Мы с тобою лишь два отголоска
Полная версия
Мы с тобою лишь два отголоска
текст
0
Язык: Русский
Год издания: 2019
Добавлена:
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Марина Цветаева
Мы с тобою лишь два отголоска
Молитва
Христос и Бог! Я жажду чудаТеперь, сейчас, в начале дня!О, дай мне умереть, покудаВся жизнь как книга для меня.Ты мудрый, ты не скажешь строго:– «Терпи, еще не кончен срок».Ты сам мне подал – слишком много!Я жажду сразу – всех дорог!Всего хочу: с душой цыганаИдти под песни на разбой,За всех страдать под звук органаИ амазонкой мчаться в бой;Гадать по звездам в черной башне,Вести детей вперед, сквозь тень…Чтоб был легендой – день вчерашний,Чтоб был безумьем – каждый день!Люблю и крест, и шелк, и каски,Моя душа мгновений след…Ты дал мне детство – лучше сказкиИ дай мне смерть в семнадцать лет!Таруса, 26 сентября 1909
Франкфуртская песенка
Мы оба любили, как дети,Дразня, испытуя, играя,Но кто-то недобрые сетиРасставил, улыбку тая, —И вот мы у пристани оба,Не ведав желанного рая,Но знай, что без слов и до гробаЯ сердцем пребуду – твоя.Ты всё мне поведал – так рано!Я всё разгадала – так поздно!В сердцах наших вечная рана,В глазах молчаливый вопрос,Земная пустыня бескрайна,Высокое небо беззвездно,Подслушана нежная тайна,И властен навеки мороз.Я буду беседовать с тенью!Мой милый, забыть нету мочи!Твой образ недвижен под сеньюМоих опустившихся век…Темнеет… Захлопнули ставни,На всем приближение ночи…Люблю тебя, призрачно-давний,Тебя одного – и навек!4–9 января 1910
Баловство
В темной гостиной одиннадцать бьет.Что-то сегодня приснится?Мама-шалунья уснуть не дает!Эта мама совсем баловница!Сдернет, смеясь, одеяло с плеча(Плакать смешно и стараться!),Дразнит, пугает, смешит, щекочаПолусонных сестрицу и братца.Косу опять распустила плащом,Прыгает, точно не дама…Детям она не уступит ни в чем,Эта странная девочка-мама!Скрыла сестренка в подушке лицо,Глубже ушла в одеяльце,Мальчик без счета целует кольцоЗолотое у мамы на пальце…1910
Привет из вагона
Сильнее гул, как будто выше – зданья,В последний раз колеблется вагон,В последний раз… Мы едем… До свиданья,Мой зимний сон!Мой зимний сон, мой сон до слез хороший,Я от тебя судьбой унесена.Так суждено! Не надо мне ни ношиВ пути, ни сна.Под шум вагона сладко верить чудуИ к дальним дням, еще туманным, плыть.Мир так широк! Тебя в нем позабудуЯ, может быть?Вагонный мрак как будто давит плечи,В окно струей вливается туман…Мой дальний друг, пойми – все эти речиСамообман!Что новый край? Везде борьба со скукой,Всё тот же смех и блестки тех же звезд,И там, как здесь, мне будет сладкой мукойТвой тихий жест.9 июня 1910
Правда
Мир утомленный вздохнул от смятений,Розовый вечер струит забытье…Нас разлучили не люди, а тени,Мальчик мой, сердце мое!Высятся стены, туманом одеты,Солнце без сил уронило копье…В мире вечернем мне холодно. Где ты,Мальчик мой, сердце мое?Ты не услышишь. Надвинулись стены,Всё потухает, сливается всё…Не было, нет и не будет замены,Мальчик мой, сердце мое!Москва, 27 августа 1910
«Безнадежно-взрослый Вы? О нет!..»
Безнадежно-взрослый Вы? О нет!Вы дитя и Вам нужны игрушки,Потому я и боюсь ловушки,Потому и сдержан мой привет.Безнадежно-взрослый Вы? О нет!Вы дитя, а дети так жестоки:С бедной куклы рвут, шутя, парик,Вечно лгут и дразнят каждый миг,В детях рай, но в детях все пороки, —Потому надменны эти строки.Кто из них доволен дележом?Кто из них не плачет после елки?Их слова неумолимо-колки,В них огонь, зажженный мятежом.Кто из них доволен дележом?Есть, о да, иные дети – тайны,Темный мир глядит из темных глаз.Но они отшельники меж нас,Их шаги по улицам случайны.Вы – дитя. Но все ли дети – тайны?!Москва, 27 ноября 1910
Кошки
Максу Волошину
Они приходят к нам, когдаУ нас в глазах не видно боли.Но боль пришла – их нету боле:В кошачьем сердце нет стыда!Смешно, не правда ли, поэт,Их обучать домашней роли.Они бегут от рабской доли:В кошачьем сердце рабства нет!Как ни мани, как ни зови,Как ни балуй в уютной холе,Единый миг – они на воле:В кошачьем сердце нет любви!Лето 1911
«Сердце, пламени капризней…»
Сердце, пламени капризней,В этих диких лепестках,Я найду в своих стихахВсё, чего не будет в жизни.Жизнь подобна кораблю:Чуть испанский замок – мимо!Всё, что неосуществимо,Я сама осуществлю.Всем случайностям навстречу!Путь – не всё ли мне равно?Пусть ответа не дано, —Я сама себе отвечу!С детской песней на устахЯ иду – к какой отчизне?– Всё, чего не будет в жизни,Я найду в своих стихах!Коктебель, 22 мая 1913
«Идешь, на меня похожий…»
Идешь, на меня похожий,Глаза устремляя вниз.Я их опускала – тоже!Прохожий, остановись!Прочти – слепоты куринойИ маков набрав букет,Что звали меня МаринойИ сколько мне было лет.Не думай, что здесь – могила,Что я появлюсь, грозя…Я слишком сама любилаСмеяться, когда нельзя!И кровь приливала к коже,И кудри мои вились…Я тоже была, прохожий!Прохожий, остановись!Сорви себе стебель дикийИ ягоду ему вслед:Кладбищенской земляникиКрупнее и слаще нет.Но только не стой угрюмо,Главу опустив на грудь.Легко обо мне подумай,Легко обо мне забудь.Как луч тебя освещает!Ты весь в золотой пыли…– И пусть тебя не смущаетМой голос из-под земли.Коктебель, 3 мая 1913
«Идите же! – Мой голос нем…»
Идите же! – Мой голос немИ тщетны все слова.Я знаю, что ни перед кемНе буду я права.Я знаю: в этой битве пастьНе мне, прелестный трус!Но, милый юноша, за властьЯ в мире не борюсь.И не оспаривает ВасВысокородный стих.Вы можете – из-за других —Моих не видеть глаз,Не слепнуть на моем огне,Моих не чуять сил…Какого демона во мнеТы в вечность упустил!Но помните, что будет суд,Разящий, как стрела,Когда над головой блеснутДва пламенных крыла.11 июля 1913
«Уж сколько их упало в эту бездну…»
Уж сколько их упало в эту бездну,Разверстую вдали!Настанет день, когда и я исчезнуС поверхности земли.Застынет всё, что пело и боролось,Сияло и рвалось:И зелень глаз моих, и нежный голос,И золото волос.И будет жизнь с ее насущным хлебом,С забывчивостью дня.И будет всё – как будто бы под небомИ не было меня!Изменчивой, как дети, в каждой минеИ так недолго злой,Любившей час, когда дрова в каминеСтановятся золой,Виолончель и кавалькады в чаще,И колокол в селе…– Меня, такой живой и настоящейНа ласковой земле!– К вам всем, – что мне, ни в чемНе знавшей меры,Чужие и свои?!Я обращаюсь с требованьем верыИ с просьбой о любви.И день и ночь, и письменно и устно:За правду да и нет,За то, что мне так часто – слишкомгрустноИ только двадцать лет,За то, что мне – прямая неизбежность —Прощение обид,За всю мою безудержную нежностьИ слишком гордый вид,За быстроту стремительных событий,За правду, за игру…– Послушайте! – Еще меня любитеЗа то, что я умру.8 декабря 1913
«Осыпались листья над Вашей могилой…»
Осыпались листья над Вашей могилой,И пахнет зимой.Послушайте, мертвый, послушайте, милый:Вы всё-таки мой.Смеетесь! – В блаженной крылаткедорожной!Луна высока.Мой – так несомненно и так непреложно,Как эта рука.Опять с узелком подойду утром раноК больничным дверям.Вы просто уехали в жаркие страны,К великим морям.Я Вас целовала! Я Вам колдовала!Смеюсь над загробною тьмой!Я смерти не верю! Я жду Вас с вокзала —Домой.Пусть листья осыпались, смыты и стертыНа траурных лентах слова.И если для целого мира Вы мертвый,Я тоже мертва.Я вижу, я чувствую, – чую Вас всюду!– Что ленты от Ваших венков! —Я Вас не забыла и Вас не забудуВо веки веков!Таких обещаний я знаю бесцельность,Я знаю тщету.– Письмо в бесконечность. – Письмо в беспредельность —Письмо в пустоту.4 октября 1914
«Под лаской плюшевого пледа…»
Под лаской плюшевого пледаВчерашний вызываю сон.Что это было? – Чья победа? —Кто побежден?Всё передумываю снова,Всем перемучиваюсь вновь.В том, для чего не знаю слова,Была ль любовь?Кто был охотник? – Кто – добыча?Всё дьявольски-наоборот!Что понял, длительно мурлыча,Сибирский кот?В том поединке своеволийКто, в чьей руке был только мяч?Чье сердце – Ваше ли, мое ли —Летело вскачь?И всё-таки – что ж это было?Чего так хочется и жаль?Так и не знаю: победила ль?Побеждена ль?23 октября 1914
«Над Феодосией угас…»
Над Феодосией угасНавеки этот день весенний,И всюду удлиняет тениПрелестный предвечерний час.Захлебываясь от тоски,Иду одна, без всякой мысли,И опустились и повислиДве тоненьких моих руки.Иду вдоль генуэзских стен,Встречая ветра поцелуи,И платья шелковые струиКолеблются вокруг колен.И скромен ободок кольца,И трогательно мал и жалокБукет из нескольких фиалокПочти у самого лица.Иду вдоль крепостных валов,В тоске вечерней и весенней.И вечер удлиняет тени,И безнадежность ищет слов.Феодосия, 14 февраля 1914
«При жизни Вы его любили…»
При жизни Вы его любили,И в верности клялись навек,Несите же венки из лилийНа свежий снег.Над горестным его ночлегомПомедлите на краткий срок,Чтоб он под этим первым снегомНе слишком дрог.Дыханием души и телаСогрейте ледяную кровь!Но если в Вас уже успелаостыть любовь —К любовнику, – любите братца,Ребенка с венчиком на лбу, —Ему ведь не к кому прижатьсяВ своем гробу.Ах, он, кого Вы так любилиИ за кого пошли бы в ад,Он в том, что он сейчас в могиле, —Не виноват!От шороха шагов и платьяДрожавший с головы до ног —Как он открыл бы Вам объятья,Когда бы мог!О женщины! Ведь он для каждойБыл весь – безумие и пыл!Припомните, с какою жаждойОн вас любил!Припомните, как каждый взгляд выЛовили у его очей,Припомните былые клятвыВо тьме ночей.Так и не будьте вероломныУ бедного его креста,И каждая тихонько вспомниЕго уста.И прежде чем отдаться бегуСаней с цыганским бубенцом,Помедлите, к ночному снегуПрипав лицом.Пусть нежно опушит вам щеки,Растает каплями у глаз…Я, пишущая эти строки,Одна из вас —Неданной клятвы не нарушу– Жизнь! – Карие глаза твои! —Молитесь, женщины, за душуСамой Любви.30 августа 1914
«Все глаза под солнцем – жгучи…»
Все глаза под солнцем – жгучи,День не равен дню.Говорю тебе на случай,Если изменю:Чьи б ни целовала губыЯ в любовный час,Черной полночью кому быСтрашно ни клялась, —Жить, как мать велит ребенку,Как цветочек цвесть,Никогда ни в чью сторонкуГлазом не повесть…Видишь крестик кипарисный?– Он тебе знаком —Всё проснется – только свистниПод моим окном.22 февраля 1915
«Повторю в канун разлуки…»
Повторю в канун разлуки,Под конец любви,Что любила эти рукиВластные твоиИ глаза – кого-кого-тоВзглядом не дарят! —Требующие отчетаЗа случайный взгляд.Всю тебя с твоей треклятойСтрастью – видит Бог! —Требующую расплатыЗа случайный вздох.И еще скажу устало,– Слушать не спеши! —Что твоя душа мне всталаПоперек души.И еще тебе скажу я:– Всё равно – канун! —Этот рот до поцелуяТвоего был юн.Взгляд – до взгляда – смел и светел,Сердце – лет пяти…Счастлив, кто тебя не встретилНа своем пути.28 апреля 1915
«Мне нравится, что Вы больны не мной…»
Мне нравится, что Вы больны не мной,Мне нравится, что я больна не Вами,Что никогда тяжелый шар земнойНе уплывет под нашими ногами.Мне нравится, что можно быть смешной —Распущенной – и не играть словами,И не краснеть удушливой волной,Слегка соприкоснувшись рукавами.Мне нравится еще, что Вы при мнеСпокойно обнимаете другую,Не прочите мне в адовом огнеГореть за то, что я не Вас целую.Что имя нежное мое, мой нежный, неУпоминаете ни днем ни ночью – всуе…Что никогда в церковной тишинеНе пропоют над нами: аллилуйя!Спасибо Вам и сердцем и рукойЗа то, что Вы меня – не зная сами! —Так любите: за мой ночной покой,За редкость встреч закатными часами,За наши не-гулянья под луной,За солнце не у нас над головами,За то, что Вы больны – увы! – не мной,За то, что я больна – увы! – не Вами.3 мая 1915
«Вспомяните: всех голов мне дороже…»
Вспомяните: всех голов мне дорожеВолосок один с моей головы.И идите себе… – Вы тоже,И Вы тоже, и Вы.Разлюбите меня, все разлюбите!Стерегите не меня поутру!Чтоб могла я спокойно выйтиПостоять на ветру.6 мая 1915
«Милый друг, ушедший дальше, чем за море!..»
Милый друг, ушедший дальше, чем за море!Вот Вам розы – протянитесь на них.Милый друг, унесший самое, самоеДорогое из сокровищ земных.Я обманута, и я обокрадена, —Нет на память ни письма, ни кольца!Как мне памятна малейшая впадинаУдивленного – навеки – лица.Как мне памятен просящий и пристальныйВзгляд – поближе приглашающий сесть,И улыбка из великого Издали, —Умирающего светская лесть…Милый друг, ушедший в вечное плаванье,– Свежий холмик меж других бугорков! —Помолитесь обо мне в райской гавани,Чтобы не было других моряков.5 июня 1915
«В гибельном фолианте…»
В гибельном фолиантеНету соблазна дляЖенщины. – Ars AmandiЖенщине – вся земля.Сердце – любовных зелийЗелье – вернее всех.Женщина с колыбелиЧей-нибудь смертный грех.Ах, далеко до неба!Губы – близки во мгле…– Бог, не суди! – Ты не былЖенщиной на земле!29 сентября 1915
«Я знаю правду! Все прежние правды – прочь!..»
Я знаю правду! Все прежние правды – прочь!Не надо людям с людьми на земле бороться.Смотрите: вечер, смотрите: уж скоро ночь.О чем – поэты, любовники, полководцы?Уж ветер стелется, уже земля в росе,Уж скоро звездная в небе застынет вьюга,И под землею скоро уснем мы все,Кто на земле не давали уснуть друг другу.3 октября 1915
«Откуда такая нежность?..»
Откуда такая нежность?Не первые – эти кудриРазглаживаю, и губыЗнавала темней твоих.Всходили и гасли звезды,– Откуда такая нежность? —Всходили и гасли очиУ самых моих очей.Еще не такие гимныЯ слушала ночью темной,Венчаемая – о нежность! —На самой груди певца.Откуда такая нежность,И что с нею делать, отрокЛукавый, певец захожий,С ресницами – нет длинней?18 февраля 1916
«В огромном городе моем – ночь…»
В огромном городе моем – ночь.Из дома сонного иду – прочь.И люди думают: жена, дочь, —А я запомнила одно: ночь.Июльский ветер мне метет – путь,И где-то музыка в окне – чуть.Ах, нынче ветру до зари – дутьСквозь стенки тонкие груди – в грудь.Есть черный тополь, и в окне – свет,И звон на башне, и в руке – цвет,И шаг вот этот – никому – вслед,И тень вот эта, а меня – нет.Огни – как нитка золотых бус,Ночного листика во рту – вкус.Освободите от дневных уз,Друзья, поймите, что я вам – снюсь.Москва, 17 июля 1916
«После бессонной ночи слабеет тело…»
После бессонной ночи слабеет тело,Милым становится и не своим, – ничьим.В медленных жилах еще занывают стрелы —И улыбаешься людям, как серафим.После бессонной ночи слабеют рукиИ глубоко равнодушен и враг и друг.Целая радуга – в каждом случайном звуке,И на морозе Флоренцией пахнет вдруг.Нежно светлеют губы, и тень золочеВозле запавших глаз. Это ночь зажглаЭтот светлейший лик, – и от темной ночиТолько одно темнеет у нас – глаза.19 июля 1916
«Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес…»
Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,Оттого что лес – моя колыбель, и могила – лес,Оттого что я на земле стою – лишь одной ногой,Оттого что я тебе спою – как никто другой.Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей,У всех золотых знамен, у всех мечей,Я ключи закину и псов прогоню с крыльца —Оттого что в земной ночи я вернее пса.Я тебя отвоюю у всех других – у той, одной,Ты не будешь ничей жених, я – ничьей женой,И в последнем споре возьму тебя – замолчи! —У того, с которым Иаков стоял в ночи.Но пока тебе не скрещу на груди персты —О проклятие! – у тебя остаешься – ты:Два крыла твои, нацеленные в эфир, —Оттого что мир – твоя колыбель, и могила – мир!15 августа 1916
«И взглянул, как в первые раза…»
И взглянул, как в первые разаНе глядят.Черные глаза глотнули взгляд.Вскинула ресницы и стою.– Что, – светла? —Не скажу, что выпита дотла.Всё до капли поглотил зрачок.И стою.И течет твоя душа в мою.7 августа 1916
«Соперница, а я к тебе приду…»
Соперница, а я к тебе придуКогда-нибудь, такою ночью лунной,Когда лягушки воют на прудуИ женщины от жалости безумны.И, умиляясь на биенье векИ на ревнивые твои ресницы,Скажу тебе, что я – не человек,А только сон, который только снится.И я скажу: – Утешь меня, утешь,Мне кто-то в сердце забивает гвозди!И я скажу тебе, что ветер – свеж,Что горячи – над головою – звезды…8 сентября 1916
«И другу на руку легло…»
И другу на руку леглоКрылатки тонкое крыло.Что я поистине крылата,Ты понял, спутник по беде!Но, ах, не справиться тебеС моею нежностью проклятой!И, благодарный за тепло,Целуешь тонкое крыло.А ветер гасит огонькиИ треплет пестрые палатки,А ветер от твоей рукиОтводит крылышко крылатки…И дышит: душу не губи!Крылатых женщин не люби!21 сентября 1916
«Ты, мерящий меня по дням…»
Ты, мерящий меня по дням,Со мною, жаркой и бездомной,По распаленным площадям —Шатался – под луной огромной?И в зачумленном кабаке,Под визг неистового вальса,Ломал ли в пьяном кулакеМои пронзительные пальцы?Каким я голосом во снеШепчу – слыхал? – О, дым и пепел! —Что можешь знать ты обо мне,Раз ты со мной не спал и не пил?7 декабря 1916
«Я – есмь. Ты – будешь. Между нами – бездна…»
Я – есмь. Ты – будешь. Между нами – бездна.Я пью. Ты жаждешь. Сговориться – тщетно.Нас десять лет, нас сто тысячелетийРазъединяют. – Бог мостов не строит.Будь! – это заповедь моя. Дай – мимоПройти, дыханьем не нарушив роста.Я – есмь. Ты будешь. Через десять весенТы скажешь: – есть! – а я скажу: – когда-то…6 июня 1918
«Умирая, не скажу: была…»
Умирая, не скажу: была.И не жаль, и не ищу виновных.Есть на свете поважней делаСтрастных бурь и подвигов любовных.Ты, – крылом стучавший в эту грудь,Молодой виновник вдохновенья —Я тебе повелеваю: – будь!Я – не выйду из повиновенья.30 июня 1918
«Ночи без любимого – и ночи…»
Ночи без любимого – и ночиС нелюбимым, и большие звездыНад горячей головой, и руки,Простирающиеся к Тому —Кто от века не был – и не будет,Кто не может быть – и должен быть…И слеза ребенка по герою,И слеза героя по ребенку,И большие каменные горыНа груди того, кто должен – вниз…Знаю всё, что было, всё, что будет,Знаю всю глухонемую тайну,Что на темном, на косноязычномЯзыке людском зовется – Жизнь.Между 30 июня и 6 июля 1918
«Клонится, клонится лоб тяжелый…»
Клонится, клонится лоб тяжелый,Колосом клонится, ждет жнеца.Друг! Равнодушье – дурная школа!Ожесточает оно сердца.Жнец – милосерден: сожнет и свяжет,Поле опять прорастет травой…А равнодушного – Бог накажет!Страшно ступать по душе живой.Друг! Неизжитая нежность – душит.Хоть на алтын полюби – приму!Друг равнодушный! – Так страшно слушатьЧерную полночь в пустом дому!Июль 1918
«Каждый стих – дитя любви…»
Каждый стих – дитя любви,Нищий незаконнорожденный.Первенец – у колеиНа поклон ветрам – положенный.Сердцу ад и алтарь,Сердцу – рай и позор.Кто отец? – Может – царь.Может – царь, может – вор.14 августа 1918
«Проще и проще…»
Проще и прощеПишется, дышится.Зорче и зорчеВидится, слышится.Меньше и меньшеПомнится, любится.– Значит, уж скороПосох и рубище.26 августа 1918
«Не смущаю, не пою…»
Не смущаю, не поюЖенскою отравою.Руку верную даю —Пишущую, правую.Той, которою крещуНа ночь – ненаглядную.Той, которою пишуТо, что Богом задано.Левая – она дерзка,Льстивая, лукавая.Вот тебе моя рука —Праведная, правая!23 октября 1918
«Дружить со мной нельзя, любить меня – не можно!..»
Дружить со мной нельзя, любить меня – не можно!Прекрасные глаза, глядите осторожно!Баркасу должно плыть, а мельнице – вертеться.Тебе ль остановить кружащееся сердце?Порукою тетрадь – не выйдешь господином!Пристало ли вздыхать над действом комедийным?Любовный крест тяжел – и мы его не тронем.Вчерашний день прошел – и мы его схороним.20 ноября 2018
«Не успокоюсь, пока не увижу…»
Не успокоюсь, пока не увижу.Не успокоюсь, пока не услышу.Вашего взора пока не увижу,Вашего слова пока не услышу.Что-то не сходится – самая малость!Кто мне в задаче исправит ошибку?Солоно-солоно сердцу досталасьСладкая-сладкая Ваша улыбка!– Баба! – мне внуки на урне напишут.И повторяю – упрямо и слабо:Не успокоюсь, пока не увижу,Не успокоюсь, пока не услышу.23 ноября 1918
«Вы столь забывчивы, сколь незабвенны…»
Вы столь забывчивы, сколь незабвенны.– Ах, Вы похожи на улыбку Вашу! —Сказать еще? – Златого утра краше!Сказать еще? – Один во всей вселенной!Самой Любви младой военнопленный,Рукой Челлини ваянная чаша.Друг, разрешите мне на лад старинныйСказать любовь, нежнейшую на свете.Я Вас люблю. – В камине воет ветер.Облокотясь – уставясь в жар каминный —Я Вас люблю. Моя любовь невинна.Я говорю, как маленькие дети.Друг! Всё пройдет! Виски в ладонях сжаты,Жизнь разожмет! – Младой военнопленный,Любовь отпустит вас, но – вдохновенный —Всем пророкочет голос мой крылатый —О том, что жили на земле когда-тоВы – столь забывчивый, сколь незабвенный!25 ноября 1918
«Мне тебя уже не надо…»
Мне тебя уже не надо,Милый – и не оттого чтоС первой почтой – не писал.И не оттого что этиСтроки, писанные с грустью,Будешь разбирать – смеясь.(Писанные мной одною —Одному тебе! – впервые! —Расколдуешь – не один.)И не оттого что кудриДо щеки коснутся – мастерЯ сама читать вдвоем! —И не оттого что вместе– Над неясностью заглавных! —Вы вздохнете, наклонясь.И не оттого что дружноВеки вдруг смежатся – труденПочерк, – да к тому – стихи!Нет, дружочек! – Это проще,Это пуще, чем досада:Мне тебя уже не надо —Оттого что – оттого что —Мне тебя уже не надо!3 декабря 1918
«Не поцеловали – приложились…»
Не поцеловали – приложились.Не проговорили – продохнули.Может быть – Вы на земле не жили,Может быть – висел лишь плащ на стуле.Может быть – давно под камнем плоскимУспокоился Ваш нежный возраст.Я себя почувствовала воском:Маленькой покойницею в розах.Руку на сердце кладу – не бьется.Так легко без счастья, без страданья!– Так прошло – что у людей зовется —На миру – любовное свиданье.Начало января 1919
«Два дерева хотят друг к другу…»
Два дерева хотят друг к другу.Два дерева. Напротив дом мой.Деревья старые. Дом старый.Я молода, а то б, пожалуй,Чужих деревьев не жалела.То, что поменьше, тянет руки,Как женщина, из жил последнихВытянулось, – смотреть жестоко,Как тянется – к тому, другому,Что старше, стойче и – кто знает? —Еще несчастнее, быть может.Два дерева: в пылу закатаИ под дождем – еще под снегом —Всегда, всегда: одно к другому,Таков закон: одно к другому,Закон один: одно к другому.Август 1919
Царь-девица
Поэма-сказка
Ночь первая
Спит Царевич, распростерся,Спит, не слышит ничего,Ровно палочкой уперсяМесяц в личико его.Соврала, что палочкой:Перстом светлым, пальчиком.И стоит бабенка шалаяНад мальчиком.«Скрытные твои ресницы, —Без огня сожжена!Отчего я не девица,А чужая жена!Отчего-то людям спится,А мне плачется!Отчего тебе не мать роднаяЯ, а мачеха?На кроваточке однойСынок с матушкой родной.С головеночкой льнянойРебеночек мой!Молчи, пес цепной!Не реви, царь морской!Проходи, сон дурной!Ребеночек – мой!В кипяток положь яйцо —Да как не сварится?Как на личико твое цветочноеНе зариться?Для одной твоей лежанкиЯ на свет рождена.Я царевичу служанка —Не царёва жена.Обдери меня на лыко,Псам на ужин изжарь!Хошь, диковинный с музыкойЗаведу – кубáрь?Гляжу в зеркальце, дивлюся:Али грудь плоска?Хочешь, два тебе – на бусы —Подарю глазка?Не введу в расход, – задаром!»А сынок в ответ,– К взрослым пасынкам – нестарымМачехам ходить не след. —* * *«Дай подушечку поправлю!»– Я сам примощусь! —«Как же так тебя оставлю?»– Я и сам обойдусь! —«Ай пониже? Aй повыше?»– Мне твой вид постыл! —«Видно, разум твой мальчишийЗвоном пó морю уплыл.Али ручки не белы?»– В море пена белей! —«Али губки не алы?»– В море зори алей! —«Али грудь не высока?»– Мне что грудь – что доска! —«Можно рядушком прилечь?»– Постеля узка! —«Коль и впрямь она узка – свернусь в трубочку!Говорливые мои шелка? – скину юбочку!Всё, что знала, позабыла нынче зá ночь я:Я крестьяночка, твоей души служаночка!»А Царевич ей в ответОпять всё то же:Всё: негоже, да не трожь,Не трожь, негоже!«Али личиком и впрямь не бела?»– Не страми родство, да брось озорство! —«Ох, зачем тебя не я родила?»– Мне не надо твоего – ничего! —«Ох, височки, волосочки мои!»– Корабельные досочки мои! —* * *Поздний свет в ночи, да треньканье струн…То царевичев усердный шептунТри свечи зажег – да вниз головой,Да псалмы поет на лад плясовой.На угодничков плюет, давит мух,Черных сродничков своих славит вслух.– Распотешь себя, душа, распотешь! —Над лампадочкой святой клонит плешь.– Слюнка, слюнка моя, верный плевок!Ты в лампадочке моей – поплавок.Я недаром старичок-колдунок:Не царевичев ли вижу челнок?Шея лебедем, высок, белогруд,В нем Царевич мой, и я с ним сам-друг.Всколыхнулася лазурная рябь:К нам на гусельный на звон – Жар-Корабь!Подивись со мной, пророк Моисей!Купины твоей прекрасной – красней!Посередке же, с простертой рукой —Не то Ангел, не то Воин какой.Что за притча? Что за гость-за-сосед?Не то в латы, не то в ризы одет!С корабля кладет две легких доски,Да Царевичу дает две руки.Всполохнулся мой Царевич – погиб! —Половицы тут в ночи: скрип да скрип,Голосочек тут в ночи: «Дядь, а дядь!Научи меня, старик, колдовать!Опостылела царёва кровать!Я с Царевичем хочу ночевать».– Что ты, матушка, кто ж с пасынком спит? —«Царь с бутылкою в обнимку храпит.Ты царевичеву кровь развяжи:Коршунком ко мне на грудь положи!»Усмехнулся в бороденку старик:Хоть царица, а проста на язык!Ночевать одной, поди, невтерпеж!..– Что ж, краса, мне за работу кладешь?«Положу тебе шесть сот соболей».– Мне плевочек твой единый милей!«Скат заморского сукна на кафтан».– Из сукна того скатай сарафан!«Так червонцев нагружу чугунок».– Дешев, дешев тебе царский сынок!Приклонись ко мне, Царица, ушком,Цену сам тебе скажу шепотком. —Помертвела ровно столб соляной,Д’как сорвется, д’как взовьется струной,Как плевком ему да вызвездит лоб!..«Хам! Охальник! Худородный холоп!Целовать тебя – повешусь допрежь!»Старикашка ничего, вытер плешь:– Хочешь проку, красоты не жалей!Погляди-ка ты в лампадный елей!Дунь и плюнь! Сделай рябь!Что ты видишь? – «Корабь.Без гребцов-парусов,Само море несет».– Ну-кось? – «Чтой-то темно».– Плюнь на самое дно!Ну-кось? – «Ходко бежит!Кто-то в лежку лежит:Человек молодой…– Светел пасынок мой!»Смотрит в синюю гладь.Ничего не видать.– Перстень в маслице брось!Ну-кось? – «Рученьки врозь.Бусы в левой руке,Гусли в правой руке.Привалился к корме.Думу держит в уме».– Топни правой ногой!Что ты видишь? – «ДругойВ синеморскую хлябьВыплывает корабь.В сини-волны в упорГрудь высокую впер.Посередке – костер,Пурпуровый шатер».– Полный круг обойди!Ну-кось! Зорче гляди! —«Душу сперло в груди!Дева всех впереди!Великановый рост,Пояс – змей-самохлёст,Головою до звезд,С головы конский хвост,Месяц в ухе серьгой…»– Топни левой ногой! —Левой ножкой топнула,Да как охнет, взглянув!Да как навзничь грохнется,Колен не согнув!Да как затылком чокнетсяС заслонкой печной! —Подсмотрел в окошечкоМесяц, сторож ночной.* * *– Ох вы, бабьи дела келейные! —Положил свою кладь на лавочку.– Вынь из ближнего, из нашейногоИз платочка сваво – булавочку.Ты упрись ею в грудь высокую,Напои ее кровью досыта.А пленишь молодого сокола,Помяни и меня, красоточка! —Дерганула рукою спешною:Грудь раскинулась – цветом яблочным!Вынимает из тела грешногоПурпурóвую – всю – булавочку:«Всю до капли кровьЗа его любовь!Всю из жилок прочьЗа одну за ночь!»Тот булавку вразРтом клыкастым – хвать!– Как начнет в волнахДева-Зверь вставать —И вколи ему змейку в шиворот,Чтобы вся их любовь – навыворот!От булавки той – будет крепко спать,Она звать его, а он пуще спать…Ляжет парень смирней травиночки,От кровиночки-булавиночки.Вру – оставь в рукеБороденки клок! —А она в тоске:«Получай залог!»И, прильнув к бороде взъерошенной,В ночь – с улыбочкой перекошенной.* * *Лежит Царевич мой бессонный,Как лебедь крылья разбросал;«Всё отдал бы, весь сан престольный,Кто бы мне душу распростал!Не естся яблочко румяно,Не пьются женские уста,Всё в пурпурóвые туманыУводит синяя верста.Каким правителем вам буду,Каким героем-силачом —Я, гусляришка узкогрудый,Не понимающий ни в чем!Как с конницей-свяжусь-пехотой,Когда до бабы не охоч!»И, опершись на локоточек,Такой унылый смотрит в ночь.* * *А за дверью скреб да скреб…«Дядька, ты?»– Я, твой лодырь,Твой холоп-лысолоб!Светлый колос мой, опять клонишь лоб?Слабый голос твой меня силком приволок!Что ж не спишь опять? – «Не сплю, не дремлю,Дрему, радужную птицу, ловлю.Поступь легкая, и птица близка,Да ни сети у меня, ни силка».– Не испить тебе бы маку? —«He в настойке суть!В этих подлостях и так ужЯ увяз по грудь.Все-то нежат день-деньской,Тешат, нянчат, —Ровно цветик я какой,Одуванчик!Отчего душа теснится,Грудь для вздоху мала?»– Оттого, что Чудо-ПтицаВ ней гнездо завила.«Отчего на бабьи речиВесь – как ржавый замок?»– Оттого, что узкоплечий:Не по гостье – домок!«Отчего корабь морямиСам без весел плывет?»– Оттого, что за морямиЦарь-Девица живет!
