Без причины

Пробежав метров тридцать, я понял, что поступаю очень хреново. Что нельзя бросать Степана здесь одного, пока не прибудет помощь. И я вернулся назад. Я бил по щекам Степана, затем щупал его пульс и по его отсутствию понял, что сердце моего друга остановилось. Дальше попытался сделать ему непрямой массаж сердца и искусственное дыхание. Если б я был в адекватном состоянии и делал всё вовремя и правильно, возможно, мне бы удалось спасти жизнь Степана. Но, увы, я этого не сделал.

11. Андрей Осипович этого не рассказывал

Максим Зацепин Раецкой не понравился сразу. За свои двадцать лет службы в правоохранительных органах она встречала разных по характеру людей. И даже разделяла их на категории. Ей не нравились мужчины, которые с женщинами разговаривали грубовато, считая, что так они выглядят круче.

Для себя она быстро составила психологический портрет Зацепина и отнесла его к категории «лежачий камень». Такие, как он, чаще всего излишне злоупотребляли пивом и от этого потихоньку деградировали. Они не следили за своим внешним видом. Физическая нагрузка для таких мужиков была чем-то из области фантастики. Их устраивало всё как есть, и они не стремились изменить жизнь к лучшему.

Ожиревшее лицо с двумя подбородками указывало на то, что Зацепин любит хорошо покушать и в силу своей слабохарактерности не пробует себе в чём-то отказывать.

Он сидел за столом на кухне у соседки Клавдии Ивановны – пожилой женщины. В воздухе висел резкий запах валерьянки. Было понятно, что Клавдия Ивановна напоила Максима ударной дозой успокоительного средства. Ничего покрепче она ему не предложила, считая это излишним.

Задав несколько вопросов и получив на них ответы, Лариса Константиновна попросила женщину оставить их с Максимом вдвоём. Села напротив Зацепина и достала из рабочего портфеля записную книжку.

– Так вы говорите, что вас было пятеро и вы просто собрались немножко попить пива. Как часто вы так собираетесь с друзьями?

– Раз в два месяца точно. Бывает и чаще.

– Одной и той же компанией?

– Как когда получается. В этот раз собрались все – впятером.

– Был повод какой-то?

– Да, нет же, я говорю! Так получилось.

– Большая у вас компания. Сколько лет вы так дружите?

– Какая тебе разница?!

Лариса Константиновна зло сверкнула зелёными глазами.

– Я задала вопрос, – повысила она голос. – И попрошу вас мне не тыкать.

– Да чуть ли не с детства, – взглянул на неё Максим и заметил на левой скуле тонкую нитку шрама в виде слегка наклоненной буквы «Z». – Мы все в одной деревне выросли. А затем Степан женился на городской и в город Андрюху перетащил. Позвал работать, помог с общагой. Андрюха меня вытянул, а я остальных по цепочке.

– Значит, крепкая у вас дружба.

– Есть чему позавидовать. Мы всегда друг за друга горой.

– Похвально! Не так часто такую крепкую дружбу встретишь. Там один два человека, это понятно. А вот когда дружат сразу пять мужиков – это много стоит. Это круто!

– Спасибо на добром слове, но мне от этого не легче.

– Я вас понимаю. Могли бы вы мне описать парня, который сел к вам за столик с пистолетом в руках и стал вам угрожать?

– Попробую, конечно, но моё описание вам ничего не даст. Он хорошенько поработал над своей внешностью. Нацепил усы, как у клоуна, и волосы длиннющие тоже явно были не его, ненастоящие. Я уверен почти на сто процентов, что урод этот грёбаный парик на себя напялил.

12. Андрей Осипович этого не рассказывал

Ольга – жена Андрея Осиповича – поднялась на второй этаж с целью посмотреть в окна. Через окна второго этажа хорошо просматривался не только двор, но и окружающая их участок территория. Однако глянула только в одно окно, что находилось в их с мужем спальне. Ничего подозрительного она не увидела, зато услышала, как кто-то ходит по крыше.

Мурашки тут же побежали по её коже. С крыши можно забраться внутрь дома. С чердака был сделан выход на крышу – для того чтоб зимой её можно было чистить от снега.

Ольга не помнила, закрыты ли дверцы на чердаке на защёлку или просто прикрыты. Осиповичи их редко закрывали, дверцы и без защёлки плотно между собой держались. Стиснув зубы, Ольга решила опередить незваного гостя, гуляющего по их крыше в девять часов утра. Она быстро поднялась по лестнице на чердак и ещё издалека увидела, что дверцы на защёлку не закрыты и что ручка дверцы наклонилась вниз.

Ольга ринулась к дверце и в тот момент, когда та началась открываться, налегла на неё плечом и закрыла на защёлку.

– Смешно, правда, – раздался снаружи мужской голос. – Мне двери эти ничего не стоит выбить ногой.

– А мне ничего не стоит тебе по голове топором дать, – тут же выпалила Ольга и стала искать взглядом что-нибудь, чем можно хорошенько треснуть по башке, но ничего подходящего для себя не увидела. – Хочешь попытать удачу? Давай! Может, тебе и повезёт.

– Спасибо за предложение, но я не буду испытывать судьбу. Вижу, вон милиция подъезжает. Передай мужу, что я объявляю временный перерыв. Но я обязательно вернусь, вот увидишь.

– Будем с нетерпением ждать.

За дверцами раздался смешок.

– Ждите.

13. Андрей Осипович этого не рассказывал

Вадим Бочаров открыл глаза и не смог понять, что с ним. Ни руками, ни ногами пошевелить он не мог. И голову повернуть тоже не получалось. Он попытался спросить, что происходит. Но ни язык, ни губы его не слушались. Он что-то еле промычал.

– Да, я случайно его увидела, – услышал Вадим женский голос. – Вышла из подъезда, направилась на остановку, смотрю, мужик лежит какой-то. Поняла, что что-то не так.

– Инфаркт, наверное, или инсульт, – раздался голос старушенции. – Молодой ещё совсем мужик-то, а уже к богу просится.

– Руки какие здоровые, не руки, а лапищи. И шея накачанная. Качок видать.

По разговорам Вадим понял, что недалеко от него стоят и рассуждают женщины. Одна совсем старушка, другая – помоложе. Ни одну, ни другую он не видел, как и ничего не ощущал: ни холода, ни боли. Практически полный паралич. Что ж ему такое этот мудак вколол и зачем? Чего он хотел этим добиться?

– Вон уже и скорая едет. Может, ещё всё обойдётся. Дышит же.

– Они, эти качки, сами виноваты. Колют себе всякую фигню, а потом за сердце хватаются.

Скрипнула тормозами машина скорой помощи. Хлопнула дверца. И Вадим увидел, как над ним склоняется мужчина средних лет в белом халате.

– Привет, бродяга, давно загораешь?

Вадим в ответ усиленно заморгал.

– Ну, что, милые женщины, кто отдыхающего обнаружил? – раздался голос второго фельдшера.

– Я, – подала голос женщина помоложе, – вышла из подъезда, смотрю мужчина лежит, ну я скорую и вызвала.

– У него инсульт, наверно. Или инфаркт. Точно инфаркт. Я их скоко на своём веку перевидала, – подключилась к разговору старушка.

– А вас, как обычно, хрен дождёшься, – раздался ещё один старческий женский голос. – Конечно, праздники на носу, вам же не до людей. Понакупляют дипломов-то и туда же людей лечить, я вот тритева дня скорую вызвала, так два часа ждала, – всё больше и больше заводилась бабка, непонятно откуда нарисовавшаяся. Видимо, вышла из подъезда, увидела скорую помощь и со всех ног рванула к месту происшествия. – Сказали, загруженность бригад большая. А я-то знаю, спали, поди!

– Бабушка, успокойтесь, – тут же отреагировал второй фельдшер. – Лучше идите домой к телевизору, а то, не ровен час, и вас инфаркт хапнет. Хотя у мумий нет сердца, оно, забальзамированное, в чулане на полочке стоит.

Непонятно откуда нарисовавшаяся бабушка зло сверкнула глазами.

– Я на вас жаловаться буду! К прокурору пойду! – выкрикнула она и, гордо развернувшись, потопала к своему подъезду.

Вся эта перепалка заняла несколько секунд, но Вадим думал, что прошла вечность. Мужчина, что склонился над ним, тормошил его за плечи, тёр мочки ушей, спрашивал, как его зовут:

– Мужчина, вы меня слышите?! Имя назвать можете? Где находитесь, понимаете?

«Какой же он олух, – подумал Вадим. – Да, если б я смог, то разве бы ему не ответил?»

– Как он? – второй фельдшер из бригады обратился к первому.

– Да, походу обдолбанный. Глазами маячит, а так овощ.

– Зрачки как?

– Да, зрачки вроде норм. На свет реакция живая, но овощ.

– Химия, наверно, – произнёс второй фельдшер, улыбнувшись Вадиму. – Эй, Герасим, ты спайсиков дунул?

– А почему Герасим? – поинтересовался первый.

– А потому что немой, – захохотал второй.

Вадим не разделял веселости медиков, внутри его всего колотило от злости на себя, на того парня и на весь мир в целом. Он вдруг почувствовал, как дёрнулась рука.

– О, смотри, кадавр зашевелился, – заметил второй фельдшер. – С давлением что?

– Всё, работаем, – откликнулся первый и начал освобождать правую руку Вадима от пальто. – Давление сто двадцать на восемьдесят, – сообщил он после того, как измерил. Сахар глянь.

Вадим вдруг почувствовал, как что-то укололо его палец. «Почувствовал, – пронеслось у него в мозгу. – Почувствовал!!! Значит, не всё ещё потеряно».

– Сахар два и шесть, – сообщил второй фельдшер.

– Маловато, но не смертельно. Ладно, закалываемся и везём.

Вадим снова почувствовал укол, теперь уже в предплечье.

– Сатурация где? – произнёс второй фельдшер. Судя по звукам, он рылся в какой-то сумке.

– Вот, в кармане, – первый что-то нацепил Вадиму на указательный палец, чувствительность возвращалась.

«Что же он мне вколол?» – подумал Вадим.

– Сатурация девяносто восемь процентов.

– Нормуль, грузим, – сказал второй фельдшер и закричал в сторону работающей машины: – Санёк, тащи «носки»!

Послышался звук раскрывающейся дверцы и металлический лязг.

– Смотри, кровь на снегу, да и локоть у товарища в кровищи, – обратил внимание первый фельдшер и поднял руку Вадима за рукав пальто. – Интересно, кровь его? Морда вроде чистая, пальтишко спереди тоже. Голову я смотрел, ран нет.

– Может, не закрытый, а открытый перелом, – заржал второй.

– Да нет, я смотрел, все кости вроде целы.

– Так и запишем, при падении зачепился локтевым суставом за носовой воздухозаборник прохожего, – всё юморил второй фельдшер.

А Вадим почувствовал покалывание в икре, как будто её отлежал. Чувствительность возвращалась. Подошёл третий с носилками. Вадима подхватили за плечи, за таз и за ноги. Он чувствовал эти прикосновения. Носилки, скрипнув полозьями, въехали в раскрывшееся нутро скорой помощи. Остро запахло хлоркой и ещё чем-то неуловимо знакомым.

– Заберите, доктор, – раздался голос женщины помоложе. – Смартфон тут его на снегу лежал.

– В карман ему положите.

«Какой ещё, к чёрту, смартфон?! – зароились мысли в голове Вадима. – У меня старенькая противоударная «Нокиа». Не надо мне ничего чужого».

– Смотрите, у него в кармане ещё один телефон. Ого, лопата какая.

– Что вы делаете? Положите на место и выходите из машины.

– Давайте я его жене позвоню.

– Не надо. Мы сами позвоним.

– Сейчас… сейчас… Я уже набрала… Не отвечает что-то никто. Не слышит, наверное.

– Санёк, люстру включай, и поскакали, – крикнул внутрь салона первый фельдшер.

– Куда катим? – спросил Санёк.

– В центральную.

Через прозрачный люк на крыше машины Вадим увидел бледно-синие всполохи, и в этот же момент в уши ударил надсадный рёв сирены.

Машина скорой помощи тронулась и, подняв за собой снежную муть, стала удаляться.

14. Рассказывал Осипович Андрей

Первым на место происшествия прилетел милицейский «уазик». Из него с автоматами выскочили сотрудники патрульно-постовой службы. Три крепких парня.

– Что, мёртв? – спросил один из них.

– Наверное, – ответил я.

– Отойди от него, не трогай ничего.

– Товарищ милиционер, мне домой срочно надо. Моей семье угрожает опасность.

– Успеешь.

– Я не могу ждать, – произнёс я. – Если хотите, давайте я вам оставлю свои координаты.

Он окинул меня презрительным взглядом и достал рацию. Дождавшись, когда прекратится шипение в динамике, рявкнул в микрофон:

– Семёныч, оперативников срочно. Пушкина двадцать один. Тут труп мужчины. Огнестрел.

– Выехали уже, ждите, – раздался ответ в рации.

– Товарищ милиционер, вы меня отпустите? Мне надо.

– Нет. Не могу. Рассказывай, что случилось.

15. Андрей Осипович этого не рассказывал

Ольга услышала, как напугавший её урод удаляется от входа на чердак по крыше. Он довольно громко ступал по жести. И она тоже попятилась назад, думая, что надо срочно посмотреть на него через окно: запомнить, как он выглядит и в какую сторону даёт дёру.

Звуки его шагов как-то резко затихли. И она слишком поздно поняла, что что-то не так. Молодой мужчина с короткой стрижкой и с раскрасневшимися от мороза щеками одним ударом ноги выбил дверцу и проскочил на чердак. Ольга встретилась с ним взглядом, и он в ответ неприятно ей улыбнулся.

– Как ты думаешь, почему я не скрываю своего лица? – спросил коротко стриженый подонок.

– Что тебе надо! – закричала Ольга, отступая к лестнице. – Вали отсюда! Ты же видел, там милиция приехала.

– Наивная! – произнёс мужчина и достал из-за пояса пистолет. – Милиция так быстро не приезжает.

Ольга изменилась в лице. От страха душа у неё рухнула в низ живота, а затем и вовсе ушла в пятки. Она сделала несколько быстрых шагов назад, уставившись в дуло пистолета.

– Ты хотя бы спроси за что? – произнёс коротко стриженый, готовясь нажать на спусковой крючок.

– За что?

– А ни за что. Просто так. Без какой-либо на то причины.

16. Рассказывал Осипович Андрей

– Пройдёмте в машину, – потянул меня за рукав куртки сотрудник патрульно-постовой службы. Я двинулся вместе с ним к «уазику», и тут же в моём кармане зазвонил мобильный телефон. Я поднёс его к уху.

– Папа! Папка! – раздался рёв Жанки в мобильнике.

– Что случилось? – закричал я, чувствуя беду.

– Папа! На чердаке выстрел раздался.

– А где мама?

– Я не знаю. Может, там, на чердаке. Я поднялась на второй этаж. Её хотела найти, и прогремел выстрел.

– Доча, беги! – завопил я в мобильник и рванул в сторону. – Ни о чём не думай! Беги!

– Куда?! Стоять! – заорал милиционер мне вдогонку.

Но я даже не обернулся и со всех ног бросился прочь от милицейского «уазика». У меня была только одна мысль – как можно быстрее добраться до своего дома.

Я довольно удачно оторвался от милиционера, который бросился вслед за мной. Обогнув угол дома, я нырнул в арку. Когда я выбежал к дороге, за моей спиной появился милицейский «уазик».

– Эй, шальной! – закричал, открыв дверцу, один из сотрудников патрульно-постовой службы. Их в машине было двое. Он и водитель. Третий, видимо, остался на месте преступления. – Давай подвезём!

– Куда?

– Как куда? Туда, куда ты торопишься.

17. Андрей Осипович этого не рассказывал

Раецкая записала имена и фамилии друзей Максима Зацепина. И на какое-то время о чём-то задумалась. Максим с раздражённым выражением лица наблюдал за ней. Сделав кое-какие пометки в своей записной книжке, она задала очередной вопрос Зацепину:

– Подумайте хорошенько, Максим, кому вы все впятером могли перейти дорогу?

– Почему именно впятером?

– Потому что он угрожал вам всем? А не кому-то одному.

– Как-то вы очень глубоко копнули, – тут же отреагировал Максим. – Я даже про это не подумал.

– Не поняла вас. Вы это сейчас о чём?

– Есть в вашем предположении зерно истины.

– Ну, так давайте рассказывайте. Чего тяните?

– Знаете, если подумать хорошенько, то наша крепкая дружба именно с этого и началась. До этого мы были просто парни из одной деревни. Общались там периодически, на дискотеки в соседнюю деревню вместе ходили.

– Давайте ближе к делу.

– Всё это произошло в девяностые. Мне уже тогда было двадцать лет. Как раз столько, блин, сколько этому сопляку, который присел к нам за столик с пистолетом в руках.

В сумочке Раецкой заиграла мелодия. Она вытянула из неё смартфон.

– Минуточку, – попросила Максима замолчать Лариса Константиновна и встала из-за стола. – Слушаю, Антон, – ответила она на вызов. – Что?! Когда?! А ты откуда это узнал? Понятно… Нет, я поеду на своей машине.

– Что-то случилось? – спросил Зацепин после того, как Раецкая опустила смартфон в сумочку.

– Случилось. Убили одного из вашей пятёрки.

– Кого? – вскрикнул Максим и его глаза наполнились ужасом.

– Степана Моряева.

18. Андрей Осипович этого не рассказывал

Пуля зацепила щеку Ольги, оставив после себя кровавый след. Широко раскрытыми глазами женщина смотрела на того, кто собирался её убить.

– Чего тебе надо? – прошептала она голосом, в котором не осталось ни капли той смелости, с которой она изначально встретила опасность. – Я тебя прошу, пожалуйста, не надо. Не убивай.

– Вот это мне больше нравится, – заулыбался молодой мужчина, и его внезапно одолел нехороший кашель. Вытянув из кармана вязаную шапку, он прислонил её к своему рту.

– Вы больны! – вскрикнула Ольга. – Вам нужна помощь!

– Вот парадокс, ты была бы для меня хорошей тёщей.

– Возможно, – произнесла женщина и шагнула назад.

– Стой, где стоишь! Или я тебя убью. Знаешь, сколько мне годков?

– Сколько?

– Двадцать один.

– И что это должно значить?

Коротко стриженый приблизился к женщине и всю кровавую дрянь, что осталась на шапке, растёр по её лицу.

– Думай, дура. Это тебе ещё одна дополнительная информация для того, чтоб ты поломала мозг. Я специально пришёл без парика и грима, чтоб ты хорошенько запомнила того, кто тебя убьёт.

– Значит, ты даёшь мне время подумать? Я правильно поняла?

– Всё верно, – сказал молодой мужчина и зашагал к выходу на крышу.

Ольга проглотила подступивший к горлу ком.

– Раз ты показал своё лицо, может, ты мне скажешь, как тебя зовут?

Он обернулся.

– Придёт время, я обязательно тебе скажу. А пока что называй меня Мистер Смерть.

– И откуда ты взялся, Мистер Смерть?

– Из прошлого.

19. Андрей Осипович этого не рассказывал

Лицо Зацепина стало белее мела.

– Это всё, это конец, – произнёс он дрожащим голосом. – Они убьют и меня.

– Кто они? – тут же спросила Раецкая.

– Я не знаю.

– Согласна. Если будете тормозить, убьют! У вас на всё про всё пять минут. Рассказывайте мне то, что вы хотели рассказать. Коротко и доступно.

– В девяностые года мы обезвредили банду грабителей электричек. В дни зарплаты четыре подонка на станциях в деревнях, в тёмных проулках и в самих электричках караулили людей, возвращающихся из города с работы. И, угрожая ножами, грабили их. Разбой в чистом виде. Они не боялись ни чёрта, ни бога. Крутые, короче, были ребята.

– И вы сами решились их обезвредить?

– У нас практически у всех работали родители в городе. И мы за них очень боялись. Да и мы сами уже работали. Кто в деревне, кто в городе. Так вот, когда мать Еремейчика ограбили и избили так, что она чуть богу душу не отдала, мы поняли, что дальше так продолжаться не может.

– Интересная история. Вы мне можете назвать фамилии грабителей, которых вы обезвредили?

– Я помню фамилию и имя только одного из них. Синявский. Ещё тот отморозок. Я думал, он убьёт Андрюху. Между ними тогда разыгрался бой не на жизнь, а на смерть.

– Хорошо, для начала мне этой информации хватит. Часика через два мы продолжим с вами беседу.

– Часика через два меня может уже и не быть. Приставьте ко мне кого-нибудь, кто будет меня охранять.

– Это не ко мне. Я охраной частных лиц не занимаюсь. Хотите выжить, без дела на улицу не суйтесь. Квартира ваша будет опечатана. Поэтому всё, чем я могу вам помочь, это отвезти туда, куда вы скажете.

– Отвезите меня домой к Андрюхе Осиповичу. Двоим нам там будет спокойней.

– Вы так думаете?

– Вам, бабам, этого не понять! Нельзя нам сейчас быть самим по себе. И Бочаров, и Еремейчик к нему тоже подтянутся. Я в этом уверен.

– Хорошо, в любом случае мне тоже его надо увидеть. Собирайтесь, я вас подвезу.

20. Андрей Осипович этого не рассказывал

Вадима Бочарова на каталке завезли в бокс номер один приёмного отделения центральной городской больницы. К этому времени он уже неплохо шевелил губами.

– Можете говорить? – спросила дежурный врач приёмного отделения.

– Мо…гу, – еле выдавил из себя Вадим. – Мне вко…гоги сто-то… в ше…ю.

– Кто? Зачем?

– Мы-ы-ы.

– Болит что-то? Успокойтесь пока. Мы сейчас анализ крови и анализ мочи у вас возьмём на токсикологию. Если понадобится, сделаем кардиограмму. Вы поняли меня?

– Мы-гы-ы.

21. Рассказывал Осипович Андрей

Когда я вместе с двумя сотрудниками патрульно-постовой службы ворвался на кухню и застал там дочку, успокаивающую жену, этого урода в доме уже не было.

– Я ничего не могу понять, – давясь слезами, возмущалась Ольга. – Я по домашнему телефону вызвала милицию. А она так и не приехала.

– Я бы на вашем месте установил в доме кнопку вызова спецназа, – посоветовал один из милиционеров. – Это, конечно, недёшево. Но ребята свои деньги отрабатывают чётко. Есть такая частная охранная контора «Ремиус», обращайтесь, не пожалеете.

– Я собаку у него допроситься не могу, а вы говорите – охранную контору.

– У вас нет собаки?

– Фобия у мужа на собак. Покусала его одна овчарка, с тех пор шарахается от любой шавки.

– Куплю собаку! – пообещал я. – И в охранную контору тоже обращусь. Не дам я этим падлам над нами издеваться.

– Вы думаете, что здесь действует не один человек?

– Я не думаю, я уверен в этом.

Жанка кинула на меня молящий взгляд.

– Папа, объясни мне, почему нас хотят убить?

Я пожал плечами.

– Я пока ничего не могу сказать тебе определённого. Мне надо во всём основательно разобраться.

– Нет у нас на это времени, – взвизгнула Ольга. – Он обещал вернуться.

– Если он не дурак, то должен понимать, что дальше так нагло и открыто действовать не сможет, – возразил я. – Думаю, он будет выжидать, когда у него появится следующая возможность заявить о себе.

– Он отморозок. Это почти то же самое, что и дурак.

– Нет, это не то же самое. Он довольно всё чётко спланировал. И тебя он не убил только потому, что это было частью его плана. Он нам дал время на размышление и этим временем мы должны воспользоваться, но не так, как он хочет, чтоб мы им воспользовались.

– А ты знаешь то, что он хочет? – усмехнулась Ольга. – Чесать языком можно, что угодно. А на самом деле ты так же, как и я, не знаешь, что делать.

22. Андрей Осипович этого не рассказывал

Вадима положили в шестую палату терапевтического отделения. Врачи пытались разобраться, что конкретно ему вкололи. К трём часам дня он свободно мог уже говорить, шевелить руками и ногами. И даже попытался встать с кровати.

Его основательно шатнуло. Перед глазами тут же замелькали звёздочки, и он решил ещё немного отлежаться. Ни жена, ни сын не отвечали на его звонки, и это его бесило.

В палате кроме него лежал бородатый мужичок и читал газету. В какой-то момент он решил утолить своё любопытство.

– С чем поступили? Давление? Сердце?

– С чего ты взял? – буркнул Вадим.

– Да врачи носятся с вами, как с сердечником.

– Нет, я не из этой оперы. Извини, мужик, но мне сейчас не до тебя. Читай свою газетку и меня не трогай.

– Как скажете, – усмехнулся мужичок и отвернулся от Вадима.

Вадим достал из кармана больничных брюк белый смартфон и стал его разглядывать.

– Хм, – произнёс он вслух. – А я этому уроду основательно врезал. Он даже не заметил, что обронил свою цацку.

– Простите, вы что-то сказали? – повернулся к нему бородатый мужик.

– Нет. Ничего. Просто хочу узнать, что есть интересного в этом телефоне.

– А это не ваш?

– Нет, не мой, – ответил Вадим и стал водить пальцем по экрану смартфона. – Но как им пользоваться, я знаю. У сына похожий.

23. Рассказывал Осипович Андрей

После того, как сотрудники патрульно-постовой службы покинули мой дом, я сразу же набрал номер мобильника Вадима Бочарова.

– Вадим, дружище, Степана убили. Прямо на моих глазах.

– Суки! Падлы! – завыл он в трубку, как раненный волк. – Убью каждого говноеда! Собственное дерьмо заставлю жрать.

– Вадим, совсем всё плохо. Что делать будем?

– Не знаю, – сдавленным голосом пробормотал он. – Мне тоже досталось.

– Не понял! А чего молчишь? Почему не звонишь?

– Потому что всё в говне, – буркнул он. – И нет никакого просвета.

– Я считаю, что нам надо срочно собраться всем вместе. У меня дома.