Амплитуда волшебства

– Нам бы усилитель, – бормотал себе под нос программист, настраивая частоту. – Наш все равно не вытягивает.

– Купим подороже? – Руничев мысленно прикинул, сколько времени осталось до зарплаты. – В принципе, я мог бы…

– Нет, Игорь. Естественный усилитель. Ты знаешь, о чем я говорю.

Герман возвращался к теме с удивительным упорством. Игорь был бы рад согласиться – но вся логическая сущность, все годы его образования и работы восставали против самой гипотезы существования подобного.

– Мы договорились не называть это магией, – мягко напомнил Руничев. – Это антинаучно, Герман.

– Называй как угодно, – программист пожал плечами. – Ты и сам знаешь, что ярлык – вторичен. Я утверждаю, что природа устроена именно так – есть люди, которые более восприимчивы, а есть – менее. Если мы найдем человека, который реагирует на метаволны…

– Ты говоришь о волшебнике, Герман. Не увиливай. Ты предлагаешь искать чертова Гарри Поттера или как его там звали. А мы с тобой прекрасно знаем – все это сказки.

Вместо ответа, программист лишь кивнул на экран, по которому бежала ровная голубая синусоида, изредка чуть сбиваясь по амплитуде. Игорь вздохнул – на этот аргумент у него не было ответа. Сигнал существовал, он сам его обнаружил и настоял на необходимости исследования его природы, преодолев скепсис сначала коллег, а потом и главного инженера Королева. Просто Герман, как и положено программисту, не умел обходить острые углы и называл вещи своими именами.

Он не мог оторвать взгляда от сигнала, завороженный его чистотой и потенциальными возможностями. Пусть «магия», пусть любое другое определение – но эти волны существовали в реальности, прямо здесь, в его маленькой лаборатории. Лодин знал об этом – и мечтал наложить свою жадную лапу на чужое открытие. Герман давно вернулся к ноутбуку, а Игорь продолжал сидеть перед маленьким семидюймовым экраном, полностью отключившись от реальности. Поэтому незнакомый женский голос прозвучал для него громом среди ясного неба:

– Нам нужен Руничев Игорь Михайлович. Кто-нибудь в этом хаосе может подсказать, где его искать?

3. ЯНА

После часовых поисков по недрам института, Яна не испытывала ни малейших угрызений совести за резкие слова. Тем более что привычного эффекта они все равно не возымели – из четырех человек к ним с Глебом повернулся лишь один, и, холодно прищурившись, ответил:

– Этот хаос называется рабочим пространством. И вы меня уже нашли.

Яна сглотнула. На вид начальнику отдела было лет тридцать, гладко выбритое лицо и аккуратные усики молодили его. Очевидно, он понятия не имел, кто они такие и зачем явились.

– Мы на практику, четвертый курс, – промямлила она, растерявшись. – В пятницу Эдуард Иванович…

Мужчина поднялся, щелкнул тумблером на задней панели прибора. Экран, по которому минуту назад бежал сигнал, тут же погас.

– Да, он предупреждал. Проходите, заприте плотнее дверь. Сквозняк.

Никакого ветра Яна не чувствовала, но послушно переступила порог тесной, заставленной шкафами комнаты. За ее спиной Глеб захлопнул дверь и подергал за ручку для проверки.

– Садитесь вот сюда, – Игорь Михайлович провел их к столу, на котором громоздилась старая кофемашина, заляпанный чайник и грязные блюдца. – Постараемся завтра освободить вам побольше места. Как вас зовут?

Яна и Глеб по очереди представились. Казалось, Игоря Михайловича эта информация ничуть не заинтересовала – он только кивнул и вернулся за рабочий стол в дальнем углу. За его спиной маячил несгораемый сейф, заваленный пожелтевшими папками на завязках и стопками чертежей. Яна молчала, не желая выдавать собственного разочарования – как же не походил экспериментальный отдел на практику ее мечты! Запущенное состояние собственной кафедры, где оборудование не обновлялось с конца восьмидесятых давало надежду на то, что на реальном предприятии, тем более с такой историей, она встретится с современным оборудованием, опрятными инженерами в белоснежных халатах, и четким как часы расписанием. Она хотела ощутить себя винтиком огромной, работающей без сбоев машины – а оказалась где-то посередине между музеем металлолома и кружком «Очумелые ручки».

– Михаил – конструктор и схемотехник, Евгений – наладчик, Герман – программист, – глядя куда-то в сторону, представил Игорь Михайлович остальных сотрудников. – Не успел предупредить – Яна и… Глеб, правильно? Яна и Глеб пришли к нам на практику на ближайшие три недели. Им предстоит написать курсовую работу по результатам работы в нашем отделе.

Яне показалось, что Евгений – огромный бритоголовый детина лет сорока – многозначительно хмыкнул.

– Сразу предупреждаю – курение в отделе запрещено. Даже если вы ходите курить на улицу. Режим – с десяти до шести, можно приносить с собой личные ноутбуки, все равно свободных компьютеров нет. Или записывайте от руки, мне все равно. Сразу говорю – если не хотите приходить, не надо. Возвращайтесь через три недели, я подпишу любые документы.

Яна вспыхнула. Глеб безучастно изучал выцветшие нашивки на своем рюкзаке.

– Вообще-то мы пришли, чтобы чему-то научиться! Чтобы увидеть своими глазами, как работает настоящий Институт.

Игорь Михайлович поднял на нее строгие карие глаза.

– Он работает, как и все в нашей стране, Яна. Через одно место. Верхнюю одежду убирайте в шкаф, доставайте тетради. Я коротко расскажу, чем мы занимаемся – а завтра придумаем, как распределить ваши силы и наше время наиболее целесообразно.

К обеду Яна так и не смогла ответить на простейший вопрос – чем на самом деле занимался экспериментальный отдел. Игорь Михайлович без малейшего энтузиазма перечислил основные изобретения со времен царя Гороха, которые зародились в его недрах. Про себя Яна прозвала начальника Грифом – из-за носа с небольшой горбинкой, впалых щек, а главным образом – за мрачное равнодушие. К концу пространной лекции она изо всех сил сдерживала зевоту.

Мысли все чаще отвлекались на сидевшего рядом Глеба, который стрелял глазами по комнате, изредка задавая вопросы. Похоже, ему и правда была интересна вся эта историческая дребедень. За выходные история с трамваем слегка потускнела в памяти – Яна все сильнее убеждала себя, что ей попросту померещилось, что Глеб успел проскочить либо под носом у трамвая и смешался с толпой. Но когда он внезапно возник у нее за спиной в проходной и поздоровался, она вздрогнула.

Ей до смерти хотелось спросить, что же случилось.

Закончив с экскурсом в историю, Игорь Михайлович, будто нехотя, перешел к текущему положению дел.

– Как видите, наш отдел – лишь придаток отдела разработки. Все безумства, которые приходят в наши головы, попадают туда. Мы здесь лишь проводим первичный анализ, отбрасываем самые бредовые идеи или слишком дорогостоящие. Экономика должна быть экономной. Золотые самолеты никто строить не станет.

– И над чем вы сейчас работаете? – не выдержала Яна. – Что-то для оборонки?

Она не ждала, что Гриф тут же радостно кивнет и расколется, но Игорь Михайлович скривился, словно его заставили жевать разрезанный лимон.

– Институт не работает на Министерство обороны, Яна. Такими заказами занимается военпред, у них есть свои экспериментальные площадки. В настоящее время ничего такого конкретного, обычная текучка. Вот, можете полистать последние проекты, по некоторым у разработчиков еще остались вопросы. Потихоньку отбиваемся.

Он сунул каждому в руки по увесистой, покрытой пылью папке.

– Надеюсь, ЕСКД вы изучали? Читать чертежи умеете?

Глеб только кивнул, а Яна с трудом удержалась от язвительного комментария. Подобный вопрос студентам третьего курса технического вуза граничил с оскорблением.

– Обед с половины первого до половины второго. Столовая на втором этаже, – добавил Игорь Михайлович. – Будут вопросы – обращайтесь.

– У меня прямо сейчас вопрос, – Яна даже не притронулась к тесемкам на папке.

Гриф вскинул на нее рассерженные глаза. Из угла, где сидели конструктор и программист, донесся неразборчивый насмешливый шепот.

– Слушаю вас, Яна.

– Тут стоит дата, этой папке уже три года. И слой пыли с палец толщиной. Можете рассказать, какие задачи сейчас решает ваш отдел? Что вот это за прибор, например? – она ткнула в ту самую криво собранную металлическую коробку, которую Игорь Михайлович выключил после их прихода. – Мы же не в архив пришли на практику.

Еще не закончив предложение, она поняла, что пересекла границу, и терпение у Грифа закончилось. Рядом застыл Глеб, успевший сунуть нос в выданную ему стопку чертежей. Игорь Михайлович отвернулся от экрана компьютера, где просматривал экселевскую таблицу, и впервые посмотрел ей прямо в глаза. Под его тяжелым взглядом Яна стушевалась, осознав, что ее практика в Институте закончилась, не успев начаться.

Раздался короткий двойной перестук, и на пороге возникла высокая, сияющая фигура. Еще не старый, улыбающийся мужчина с поседевшими бачками оперся локтем о дверной косяк:

– Кто не спрятался – я не виноват! Игорь, выходи. Кто старое помянет – тому глаз вон.

Игорь Михайлович закрыл таблицу одним щелчком мыши и повернулся к неожиданному визитеру. Яна испытала прилив благодарности к своему спасителю, которое лишь усилилось, когда она заметила плохо сдерживаемое раздражение Руничева. Все три сотрудника отдела как по команде поднялись.

– Мы на обед, Игорь Михайлович, – преувеличенно бодро отрапортовал конструктор Михаил, после чего троица протиснулась мимо сияющего гостя, обменявшегося с каждым продолжительным крепким рукопожатием, и скрылась в коридоре.

– Вы проходите и дверь закройте, Дмитрий Аристархович. Сквозит.

Визитер словно того и ждал – ворвался внутрь глотком свежего воздуха и тут же бросился к столу, за которым притулились студенты.

– Гляжу, тебе тоже подкинули молодняк? Думал, открестишься как обычно. Но Королев у нас мастер, – тут он внезапно отвесил короткий церемонный поклон. – Дмитрий Аристархович Лодин, к вашим услугам. Заведую отделом разработки, это прямо по коридору и один этаж вверх по центральной лестнице. Сегодня троих ваших товарищей уже пристроил, не нарадуюсь.

Он протянул руку Глебу, который от неожиданности едва не уронил рюкзак, а потом повернулся к Яне и, внезапно схватив ее пальцы, коснулся губами тыльной стороны ладони.

– Рад познакомиться.

Яна стушевалась, чувствуя, что безудержно краснеет. За всю жизнь лишь пара человек целовала ей руку – еще в школьные годы, и то она ощущала себя не в своей тарелке, хотя лет обоим педагогам было немало. Теперь же и вовсе подобное внимание со стороны незнакомого и явно не последнего в Институте человека казалось одновременно дикостью и лестным комплиментом.

– Вы по делу, Дмитрий Аристархович?

Недовольный голос Грифа оторвал ее от воспоминаний. Лодин по-свойски пристроился на краю ближайшего стола.

– Я, Игорь, пришел поделиться болью.

– Тогда ребята могут сходить на обед, пока мы обсуждаем…

– Нет-нет, я не против. Они же на практике, Игорь – когда еще доведется послушать пересуды начальников, а? – Лодин лукаво подмигнул Яне. – Я ведь знаю – ты не из банального упрямства так ведешь себя. У нас одна задача – все, что мы делаем, делается на благо Института. Человечества, если хочешь – в конце концов. Это не наши с тобой игрушки, это серьезная работа.

Яна переводила взгляд с одного специалиста на другого, втайне начиная жалеть о собственном упрямстве. Кто знает – Эдуард Иванович мог и ее отправить в отдел разработки, она бы сейчас уже разбиралась с реальным материалом вместо того, чтобы клещами выуживать из противного Руничева крупицы информации.

– Я совершенно с вами согласен, никогда этих тезисов не оспаривал, – устало моргнул Игорь Михайлович. – Но слияние наших отделов противоречит самой политике, самой логике экспериментальной деятельности. Это не могут быть эксперименты, которые нужны вам, Дмитрий Аристархович. Должен оставаться простор для творчества.

– Игорь, дорогой – и я про то же! Вот ребята не дадут соврать, – Лодин снова повернулся к студентам, – без фантазии в нашей работе далеко не уедешь. Вы уже рассказали им, что напридумывали за последние полгода?

Яна и Глеб как по команде уставились на Руничева.

– Вы и сами знаете, что ничего особенного я не «напридумывал», – раздраженно бросил тот, поднимаясь. – Если хотите, можем продолжить разговор по дороге в столовую. А вы на сегодня свободны, завтра в десять как договаривались.

По лицу Лодина было похоже, что он собирается возразить – но начальник отдела разработки промолчал. Под тяжелым взглядом Грифа Яна и Глеб, похватав куртки, выкатились в коридор.

– Мутный тип! – вырвалось у Яны, пока они спускались по лестнице к вертушке на проходной.

– Скорее скользкий, – рассеянно ответил Глеб. – Мечтает прибрать к рукам целый отдел, лишь бы узнать про последнюю разработку Игоря Михайловича.

До Яны дошло, что они говорят о разных людях. Она удивленно вскинула на Глеба глаза – в памяти в тысячный раз пронеслась пятничная сцена у трамвайного кольца. Надо все-таки выяснить, что это было.

– Тебе тоже кажется, что Руничев этот темнит? Так и не ответил, что за прибор у него на столе.

Глеб кивнул, налегая на тяжелую створку входной двери. В лицо Яне ударил порыв сильного, но теплого ветра, смешанного с моросью. В воздухе неудержимо пахло весной – тут и там на газоне среди прошлогоднего пожухлого месива пробивались первые ростки свежей травы. Яна плотнее запахнула пальто, по привычке проверяя рукой в сумке все ли на месте.

– Он очень спешит, – невпопад ответил Глеб, стремительно шагая в сторону метро. – И ему не до нас.

Яна едва поспевала за ним, мучительно подыскивая удобный момент, чтобы задать вопрос о трамвайном кольце.

– А… с чего ты вообще ему сочувствуешь? Он нас попросту выгнал в первый же день! Или тебе плевать – скачаешь какой-нибудь курсовик в интернете и сунешь на подпись?

Что за черт? Она не понимала, зачем достает его с вещами, которые ее ничуть не касались. Половина ее курса скачивала все, что плохо лежало, а преподаватели только беззлобно ругались и раздавали трояки.

– Прости? – Глеб резко остановился, пытаясь перекричать очередной порыв ветра. – Скачать? Нет, я не сочувствую – просто мне не нравится Лодин. Считай, что я – антиглобалист.

Яна, не удержавшись, фыркнула в голос. Глеб удивленно моргнул, потом неловко улыбнулся.

– Извини, я пытался пошутить. Не очень вышло, да?

– Нормально. А ты…

Тут она сообразила, что не сформулировала вопрос заранее. Этот метод всегда помогал перед неприятным разговором с родителями. Иногда Яна тратила не один час, выстраивая в голове логическое обоснование и заранее проговаривая свою позицию. В итоге разговор нечасто проходил как задумано – но у нее как минимум всегда было в кармане отрепетированное начало.

Глеб, глядя сверху вниз, ждал продолжения.

– Так с какой ты кафедры? – смешавшись, Яна решила, что спросить о пятничном происшествии она успеет и завтра.

Когда подготовится.

Вместо ответа, Глеб развернулся и продолжил идти в сторону метро.

– Ты что-то другое хотела сказать, да?

– А ты не хочешь отвечать? Это секрет, что ли?

Яне стоило труда с ним поравняться.

– Нет. Хочу пригласить тебя в кино. Пойдешь?

Он как-то неуклюже махнул рукой в сторону торгового центра напротив метро, чья вывеска уже показалась между домами. От неожиданности Яна опешила, потом спохватилась:

– Нет уж, спасибо. Мог бы честно ответить, что учишься на платном. Или вообще с гуманитарного. Увидимся.

Она не стала дожидаться ответа и резко свернула на пешеходный переход, где как раз загорелся зеленый. Сегодня кино, а через три недели списать курсовик? Спасибо, она такое уже проходила.

Не в этот раз.

4. ИГОРЬ

Игорь позволял себе кофе «с собой» очень редко; в обычные дни он пил первую кружку уже на рабочем месте, пролистывая почту. Но во вторник после бессонной ночи не удержался и залил в себя по дороге на работу огромный безвкусный стакан, наполовину состоявший из ненавистной молочной пены. Все урны остались далеко позади, и чтобы попасть в Институт, пришлось задержаться у вертушки, придерживая стакан зубами в поисках пропуска.

– Что, заставил Наполеона отступить? – Лизавета Санна не могла не воспользоваться шансом. – Все ждешь своего Бородино?

Игорь похлопал себя по карманам. Пропуск, словно лестница в замке Хогвартс, постоянно менял свое местоположение, а стаканчик, зажатый в зубах, мешал обзору. Наконец, искомый кусок пластика отыскался во внутреннем кармане пиджака между паспортом и блокнотом.

– Оставляю Москву на сжигание, – буркнул он вахтерше, проходя через вертушку. – Бородина не будет.

– То-то гляжу он в столицу укатил, голубь сизокрылый. Марьяна сама не своя мечется, в восемь утра уже прицокала. Носится по отделам, порядок наводит. Говорят, поехал грант выбивать.

Игорь только рукой махнул, не дослушав, и взбежал по лестнице, перепрыгивая через две ступени. Накануне Лодин и словом не обмолвился о командировке; после ухода студентов он плавно соскочил с разговора в обычной манере, сославшись на занятость. Поездка в Москву могла означать грант – но Игорь не сомневался, что вездесущий Дмитрий Аристархович попытается решить за один визит максимальное количество проблем. Поразмыслив секунду, он преодолел еще один лестничный пролет, заглянул в мужскую уборную, где избавился от проклятого стаканчика, и через пару минут уже стучался в двойные бронированные двери кабинета начальника отдела разработки.

Дверь открыла Марьяна – в прошлом неглупая практикантка, низведенная Лодиным до статуса секретарши, и упорно делавшая вид, будто гордится подобной близостью к «великому человеку». Она действительно носила очень высокие каблуки и стильные брючные костюмы, но никак не могла избавиться от затравленного бегающего взгляда.

– Игорь Михайлович? – Марьяна удивленно моргнула, потом вспомнила, что когда-то давно они уже переходили с ним на ты. – То есть…

– Доброе утро, Марьяна, – Руничев искренне улыбнулся. – Можно?

Секретарша растерялась и пропустила его в приемную, и только когда Игорь закрыл за собой дверь, всплеснула руками.

– Ой, Его же нет… то есть Дмитрий Аристархович в командировке. У тебя что-то срочное? Может, кофе?

Она потерянно огляделась. Игорь отметил бесконечные дипломы на самой заметной полочке в шкафу, фарфоровый сервиз с остатками чая на журнальном столике, новый кожаный диван. Подминая под себя все новые отделы, Лодин мог с полным правом приводить обстановку в соответствие своему положению. Марьяна судорожно раскладывала у себя на столе распечатки, которые без остановки выплевывал принтер, одновременно что-то печатая на компьютере. Каждые полминуты взрывался звонком один из трех телефонов на столе, и она церемонным, немного треснутым голосом объясняла, что начальника нет на месте, она все передаст и запишет, непременно, завтра, обязательно…

– Суета сует? – Игорь подобрал пару листков, улетевших под стол. – Выглядишь усталой. А кофе я тебя лучше сам угощу, если заглянешь – нечего на такую ерунду отвлекаться.

Марьяна от безобидного флирта расцвела.

– А Дмитрий Аристархович говорит – ты упрямец, каких мало.

– В этом мы с ним похожи, – легко согласился Игорь.

Он ждал какого-нибудь знака. Если Герман исподтишка верил в магию, Жека делил мир на черное и белое, а Миша просто хотел утолить неуемную жажду творчества, то Игорь привык, что мироздание всегда предоставляет человеку шанс осуществить задуманное.

– Но я совершенно зашиваюсь – ты подумай, четыре отдела! И всем он оставил распоряжения, и за всеми надо уследить. И еще этот… ах ты, да что же за наказание!

Она горестно всплеснула руками.

– Опять завис, ну ты подумай, Игорь! Третий раз за неделю – и прямо посреди печати. Я уже асушников задолбала, но ты же знаешь Петровича – ему лишь бы зарплата капала да кота никто не обижал. Придет, покопается три минуты, перезапустит – все работает. И смотрит на меня так, словно «сама дура виновата».

Игорь вознес мирозданию короткую благодарственную молитву.

– А что виснет? Давай, может, на этот раз без Петровича обойдемся. Как в старые добрые времена.

Он не был уверен, что Марьяна застала те самые времена, когда еще не было никакого общего сервера, и разработчики, а вместе с ними и программисты, были единственной службой спасения для компьютеров всего Института. Тетки из бухгалтерии, секретари, даже сам генеральный при малейшем зависании бежали за помощью к инженерам.

– А ты можешь? – удивилась Марьяна и тут же густо покраснела. – Ну конечно, можешь, Игорь, прости. Не сообразила. Ты же все можешь.

Он усмехнулся в ответ на маленькую благодарственную лесть. Пока Марьяна не передумала, ловко уселся в ее кресло и пощелкал мышью. Компьютер действительно «висел». Игорь запустил перезагрузку, подарив себе секунд двадцать на обдумывание плана действий.

Второго шанса уже не будет.

Он для вида повозился в настройках БИОС’а, почистил реестр и сделал дефрагментацию обоих дисков.

– Я заметил, у тебя была почта открыта, когда он завис. В прошлый раз было то же самое? Не припоминаешь?

Марьяна помнила плохо.

– Да она у меня всегда открыта… письма же десятками в день приходят. А что?

– Да есть одна теория… – Игорь задумчиво изучал потолок. – Ну-ка, давай свой логин и пароль, сейчас проверю. Антивирус у тебя хороший стоит, много времени не займет.

Он включил проверку, развернув ее на весь огромный семнадцатидюймовый монитор, скрыв тем самым небольшое окно, в котором шло копирование рабочей переписки Лодина в его собственную папку на сервере. Но беспокоился он зря – ни о чем не подозревавшая Марьяна убежала сначала в один отдел, потом в другой, и вернулась, когда оба дела были уже закончены. Игорь поднялся, широким жестом презентуя ей работающий компьютер:

– Ты, кстати, напиши заявку на увеличение оперативной памяти. Лишним не будет.

– Себе или ему? – неловко пошутила Марьяна. – Спасибо, Игорь.

– Не стоит, – он уже стоял в дверях, застегивая пиджак. – И заходи на кофе, всегда будем рады.

Два пролета вниз, минута по коридору. Часы показывали половину десятого, но Игорь не хотел терять ни секунды. Он скопировал переписку себе на компьютер и для надежности удалил папку с сервера, но не слишком рассчитывал, что его шпионаж останется тайной. Удар следовало наносить немедленно – или никогда.

Подчиненные удивленно следили за лихорадочным щелканьем мышью. Игорь пролистывал письмо за письмом. Через пятнадцать минут он уже смог отфильтровать больше половины адресатов – в их переписке с Лодиным не содержалось ничего интересного. Но оставшихся писем было слишком много.

– Помощь нужна? – негромко поинтересовался Герман, не отрывая взгляда от кода на экране ноутбука.

Игорь на секунду задумался, потом качнул головой. Вляпываться – так одному. Но сегодня удача или кто там отвечал за нее была на его стороне. Игорь распечатал несколько выдержек из самой свежей переписки.

– Я к Перекати-полю. Буду сидеть, пока не застану.

– А что делать с юными космонавтами? – поинтересовался Жека.