Белый Клык. Зов предков. До Адама (адаптированный пересказ)

Рысь пронзительно завизжала от невыносимой боли. Дикобраз, хрипя и пытаясь свернуться в клубок, чтобы спрятать вывалившиеся из распоротого брюха внутренности, еще раз ударил рысь хвостом. Огромная кошка снова взвыла от боли и отпрянула назад. На этот раз удар пришелся по ее нежному носу, который стал похож на подушку для булавок.

Рысь с воем кинулась прочь и скоро исчезла вдали. Только теперь Одноглазый решился выйти из своего укрытия.

Дикобраз истекал кровью. Одноглазый лег на снег перед дикобразом, который лязгал зубами и дергался в предсмертных судорогах. Вдруг дрожь прекратилась, иглы опустились, тело обмякло и больше уже не шевелилось.

Осторожным движением Одноглазый растянул дикобраза во всю длину и перевернул на спину. Убедившись, что зверь мертв, волк осторожно взял добычу в зубы и побежал, осторожно волоча ее по снегу, чтобы не наступать на колючие иглы. Тут он вспомнил, что забыл куропатку. Одноглазый вернулся, съел птицу, потом подобрал дикобраза и, торжествуя, поспешил в логово к своей подруге.

Волчица удовлетворенно осмотрела добычу и лизнула волка в шею, но тут же тихо зарычала, отгоняя его от волчат.

6. Волчонок

Серый волчонок сильно отличался от своих братьев и сестер. Они унаследовали от матери рыжеватую шерсть, а серый напоминал отца.

Первый месяц его жизни почти весь прошел во сне, потому что волчата рождаются слепыми. Потом его глаза открылись, и волчонок понемногу принялся знакомиться с окружающим миром. Он обнаружил вход в пещеру, который казался ему светлой стеной. Оттуда появлялся его отец (волчонок уже признал в Одноглазом одного из обитателей своего мира – похожее на мать существо, которое спит ближе к свету и приносит пищу). За стену света отец уходил, чтобы позже вернуться с добычей.

Волчонок стремился к свету. Ему было любопытно, что скрывается за входом в пещеру. На этом пути познания он открыл, что у матери есть твердый нос, которым она в наказание может отбросить его назад, подальше от света. Позже волчонок испытал на себе воздействие тяжелой материнской лапы, которой та приминала его к земле и резким движением перекатывала в угол пещеры.

Серый рос свирепым волчонком. Рычание получалось у него более хриплым и громким, чем у братьев и сестер, припадки щенячьей ярости были страшнее. Он первый научился ловким ударом лапы опрокидывать других волчат навзничь. Когда ему исполнился месяц, он начал есть мясо, наполовину пережеванное волчицей, потому что теперь ее молока подросшему выводку не хватало.

Как и большинству обитателей Севера, волчонку рано пришлось испытать чувство голода. Наступили дни, когда отец перестал приносить мясо, когда даже материнские соски не давали молока. Волчата жалобно скулили и почти все время спали. Потом на них напало голодное оцепенение. Не было уже возни и драк, никто из них не приходил в ярость, не пробовал рычать.

Одноглазый совсем потерял покой. Он рыскал повсюду в поисках добычи и мало спал в логове, которое стало теперь унылым и безрадостным. Волчица тоже оставила свой выводок и вышла на поиски корма.

Когда серый немного окреп и снова стал интересоваться окружающим миром, он обнаружил, что у него осталась только одна сестра. Остальные волчата умерли от голода. Серый стал играть в одиночестве, потому что сестра не могла ни поднять головы, ни шевельнуться. Она почти все время спала, и искра жизни в ее маленьком тельце, похожем на обтянутый кожей скелет, мерцала все слабее и слабее и наконец угасла совсем.

Потом наступило время, когда Одноглазый перестал появляться в логове. Отправившись за добычей вверх по ручью, волчица напала на его след, а позже нашла самого Одноглазого – вернее, то, что от него осталось. Примятая трава и разрытая земля говорили о том, что недавно на этом месте состоялась жестокая схватка рыси и старого волка. Рысь победила и скрылась с места побоища.

7. Стена света

В один прекрасный день, когда мать ушла на охоту, волчонок неверными, робкими шагами направился к выходу из пещеры.

Он боялся, что натолкнется на твердую поверхность, но стена света оказалась прозрачной. Волчонок вышел в большой мир.

Его охватил панический ужас. Мир состоял из множества неизвестных и опасных вещей. Шерсть у волчонка встала дыбом; он оскалил зубы, пытаясь издать яростное, устрашающее рычание, как делала в таких случаях мать. Серый помедлил, настороженно озираясь по сторонам, но ничего страшного не произошло. Ручей так же сверкал на солнце, засохшая сосна возвышалась над откосом, поднимавшимся прямо к пещере.

От любопытства испуг быстро прошел. Серый попробовал пройти дальше. Неуклюжие лапы поскользнулись на песчаном откосе, и волчонок покатился вниз.

Он упал на траву, росшую у подножия откоса, и жалобно заскулил. Мать не появлялась, и волчонку ничего не оставалось, как начать заботиться о себе самостоятельно. Он уселся на землю и принялся отчищать языком прилипшую к шерсти сухую глину.

Какая-то дерзкая птица подскочила к волчонку. Он, играя, протянул к ней лапу, но птица больно клюнула его в нос. Волчонок завизжал, и напуганная птица тотчас упорхнула.

Волчонок пошел вперед. Он спотыкался, падал, ушибал нос, лапы, но зато с каждой ошибкой узнавал все больше. Он уже пытался рассчитывать движения, определять расстояние между собой и другими предметами.

Удача всегда сопутствует новичкам. Дичь попалась волчонку прямо около пещеры. Он проходил по стволу поваленного бурей дерева, но не удержал равновесия и свалился на искусно спрятанное в траве гнездо куропатки, в котором сидели семь птенцов.

Птенцы запищали, и серый сначала испугался. Однако увидев, что птички совсем маленькие, волчонок осмелел. Он примял одного птенчика лапой, и тот испуганно затрепыхался. Волчонку это понравилось. Он обнюхал птенца и взял его в пасть. Птенец забился, щекоча ему язык.

В этот миг будущий охотник почувствовал голод. Челюсти волчонка сомкнулись, нежные косточки птенца хрустнули, и серому на язык потекла теплая кровь. Она оказалась очень вкусной. Волчонок сообразил, что у него в зубах была дичь, такая же, какую приносила ему мать, только лучше, потому что эта дичь была живая. Волчонок с аппетитом съел первого птенца и остановился только тогда, когда покончил со всем выводком.

Тут на волчонка обрушился град ударов. Ничего не понимая, он уткнулся головой в лапы и обиженно завизжал. Куропатка-мать, подоспевшая к гнезду слишком поздно, готова была растерзать маленького убийцу. Волчонок разозлился, зарычал и принялся отбиваться лапами. Потом ему пришло в голову, что можно ухватить птицу за крыло, и он впился маленькими зубками в ее перья.

Это было первое сражение волчонка. Он радовался битве, потому что в нем, помимо его воли, заговорила воинственная кровь предков.

Куропатка вырывалась, била обидчика вторым крылом, потом больно клюнула в нос. Воинственный пыл волчонка мигом угас. Выпустив добычу, он бросился наутек и спрятался под кустом. Неожиданно сверху резко пахнуло ветром, и волчонок инстинктивно вжался в землю, прячась под ветвями. Ястреб, кинувшийся на него с высоты, промахнулся.

Из разоренного гнезда выпорхнула куропатка, от горя забывшая об осторожности. Волчонок отчетливо разглядел то, что случилось секундой позже, и это послужило ему хорошим уроком. Ястреб камнем упал вниз, пронесся над землей, почти задевая траву крыльями, вонзил когти в куропатку, пронзительно вскрикнувшую от боли, и взмыл ввысь, унося птицу с собой.

Волчонок некоторое время сидел неподвижно, дрожа от страха, потом успокоился. Волчонок решил поискать другого соперника для драки, взамен исчезнувшей куропатки, и стал спускаться по отлогому берегу к ручью.

Серый увидел воду в первый раз. Ему показалось, что она твердая, ровная. Волчонок отважно шагнул вперед и погрузился в прохладный поток с головой. Вместо воздуха, которым он привык дышать, в легкие хлынула вода.

Волчонок забарахтался, ударил по воде лапами, словно это было для него привычным делом, вынырнул на поверхность и поплыл. На середине ручья его подхватило и понесло вниз по течению. Через несколько минут он попал в водоворот, который вынес его на отмель. Обессиленный, волчонок вылез из воды и лег на песок.

Серый вдруг вспомнил, что у него есть мать, очень заскучал по ней. После всех приключений у малыша ныло тело и болела голова, ему хотелось прижаться к теплому боку волчицы и спрятать мордочку в ее густой шерсти. Он оглянулся по сторонам, но матери по-прежнему не было поблизости.

Маленькая желтая ласка метнулась мимо него и спряталась в кустах. Волчонок совсем не испугался ее. У самых своих лап он увидел крохотного детеныша ласки, видимо, брошенного матерью впопыхах. Волчонок перевернул детеныша на спину, и тот запищал скрипучим голосом. В тот же миг желтое пятно с визгом обрушилось на волчонка. Что-то сильно ударило его по голове, и острые зубы ласки-матери впились ему в шею. Волчонок с визгом попятился назад. Ласка подскочила к своему детенышу, схватила его за загривок и исчезла с ним в кустах. Серый решил, что на этом приключение окончено, но он ошибся. Спрятав малыша в кустах, ласка вернулась. Она не хотела уходить без добычи и, выждав момент, снова впилась зубами в шею волчонку. Волчонок рычал, отбивался, старался вырваться из зубов ласки и убежать. Ласка не отпускала его, а настойчиво лезла к вене, чтобы прокусить ее.

Тут как нельзя кстати из кустов выскочила волчица. Ласка отпустила волчонка и метнулась к горлу его матери, но промахнулась. Волчица взмахнула головой, зубы ласки сорвались, и она взлетела высоко в воздух. Не дожидаясь, когда тонкое желтое тельце упадет на землю, волчица схватила его на лету и перекусила ласку пополам.

Прилив материнской нежности послужил наградой волчонку за все его испытания. Мать нежно подталкивала его носом, зализывала ему раны. Потом они поделили между собой ласку, съели ее и, довольные, вернулись в пещеру.

8. Законы охоты

Волчонок питал глубокое уважение к своей матери. Она умела добывать мясо и никогда не забывала принести долю сыну. Она никого и ничего не боялась. По мере того, как волчонок рос, ее обращение с ним становилось все более суровым. Если раньше волчица наказывала серого, опрокидывая на землю лапой, то теперь ее недовольство выражалось в виде свирепых укусов. Сила внушала волчонку уважение. Волчица требовала послушания, но чем больше волчонок рос, тем труднее ему становилось починяться матери.

Случалось, волчье семейство голодало, потому что дичь исчезала из леса или в окрестностях бродило слишком много людей.

Один раз волчица принесла необычное мясо. Это был довольно крупный детеныш рыси. Весь он предназначался волчонку. Мать уже успела насытиться – она набрела на рысью нору и уничтожила оставшихся без присмотра котят.

Волчонок наелся до отвала, прилег рядом с матерью и заснул. Его разбудило страшное рычание волчицы. Она готовилась к жестокой битве, потому что выводок рыси нельзя уничтожить безнаказанно.

Серый услышал и другое рычание, грозное, чужое, незнакомое. Шерсть на спине у волчонка поднялась дыбом. К земле у входа в пещеру припала крупная рысь. Она выследила, куда ушел убийца ее детенышей, и теперь пришла отомстить за них.

Низкий вход в логово не позволял рыси прыгнуть на свою обидчицу. Большая кошка скользнула в пещеру, но волчица ринулась ей навстречу и прижала ее к земле. Оба зверя с рычанием катались по земле. Рассвирепевшая рысь рвала свою противницу зубами и когтями.

Тогда волчонок решил прийти матери на помощь. Он подскочил к рыси и с яростным рычанием вцепился ей в заднюю лапу. Тяжестью своего тела он, сам того не подозревая, мешал ее движениям, отвлекая часть внимания хищницы на себя. Рысь выпустила на мгновение волчицу, ударила волчонка передней лапой и разорвала ему плечо до кости. Волчонок отполз к стене, жалобно скуля.

Схватка затягивалась. У волчонка было достаточно времени, чтобы успокоиться и собраться с силами. Он снова схватил зубами заднюю лапу рыси, яростно рыча сквозь сжатые челюсти.

Воспользовавшись замешательством противницы, волчица впилась рыси в шею, добралась до пульсирующей вены и перекусила ее. Рысь медленно повалилась на пол пещеры и через несколько минут испустила дух.

Волчица сильно ослабела от полученных ран. Она стала ласкать волчонка и зализывать ему царапину на плече, однако из-за большой потери крови не смогла даже подняться. Весь день и всю ночь волчица пролежала около своего мертвого врага. Следующую неделю она выходила из пещеры только для того, чтобы напиться.

Мяса убитой рыси хватило надолго. Раны волчицы зажили, и она снова начала охотиться.

Плечо у волчонка долго болело, но теперь он держался с большей уверенностью, с гордостью, незнакомой ему до столкновения с рысью. Он участвовал в битве с серьезным врагом и выжил, потому что оказался сильнее.

Мать стала относиться к нему иначе, брать с собой на охоту. Волчонок видел, как она убивает дичь, и сам учился делать то же самое. Он постиг законы охоты и усвоил, что в мире существует две породы существ: они с матерью, и все остальные животные. Чужаки, в свою очередь, делятся на две группы. Есть мелкие животные и мелкие хищники, которых можно безнаказанно убивать и съедать. Но кроме них, существуют крупные враги, которые сами могут охотиться на него.

Так к волчонку пришло понимание главного закона волчьей стаи: цель жизни – добыча.

Часть третья

9. Повелители огня

Однажды волчонок забыл об осторожности. Он вышел из пещеры и побежал к ручью напиться. Он делал это множество раз, и ему просто в голову не пришло, что знакомый путь может таить в себе опасность.

Серый одновременно увидел и почуял что-то незнакомое. Перед ним молча сидели на корточках пять живых существ, каких ему не приходилось встречать раньше. На плечах у них были странные гладкие шкуры, а на головах – длинная шерсть, из которой торчали птичьи перья. Незнакомцы неподвижно сидели на корточках в полном молчании.

Волчонок замер на месте. Существа не походили на тех, на кого можно охотиться. Впервые в жизни серого охватил непонятный трепет. Он вдруг показался сам себе слабым и ничтожным, и это сознание лишило волчонка способности двигаться.

Будь волчонок старше, он бы убежал, но пока у него не было собственного опыта общения с людьми и он не знал, что они опасны. Серый затравленно припал к земле, готовый изъявить покорность, с которой его отдаленный предок пришел к человеку погреться у разведенного костра.

Один из людей встал, подошел к волчонку и наклонился над ним. Серый еще ниже припал к земле, догадавшись, что неизвестный сейчас схватит его. Шерсть у волчонка поднялась дыбом, он зарычал, обнажая маленькие клыки. Рука, нависшая над его головой, на минуту задержалась, и индеец сказал с улыбкой:

– Ну и ну! Какие белые клыки!

Остальные индейцы громко рассмеялись и стали подзадоривать своего товарища взять волчонка на руки. Первый индеец снова стал опускать ладонь. Волчонок глухо рычал до тех пор, пока рука не коснулась его, а потом схватил ее зубами.

Удар по голове свалил его на бок, и охота драться сразу пропала. Волчонок превратился в покорного щенка, сел и заскулил. Люди опять захохотали. Серый ненавидел сам звук их смеха. В его восприятии он навсегда связался с унижением и болью.

Вдруг волчонок насторожился. Знакомое рычание донеслось от пещеры, и индейцы разом перестали смеяться. Волчица услышала крик своего детеныша и теперь спешила к нему на помощь. Серый стал ждать появления своей бесстрашной, свирепой матери, которая умела сражаться и убивать и которая никогда ни перед кем не пасовала.

Волчонок взвизгнул от радости и кинулся ей навстречу. Индейцы поспешно отступили на несколько шагов назад. Волчица стала между своим детенышем и людьми, шерсть у нее на загривке стояла дыбом, в горле клокотало устрашающее рычание, губы и нос судорожно подергивались, обнажая грозные клыки.

Неожиданно один из индейцев удивленно воскликнул:

– Это же Кичи!

Волчонок почувствовал, что при звуке человеческого голоса его отважная мать вся сжалась.

– Кичи! – резко и повелительно крикнул индеец.

Серый с удивлением увидел, как мать припала к земле и заискивающе, словно прося пощады, завиляла хвостом. Волчонок растерялся. Происходящее казалось ему ужасным. Он опять затрепетал перед человеком. Инстинкт, переданный далекими предками, говорил ему правду, и мать подтвердила это. Людям надо покоряться, и волчица поползла вперед на брюхе.

Человек, позвавший Кичи, подошел к ней. Он положил волчице руку на голову, и волчица не укусила его, а только еще ниже припала к земле.

– Одичала, – произнес индеец, обернувшись в своим спутникам. – Отец у нее был волк. Мой брат как-то весной привязал свою собаку – мать Кичи – на три ночи в лесу… Так что Кичи наполовину волчица.

– Серый Бобер, Кичи убежала год назад, – сказал другой индеец.

– Ничего удивительного, Большой Лосось, – не смутился Серый Бобер. – Тогда был голод, и собакам не хватало мяса.

– Наверное, она жила среди волков, – изрек третий индеец.

– Ты прав, Орлиный Глаз, – усмехнулся Серый Бобер, прикоснувшись к волчонку, – а вот и доказательство твоей правоты.

Волчонок снова глухо зарычал. Серый Бобер отдернул руку, собираясь ударить его. Тогда маленький хищник спрятал клыки и покорно припал к земле. Рука человека опустилась ему на голову, стала почесывать волчонка за ухом и гладить его по спине. Это оказалось на удивление приятное ощущение.

– Кичи его мать, а отец был волк. Собачьего в нем мало, а волчьего много, – говорил Серый Бобер. – У него белые клыки. Я так и назову его – Белый Клык. Кичи принадлежала моему брату, но он умер. Теперь Кичи моя собака, и ее детеныш тоже.

С этими словами Серый Бобер надел на шею Кичи сыромятный ремень, подвел ее к невысокой сосне и привязал к дереву.

Белый Клык поплелся за матерью и улегся возле нее. Большой Лосось подошел к ним вплотную, протянул к волчонку руку и опрокинул его на спину. Белому Клыку совершенно не нравилась такая унизительная и беспомощная поза, но вцепиться в руку человека он больше не посмел. Индеец стал почесывать ему живот и перекатывать с боку на бок. Потом он перевернул волчонка и принялся гладить по спине взад и вперед. Белый Клык испытывал при этом какое-то необъяснимое удовольствие.

В это время на тропинку, которая вела к ручью, вереницей вышло все индейское племя. Оно перекочевывало на новое место, а Серый Бобер, Большой Лосось и Орлиный Глаз вырвались немного вперед, чтобы произвести разведку. Индейцев было около сорока человек. Мужчины, женщины, дети, собаки тащили нехитрые пожитки и съестные припасы.

Белый Клык никогда раньше не видел собак. Однако он почувствовал, что они мало чем отличаются от его собственной породы. Собакам волчонок не понравился, потому что пахло от него, как от дикого зверя. Псы подняли лай, сбились в кучу, навалились на яростно рычащего волчонка, впиваясь зубами в его тело. Волчонок упал, но не растерялся. Он услышал отчаянное рычание Кичи, рванувшейся ему на подмогу, и принялся кусать нападавших. Чуть позже послышались крики людей, удары палок и визг собак.

Собаки, недовольно ворча, отступили. Белый Клык поднялся и стал зализывать раны. Люди защитили его, и это показалось ему странным и удивительным. Перед ним стояли необыкновенные, могущественные существа, которые властвовали над знакомым ему миром животных. Здесь было над чем поразмыслить.

Какое-то маленькое человеческое существо взяло в руки ремень, которым была привязана Кичи, и повело ее за собой, как пленницу. Следом за Кичи побрел и Белый Клык, смущенный и обеспокоенный всем происходящим.

Индейцы разбили стоянку. Белый Клык с удивлением осматривался. Могущество людей росло с каждой минутой. Белого Клыка поражало, что люди имели власть не только над собаками, но и над неживыми предметами. Более того, люди умели изменять окружающий мир. На глазах у волчонка они установили шесты, обтянули их кожей и парусиной – и деревянные палки превратились в вигвамы. Один за другим индейские шалаши стремительно росли вокруг, словно живые существа.

Тут перед Белым Клыком появился щенок, примерно его возраста. Индейцы звали его Лип-Лип. Он был известный забияка. Ощетинившись и грозно рыча, волчонок и щенок стали ходить по кругу друг против друга. Это продолжалось довольно долго, и Белому Клыку такая игра начала нравиться. Вдруг Лип-Лип быстро прыгнул вперед, рванул волчонка зубами за плечо и поспешно отскочил в сторону. Плечо еще болело после битвы с рысью. От неожиданности волчонок присел на задние лапы и заскулил. Проходивший мимо Серый Бобер ударом палки отогнал Лип-Липа, и Белый Клык вновь убедился, что люди могут быть очень справедливыми.

Это была первая схватка Белого Клыка с Лип-Липом, и таких сражений им предстояло немало, потому что с первой встречи волчонок и щенок почувствовали глубокую неприязнь друг к другу.

Серый Бобер прошел на середину поляны, и Белый Клык последовал за ним, уже признавая в этом человеке своего хозяина. Женщины и дети подносили Серому Бобру палки и сучья. Готовилось что-то интересное. Любопытство подстегнуло Белого Клыка, и он подошел к Серому Бобру вплотную. К своему удивлению, волчонок увидел, что индеец быстро трет друг о друга небольшие сучки, обложенные мхом. Скоро из-под рук Серого Бобра повалил белый дымок, из которого, крутясь и извиваясь, возникло что-то живое, красное, как солнце в небе.

Белый Клык не подозревал о существовании огня и решил исследовать непонятное явление. Он коснулся пламени носом, одновременно высунул язык и тут же отпрянул от огня, отчаянно визжа.

Это была самая сильная боль, которую пришлось испытать волчонку в жизни. Неведомое существо, родившееся под руками Серого Бобра и похожее на яркое солнце, обожгло ему нос и язык. Это существо было сильнее волков и даже сильнее людей.

Белый Клык обвел взглядом индейское племя. Люди казались ему высшими существами. Они обладали непостижимым, безграничным могуществом. Они владели живым и неживым миром, им повиновалось все, что способно двигаться. Из сухого мха и палок они рождали существо, которое больно жгло и цветом напоминало солнце.

10. Рядом с людьми

Кичи и Белый Клык жили в индейском племени уже несколько недель. Каждый новый день учил волчонка чему-нибудь новому. Пока мать сидела на привязи, он бегал по поселку, исследуя его и набираясь опыта.

Люди по-прежнему вызывали у него страх, смешанный с восхищением. Белый Клык уступал им дорогу. Когда они подзывали его, он подходил, когда прогоняли, бежал наутек, когда угрожали, припадал к земле. За каждым желанием людей стояла настоящая сила. Они умели причинять боль кулаком и палкой, бросали камни и хлестали бичом. Белый Клык научился уважать людей, как он уважал любую силу.

Но люди не только били его. Они кормили и оберегали их с матерью. Белый Клык доверил людям свою судьбу и снял с себя ответственность за собственное существование. Он уже меньше испытывал потребность охотиться и убивать, потому что Серый Бобер или члены его семьи каждый день давали Кичи и ее детенышу мясо. Постепенно Белый Клык стал приписывать людям те же черты, которыми человек наделяет божество. Люди стали для волчонка богами.

Иногда Белый Клык выходил на опушку леса и подолгу стоял там, прислушиваясь к запахам и звукам, влекущим его обратно, в дикую жизнь. С таких прогулок он возвращался беспокойный, встревоженный, жалобно и тихо повизгивая, и долго не находил себе места.

Существование Белого Клыка сильно отравлял Лип-Лип. Стоило Белому Клыку отойти от матери, задира уже поджидал его, рычал, а если поблизости не было людей, то лез в драку. Из таких стычек Лип-Лип всегда выходил победителем. Белый Клык терпел одно поражение за другим, но не смирялся. Он стал злобным и угрюмым. Все добродушное, веселое, ребяческое, что было заложено в волчонке, не находило выхода. Он стал сторониться сверстников, никогда не играл и не возился с ними. К тому же Лип-Лип не давал Белому Клыку такой возможности, натравливая на волчонка других щенков.

В Белом Клыке появилась хитрость. Лип-Лип мешал ему получать свою долю мяса и рыбы во время общей кормежки собак, и волчонок стал ловко воровать.

Как-то раз Белый Клык заманил Лип-Липа прямо в пасть своей матери-волчицы. Так сама Кичи когда-то завлекала собак и уводила их от людской стоянки на съедение стае. Кичи сбила наглого щенка с ног и впилась в него зубами. Лип-Лип затрепыхался и вырвался с большим трудом. Белый Клык не дал ему даже поскулить вдоволь. Он кинулся на своего врага и разорвал ему заднюю лапу. Хромая, Лип-Лип с позором пустился наутек, а Белый Клык гнался за ним по пятам до самого вигвама. Тут на выручку Лип-Липу подоспела его хозяйка, и волчонку пришлось убраться восвояси.

Через несколько недель Серый Бобер отвязал Кичи, решив, что теперь она уже не убежит. Кичи и Белый Клык вышли на опушку леса неподалеку от поселка. Волчонок надеялся, что ему удастся убедить мать вернуться к вольной волчьей жизни. Кичи остановилась на опушке. Белый Клык попробовал завлечь ее дальше. Воля звала волчонка, и мать понимала это, но еще громче в ее ушах звучал зов огня и человека, зов, на который из всех зверей откликается только волк и дикая собака.