Караван мертвеца

Вышел из своего заточения и Красный Бу – невероятно огромный индеец с картофельным лицом, скудным на эмоции. Одним шлепком он мог переломить шею взрослому мужчине. Свой срок он мотал за месть белому человеку – забил как-то в гневе не один десяток солдат. Оглядевшись по сторонам, он остался стоять на месте, пропуская свору зла вперёд.

Босой Мо обожал женский плач и крайне бесился, если замечал, что его боятся. Трусов он душил голыми руками. Весельчак Дин, потерявший рассудок ещё подростком, ненароком убивал любого, кто проявлял к нему доброту. После каждой жертвы его разбирал гомерический хохот. Тим Спаун преследовал жертву до полного изнеможения последней и только после этого, смакуя момент, добивал её. Донни Могила любил прогуливаться по кладбищу, частенько оскверняя его новыми мертвецами, подвешенными на каком-нибудь дереве. Мистер Сноу убивал только сирот, притворяясь, что собирается усыновить их.

Каждое чудовище заслуживало расправы, но долина была создана именно для того, чтобы они как можно дольше мучились за свои преступления, ведь быстрая смерть была бы для них безболезненна и слишком проста.

Сегодня все эти ночные кошмары устремились к выходу, предвкушая славную бойню.

Хорёк с Жабой стояли в стороне и наблюдали, как толпа, объединяясь, движется на штурм.

– Пошли отсюда, тут сейчас начнётся нечто мерзкое!

– Согласен. Главное мы сделали. Переходим к следующему пункту плана.

Они незаметно скрылись в лабиринте тюремных коридоров.

Помещение опустело, но одна дверь так и осталось закрытой. Кто-то отодвинул засов, но пленник так и не вышел наружу. В каземате находился старик Карл. Пока остальные бесновались, он просто сидел, хмуро уставившись в пол. Когда первая волна безумия поутихла, Карл, сжав кулак, с недоверием посмотрел на дверной проем.

«Значит, время всё-таки пришло», – и, выпрямившись во весь рост, он сделал шаг навстречу заветной воле.

Хаос ворвался в тюремные блоки, смерть упивалась безумством агонии и яростью ночного противостояния. В то время как охрана пыталась прорваться сквозь засаду глубже в западное крыло, на южной стороне началась бойня. Взрыв привёл всех в смятение. Показавшиеся из тьмы худшие ночные кошмары вселили в большинство охранников непредвиденную панику. Отступать было некуда, резервы подтягивались, но складывалось ощущение, что ничто не могло остановить надвигающуюся стену. Началась стрельба. Пули не успевали за тенями, ловко скользящими в убийственном танце. Одного за другим подкашивала судьба своим серпом. На смену убитым врагам появлялись новые. Оборона не успевала перезаряжать ружья, напор увеличивался. Несколько групп столкнулись в рукопашной схватке. Призрак раздобыл лезвие и мелькал среди толпы, оставляя кровавый след. Бэн Кувалда выносил противника, одним ударом ломая шеи и головы. Мистер Сноу обзавелся оружием и палил по сторонам. Его не особо волновало, в кого целиться. Акула Симон был по пояс перепачкан в чужой крови. Несколько новобранцев, подоспевших с северного блока, опускали руки после шокирующего зрелища и теряли волю. Их или настигала вражеская пуля, или некто намного хуже набрасывался на свою жертву. Бывалые бойцы стойко держались, но численность нападающих стала превышать охрану.

Началось медленное отступление и укрепление позиций на выходе. Страх сковывал тело, но в то же время помогал принимать важные и быстрые решения. Один из старших бойцов прикатил бочку керосина и выбил из неё пробку. Огородив команду кольцом горючего, он поджег жидкость. Огненная стена на несколько минут остановила беглецов и предоставила солдатам короткую передышку. Но то было лишь мгновение – как только пламя успокоилось, заключённые, как насекомые, возобновили своё нашествие. Отстреливаться стало чуть проще, некоторые зэки безумно неслись на рожон и сразу ловили пулю. Ряды нападающих стали редеть. Каменные стены впитали слишком много чужой крови. Бездыханные тела заполнили помещение.

Собрав оставшиеся оружие, более адекватные преступники решили отступить и начали вести прицельный огонь из укрытий. Остальные скрылись в туннелях. Охранники почувствовали, что им по силам отбить атаку, но вдруг позади них раздались возбужденные возгласы:

– Они прорвались! Брешь в западном крыле!

После этих слов лица солдат потемнели. Казалось, что эта ночь никогда не закончится…

Смит потерял Стоуна из виду. Их отряду удалось отбить подготовленную засаду, но на пути их ждала ещё одна проблема. Преступники успели занять оборонительную позицию по другую сторону кольцевой, блокируя любые попытки прорваться. Они тянули время по приказу Жабы, не позволяя охране сделать ни шагу сквозь обстрел. Солдаты было приняли решение возвращаться к главному входу, но и там поджидали неприятности. Сняв с петель широкие и крепкие деревянные двери камер, беглецы воспользовались ими как щитами. Такая защита как нельзя лучше подходила для узких коридоров. Словно легионеры, они наступали плотным строем. Несколько человек держали двери, другие отстреливались из-за укрытия. Снаряды иногда пробивали брешь, но на место раненых вставали другие, и колонна продолжала свой марш. Таким образом преступникам удалось оттеснить охрану к входу, заняв удобные позиции на периферии.

После того как среди выстрелов и криков раздался звук взрыва, стало ясно, что это только начало восстания. Подкрепление стекалось со всей тюрьмы, но количество беглецов перевешивало в значительную сторону. У них появлялось всё больше оружия, подобранного в ходе сражения. В конце концов блокпост не выдержал натиска, и ворота открылись.

Во всей этой суматохе и смене позиций отряды раскидало по разным сторонам. Большинство направилось к северному крылу. Некоторые решили прийти на подмогу к южным воротам. Времени было в обрез. Смит остался в центральной части, заняв оборону с несколькими товарищами.

Центр тюрьмы представлял собой широкую площадь с высоким скальным потолком. Сквозь отверстие наверху было видно небо, днем помещение освещалось естественным светом, а ночью походило на таинственный амфитеатр. В стенах имелись проемы с заключёнными в них страдальцами. Здесь их содержали временно, пока не освобождалась какая-нибудь камера в подходящем крыле. Также центр тюрьмы являлся перекрестком четырех дорог. Отсюда вели пути в остальные тюремные блоки. Сегодняшнее ночное восстание походило на битву в Колизее. На арене собрались бойцы, готовые сражаться насмерть. Заключённые, словно зрители, наблюдали за событиями. Бушуя и желая поучаствовать в сражении, все припали к решёткам, криками поддерживая бунт.

– Что происходит?! Этого не может быть! – одного из охранников трясло, и он не мог сосредоточиться на стрельбе.

– Не время ныть! Стреляй или помрешь! – Смит был в максимальном напряжении и не пропускал ни одного врага. Патроны подходили к концу, и нужно было срочно менять дислокацию. Во время короткой перебежки в новое укрытие он заметил Стоуна. Того окружили несколько человек. Плечо товарища было подстрелено. Он из последних сил держался на ногах. Враги уже приближались. Стоун дважды выстрелил из револьвера, на этом его патроны закончились. Смит подоспел как раз вовремя, успев прикончить врагов раньше, чем они Стоуна.

– Рад видеть, дружище. – Смит взял Стоуна под плечо. Тот был крайне измотан и слаб.

– Ты вовремя… – Здоровяк Стоун криво улыбнулся. Вместе они заковыляли в укрытие.

– Смит, ведь это наша вина, – тихо сказал Стоун.

– Да, – Смит спешно шел с раненым, но неожиданно случайная пуля зацепила его ногу, и они свалились наземь.

– Проклятье! – держась за рану одной рукой, второй он потянулся за оружием.

Они успели выбраться из зоны обстрела. Недалеко находились восточные ворота, рядом с которыми у них имелся шанс выжить. С усилием воли, оставаясь в сознании и терпя боль, бойцы поползли к блокпосту.

Действия Кима спровоцировали цепочку сокрушительных событий, полностью дестабилизировав охрану восточного крыла. Вместе с Чаудом они открыли несколько камер и, действуя по сработанной схеме, выпустили заключённых. К сожалению, ключи, найденные Кимом ранее, не подходили ко всем замкам, поэтому народу снаружи оказалось в разы меньше, нежели в западном крыле. Несмотря на количество, эффект неожиданности сумел возыметь действие, и без того обескураженные солдаты вместо наступления начали отступать, полностью кинув все силы на оборону. Как раз этой реакции и добивался Ким, тем самым очистив коридоры от надоедливых дозорных. Дождавшись, когда большинство преступников, предвкушая свободу, не думая понеслись штурмовать восточные ворота, Ким и Чауд незаметно сменили имидж и в образе охранников направились к входу в карцер. Это был низкий и неприметный проход, о котором знали далеко не все, предпочитая ему удобный спуск в западном крыле.

– Чёрт, Столикий не шутил, придётся ползти червяком, – с досадой хмыкнул Ким, но дурное настроение мигом рассеялось, как только он вспомнил, что это был их путь наружу. – Ты-то пролезешь? – уже с нотой веселья спросил он у Чауда.

Мексиканец промычал в ответ непонятные звуки и покорно начал втискивать себя в проем. Следом за ним полез Ким.

Бесшумно, крадясь мышиной перебежкой, Томми затаился в углу, с расстояния наблюдая за исчезающими в каменной щели пятками англичанина.

«Доверься инстинктам, значит…» – стараясь успокоить дыхание, Том выждал несколько минут и, переваливаясь гуськом, продолжил преследование.

– Кажется, к нам гости! – помогая подняться другу, Стоун указал на подозрительные силуэты, уверенно шагающие в их сторону.

– Старина, у меня последний патрон, а их трое. Если успею прикончить одного, то останется всего-то навсего каждому по человеку. Разорвем их голыми руками, или пусть сами себя придушат? – Смит сплюнул. Стоун усмехнулся и ответил:

– А может, ты троих сразу за один выстрел прикончишь? – как только он договорил, прозвучал выстрел.

Смит промахнулся и, устало взглянув на товарища, окончательно приуныл.

– Ты не реви только, – с насмешливым отвращением Стоун приободрил напарника.

– Яйца-то не жмут? Давно таким бесстрашным стал? – Смит неприлично громко заржал и от досады кинул пустой револьвер в надвигающуюся стаю головорезов, хихикающих, словно гиены.

Нападающие были вооружены чем-то блестящим и явно острым. До кровавого месива оставались считаные шаги, но тут позади зэков возник огромный силуэт. Одним ударом эта гора оглушила сразу двоих, а третьего с легкостью размазала по стене, что у того хрустнуло всё тело сразу.

Смит и Стоун замерли в недоумении. Перед ними стоял Красный Бу.

– Керук, надо спешить! – услышав голос, индеец развернулся и пошёл за человеком, позвавшим его.

С трудом придя в себя, охранники поковыляли дальше.

– Смит, ты видел, кто говорил с Красным Бу?

Смит молчал какое-то время, собирая по кусочкам увиденное. Цельная картина давалась его восприятию тяжело.

– Это был старик Карл, – на выдохе выпустил он мысль, не в состоянии думать больше.

Стоун не ответил. Поддерживая друг друга, раненые товарищи приблизились к восточным воротам.

Восстание достигло кульминации. Охранники восточного и южного крыла оказались отрезанными от главного сражения, происходившего у северных ворот.

Часовых южных ворот преступники зажали с двух сторон. Заняв более-менее устойчивую позицию, солдаты не дали оставшейся массе преступников проникнуть в центральную часть, не подпуская к себе с другой стороны и тех, кому удалось прорваться сквозь западный проход.

Небольшой отряд на востоке стойко оборонял свой пост. Только в этой части тюрьмы всё ещё было относительно спокойно. Безоружные беглецы лишь издали грозились пустить кровь охране, когда на деле впустую кичились, провоцируя солдат, чтобы хитростью попытаться завладеть хотя бы парой их ружей. Звуки противостояния, как гимн победы, доносились до пленников, но им не предоставлялось ни единого шанса присоединиться к всеобщему беспорядку.

А дальше всё развивалось слишком быстро. Воинственная толпа прижала охрану к северным вратам, за которыми начинался выход из тюрьмы. Если в начале побега арсенал бунтовщиков составлял всего несколько единиц оружия, то сейчас, после продолжительной и изматывающей атаки, они имели уже десятки ружей. Преступники активно наступали. Разъяренная человеческая масса со всех сторон окружила выход. Оборона не справлялась. Прорываясь через град пуль, беглецы подступили вплотную к дверям и начали выламывать их, раскачивая из стороны в сторону. В итоге ворота не выдержали силы толпы и рухнули. Среди заключённых раздались яростные возгласы триумфа, и они врассыпную начали заполнять собой коридоры северного блока. К этому времени охрана, понимая масштабы угрозы, сменила позицию и разместилась возле оружейного склада.

Смести врага окончательно оказалось не так просто, и беглецам пришлось разделиться. Небольшая группа отправилась на разведку в дальние туннели в надежде найти выход, оставшиеся на свой риск озлобленно понеслись добивать уцелевших солдат. В коридорах становилось слишком тесно. Колонна стремилась вперёд. Выстрелы звучали реже, и на какую-то минуту головорезам показалось, что они перебили всех ненавистных сторожевых дворняг. Некоторые зэки начали ликовать.

Те, кто были в середине группы, не могли видеть, что происходит в начале строя. Все просто двигались вперёд. Вдруг с первой линии начали доноситься тревожные голоса и крики, но под общий гам разобрать их могли немногие. Часть толпы остановилась и попятилась назад, остальные продолжали двигаться прямо. Люди начали сталкиваться, нескольких случайно затоптали насмерть. Начались волнения. Те, кто шли в центре отряда, наконец-то приблизились и разобрали, что же им пытались сказать.

– Пулемет! У них там пулемет! – кричали в голове колонны.

Но было слишком поздно. Отступать стало некуда. Слыша эти слова, замирали на месте, но плотная человеческая стена давила и толкала прямо в ловушку.

Прозвучал удар колокола, и падающие на пол гильзы заиграли свою трель.

Ким и Чауд без особых проблем добрались до складских помещений, где их уже поджидали Хорёк, Жаба и ещё двое незнакомых Киму заключённых. Комнаты вокруг пустовали, и мятеж отдаленным эхом напоминал о себе. Конюшни находились за следующим поворотом.

– Кто эти двое? – англичанин прошёл мимо, коротко взглянув на остальных.

– Братья Голл. Они помогли нам прорваться сюда. – Жаба пошёл следом.

– И обещали быть паиньками. Правда ведь? – Хорёк смешливо подмигнул братьям, в ответ получив синхронный кивок двух картофельных голов.

Возле входа в конюшни Чауд остановился. Ким встрепенулся.

– Там кто-то есть, – коротко сказал Чауд.

Ким повернулся к братьям. Перепачканные в крови и земле, они накинули на себя куртки поверх тюремной робы, снятые, скорее всего, с убитых охранников. Придурковатый взгляд выражал готовность вернуться к сражению. Ким протянул им оружие.

– Разберитесь.

Переглянувшись, братья расцвели в кровожадной эйфории.

Грэг Лауд ждал. Он слышал выстрелы, крики и взрывы, но не двигался с места. Как только начался бунт, он передал план по обороне старшинам отрядов, предельно ясно указав, как поступать, если мятежникам удастся выйти за пределы тюремной зоны. Но интуиция гнала его с поля сражения. Ситуация казалась просто неуправляемой. У Грэга не осталось сомнений, что тот, кто придумал весь этот хитроумный и жестокий план, непременно решит незаметно ускользнуть, пока все заняты обстрелом и выживанием. Из тюрьмы существовало только два выхода, и оба находились в северном крыле. Первый представлял собой длинный путь, отгороженный смотровыми вышками со снайперами. Он использовался исключительно для заключённых. Второй, находясь поодаль, наоборот, впускал и выпускал гостей и рабочий персонал. Опережая события, Лауд представил, что когда преступный сброд, несмотря на перекрёстный снайперский огонь, будет прорываться, хватаясь за призрачный шанс, то настоящий стратег предпочтёт воспользоваться главной дверью, не привлекая к себе шума.

Каждая минута прибавляла по седому волосу на голове Лауда. Он не участвовал в обороне, не командовал отрядами напрямую. Вместо этого он взял двух охранников и, притаившись в конюшне, решил устроить засаду. Он рисковал своей должностью и репутацией, не имея даже представления, кого ждать. Но что-то внутри подсказывало ему остаться. Ожидание продлилось больше часа, прежде чем послышались шаги. Грэг подал сигнал солдатам и сам занял удобную позицию для выстрела. Дверь не спешила открываться. От напряжения Лауду свело челюсть. Он не мог ждать более и решил подобраться чуть поближе, но стоило ему сделать шаг, как сбоку от него затрещала стена, и через неё кубарем проломились братья Голл, навалившись всем телом на Лауда.

– А вот и мы! – крикнули беглецы, прижимая начальника к полу.

Охранники попытались подобраться ближе, но выстрелы снесли сначала одного, а секундой позже прикончили и второго. Лауд проклинал себя, что попался. Тяжело дыша, ему было не пошевелиться под весом мясистых братьев.

Ким с недоумением отошел в сторонку с Чаудом и Хорьком. Жаба побежал отвязывать лошадей.

– Проклятье, это Лауд! Вот же чутье у человека! Даже не верится, что он понял, где нас поджидать. – Ким раздумывал над дальнейшей судьбой начальника тюрьмы, поглядывая то на Хорька, то на Чауда.

– Только скажи, и я разберусь, – с типичной прохладой в голосе сказал Чауд.

– А он точно не понадобится нам живым в будущем? – взволнованно спросил Хорёк.

– Может быть, – Ким был не в восторге он выходки Грэга, – а может, и нет. Чёрт его пойми! Мы рассчитывали, что он заполнит пробелы в деле, и на него ляжет вся ответственность, но теперь, кажется, придётся слегка пересмотреть план.

Понимая, что он окружен со всех сторон, Грэг совершенно потерял терпение.

– Эй, девочки, хватить шептаться! – он не видел, к кому обращается, крича наобум.

Ким злобно посмотрел на беспомощно лежащее тело. Не желая более задерживаться в тюрьме, он подошел к Лауду и потянул его за волосы, чтобы взглянуть тому в лицо.

– Ну, теперь хоть что-то становится ясно. Твоих мозгов вполне хватило бы, чтобы осуществить подобный план. – Грэг усмехнулся, сплевывая кровь.

– Ты настоящая ищейка, Лауд. Обо всем догадался. Только вот не подумал, что нас будет столько. Взял с собой всего пару человек, как опрометчиво и глупо с твоей стороны.

Братья Голл начали связывать его. Показались Чауд и Хорёк. Жаба привёл коней.

– Ну вот, кажется вся шайка в сборе. Не хватает только Джонсона! – Грэг вёл себя дерзко, поглядывая в сторону Кима. Тот ухмыльнулся.

– Зачем оставляете меня в живых?

– Ты уже знаешь. К тебе будет больше всего вопросов после всего случившегося бардака. И как бы тебе ни хотелось нас поймать, тебе будет абсолютно не до этого, как и остальным. Подумаешь, исчезновение пары заключённых не идут в сравнение с горой трупов. В том числе и твоих подчинённых. Тебя обвинят в халатности и припишут ещё много чего сверху. Пока ты будешь разгребать дела и страдать, мы успеем скрыться. А вот если тебя убить, то всё может пойти наперекосяк, а нам такого не нужно. – Ким нагло врал, сочиняя на ходу с мерзкой улыбочкой на лице.

Грэг не ответил. Он сжал челюсти. Гнев раздирал его, но он ничего не мог сделать.

Беглецы забрались на лошадей. Хорёк открыл оставшиеся стойла, после поджёг помещение. Кони в панике бросились к дверям. Огонь начал быстро распространяться. Едкий дым душил Лауда. Братья Голл, Хорёк, Жаба и Ким рассмеялись и, пришпорив лошадей, поскакали к выходу. Остался только Чауд. Он последний забрался на лошадь и собирался ехать, но вопрос Лауда остановил его на мгновение.

– Так что с Джонсоном?! – Грэг кашлял, ему не хватало кислорода.

– Мёртв. – Чауд ударил пятками по лошадиным бокам, и животное рвануло с места в простор ночных прерий.

Грэг начал терять сознание. Ползком пробираясь к безопасному от огня месту, он продолжал бороться. Силы оставляли его, и смертельный сон прижимал опиумным забвением. Последнее, что он запомнил, как усмехнулся собственной мысли: ведь, по крайней мере, удастся избежать всей бумажной волокиты, которая последует на следующий день. После он потерял сознание.

Следующее, что услышал начальник Лауд, были разговоры на незнакомом ему языке. Кто-то нес его, перекинув через плечо, словно он был весом с ребенка. Очутившись на улице, некто осторожно опустил Грэга, продолжая диалог.

– Керук, сможешь найти нам пару лошадей, а я пока освобожу его. А то он совсем плох.

Два силуэта возвышались над Грэгом. Один ушёл, второй наклонился и принялся развязывать веревки.

– Карл… не ожидал.

– Расслабься, малыш Грэг. До тюрьмы я был довольно приятным человеком. – Карл улыбнулся.

Лауд был слишком измотан и принял помощь без сопротивлений. Карл ослабил узлы, и дышать стало легче. Конюшня ярко полыхала, клубясь сизым дымом.

– Так ты тоже причастен к этому? – Грэг закашлялся, он ещё не отошёл от удушья.

Как раз в этот момент подошёл Красный Бу и привёл двух коней. Животные послушно следовали за ним.

– Нет, Грэг. Они уже сбежали. Я лишь воспользовался случаем.

Карл и Бу сели на лошадей. Они собирались уже исчезнуть, но неожиданно Лауд вытащил небольшой пистолет, припрятанный в сапоге.

– Стоять. Я буду стрелять! И вы знаете, что попаду!

Карл хотел что-то сказать, но его прервал глухой удар. Лауд вновь повалился без сознания. Позади него стоял Томми с обломком доски в руках.

– Вовремя, парень! Откуда ты здесь? – Карл с улыбкой посмотрел на Тома.

– Доверился инстинктам. – Томми выглядел истощенным, но взгляд оставался тверд.

– И не ошибся! – Карл протянул ему руку. – Садись, пора нам покинуть это место.

– С радостью, сэр! – Том ловко забрался на лошадь, и они наконец-то оставили тюремные стены позади себя.

Утро лишь начиналось, и солнечные лучи только показались на лиловой синеве неба.

Лауд с выжившими охранниками совершали обход.

– Докладывай. – Грэг, покруженный в свои мысли, даже не посмотрел в сторону часового.

– Со стороны охраны потери составляют более пятидесяти человек. Со стороны заключённых более двухсот тел. К вечеру будет подробный отчет. Во время штурма бунтовщики разделились. Всё выполнялось по вашим инструкциям, сэр. Как только они приблизились к оружейному складу, мы открыли огонь. Оставшаяся небольшая группа была обезврежена снайперами на выходе. Никому не удалось покинуть тюрьму, сэр.

– К сожалению, удалось. Кстати, что насчёт Джонсона? Нашли его?

– Камера в карцере пуста. Никаких следов. Также в карцере найдены тела наших людей.

Лауд сжал кулаки и зашептал себе под нос. Охранник озабоченно посмотрел в его сторону.

– Вы что-то сказали, сэр?

Грэг бросил на него пронзительный взгляд.

– Я сказал, что у нас завелась крыса! И она всё ещё где-то поблизости.

– Предатель?! Сэр, о ком вы?

Лауд не ответил. Его обвели вокруг пальца. Он был унижен и раздавлен. Но стальная воля не позволяла сдаться и опустить руки. Начиналась новая игра, в которой его хотят сделать жертвой. Но он всегда был охотником и теперь расставлял свои сети – ни одному зверю не скрыться. Оставалось только запастись терпением.

Глава 5

Сид очнулся в кромешной темноте. Ему повезло приземлиться на нечто мягкое, отделавшись легким ударом спины и затылка. Над головой зияла яма. Странно было наблюдать её изнутри.

Сид выдохнул, поняв, куда он угодил при падении. Глаза привыкли к потемкам, и ему открылось жуткое зрелище. Внутри ямы простирался глубокий грот. Мертвецов сбрасывали сюда годами, и теперь он стал их братской могилой. Сид оказался в огромном гробу с грубыми каменными стенами. Голова всё ещё кружилась после удара, и, пытаясь встать, он оступился. Спотыкаясь, Сид скатился с горы человеческих тел. Под ногами появилось устойчивое дно. Поднявшись, ещё раз осмотрелся вокруг. Пока он находился в карцере, ему казалось, что темнее места быть не может, но теперь сквозь дыру на потолке пробивался кусочек света. Подземная пещера была необъятна, и этот участок оставался единственным освещённым местом. Выбраться наружу не представлялось возможным. Пришлось Сиду спускаться ниже, опираясь на гигантские сталагмиты. Несколько тел при падении угодили на острые каменные шипы и теперь свешивались с них с изуродованными гримасами. Как можно скорее Сид хотел покинуть это место. Сознание прояснялось. Всё это время отвратительная вонь сдавливала виски и кружила голову. Ступать приходилось осторожно. Камни под ногами резали, словно битое стекло. Дышать становилось легче, но исчезли все ориентиры, и пробираться приходилось на ощупь. Мрак обступил со всех сторон. Вытянув руку вперёд, Сид с каждым шагом глубже погружался в пустоту. Ему пришла мысль, что, возможно, он всё-таки умер, и началось его путешествие по загробному миру, но тупая боль в плече и многочисленные ушибы напоминали и возвращали к реальности.