Так сказала Франческа

Так сказала Франческа

Ольга Шушакова-Гамарник

Достоинство – это способность человека в любой ситуации, независимо от обстоятельств: моральных, материальных, социальных, физических, оставаться человеком.

© Ольга Шушакова-Гамарник, 2019

ISBN 978-5-0050-2878-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Он мельком увидел её лицо.

Он не чувствовал ничего.

Ничего, кроме губ.

Её губы. Нежные, мягкие.

И поцелуй.

Страстный, сладостный и… безнадежно короткий…

Ему не хотелось открывать глаза. Губы еще помнили поцелуй.

«Доброе утро, моя нежность»! – неожиданно сказал он и сладко потянулся.

Не услышав ничего в ответ, он не огорчился.

Наоборот, он испытал странное необъяснимое чувство радости.

Его губы сами расплылись в улыбке.

Её не было рядом.

Но он чувствовал, она есть.

* * *

Подъезжая к телецентру, Лео обогнал длинный «Майбах» и ловко припарковал свой джип на освободившееся место.

Довольный успешным маневром, он искренне пожелал владельцу роскошного, но неповоротливого авто удачи в поисках места.

Выйдя из машины, Лео внимательно оглядел себя в боковое зеркало. Пригладил чуть растрепавшиеся волосы, поправил воротник рубашки и, несмотря на полуденный зной, надел пиджак.

Летний костюм соломенного цвета, белая рубашка, элегантные туфли в тон костюму, бесспорно, говорили о хорошем вкусе владельца. Но в этом, не совсем будничном наряде, в середине рабочего дня, Лео выглядел скорее пижонски.

На встречу с другом можно и проще. Лео это понимал, но ничего не мог с собой сделать. С самого раннего утра ему хотелось быть элегантным и внешне соответствовать своему внутреннему состоянию.

В «табели о рангах» Лео красавцем не значился. Но надо признать, долгие годы, отданные профессиональному спорту, сделали его тело стройным, а характер сильным.

Исключительная работоспособность, непревзойденное упорство и железная сила воли отличали Лео не только в спорте, но и в жизни.

Его независимый характер, собственное мнение и непредсказуемая реакция на непонимание часто служили причиной конфликтов. В игре.

В жизни врагов у Лео не было.

Непримиримые соперники были, а желающих оказаться поверженными – нет.

Завистники. Этих хоть отбавляй. Но их Лео не замечал. Ироничный взгляд и снисходительная улыбка в их адрес – это всё, что он мог себе позволить.

Знавшие Лео были уверены, для него не существует ситуации, когда он способен опустить руки.

Еще раз оглядев себя в зеркале, Лео взял папку и не спеша направился в сторону кафе, расположенного у входа в телецентр. Встречавшиеся ему на пути незнакомые люди приветствовали его улыбкой или дружеским взмахом руки. Он отвечал им тем же.

В зале, за столиком в дальнем углу, Лео ждал друг. Они поздоровались и обнялись так, как будто не виделись целую вечность.

Не тратя время зря, друг внимательно просмотрел содержимое папки.

– Лео, ты с ума сошел? Как ты себе это представляешь?

Вальяжно развалившись в кресле, Лео улыбался и молча смотрел на друга.

– Чему ты радуешься? – ничего не понимая, спросил друг. – Тебе заняться нечем?

Лео пожал плечами и еще радостнее улыбнулся:

– Сам не знаю. А заняться мне как раз есть чем. Работы выше головы. А это, – Лео показал на папку, – представлять должен ты. Ты же у нас специалист! Мне кажется, свою идею я предельно ясно изложил.

– Ему кажется! Идеолог! А выкручиваться, как всегда, мне.

Не дожидаясь согласия друга, Лео решительно сказал.

– Крис, об этом я прошу тебя впервые и хочу, чтобы всё было предельно честно.

– Хорошо! – Согласился Крис, – я подумаю. А вот по поводу честности, «святоша», это по твоей части. Организовать можно всё, но мне не ясна цель. А результат тем более.

– Ты же у нас крупный специалист, – Лео недвусмысленно, но очень добродушно обвел взглядом слегка выпадающее из джинсов, склонное к полноте тело друга, – вот ты и подумай над этим.

– Подумать можно. Даже нужно! Но никакой специалист не сможет сказать, что из этого получится. Задумываешь, как всегда, только хорошее, а что получается, всем известно, – Крис весьма образно развел руками, – это я тебе, как крупный специалист, говорю.

– Если всё так непредсказуемо, зачем терять время. Я думаю, надо действовать, – воодушевленно произнес Лео и положил на стол книгу. Отведя в сторону свой томно-загадочный взгляд, он с не меньшим пафосом изрек: – Прочти, и ты всё поймешь! И вполне возможно, кое-что представишь!

Крису ничего не оставалось, как снисходительно усмехнуться,

– Хорошо, встретимся через неделю, и я изложу свое видение процесса.

– Какое видение? Всё уже в процессе! Крис! Я не могу так долго ждать, через неделю все должно быть готово.

– Лео, ты сумасшедший! Тебе точно адреналина не хватает! Не можешь спокойно жить!

Не желая слушать критические замечания по поводу своего плана, и, по мнению Криса, абсолютного безумства, Лео посмотрел на часы:

– Прости, Крис, мне пора.

– Может, пообедаем вместе? – предложил Крис, – в нашем кафе новый повар. Французская кухня, не хуже чем в Париже. А какие у него круассаны! Мечта!

Крис закрыл глаза и, невзирая на строгий запрет жены даже думать о мучном и сладком, мысленно вкусил запретный плод.

Лео понимающе закивал:

– Крис, я не проболтаюсь Сандре. Приятного аппетита, – сочувственно подбодрил друга Лео, – остаться, не могу. Хочу, но не могу. У меня режим! Причем строгий! Если я не приеду вовремя к обеду, мой «железный канцлер» лишит меня не только сладкого. А её сливовый пирог я не променяю ни на какие круассаны. Даже французские. А может, тогда ко мне? – предложил Лео. – Хильда будет рада.

– Нет! Тогда лучше без обеда! После сканирующего взгляда твоей Хильды и лекции о правильном питании не то, что обедать, жить не хочется. А мне еще надо претворить в жизнь ваш гениальный каприз. И еще эта очередная «летопись»!

Взяв в руки книгу, Крис беззлобно вздохнул:

– Не подскажешь, где время взять?

Крис раскрыл книгу и очень удивился. С портрета смотрела красивая женщина с умным взглядом.

Лео заметил перемену в лице друга,

– Ну, тогда bye! Не буду отнимать ваше драгоценное время.

– Лео, – Крис оторвал взгляд от книги и задумчиво посмотрел на друга, – скажи честно, зачем тебе всё это?

– Зачем? Не знаю, – честно ответил Лео, – но чувствую, надо.

– Лео, что ты задумал?

– Ничего плохого! Всё только хорошее. Крис! Понимаешь! Хорошее!

Лео мечтательно закрыл глаза и сладостно улыбнулся.

– Лео, я уже сказал, чем всё хорошее заканчивается!

Лео не реагировал на слова друга и продолжал томно улыбаться.

– Что ты все время улыбаешься? – Крис покрутил пальцем у виска, и скептически оглядел друга, – и вырядился, как петух гамбургский.

– Крис, это не я улыбаюсь! Это что-то внутри. Сам не понимаю. А это, – Лео указал на костюм и улыбнулся еще загадочнее, – я теперь так себя чувствую.

Друзья допили кофе, обнялись и распрощались до встречи через неделю.

Глава 2

Маша приготовила ужин и позвонила подруге.

– Ника, у меня всё готово. Приезжай!

– Маш, сегодня я не готова.

– Что значит «не готова»? Я не хочу слышать никаких отговорок. «Не готова»! Жду!

Голос подруги виновато прозвучал в трубке:

– Я еще подарок не купила.

– Какой подарок? Приезжай! – у Маши чуть дрогнул голос. – Никусь, ты сама, как подарок! Приезжай! Ты единственная, кто меня понимает. Всем остальным всё около птички.

– А это как? Я знаю только «до лампочки».

– Произнеси вслух «около птички» по-английски и сразу поймешь, где это.

Ника замолчала. Через некоторое время она весело рассмеялась.

– Как у вас всё завуалировано.

– Зато всё остальное открыто! И сердце, и двери. Ника, – умоляюще произнесла Маша, – у нас ремонт закончился. А какой вид с балкона! Правда, ещё не до конца облагороженный, но зато вдали морской простор. А из окна туалета вообще ни души не видно. Тишина-а-а!

– А куда у тебя окно туалета выходит?

– Туда же, куда и балконы.

– А почему тогда ни души не видно?

– Стекло матовое.

– А-а!

– Бэ! Я твои любимые салаты сделала. Курица с ананасами, и овощной с брокколи и жареным сыром. Приезжай! У меня такое настроение… Вернее, никакого настроения! Повеситься хочется! Приезжай!

Чтобы не разреветься, Маша положила трубку.

«Квартира! Ремонт! Новая мебель! Осталось дело за малым: начать новую жизнь! Жаль, сегодня не понедельник! – нервно сказала она самой себе. – Хотя всё и по правилам, я думаю, это слишком».

Глядя на себя в новое зеркало, Маша задумалась: «Может, и правда, до понедельника подождать? По правилам оно, может, надежнее? Себя в порядок приведу».

Маша вспомнила: год назад она купила косметический набор от Элизабет Арденн, но до сих пор так и не воспользовалась его чудодейственной силой.

– Там, кажется, маска есть. Ну, вот! Будет чем заняться в выходные.

Телефонный звонок отвлек Машу от раздумий о новой жизни. Звонила Ника.

– Маш, у меня тут неожиданно тремп в вашу сторону подвернулся. Жди. Еду.

Маша усмехнулась: «Вот так всегда! Надумаешь сделать всё по правилам, так нет же! Всё наоборот получается! Господи! Что же это за жизнь такая? Старая, новая! Она даже начинается не тогда, когда хочется!» Маша тяжело вздохнула: «И вообще, хоть что-нибудь в этой жизни от нас зависит»?

Она не дала волю навернувшимся слезам и громко сказала себе: «Нет! Нет! Всё! Всё в прошлом! Его не вернешь! И ничего уже не исправишь! Да и разве можно это исправить? Всё, всё! Новая квартира, новая мебель! Всё новое! Надо жить!»

«В сорок лет жизнь только начинается!» – неожиданно вспомнилось другое правило о новой жизни, но до этих «сорока» еще дожить надо. А может, эта новая жизнь как раз в пятницу начинается?

В пятницу, так в пятницу! Начнем с омовения!

Хлынувшая в лицо теплая вода смешалась с её слезами:

– Кто придумал, что в сорок лет жизнь только начинается? Она в тридцать восемь заканчивается.

Посмотрев на себя в зеркало, Маша безразлично махнула рукой:

– Кому это нужно?

Проведя пальцем по боку, она решила: есть пельмени на ночь всё же не стоит.

Забыв про набор от Элизабет Арденн, Маша по привычке несколько раз нажала на «носик» бутылки с кремом для тела. Намазала им лицо, руки, ноги. Оделась и пошла накрывать стол на балконе.

В компании с подругой теплый летний вечер обещал быть приятным.

– Машка! Квартира просто шик! Вы дизайнера приглашали?

– Никусь! Какого дизайнера? Я сама себе дизайнер! Всё это я придумала ещё до того! Тогда у меня идеи фонтаном били.

– Маша, – грозно сказала Ника и обняла приготовившуюся зареветь подругу, – ну всё, всё. Маш, мы же договаривались!

– Ладно! Не буду. Кому теперь всё это нужно?

– Всем нужно. Красивый дом – это важно! Тебе нужно, Мише нужно, Максу.

– Кстати, а если тебе будет нужно, – чуть улыбнулась Маша, – ты только скажи. Я теперь в области благоустройства жилых помещений большой специалист, а в общении с благоустройщиками особенно.

– Знаешь, – с нескрываемой иронией Ника глянула на подругу, – когда я учила язык, еще в Москве, у нас одна девица за какого-то здешнего олигарха замуж выходила. Так вот, ей платья, туфли, колечки и всё остальное на примерку домой привозили. И при этом она постоянно жаловалась на усталость и нехватку времени. А мне сказала: «Ника, будешь выходить замуж, спроси меня. Как всё устроить и не сойти с ума, я тебе подскажу».

– Ну, а ты? Всё? Замуж не собираешься?

– Замуж я согласна. Вот только олигархи ко мне в очередь не стоят, – насмешливо сказала Ника. – А твоё «нужно» как раз из этой серии.

– Как знать, как знать! Может, к тебе какой-нибудь олигарх, ну, или что-нибудь вроде этого, лечиться придет от проблемы: куда деньги девать и как человеком остаться. Надо быть ко всему готовой! Любой опыт бесценен!

– Особенно в тридцать пять лет, – Ника посмотрела в зеркало и погладила себя по лицу.

– Ладно. Ты у нас еще ого-го! И умница, и красавица. У тебя всё впереди, – подбодрила подругу Маша.

– Если учесть, что я всего лишь на три года младше тебя, а у тебя замечательный муж и сын в университете учится, то ты права, у меня работы – непочатый край.

Ника сняла пиджак. Черный топ, из эластичного трикотажа, облегая тело, очень выразительно подчеркивал её безупречно тонкую талию.

Оглядев подругу с ног до головы, Маша справедливо заметила:

– Тебе осы не завидуют?

Ника усмехнулась:

– Какие осы? Хоть бы один «козёл» внимание обратил. Стоит мне сказать, что я психолог, мужики от меня, как чёрт от ладана, шарахаются.

– Нет, – пристально разглядывая талию подруги, серьезно сказала Маша, – это не мужики, это, точно, стадо даже не парнокопытных, а разнокопытных.

– Ну, ты тоже не прибедняйся! Всего-то на один размер ширше меня, зато ты выше, и грудь – глаз не оторвать, а это ценится больше, чем талия.

– Родишь, и у тебя такая будет!

– А талия?

– Ну, у меня кое-что осталось.

– Всем бы такое кое-что! Ты когда в последний раз на себя в зеркало смотрела?

– А толку? Не замечает.

– Маш, а ты иногда оглядывайся. Может, увидишь, какие мужчины тебе вслед смотрят.

– Ника, ваши благородные порывы развеселить меня понятны. «Стадо» меня не интересует, даже на самом пасторальном ландшафте.

– Почему? Я же не в прямом смысле, а для укрепления самооценки.

– А я в прямом! Зайди в Интернет, открытым текстом пишут: «Хочу развлечься. Условия имеются». Уроды! Им анатомию за восьмой класс учить надо! Сначала научись, а потом и развлекаться не захочешь, с одной интересней будет. Не мужики, а митохондрии какие-то. Накопили энергию, надо сбросить. А о красоте процесса понятия не имеют.

Ника грустно улыбнулась.

– Ты права, подруга, мелкий нынче пошел мужик. Мне кажется, или действительно, всё в «болото» превращается? В одно «прекрасное» утро проснешься, а вокруг одни амёбы!

– И ты права! – согласилась Маша. – Натуральное, оно в природе почему-то стало редко встречаться. Скоро все мичуринцами станем.

– Вот и моя мама говорит, что настоящего мужа надо на своём «огороде» выращивать. Приобретаешь «посевной материал», удобряешь, поливаешь. Весь процесс эволюции под контролем. Ну, а что выросло, то выросло!

– Это вы про огурцы без удобрения, – потупив взгляд, Маша едва сдержала смех, – или, наоборот, с органическими добавками?

– Нет. То, что вы подразумеваете под органическими добавками, этого в них и так через край! Нам бы желательно, чтобы всё само вырастало.

Подруги засмеялись и пошли осматривать окрестности с балкона.

– А кстати, ваше натуральное где? – не без интереса спросила Ника.

– Где-где? Сахаров как всегда на работе «горит»! Режет, чинит. Долг перед человечеством исполняет! А «мы» неусыпно ждем и всё понимаем!

Маша с обидой ткнула пальцем в раскрытый журнал «Problems of cardiac surgery» («Проблемы кардиохирургии»).

– Я понимаю! Я всё понимаю! Операция на сердце, это тебе не мячик по полю перекатывать! Понимаю, от Сахарова человеческая жизнь зависит. Он всегда должен быть в форме. Его нельзя ничем обременять! Его нельзя расстраивать! Его нельзя! А меня? А меня можно? Разве у меня нет сердца? Разве моё сердце не болит? Может, мне давным-давно пора пересадку делать? Может, у меня вместо сердца уже одни клочья остались.

– Маш, тебе грех жаловаться, Миша о тебе заботится, – Ника попыталась успокоить подругу.

– Ну да! Квартиру новую купил. Ремонт придумал. От дурных мыслей отвлекает. Как будто вместе со шкафом можно заодно и память поменять. Ремонт сделан. Все шкафы поменяны! Остается самое главное – жить и получать удовольствие! Вот только почему-то удовольствие никак не получается! И счастье ни откуда не сваливается. Как раз всё наоборот.

Жить, конечно, можно, если бы всё не так пусто и бестолково.

Сахаров работает! Ему работа раскисать не позволяет! А я ведь даже работать не могу. Какой из меня теперь врач? Тем более детский. У меня какая-то пустота внутри. Я ничего не хочу. Вернее, я хочу, но понимаю, всё – пустое. Думала в журнал вернуться. Не получается.

Такой грандиозный проект задумали. Всё в реальном режиме: чувства, ощущения, взаимоотношения, проблемы. Всё без вранья. Откровенный женский дневник. Честный! И проблемы решать не абстрактно, а конкретно, по пунктам! Как и что нужно делать.

– Маш, жизнь по инструкции не проживешь.

– Я с тобой согласна, но ты лучше меня знаешь, в жизни иногда бывают такие моменты, когда не только инструкция, любое слово поддержки на вес золота. Неужели ты никогда не задумывалась, почему люди идут к вам, к психологам? Или еще хуже, к экстрасенсам. Верят всякому вранью, гаданьям. И заметь, среди них не все темные и глупые, а есть вполне грамотные и образованные люди.

– Я думаю, от безысходности.

– Скорее от незнания и безнадежности. А инструкции мы писать не собирались. Мы хотели реально помогать людям. И не тогда, когда нет надежды. Мы считаем: наша помощь как раз для того, чтобы они не оказались в ситуации, когда остаётся только молиться.

Маша грустно улыбнулась.

– Знаешь, раньше, когда я слышала эти слова: «Нам остается только молиться»! – я не понимала, что значит молиться? Я считала, нужно что-то делать, какие-то шаги предпринимать. А сейчас я это очень хорошо понимаю. Но я даже молиться не умею. По-настоящему не получается, а притворяться не могу.

– Машка, ты написала очень светлую, добрую книгу о замечательном человеке. Пиши ещё. Это тебя отвлечёт.

– Писать? О чем?

Чтобы не зареветь, Маша закусила губу, закрыв руками лицо, она тихо сказала,

– Книгу я не писала, я её чувствовала. Писалось всё само собой. А сейчас ни чувств, ни мыслей. Всё как серпом отрезало. Если бы я сейчас могла писать, я бы в журнал вернулась! Я до сих пор не могу нормально спать. Стоит глаза закрыть, и я всё как наяву вижу!

– Да мало ли о чем можно писать. Ты что, всегда о футболе думала?

– Нет, конечно. Но тогда я жила надеждой. Тогда мы с Сахаровым были едины, как никогда. А это совсем другое ощущение жизни. Книга случайно получилась. У моего героя всё было наоборот. У него рушилась семья, карьера. Его никто не понимал. А я летала от счастья!

Мне хотелось понять, что движет умным и благополучным человеком в такой ситуации, в какой оказался он. Я искренне хотела понять, как человек может не замечать очевидного. А поскольку в реальности я не могла его спросить… Где он и где я! Я решила «пообщаться» с ним таким образом. Очень удобно. Сама спрашиваешь, сама отвечаешь. Правда, я писала честно, так, как чувствовала.

Однажды мне даже показалось, что ему тоже необходимо наше общение. Я понимаю, придумать можно многое. И даже поверить в это. Но я иногда реально чувствовала, что ему нужна не помощь или поддержка, а простое человеческое понимание. Или хотя бы маленькая уверенность в том, что не все думают о нём плохо. И, как это ни банально звучит, у меня появилось вдохновение. Со временем меня очень увлекла эта игра, а в итоге получилась книга. И потом у меня возникло чувство к этому человеку.

– Чувство любви?

– Почему любви?

– Ну, а какое может возникнуть чувство у женщины к мужчине?

– Кроме любви есть и другие чувства? Чувство понимания, например. Мне хотелось понять его поступок. Не просто осудить или принять. Я хотела понять, что может подвигнуть успешного во всех отношениях человека так поступить. Я видела его глаза, я была уверена: этот человек не может быть подлецом.

Интересно, чувства могут передаваться на расстоянии?

– Миша читал твою книгу?

– Сахаров кроме книжек по своей кардиологии ничего не читает. У Сахарова всё измеряется уровнем сердца, а всё остальное его не интересует. Он не обременяет себя ненаучными фактами, а тем более женскими догадками. У него одно исключение – футбол. И тоже на уровне сердца. Работа! Сердце! А что творится в моем сердце, он даже не догадывается.

Ника обняла Машу.

– Маш, ему тоже тяжело. Женщины могут поговорить и этим облегчить свои страдания. А мужчины, в большинстве случаев, как твой Миша, все свои переживания держат в себе. Их страдания еще тяжелее. В телевизоре ты увидела глаза совсем незнакомого мужчины и поняла его. Что мешает посмотреть в глаза мужу?

– Ника, неужели ты думаешь, что я его не понимаю? Я-то как раз всё очень хорошо понимаю. Сахарова я не только понимаю, я его взглядом чувствую. От того, как он после душа несет в стирку свои вчерашние трусы, я знаю, какое у него настроение. Посмотреть в его глаза мне очень хочется. Может, тогда и он мои увидит. Одна проблема, я его глаза не вижу. Он приходит домой, принимает душ, включает телевизор, ложится на диван, и смотрит свой футбол, а потом засыпает на диване. Он даже ужинает в своей больнице, меня не хочет нагружать. Я ложусь спать. А когда он ложится, не знаю. У нас близость какая-то автоматическая стала. Если я к нему утром случайно пододвинусь, то «аорто-коронарное шунтирование» для поддержания жизнедеятельности организма мне обеспечено. Руку протянет, погладит по груди. Ни ласки. Ни слова. Ни доброго, ни плохого. Не жизнь, а прямо какой-то технологический процесс по утилизации человеческих ценностей.

– Ну, а он? Сам он что говорит?

– Не знаю. Он ничего не говорит. «Автомат» информации не выдает.

– Маш, ты сама знаешь, у мужчин в депрессивный период случается гормональный спад, это я тебе как специалист говорю.

– Специалист, ты когда в последний раз голого мужчину при свете видела?

– Недавно. У меня племянник родился.

– А спад? – Маша удрученно посмотрела на подругу. – Я думаю, вам и «подъём» мало о чем говорит!

Ника пожала плечами и развела в стороны руки:

– Не всё сразу.

– Спад, к вашему сведению, и у женщин случается. Мне тоже ничего не хочется. Я ничего не чувствую. Ничего!

Физически у Сахарова как раз всё нормально. А спад, я думаю, это не так страшно. Страшнее всего его молчание. Молчит. Всё время молчит. Мы отдаляемся друг друга. Скоро совсем чужими станем.

– Сама поговори с ним.

– Сто раз пробовала. Если я его о чем-нибудь спрашиваю, он отвечает или «да», или «не знаю». Я и Макса не могу допроситься приехать. Не успел побриться первый раз, а уже подругу завел. Какие уж тут родители. У одного спад, у другого подъём! А мне что делать? Понимаешь, я ничего не чувствую! Ни спадов, ни подъемов! Сплошная прямая линия.

– Я сказала тебе. Пиши.

– Ладно, – Маша безразлично махнула рукой, – что об этом говорить. В жизни, как ты говоришь, по инструкции не проживешь. И, как в книге, тоже не получается. Давай ужинать.

Маша достала из холодильника две коробки с салатом и бутылку «Martini Gold».

Ника открыла шкаф.

– Маш, а где мои любимые тарелки?

– Всё в посудомойке.

– Машка, я у вас так хорошо себя чувствую, как дома. Всё какое-то родное, любимое. Даже у мамы не так. Тем более сейчас.

– А что сейчас?

– Потом расскажу.

Ника безошибочно открыла ящик.

– Надо же! – удивилась она. – У нас с тобой даже вилки-ложки одинаково в ящике лежат. Маш, я с тобой пообщаюсь, мне жить хочется.

– Не скажи. У меня состояние: повеситься хочется!

Маша обняла подругу за плечи.

– Только ты и спасаешь! Ни с кем у меня не было таких доверительных отношений, – Маша улыбнулась. – Видать, ты правильно профессию выбрала. Ты – психолог, как говорится, по зову сердца, вернее – души. С тобой я могу говорить обо всем. Никусь, а может, пельмени сварить? У меня их целая морозилка.

– Знаешь, – Маша задумалась и даже чуть улыбнулась, – когда я приезжаю к родителям, мы с мамой на даче всегда пельмени делаем. Сидим, разговариваем, вспоминаем что-нибудь и пельмени лепим. Сегодня с утра я по дням свою жизнь вспомнила.

– Нет, Маш! На ночь? Пельмени? Салатом обойдёмся.

Разглядывая бутылку, затянутую в пластиковую оболочку золотого цвета, Ника удивленно спросила:

– Надо же! Что только не придумают, лишь бы народ споить. Сколько стоит такое новшество?

– Не знаю. Это на прошлой неделе Сахаров принес. Может, от благодарных больных. А может, сам купил, если ещё помнит, что мне мартини нравится.

– И часто вам благодарные больные такие подарки делают?

– Не знаю. Сахаров домой ничего не приносит. Если что-то и приносят, он всё раздает. Не знаю, чем эти больные думают. Спиться можно, если все их подарки употреблять по назначению. Лучше бы книжки дарили, я бы сейчас библиотекаршей работала.

– Маш, а ты не ревнуешь Мишу?

– С чего это вдруг? К голым больным? У него работа такая.