Соломенные люди

Отец продолжал смотреть в камеру. Он был лет на пять, может быть шесть, младше, чем я сейчас. Тихо, но без особой любви во взгляде он произнес:

– А мне интересно, кем ты стал.

Шум и помехи. Кто-то прошел мимо двери номера, катя тележку.

Я не остановил ленту. Я не в силах был пошевелиться.

Последняя сцена тоже была снята узкопленочной камерой, но цвета выглядели более блеклыми, размытыми, будто выцветшими. По всему экрану мелькали темные полосы и пятна, из-за чего изображение казалось отдаленным, а движения – медленными и неторопливыми.

В большое окно светит ярко-желтое солнце. За окном быстро проносятся деревья, сливаясь в зеленую полосу. Слышен размеренный стук колес поезда и какой-то еще тихий звук, которого я не смог разобрать.

Лицо моей матери, еще более молодое. Волосы у нее на этот раз короче и лоснятся от лака. Она глядит в окно на пролетающий мимо пейзаж. Повернула голову, смотрит в камеру. Взгляд ее словно устремлен куда-то далеко. Она слегка улыбается, и камера медленно опускается.

Внезапная смена кадра – широкая городская улица. Я не мог понять, где именно, и мое внимание привлекли формы и окраска припаркованных у обочин автомобилей, а также одежда на немногочисленных прохожих. Машины отличались особым стилем, чего нельзя было сказать о костюмах, платья же были достаточно короткими. Я не слишком разбирался в подобных вещах, чтобы отнести их к какому-то определенному времени, но предположил, что это где-то конец шестидесятых.

Камера двинулась вперед со скоростью пешехода. В левой части кадра то и дело появлялся затылок моей матери, словно отец шел позади нее, чуть правее. Непонятно было, что именно он снимает, – улица не представляла особого интереса. Справа находилось нечто вроде универмага, слева – небольшой сквер. Деревья были покрыты листвой, но она выглядела увядшей. Камера держалась на одной высоте, не смещаясь ни вверх, ни вниз, ни в стороны. Они не пытались обратить на что-либо внимание друг друга, более того, вообще не говорили ни слова. Чуть позднее они перешли через дорогу и свернули на пересекавшую ее улицу.

Кадр снова сменился. Улица стала чуть уже, – возможно, она находилась дальше от центра города. Похоже, что родители поднимались по склону крутого холма. Мать шла перед камерой, и ее было видно, начиная от плеч. Неожиданно она остановилась.

– Может, здесь? – спросила она, оборачиваясь, и я увидел на ней делового вида темные очки.

Камера на мгновение накренилась, словно отец отвел взгляд от объектива, оглядываясь вокруг.

– Чуть дальше, – послышался его голос.

Они снова пошли вперед и шли так около минуты, затем остановились опять. Камера описала круг, показав быструю панораму холмистого города, высокие здания по обеим сторонам улицы. Судя по вывескам, первые этажи занимали продуктовые магазины и дешевые рестораны, но окна верхних явно были окнами квартир. На тротуарах у витрин стояли люди в шляпах, оценивающе разглядывавшие товар; другие входили и выходили из дверей магазинов. Оживленный район, обитатели которого спешили домой на обед.

Мать обернулась к камере и кивнула, словно с некоторой неохотой.

Новый кадр – снятый чуть позже, слегка с другой точки, но на вершине того же самого холма. Если до этого светило утреннее солнце, то теперь тени удлинились. Близился вечер, и улицы почти опустели. Мать стояла, опустив руки. Откуда-то сбоку донесся странный всхлипывающий звук, и я понял, что он похож на тот, который я слышал в поезде.

Камера слегка шевельнулась, как будто отец протянул руку, чтобы к чему-то прикоснуться. Затем мать слегка переместилась вперед, или он отступил назад. Послышался резкий выдох отца.

А потом, тридцать пять лет спустя – мой собственный.

Мать держала за руки двоих маленьких детей, одного и того же возраста и одинаково одетых, хотя на одном был синий свитер, а на другом желтый. Им было чуть больше года, может быть полтора, и они неуверенно стояли на ногах.

Изображение детей в кадре приблизилось. Волосы одного были коротко подстрижены, у другого чуть длиннее. Лица нельзя было отличить друг от друга.

Камера снова отодвинулась. Мать отпустила руку одного из детей – с более длинными волосами и в желтом свитере, с маленьким зеленым ранцем на спине – и присела рядом с другим.

– Скажи «до свидания», – попросила она. Ребенок в синем свитере неуверенно посмотрел на нее непонимающим взглядом. – Скажи «до свидания», Уорд.

Двое детей посмотрели друг на друга. Потом ребенок с короткими волосами, тот, который был мной, снова обернулся к матери, ища поддержки. Она взяла мою руку и подняла ее.

– Скажи «до свидания».

Она помахала моей рукой, затем взяла меня на руки и встала. Второй ребенок посмотрел на мать и с улыбкой протянул руки, чтобы его тоже подняли. Я не мог с точностью сказать, мальчик это или девочка.

Мать зашагала по улице – размеренно, не спеша, но не оглядываясь назад. Камера оставалась направленной на второго ребенка все время, пока отец спускался следом за матерью с холма, где того так и оставили.

Ребенок молча стоял на вершине холма, все больше отдаляясь от камеры. Он даже ни разу не заплакал – по крайней мере до тех пор, пока не оказался настолько далеко, чтобы уже ничего нельзя было услышать.

Затем камера свернула за угол, и ребенок исчез.

Изображение вновь сменилось помехами, и на этот раз ничего больше не последовало. Через минуту лента сама остановилась, а я продолжал сидеть, тупо таращась на собственное отражение в экране.

Нашарив пульт, я перемотал ленту назад и, поставив ее на паузу, уставился на застывшую картинку брошенного на холме ребенка, прижав руки ко рту.

Глава 7

Люк открылся, и сверху заструился тусклый свет.

– Привет, дорогая, – сказал незнакомец. – Я вернулся.

Сара не видела его лица, но, судя по звуку голоса, он, похоже, сидел на полу за ее головой.

– Привет, – ответила она, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно более ровно.

Ей хотелось отползти от него, пусть хотя бы на дюйм, но она не могла сделать даже этого. Она изо всех сил старалась сохранять спокойствие, делая вид, будто происходящее ее совершенно не волнует.

– Как вы сегодня себя чувствуете? Все так же с головой не в порядке?

Мужчина негромко рассмеялся:

– Тебе все равно меня не разозлить.

– А кто собирается вас злить?

– Тогда зачем говоришь такое?

– Мои мама и папа будут очень волноваться. Я боюсь. Так что могу вести себя и не совсем вежливо.

– Понимаю.

Он замолчал. Сара ждала, когда он заговорит снова.

Минут через пять она увидела руку, тянущуюся к ее лицу. В руке был стакан с водой. Без всякого предупреждения мужчина медленно наклонил его. Она вовремя успела открыть рот и выпила столько, сколько смогла. Рука снова исчезла.

– Это все? – спросила она, ощущая во рту странное чувство чистоты и влаги.

У воды был такой вкус, какой, как она всегда полагала, должен был быть у вина, судя по тому, какое значение придавали ему взрослые, перекатывая его во рту, словно это было лучшее, что они когда-либо пробовали. На самом деле, по ее собственному опыту, вкус вина казался ей каким-то неправильным.

– А чего ты еще ожидала?

– Если вы хотите, чтобы я осталась жива, то должны дать мне не только воды.

– С чего ты взяла, что я хочу оставить тебя в живых?

– Потому что иначе вы убили бы меня на месте и посадили где-нибудь голую, чтобы смотреть на меня и дрочить.

– Так нехорошо говорить.

– Я уже вам сказала. Мне тут не очень приятно, а вы – псих, так что говорю, что хочу.

– Я не псих, Сара.

– Не псих? А как вы себя назовете? Не такой, как все?

Он снова рассмеялся:

– О да, конечно.

– Не такой, как все, – как тот гребаный Тед Банди?[12]

– Тед Банди – идиот, – ответил незнакомец уже без какой-либо иронии. – Выдающийся придурок и обманщик.

– Ладно, – сказала она, пытаясь его умиротворить, хотя ей лично казалось, что он не только псих, но и строит из себя шишку на ровном месте. – Извините. Мне он тоже не особо нравится. Вы намного лучше. Так вы дадите мне поесть или как?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Гарт Брукс (р. 1962) – американский рок-певец, выступающий в стиле кантри. – Здесь и далее примеч. ред.

2

Фрэнк Ллойд Райт (1867–1959) – один из крупнейших архитекторов XX в.; Талисин – спроектированный Ф. Л. Райтом собственный особняк в штате Висконсин.

3

«Дикси-чикс» – известное техасское дикси-трио.

4

«Блонди» – американская рок-группа, начавшая музыкальную деятельность в 1970 г.; Дэвид Боуи (р. 1947) – звезда и ветеран рок-музыки XX в.; Брюс Стрингбин – знаменитый кукольный персонаж, пародирующий американского рок-певца Брюса Спрингстина; Молли Рингуолд (р. 1968) – американская киноактриса; «Мондриан» – цветомузыкальная установка, названная по имени художника П. Мондриана (1872–1944).

5

Названный по имени английского философа и математика Джона Венна (1834–1923) графический аппарат диаграмм, эквивалентный логике классов – разделу логических теорий, в котором изучаются операции над классами (множествами) и свойства этих операций.

6

Дана Скалли (исп. Джиллиан Андерсон) – спецагент ФБР из телесериала «Секретные материалы».

7

«Мэйник стрит причерс» – английская рок-группа, созданная в 1990 г. и выступающая в стилях панк-рок и альтернативный рок.

8

«Баффи, истребительница вампиров» и «Ангел» – популярные телесериалы, известные и российскому телезрителю.

9

Хью Грант (р. 1960) – английский актер. Самые известные фильмы: «Горькая луна» (1992, реж. Р. Полански), «Четыре свадьбы и одни похороны (1994, реж. М. Ньюэлл) и др.

10

Здесь: приличествующее обстановке (фр.).

11

«Симпсоны» – популярный американский юмористический мультсериал.

12

Тед Банди – американский серийный убийца, специализировавшийся на убийствах молодых женщин в 1970-е гг. Казнен на электрическом стуле.