наших не заметили. С тех пор и основали старцы общину, назвав ее Березовое благословение. Все, кто приходили к ним, оставались в этой общине. А от тех, кто хотел разрушить старые заповеди, община была скрыта.

Все это, девушкам, рассказывала Феофания. И теперь, они с трепетом и любовью смотрели на старое дерево, распустившееся молодыми нежными листочками. Взявшись за руки, с молитвенным пением вели хоровод вокруг священной березки. Вот Кормчий, с поклоном, подошел к нему, обломил ветвь. Девушки выстроились для первого благословения. По одной подходили к Кормчему, и, опустившись на колени, ожидали троекратного удара этой ветвью. Когда дошла очередь Асты, она загадала, если удар ветвью будет сильной, значит, муж разрешит ей взять свою мать в их дом. Но Кормчий лишь слегка коснулся. Теперь девушек провожали в отведенную специально для них, комнату невест, где они могли отдохнуть и набраться сил для ночного радения.

Видана первой подскочила к маленькому окошку. «Подруженьки, а ведь сейчас великий Кормчий решает, кому какой муж достанется. Ох, и бьется сердце», – Видана в нетерпении мерила шагами маленькую комнату. Аста устало опустилась на прикрытую белым холстом лавку. «Ну что ж, ждать осталось недолго. А что вы знаете про тайное радение?», – любопытная Текуса стремилась узнать то, что от девушек скрывали до самого последнего момента.

Между тем, пятеро избранных в мужья, приносили благодарственные дары великому Кормчему. Каждому из них пришлось немало времени провести на раскопках и очистке добытой породы, чтобы в этот благословенный день, принести свою горсть разноцветных камней за свою невесту. Эта горсть камней была обязательной платой за право взять себе жену. При этом они могли выбрать понравившуюся им девушку, правда, за это надо было принести в дар еще одну горсть камней. Вот сейчас, среди двух претендентов, возник спор. Им обоим нравилась Видана, и каждый принес дар выбора. Их спор должен был разрешить Кормчий. Взвесив на руке принесенные камни, он определил право на Видану за Корнеем. Остальным определил невест по своему усмотрению. Теперь нетерпеливым мужьям надо было дождаться ночи, где они в первый раз должны овладеть своими женами под пристальными взглядами присутствующих мужчин, а затем, взять в руки розги…

Глава 4

Картина, открывшаяся нам, заставила остановиться на пороге. В небольшой прихожей на полу сидела Ирка, сжимая в руках старенькую детскую курточку. А над ее головой, мерно раскачиваясь, висела кошка.

Увидев нас, Ирка подняла заплаканные глаза и пробормотала что-то нечленораздельное, протягивая нам смятый листок, на котором было напечатано: «Мама, пусть Мурлыка пока побудет у тебя». Сквозь ее всхлипывания нам удалось разобрать, что повешенная кошка – Мурлыка, которая жила в детском садике, куда ходила Дашенька. Девочке она очень нравилась, она не раз уговаривала маму взять ее домой. Все это Ирка рассказывала по дороге в мою квартиру, куда мы с Валерием отвели измученную женщину подальше от мертвых кошек и страшных записок. На наш шум из своей квартиры высунулась заспанная Татьяна, но, заметив Валерия, быстро ретировалась.

Накануне своего исчезновения, девочка очень просила маму забрать из детского садика кошку. Она жаловалась на Вовку, который чуть не задушил всеобщую любимицу. Ирина довольно резко отказала дочери, и Дашутка проплакала всю дорогу.

– Обещай мне, что не будешь одна заходить в свою квартиру. Кто-то целенаправленно сводит тебя с ума, – я пыталась хоть как-то оградить подругу. Тогда я еще не знала, что травля только набирает обороты, и нам еще придется столкнуться с чем-то пострашнее мертвой кошки. Пока я отпаивала соседку горячим чаем, Валерий, взяв ключи, решил осмотреть ее квартиру, а заодно и убрать несчастное животное. А Ирина, устав от свалившихся на нее переживаний, вяло пересказывала подробности своего похода к Ольге. Ей удалось раздобыть фотографию Григория, правда, это был групповой снимок, но Сизов получился достаточно четко.

– Настя, мне не совсем удобно. Могу я воспользоваться твоей ванной? – даже свалившиеся неприятности никак не отразились на Иркиной вежливости.

– Конечно. Я дам тебе чистое полотенце и новый халат, – я отправилась в комнату за вещами.

– Ты извини, я совсем не могу сейчас зайти в свою квартиру, – женщина безвольно следовала за мной по пятам. Мы вместе набрали ванну, а когда я выходила – поймала Иркин взгляд. Ничего страшнее я никогда в своей жизни не видела. В глубине ее зрачков читалось такая боль, такое отчаяние, что я вернулась, обняла ее за плечи, и, покачивая как ребенка, долго шептала ей на ухо: «Успокойся, девочка. Все будет хорошо. Мы обязательно отыщем Дашутку, обязательно подарю ей замечательного пушистого котенка». Я говорила и говорила, пока в дверь не позвонили. Это был Валерий.

– Куда дели кота? – шепотом спросила я.

– Мне повезло. В соседнем дворе нашел дворника и попросил похоронить его. Не знаю, что надо делать в таких случаях. Но не мог же я его выбросить, – прошептал он в ответ, – Настя, я, наверное, пойду. Вам надо уложить Ирину. Очень прошу, если что-то пойдет не так – звоните в любое время суток. Мне надо навести кое-какие справки. Давайте встретимся завтра утром и обсудим дальнейшие действия. Пожалуйста, не предпринимайте ничего самостоятельно. Постарайтесь, по возможности, не выходить из квартиры и никого не впускать. Спокойной ночи, – прошептал он, и его взгляд, будто зацепившись за мои глаза, выдал интерес. Или мне показалось?