bannerbanner
В закрытом гарнизоне. Книга 3
В закрытом гарнизоне. Книга 3

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
5 из 5

– А кто и как их учитывает? – заинтересованно косится на крыс Славка.

– Кто-кто, – подойдя к леерам, сплевывает за борт Мишка. – Сам командир лично.

– Травишь, – с сомнением поглядываем мы на Мишку. – Будет ваш кэп заниматься такой хренью.

– Сами вы хрень, – обижаются плавбазовцы. – Наш интендант в трансе, сколько эти твари сжирают продуктов, не успевает списывать. К тому же они регулярно грызут кабели и в судовой электросистеме часто бывают сбои. А это, как известно, чревато, особенно в море.

– М-да, резонно, – соглашаемся мы. – Так как все-таки организован учет?

– Да очень просто, – хитро щурит глаза Санька. – Каждая добытая особь, после подъема флага доставляется кэпу на мостик, там он ее записывает в специальный кондуит, после чего, в его присутствии, крыса выбрасывается за борт. Раньше можно было приносить крысиные хвосты, которые после записи выбрасывались в иллюминатор. Но нашлись умельцы и стали ловить их сачком из нижнего. Их быстро вычислили и систему поменяли. Нашего кэпа хрен обуешь.

– И что, отпуск всегда дает, не зажиливает?

– Всегда, – дружно кивают головами плавбазовцы. – Вон Мишка, – хлопает Санька по плечу приятеля, – гостил у себя в деревне на Вологодщине целых десять суток.

– Ага, – довольно растягивает в улыбке губы Мишка. – В первый день, вечером, собрали всю родню. Папаня спрашивает, – за что мол отпуск, сынок. А я возьми и ляпни, за крыс. Хорошо не поверили.

– Да, потфартило вам, – завистливо вздыхаем мы. – Ухлопал десяток крыс и кати в отпуск. А тут служишь как бобик и хрен чего дадут.

– Не скажите, – заботливо осматривает усопшего наконец грызуна Санька. – Очень уж хитрые это твари, пока ухайдокаешь семь потов сойдет.

– А как вы их того, хандокаете? – живо интересуемся мы.

– О, тут целая наука, – солидно отвечает Мишка. – Нужна твердая рука, точный глаз и вот такая пика. Для начала учимся ее метать в трюмах в цель, а когда поднатореем, берем с собой на ночные вахты, выслеживаем добычу и устраиваем на нее охоту.

– Навроде папуасов в джунглях! – радостно хохочем мы. – Это ж надо!

– И ничего смешного – пожимают плечами Санька с Мишкой.

– Кстати, если есть желание, можете ночью заглянуть в котельную, сами все увидите.

– Идет, – соглашаемся мы, желаем парням дальнейших успехов и топаем в сторону своего кубрика.

Там пушечно ухают костяшки домино, кто-то в углу бренчит на гитаре, в трубах отопления тонко шипит пар.

Далее все идет по воскресному распорядку. Обед, здоровый сон, выступление какого-то лектора из политотдела, а потом ужин, просмотр нескольких кинофильмов и отбой.

Когда в кубрике все затихает и из разных его концов доносится разноголосый храп, мы с Витькой выбираемся из подвесных коек и, сунув ноги в тапки, пытаемся разбудить Славку. Тот кемарит внизу на рундуках, брыкается и просыпаться упорно не желает.

– Ну и хрен с ним, – зевает Витька, – пойдем сами.

В синем свете ночного освещения мы минуем бдящего у входного люка дневального, осторожно карабкаемся вверх по крутому трапу и направляемся по средней палубе в носовую часть судна. Миновав несколько водонепроницаемых дверей мы оказываемся в мрачном, тускло освещенном несколькими плафонами помещении, под которым находится котельная.

Под ногами чуть вибрирует теплый металл палубы, слышен запах перегоревшего соляра и размеренный шум механизмов.

– Шуруют ребята, – прислушавшись говорит Витька. – Обеспечивают нас условиями.

– Ну да, – говорю я, – шуруют, – после чего подхожу к тяжелой двери в котельную, проворачиваю тугой клинкет, тяну ее на себя и мы поочередно переступаем высокий комингс.

Перед нами небольшая металлическая площадка, с вертикальным металлическим трапом, а внизу хитросплетенье судовых трубопроводов, машин и механизмов.

Все они вертятся, трясутся, попыхивают дымком и создают непередаваемую какофонию звуков. Температура в котельной градусов на двадцать выше, чем в других помещениях и мы чувствуем, как наши тела покрываются испариной.

Да, вахта тут не мед! Наклонившись к моему уху орет Витька, а я чихаю от душного запаха машинных выхлопов.

Но внизу не только работающий металл. По блестящим от масла, ярко начищенным пайолам переходов, в одних трусах и тапках, отсвечивая потным торсом, с пикой в руке осторожно ступает вахтенный и внимательно озирается по сторонам.

Внезапно его внимание что-то привлекает, пика взлетает в воздух и с лязгом рикошетит от одного из пиллерсов.

– Промазал! – снова орет мне в ухо Витька, и мы продолжаем наблюдение.

За те четверть часа, что мы проводим на верхней площадке, парень внизу еще трижды мечет свою пику в появляющиеся в рассеянном свете тени, и все безрезультатно.

– Да, это уж точно не сафари, – думаю я и, утерев со лба обильный пот, толкаю Витьку в бок, – пошли отсюда!

– Ага! – тяжело сопит тот, и мы вываливаемся из котельной в прохладу переходного коридора.

– Ну и как тебе такая охота? – блестя потной мордой, интересуется Витька?

– В гробу я ее видел, пошли спать.

А через неделю, вернувшись после ракетных стрельб с моря, мы с Витькой встречаем в увольнении Мишку.

– Здорово, – радостно приветствуем мы его. – А где же твой кореш Санька?

– Как где, в отпуске, – довольно отвечает тот. – Последняя охота была удачной. Ну, а как у вас? Мы слышали, отстрелялись на отлично.

– Отстрелялись, – киваем мы с Витькой.

– Ну и что, кому-нибудь из ребят отпуска дали?

– Не-а, – отрицательно вертим мы головами и почему-то хохочем.

«Канал звукового скачка»

– Итак, надеюсь, всем все ясно? – мягко ступая кожаными тапочками по надраенным до блеска пайолам, в последний раз дефилирует перед нами командир БЧ-3 капитан-лейтенант Мыльников, затем плюхается в привинченное к палубе кресло вахтенного и ловко бросает в рот очередной леденец.

– Точно так, ясно, – набычившись басит с высоты своего роста, стоящий на правом фланге старшина команды Олег Ксенженко, а мы с Саней Порубовым и трюмный Леха Губанов, молча киваем черными пилотками.

– Ну, тогда все, разойтись по боевым постам и продолжить проворот оружия.

Мы с Саней тут же ныряем под тянущиеся вдоль бортов направляющие балки стеллажей и начинаем возиться со своими торпедными аппаратами, Олег устраивается в вертящемся кресле стрельбового пульта, экран которого расцвечивается призрачным светом мнемосхем, а Леха, звякая трапом, лезет вниз, к своему компрессору и помпам.

Минут двадцать в отсеке слышны только щелканье приборов установки глубины, режима хода и маневрирования торпед, тихий писк электроники, да монотонный гул корабельной вентиляции, изредка нарушаемый командами «бычка», потом следуют доклады о завершении операций и Сергей Ильич удовлетворенно смотрит на свои «Командирские».

– Товарищ капитан-лейтенант, – вырубив электропитание пульта, разворачивается в кресле старшина команды. – А нельзя ли поподробнее, что это за звукоподводная связь? Я, например, о такой никогда не слышал.

– И мы с Королевым тоже, выбираясь со своего борта и вытирая руки ветошью, – поддерживает Олега Саня Порубов.

– И не мудрено, – забросив ногу на ногу, многозначительно вещает Сергей Ильич.

– Сие можно сказать, тайна за семью печатями, и о ней мало кто знает. Мы, кстати, после выхода тоже должны забыть, о том, что имели к этому хоть какое отношение.

– Само собой, – пожимает широченными плечами Олег, а мы с Саней делаем решительные лица.

К режиму секретности мы приучены давно.

Секретными были спецдисциплины в учебных отрядах и атомном центре, где мы изучали новую технику, засекречен тот корабль который мы сейчас испытываем, жесткий режим секретности на заводе, откуда он выходит в море. К этому мы привыкли и воспринимаем все как должное.

– Итак, небольшой ракурс в историю, – поудобнее устроившись в кресле, солидно изрекает «бычок».

– Что такое связь, вам объяснять не надо.

Все предшествующие войны и особенно на море, с очевидностью показали, что надежная и бесперебойная связь, залог успеха в любом сражении. Особенно это характерно для подводного флота, на котором мы имеем честь служить.

В начале Второй мировой войны, благодаря более совершенным средствам связи, немецкие кригсмарине успешно оперировали практически на всех стратегически важных морских коммуникациях, и фактически блокировали деятельность американцев и англичан в Атлантике.

Тактика известных вам «волчьих стай», стала возможной в результате блестяще отлаженной и зашифрованной связи немецких субмарин между собой и с берегом.

Однако в мае 1941 года, англичанам удалось захватить германскую подлодку U-110, а также имевшийся на ней шифратор «Эмигма», использовавшийся при сеансах связи.

Причем все это осталось втайне, немцы считали что лодка погибла.

В итоге, заполучив секретные коды и шифры, союзники получили возможность дешифровки переговоров немецких субмарин на боевых позициях и с этого момента кригсмарине стали нести значительные потери, что в конечном итоге привело к их поражению в подводной войне в Атлантике.

– А жаль, – хмуро басит внимательно слушающий Олег. – Не люблю англичан и америкосов.

– И я тоже, – с хрустом разгрызает извлеченную из кармана сушку Саня. – На атомных лодках у них по три экипажа, получают курвы раз в десять больше нас и в море ведут себя по хамски.

– Совершенно центрально, – качает лобастой головой Сергей Ильич и продолжает дальше.

– После окончания Второй мировой войны и бурного развития атомного подводного флота, лучшие технические умы морских держав стали работать над вопросом разработки новых средств связи. И это понятно, поскольку и сейчас связь является наиболее уязвимым местом в боевой деятельности любой атомной субмарины.

– Это точно, – замечает со своего места Ксенженко. – Когда я служил на торпедной лодке в Западной Лице, на последней боевой службе, в Северной Атлантике, при всплытии на сеансы связи, нас дважды засекали НАТОвские «Орионы».

– Вот-вот, – многозначительно поднимает вверх палец капитан-лейтенант. – И это обычное дело. А что такое обнаружение вражеской подводной лодки на боевой позиции в военное время?

Немедленное ее уничтожение силами ПЛО – дружно отвечаем мы с Порубовым.

– Правильно мыслите, – соглашается «бычок». – И что из этого следует?

– Нужен предельно скрытый канал связи, – констатирует Олег.

– Именно! – подпрыгивает в кресле Сергей Ильич. – И таковой имеется, называется каналом «звукового скачка».

Впервые я услышал о нем в бытность курсантом «лейкома», на одной из лекций, что читал нам по основам гидроакустики маститый профессор из одного закрытого НИИ. Оказывается в Мировом океане, на различных глубинах существует что-то вроде подводного течения, опоясывающего весь Земной шар, в котором звук распространяется в десятки раз быстрее чем в воздухе.

– Это ж надо? – с интересом пучим мы глаза. Фантастика!

– Отнюдь, – невозмутимо отвечает «бычок». – Научно установленный и технически доказанный факт.

– И как же это установили? – вякает со своего борта Саня.

– Достаточно просто. В одной из обнаруженных точек или как говорят в научном мире «слое звукового скачка» взорвали контрольный заряд. И спустя считанные секунды, обогнув весь Земной шар, звук был зафиксирован специальной аппаратурой в этом же самом месте.

– Здорово, – ошарашенно бормочем мы, – Чего только нету в Океане.

– Ну да, – значительно говорит Сергей Ильич. – На сегодня, к сожалению, он изучен меньше Космоса.

– Так что же это получается? – морщит лоб Олег. – Выходит что подлодка, коммутируясь в этот самый звукопроводный слой и, находясь в любой точке, может безопасно выходить на связь?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Конец ознакомительного фрагмента
Купить и скачать всю книгу
На страницу:
5 из 5