Дьяволица с прекрасным лицом

Первым опомнился Хрюм. Наверное, не только его богатство привлекло Евлампию. Они были достойны друг друга в своём ублюдочном понимании мира.

– Да полно молодой человек! – воскликнул развязно, и в то же время дружелюбно он, – это было шутка. Мы шутили!

Но зато я не шутил! – мой тон не предвещал ничего хорошего.

– Да простите его… он… он немного переборщил! Это просто было испытание… небольшое испытание для вас!

И тут же жёстко распорядился:

– Принести мне бумагу – я дам… дам своему рабу… возможность стать рабом другого господина! Посмотрим… будет ли новый господин так добр… и щедр к нему! Сможет ли кормить и содержать как я! Ну… это только выбор Гектора… я, несмотря на его эмоцию, готов принять обратно…

Я недооценил Хрюма. Он, был толстый и старый. Изнеженный роскошью мужчина. Но он был хитёр, как сама бестия! Даже женщины могли бы позавидовать его хитрости и интригам. Да, он был шустр. Не зря он получил в наследство такие большие деньги, и достаточно быстро приумножил их. И даже здесь, практически потеряв раба, он заставлял последнего задуматься над решением.

Приказ был выполнен быстро.

Гектор перешел в моё владение официально.

Я ещё раз окинул негостеприимное общество и медленно направился к выходу. За мной, как собачий хвост, шёл раб. Лицо его сияло от счастья. Он, конечно, не всё понял из нашего разговора, но основную суть уловил. Унизить, зажравшуюся знать, для него было делом чести. Счастье, которое испытывает раб, которого унижали, мучили и, в конце концов ему удалось отомстить своим обидчикам.

Глава 11 а. Фаэтон*

Планета Фаэтон. Страна Зулки. 3044 год. Город Тимба-бен. Частный большой коттедж.

Песня о Фаэтоне

Космические Кони Вселенского Огня

Хрипят в слепой погоне, за Временем летя.

Их гривы – это пламя, хвосты – следы комет.

На спины звезды падают и тени от планет.

Куда они несутся? Никто не даст ответ…

Все люди как люди, а я не такой. Я по вечерам-ночам ем. Ем много, пусть и помалу, но ем. Хожу по дому, размышляю, а потом начинаю что-то хрумкать. И вот оно утро. Зарядка, душ и.. о Великий мир, гора посуды радостно встречает меня. Спать ещё обычно хочется, но я усилием воли поднимаю себя и вот сюрприз. Конечно, так бывает не всегда. Но часто. Так произошло и сегодня. Сюрприз. Да, вполне ожидаемый. Только я всё одно был очень недоволен. Я достаточно быстро управился, и присел. Что-то толкнуло меня полезть в коробочку, где хранились монета. Точнее не монета, а талисман с непонятной формой. Я взял его, и, не успев опомниться, погрузился снова в сон.

Гэт Марги был крайне недоволен. Дело так хорошо начавшееся было на грани провала. Да, этот старикашка был очень упорен. Он предлагал ему разные суммы, но тот упорно отказывался ему продать. Ссылался на то, что, дескать, фамильная драгоценность, что эта монетка передавалась из поколения в поколение. Что эта монета очень необычно и продавать её никому не будет. Оставит своему внуку. Ничего не помогало. Все способы, он уже испробовал. Но ничего не помогало!

Гет Марги нервно прошёлся по комнате. На кону была его фирма. Фирма, а с ней и семья. Его жена и трое детей. Как-то прежние шесть, что достались неожиданно легко. Где купил на блошином рынке, где собирались коллекционеры, потом странный сон, где рассказывалось про лавку ювелира, в которой хранилась одна. Её он тоже купил. Почему, он даже сам не знал. Четвёртая, и пятая досталась в наследство от деда, опять-таки сон. Правда он не знал, зачем он это делает, но какая-то сила вела его. Шестая досталась вместе с женой. Тогда отец ему сказал, что великая тайна раскроется, если он жениться на этой дуре и потаскушке. Что в ней было такого? Да ничего! Были более выгодные партии, но отец настоял. Даже угрожал, что лишит наследства! Пришлось взять эту дуру… Да, он знал немного об этой коллекции. Просто странный интерес всегда был у его деда и отца. И вот сейчас, он столкнулся с непоняткой. Фирма, что он создал, разваливалась. Конечно, её можно было спасти, только… только необходима была хорошая сумма денег! Вложений! И всё было бы нормально! И племяннице – вот уж невесть откуда явившаяся нахлебница… дядя, дай денег! Но неожиданно повезло! Объявился человек, который готов был купить всю коллекцию. Купить! И давал большие деньги!!! Большие, они бы спасли всё положение! И всё пошло как по маслу. Он помолился и седьмая, последняя монета талисман проявилась. Она была у небольшого дедка, заядлого коллекционера. Худенького, жалкого, который смотрел одной ногой в землю.

– Продайте монету! – предложил он, тогда дав неплохую цену. Но старикашка не соглашался. Ни уговоры, ни повышение цен ничего не помогало…

– Урод!!! – Гет Мерги был в отчаянии. И… и он решился. А что стоит один старикашка, по сравнению с его семьёй? Что стоит? Он и так помрёт скоро! А он из-за своего упорства обрекает на нищенство всю его семью. И он решился, он убьёт старикана, и дальше будет жить как праведник. Помолится… грехи замолит, церкви даст большое пожертвование… никто об это и не узнает…

Его поступок был последним. Последней каплей, которая разрушила защитную оболочку планеты Фаэтон, обрекая людей на погибель…

Лишь немногим удалось спастись. И эти немногие, стали жителями планеты Земля. Разумный Космос продолжил эксперимент по созданию разумных и духовных существ…

*Судя по всему, Уран (Ану), а также Нептун (Эа) и Плутон (Тага) были известны древним шумерам задолго до их официального открытия европейскими учеными. Об этом говорят тексты на глиняных табличках 6-тысячелетней давности, расшифрованные американским востоковедом Закарией Ситчином. В них имеются и упоминания о Фаэтоне (планете Тиамат между орбитами Марса и Юпитера), который была разрушен во время страшной космической катастрофы.

Эту планету, а точнее, то, что от нее осталось, обнаружил в ночь на 1 января 1801 года директор обсерватории в г. Палермо (о. Сицилия) Джузеппе Пиацци

Глава.12-я. Избранный!

Дух мира, мирового пространства входит в нас нагим и прекрасным, и пробует с древа познания в нашей душе. Берёт и преображается. Но только от Вас зависит, что он выберет: древо добра или зла.**

Италия. Рим. Июль. 6-й год нашей эры.

Улицы Рима. По улицам Рима каждый проходит по-своему. Или победителем, или побежденным. Даже те, кто родился в этом великом городе, занимает свой ранг. Каждый занимает своё место. Лишь изредка некто возвышается, потом снова уходит вниз или навечно исчезает с лица истории этих лет.

Кровь! Кровь! Все любят кровь! В какой-то момент наша цивилизованность улетучивается, и остаются только инстинкты. В этот момент мы готовы на всё. Раб, приобрётший свободу от одного господина, быстро понял, что попал в другое рабство.

– Идём со мной, – хмуро сказал я.

– Вы обещали меня отпустить, – проговорил он.

– Отпущу, когда посчитаю нужным! – резко бросил я, – а теперь идём со мной!

Я действительно не знал, как поступить. С одной стороны, я был связан словом, а с другой… с другой… раб был высок и симпатичен. Его, даже перекупщику можно было продать хорошо. Такие постоянно ходили по рынку, и скупали неплохой товар за небольшие деньги. Потом продавали втридорога. Единственное, что они тратили время и силы. Продать – это тоже искусство.

С кем я был связан, словом? С рабом! А раб не имел никаких прав в этом обществе, поэтому моё слово я мог спокойно аннулировать. Раб, он везде раб. Сейчас я сказал одно, а завтра могу сказать другое. И это только моё право! Право законного гражданина каждой вещи! А чем отличается раб от вещей? Да ничем!!! И распоряжаться его личной собственностью, только моё право! Право настоящего римлянина!

Наверное, это моё настроение почувствовал и раб.

– Господин, вы прекрасно владеете оружием.

Я обернулся. Осмотрел его. Под ложечкой щемило. Раб действительно был хорош. Недаром за него так боролся Хрюм. Видимо он отдал за его достаточно большие деньги. Вряд ли только амбиции его заставили произносить такие речи перед почтенной публикой. У истоков каждой речи, как у дерева, под которым мы стоим, и что услаждает нас шелестом листьев, есть корни. Так и каждое слово, речь, она имеет нечто, что её родило.

– Ты тоже… – бросил я. Рядом с ним я казался очень невысоким. И это немного нервировало. Я видел, как оглядывались римляне на моего раба. И уже читал мысли, что именно раб, именно этот раб придавал мне значительности. Ведь купить раба, это предприятие дорогостоящее. А купить хорошего раба – очень дорогое удовольствие. И почему-то именно с ним… я почувствовал мужчиной! Это было удивительно, но именно дорогая вещь придала мне… огромнейшую потенцию. Я почувствовал, что женщины, мимо которых ранее я проходил, и их взгляды, скользнув, бежали дальше, теперь цеплялись за меня, за раба, потом снова за меня…

Время было тёмное – ночь в великом городе и на улицы высыпали не только проститутки, охотницы до лёгкой наживы, но много пусть недостаточно знатных, но и не нищих женщин… в поисках своего Героя.

Как бы уловив мои мысли, раб произнёс:

– Моё присутствие делает Вас, мой господин, героем. Вы были честны со мной всё это время, и заслуживаете уважения…

Я удивился. Я понял, что раб в этой форме просит меня о своей свободе. Он давит на мои благородные чувства! И это было удивительно!

Я ещё раз обернулся и внимательно посмотрел на его. Раб был действительно непрост.

– Ты только раб и не более!!! – воскликнул я сердито. Сейчас, именно сейчас мне очень не хотелось расставаться с ним. И то, что мной… моими чувствами будет управлять какой-то раб, меня несколько разозлило.

– Мы вдыхаем воздух. Потом выдыхаем. И то, что идёт из нас, это продукт нашей души, – речь моего спутника была тиха, но отчётлива. – Мировой дух входит в наши лёгкие, а потом выходит… только уже совсем иной. Дух же должен выйти чистым и целомудренным. Таким же, как он вошёл в вас, господин. Дух мира, мирового пространства входит в нас нагим и прекрасным, и пробует с древа познания в нашей душе. Берёт и преображается. Но только от Вас зависит, что он выберет: древо добра или зла. Каким он выйдет, с вашим выдохом. Вернётся ли таким первозданным и прекрасным, что окружает нас вокруг, или станет тем, что мы наработали в своей душе, в процессе обучения. Тем, что в нас стало главным.

Изумленно я смотрел на раба. Чего-чего, а от варвара я совсем не ожидал такого. Он каким-то своим варварским чутьём понял, о чём я думал сейчас. Понял, что на весах я измерял деньги или честь! Я раскрыл, было, рот, но раб опередил меня:

– Хотите знать, почему я Вас не убил?

– Ну… потому что… хотел жить… – несколько неуверенно произнёс я.

Он улыбнулся. Протянул руку и ткнул меня в грудь, где висел мой талисман.

– Нет! Потому что Вы избранный! Вы просветленный!

Продолжение следует

Глава 13-я. Изумрудные скрижали

И мне всё равно, что будет потом со мной. Я ВЕРЮ В ВЕЧНУЮ жизнь. Пусть не такую, какую мы представляем. Мир не ограничивается одной землёй. Этой маленькой планетой, окруженной планетами, звёздами и созвездиями. Мир гораздо сложнее.**

Италия. Рим. Июль. 6-й год нашей эры.

Этого я более чем не ожидал.

– Я? Я просветленный?!!!

– Вы отмечены миром! – торжественно объявил он.

– Сказать, что я был в шоке, это ничего не сказать. Раб превосходил меня по всем параметрам. Он был лучше и физически, и в бою, и в философии.

Взбешенный я выхватил меч.

– Если ты такой умный, то скажи, что я сделаю сейчас?!!! – свирепо воскликнул я.

– Вы станете мне другом, господин. И братство скрепите кровью, выпитой вместе с вином.

Жизнь полна сюрпризов. Мир непостоянен, суетлив. Но ещё более суетлив наш язык. Речь. Слова как пламя. Пламя, что своею огненной слюною обжигает человеческие души. Рождает и убивает. Делает богом и делает рабом. И какие мысли у человека, такой и он сам. Только… только юности присуще быстро меняться, подстраиваясь под мир. Примеривать состояния, философию как платье к своей душе. Юность ищет, жаждет быть лучше и в то же время быть самим собой. Порой в угоду моде надевает модные одежды философий и мнений, но совершенно не подходящие его душе. И, хотя уже одет в привычный наряд, вполне приемлемый в цивилизованном обществе, объединенном одной идеей отталкивая другое, как инородное тело, но порой… всё меняется в один момент. Я почувствовал в этом рабе человека. Человека чем-то гораздо более близкого, чем во многих из римлян. Но… но одновременно, я почувствовал глубочайшее унижение. Мне показалось глубоко обидным, что какой-то раб, так интересно завернул фразу, что мне приходится согласиться. И поэтому я вспылил:

– Что ты себе позволяешь?! Ты знаешь, с кем ты разговариваешь? Ты пока… по крайней мере, сейчас просто раб! Я же твой господин!

– Три – это великая тайна, происходящая от одного великого!

Я замер. Это был ключ. Об этом мало кто знал. Неужели раб… и откуда? Эти знания, хранились в нашей семье в глубочайшем секрете.

– Сила, мудрость, и осознанность, – снова произнёс раб.

Тайны мира… неужели он знает? Но сомневаться в его словах было просто невозможно. Только откуда?

– Ты знаешь? – я казалось, пронизывал взглядом его насквозь.

– Изумрудные скрижали, – снова произнёс раб, – да.

Я замер. Макрокосм и микрокосм. Тайное знание, которое приравнивает человека к богам. Только моих мозгах, самовлюблённого римлянина не могло уместиться, как это так, какой-то дакиец… какой-то дакиец? Нет, он уже поднялся на ступеньку, которая поставила его выше этих проржавевших в своём самолюбии римлян, от которых мы только что вышли. Здесь было что-то не так. Какая сила привела-столкнула меня с ним? Объяснить всё только случайностью я просто не мог. Любой другой раб мог просто не понимать латинского языка, и я бы сейчас лежал в луже собственной крови. Любой другой мог просто на просто меня убить. Но даже если б он и остался живым, то он только и был бы для меня грязным животным, вырванным от своих свиней коз и лошадей из такого, же грязного жилища в далёкой варварской стране.

– Мой внутренний костёр гораздо глубже, чем вы думаете, – улыбнулся раб.

– Ты думаешь?

– Да. Поэтому, не важно, что потом вам скажут, важно, что потом, будет говорить ваша суть вам. Вы должны быть честны пред собой! В вашей натуре заложено быть благородным львом, чем ядовитой гадюкой. Вы, хоть вы римлянин, отличаетесь от всех них. Вам отплатится ваше благородство.

Я посмотрел на него внимательным взглядом.

– Я отпущу тебя завтра. Но я хотел, чтобы ты выполнил для меня одну вещь, – произнёс я.

Продолжение следует

Глава.14-я. Разговор по душам

Любая мысль – есть проникновение в скрытую суть явлений и предметов. Своеобразное раскрытие всевозможных соответствий и соразмерностей. **

Италия. Рим. Июль. 6-й год нашей эры.

– Я постараюсь выполнить то, что вы просите, – покорно произнёс мой спутник.

– Я хотел, чтобы ты рассказал мне о своём мире. Ты пойдёшь со мной в кабак. Я выполню своё обещание. Завтра.

– Как скажешь господин, – покорно произнёс мой спутник, и это приятно пощекотало моё самолюбие. Так меня никто ещё не называл.

В мире нет ничего кроме Равновесия. Кто владеет искусством равновесия, тот владеет миром. Если другой вывел тебя на эмоции, и эти эмоции закреплены мощным внутренним желанием, ты понесёшь огромные психические и энергетические потери. Согласен со мной?

– В общем да, – я совсем не ожидал, что разговор пойдёт в этом русле.

– Ты знаешь, когда мы с тобой сражались на мечах, я всё более убеждался в том, что ты избранный. Что в тебе есть сила.

– Я римский воин! – гордо и с выражением произнёс я, и тут же опомнившись, добавил, – но мне нужно ещё многому учиться.

Он улыбнулся.

– Ты избранный, но ещё очень молодой. Хотя задатки в тебе очень велики, но ты ещё, видимо в силу своей молодости, быстро увлекаешься. Да ты, наверное, и сам это замечал.

– Это свойство моей натуры, – ответил я, стараясь быть наиболее спокойным. Меня нервировало то, что… что… Этот мужчина… он не был римлянином, более того, он ещё являлся моим рабом, а вёл себя как великие греческие учителя, просветляя меня.

– Молодец, – ты быстро учишься, – снова улыбнулся он. – Схватываешь на лету. Равновесие даёт ясность мысли и чёткий план действий. Тебе просто нужно, когда ты делаешь какое-то дело, быть максимально сосредоточенным. Есть только дело, которым ты занимаешься, и более ничего нет! Ничего! Абсолютно ничего!!!

– Я так и делаю, – несколько неуверенно подтвердил я.

– Эмоции, это как струны на кифаре* – они звучат каждая по-своему, когда их затронешь. И всегда одинаково. В этом их сила и слабость. Человек, чем-то похож на неё.

– И чем же это? – несколько скептически смотря на него, произнёс я.

– Но в то, же время, он может сыграть совершенно иначе, если задеть его струны, – продолжал, словно не услышал моего вопроса, раб, – Человек самосовершенствующийся инструмент. И задача этого инструмента лишь одна – стать совершеннее. Поразить какой-то композицией звука. Вот, взять хотя Цезаря, такой же человек был, когда родился, как все. Но, сколько римлян жаждет, повторить его подвиги! И всё, потому что он был уравновешенным человеком.

– Равновесие не всегда полезно. Иногда, гнев и злость дают силы! – заявил я. Мне было неприятно выступать в роли ученика, когда глаголил предо мной из варварских лесов мужчина.

– Согласен! – снова улыбнулся он мне. – Только, когда они целенаправленно стреляют в определенном направлении.

– Ну, да, – согласился уже я.

– Интересный ты парень, – улыбнулся варвар.

– Спасибо, – почему-то смиренно произнёс я. Я действительно зауважал этого варвара. Его слова эхом отражались в моей душе, пробуждая неизведанные силы, выстраивая их в определённый порядок.

– Мне тоже с тобой интересно. Мыслишь ты очень необычно.

– Не ожидал?

– Нет, – лаконично и чётко ответил я.

– Так что же, по-твоему, такое мысль? – снова спросил он.

– Ну… – я задумался.

– Любая мысль есть проникновение в скрытую суть явлений и предметов, – стал отвечать на свой вопрос он, – Своеобразное раскрытие всевозможных соответствий и соразмерностей. А ведь способность открыть соответствие закономерностей в природе – это способность к синтезу, обольщению, способности найти какие-то аналогии. Сколько бы человек ни загрёб —

всё одно на тот свет всё ни заберёт, а душу свою – измазал. Думаю, что эта так называемая реальность, бутафория, иллюзия, которую некто создал, дабы отобрать самый умных, и моральных людей. Дабы затем, возможно при соответствующем контроле, строить более лучшие миры. Более совершенные. По сути, ведь всё сводится к ЭНЕРГИИ: сон, еда, эмоции. Принцип числа три: воля, действие, знание. Три – это ключ в наше лучшее будущее, где мы можем стать богами, которое состоит из прошлого, настоящего и будущего.

– Согласен, – я просто не верил, что это говорю я. Но это было так. Он явно знал про изумрудные скрижали. И возможно больше, чем я.

* Кифа́ра (др.-греч. κιθάρα, лат. cithara [1]) – древнегреческий струнный щипковый музыкальный инструмент; самая важная в античности разновидность лиры. Кифара имела плоский тяжёлый деревянный корпус с прямыми или фигурными очертаниями; к корпусу крепились струны. В классической кифаре VI—V вв. до н.э. (впрочем, как и на всякой другой лире того времени) было семь струн, позднее в «экспериментальных» инструментах их количество увеличилось до 11—12 (см. Тимофей Милетский).

Глава 14 а. Игры в войну

Есть вещи, которые ты вроде, как и знаешь, но порой поданные другим человеком совершенно иными словами, они обретают силу. Большую.**

Италия. Рим. Июль. 6-й год нашей эры.

– Знаешь миф о битве титанов и богов?

– Конечно, – ответил я, – только плохо всё для них закончилось.

– Мифы врут! – сказал он, и мне показалось, что его взгляд проникает в меня вовнутрь, в самую сущность. – Победили титаны. Просто не захотели делиться ни с кем властью. Богам на Олимпе жить ведь хорошо – почёт и уважение!

– Как-то я читал…

– Старики детям тоже байки рассказывают. Про героев и про подвиги их. Про великие подвиги, которые они когда-то совершали в юности. На самом деле, в живых остаются обычно трусы. Умирают преданные государству, герои, неумехи, и дураки.

Как-то я об этом не думал.

– Так вот подумай. Знаешь, все эти игры в войнушку нужны только мужчинам. Они, оправдываясь, говорят во имя государства, во имя моих детей, во имя… Бред это собачий! Это нужно мужчине. Его натуре! Только ему! Ему хочется показать какой он великий и неповторимый! Какой он герой! Какой он… знаешь, что происходит с государством, когда его завоёвывают?

– Ну… разруха.

– Нет! Уничтожают подавляющее количество мужчин, или превращают их в рабов, и пользуются живущими. Женщине, всё равно кто будет править! Ей важно, чтобы относился к ней хорошо да деньги на наряды ей давал. Да ещё покомандовать мужчиной хочется! Мол, я мать твоих детей! Настоящих! Или если пока их нет, то будущих! Так что давай… мне уважение оказывай. Где цивилизация дала осечку, мужчины стали бегать за бабьём, слушать их, угождать, та цивилизация и погибла.

– Но с этим можно поспорить! Женщина детей рожает, обед готовит и вообще…

– Молод ты ещё! Много надуманного тебе внушила цивилизация. Но я твёрдо уверен, что цивилизация, которая стала играть в бабские игры, где благородные мужи, которые смотрят на баб как на верх совершенства, те и погибли. Бабе не интересна война. Она боится войны! Бабы всегда, как улитки свёртываются, когда происходят военные действия. Она не умеет воевать! Да и что это ей несёт? Смерть братьев, которые её защищали, смерть мужей, а что ещё более страшно, так это смерть их сыновей! Согласен?

– В принципе, да…

– А что нужно женщине? Ей нужно внимание. Внимание к её особе! Она и именно она центр вселенной! Как кусок сочного мяса, вокруг которого высолапивши языки бегают собаки! И лишь одно различие её от куска мяса – она думает, выбирает. У тебя есть любимая женщина?

– Да…

– Вот видишь! – дакиец смотрел пытливо на меня, – и она ответила тебе взаимностью?

– Да… – я замялся.

– Ах, вот оно что! – дакиец подался назад и пытливо посмотрел на меня. – Это она! Это Евлампия? Да? Впрочем, можешь не отвечать! Это и так было понятно. Ты её любишь, а она тебя просто использовала в своих интересах? Так?

– Ну да… – мне было очень стыдно признаться в своей промашке рабу. Точнее уже почти не рабу, просто человеку, которого я всегда считал ниже себя. Может быть, потому что нам с девства внушали, что эти варварские народы, все кроме более-менее цивилизованного мира Прекрасной Греции, грязные варвары, которые никогда не моются и ничего кроме, как пасти коров да грабить, когда у них неурожай, не умеют. Просто «грубые примитивы с мозгом, как у собаки» как рассказывал нам один из ветеранов, к которому мы бегали слушать рассказы о великих подвигах, о героических победах над грязными варварами. «Их было тьма, и конца и края их не было видно. Они дико вопили и кричали свои варварские песни. Но мы были не только храбры, но и умны, мы…»

– Ты знаешь, ты предложи ей дружбу. Если хочешь добиться её. Ты ведь любишь её?

– Ну да… но какую дружбу… я бы хотел…

– Я знаю, чего ты хочешь, – сказал мне варвар. – Но надо быть хитрее. В мире отношений мужчины и женщины – всегда война. Всегда борьба за господство. И если мужчины сильны в боях против друг друга, то более искусного соперника, чем женщина нет никого. Не важно, чего ты хочешь, важно, что ты можешь заставить захотеть её…

– Захотеть тебя!

– Но ведь после того, как она устроила… как всё возможно? Ведь она меня подставила?! Я мог погибнуть!

– А почему ты думаешь, что подставила она тебя?

Я растерянно смотрел на раба, не понимая, что он хочет мне сказать. Он улыбнулся и продолжил.

– Ты ведь ничего не знаешь. Может он заставил её это сделать?

– Попробуй поговорить с ней об этом. Ты просто, насколько я понял, готов рубить с плеча.

Я с изумлением смотрел на варвара. У меня в голове не укладывалось, что сейчас я разговариваю с варваром. Всё, что было раньше непоколебимым фундаментом, краеугольным камнем всего, резко обрушилось, и вместо этого совершенно иное стало опорой.

– Ты виноват уже в том, что, не зная, сделал её виновной! Подумай над этим. Прежде чем что-то делать, посчитай до двадцати!

До этой встречи, я думал, что чтобы жить счастливым, нужно создавать себе образ оптимиста. Никогда не отчаиваться, ведь выход всегда есть. Нужно бороться. Есть воля и она поможет. Нужно думать и… действовать. Да это было так, но мир… мир был гораздо сложнее, чем я думал.