Запутанный след

– Может, это злой дух? Летел по своим пакостным делам и случайно на нас напоролся, – предположил Алексеев, но тут же понял, что шутка получилась, пожалуй, не очень удачной…

3

Вышли с рассветом. Бакенщик что-то недовольно ворчал себе под нос, внимательно всматриваясь в тропу под ногами и скалы, как и прежде, остававшиеся по правую руку. Поначалу шли ходко, но потом совершенно неожиданно попали в заросли невысокой травы, на которую накануне внимания как-то не обратили. Её толстые короткие стебли словно пытались ухватиться за придавливающую их обувь и потом долго ещё напряжённо шевелились.

«Вот же гадость, – размышлял Олег, выдирая ноги из цепких захватов. – Цепляются, как пальцы. Знаю, что есть растения, реагирующие на прикосновения, но о таком не слышал. Может, хищник какой? Росянка же ловит насекомых, а потом с аппетитом потребляет. Только непонятно, кого эти пальчики цапают. Для мух-жуков они явно великоваты…»

По-заячьи заверещал Тёма. Оказалось, что он остановился «по своим делам», а когда решил идти дальше, не смог сдвинуться с места – жадные стебли цепко держали его за брюки. И опять Виктору пришлось выручать своего «босса» – несколькими быстрыми взмахами ножа он обрезал травянистые «пальцы». Обрубки судорожно изгибались, из них сочилась странная, напоминающая по цвету сукровицу жидкость.

– Здесь лучше не задерживаться, – ни к кому конкретно не обращаясь, посоветовал Яков Антонович. – И ногу ставьте потвёрже.

Олег так и поступил. Теперь гадостные стебли лопались под подошвой, обильно разбрызгивая всё ту же тошнотворную жидкость. Она вдобавок ещё и отвратительно воняла – не то какой-то дохлятиной, не то чем-то протухшим.

Хлюп, хлюп, хлюп…

«Повезло вчера, что обошли эту травянистую помойку стороной. А сегодня почему вляпались, идём-то вроде бы той же дорогой?»

Хлюп, хлюп, хлюп…

«Где же Ленка, где её шебутные спутники? Накануне хоть какие-то следы нашлись, а сегодня вообще ничего…»

Хлюп, хлюп, хлюп…

«Голова уже от этой вони кружится, того и гляди стошнит…»

Хлюп, хлюп, хлюп, хлюп…

– Держитесь, ребятки! – Это Яков Антонович. – Немного осталось.

И точно – под ногами захрустел мелкий гравий, да и воздух заметно очистился. А Виктор почему-то задержался среди стеблей травы-цеплялки, рассматривает что-то под ногами, машет бакенщику, подзывает к себе. Придётся возвращаться…

Гнилостный запах едва не вызвал приступ рвоты. Нет, к такому привыкнуть невозможно… Что они там нашли?

Стебли-пальцы всё той же травы. Уже завядшие. Но они отрезаны ножом. Значит…

– Ваши проходили здесь, – уверенно заключил Яков Антонович.

– Почему именно они? – прокричал Тёма, предусмотрительно остановившийся подальше. – Конкретно, по сути?

– А больше-то и некому, – пояснил бакенщик.

Дорога пошла под уклон.

– Что за трава такая пакостная? – поинтересовался Виктор.

– Леший её знает, – отмахнулся Яков Антонович. – Первый раз с таким сталкиваюсь.

– У вас тут химкомбинатов вроде бы нет? – спросил Олег.

– Отродясь ничего подобного не водилось. А к чему ты спрашиваешь?

– Да один мой знакомый побывал на небольшом озере возле Арала. Туда лет тридцать всякую дрянь с химических заводов сливали и сбрасывали. Не вода уже в этом озере, а ядовитый рассол. Вот только рыба не вся передохла, кое-кто приспособился. Одну при нём выловили. Голова, говорит, здоровенная и почти сразу в хвост переходит, тела почти что и нет. По морде карп-карпом, но с зубищами, острыми, как у щуки.

– Тьфу, – сплюнул бакенщик. – У нас, слава богу, такой дряни нету. Это что же дальше будет с тем озером и с тварями, что в нём водятся?

– Кто же знает? Может, новые динозавры из него на берег повылезут…

Вонючая слизь никак не хотела отчищаться с ботинок, и Алексеев обрадовался, заметив невдалеке неширокую речушку. Хоть обувь можно будет отмыть, да и немного освежиться тоже лишним не будет.

Речка пересекала ущелье, и было совершенно непонятно, как они вчера её миновали. Вот только размышлять об этом не хотелось, и Олег ускорил шаги.

– Стой, Иваныч!

Он недоуменно обернулся.

– Не спеши… – Яков Антонович подошёл ближе, пристально всмотрелся в струящийся поток.

– А что такое?

– Да вроде как и ничего… Только непонятно мне, откуда эта речка взялась. Снега в горах давно стаяли, больших дождей не было. И вчера мы весь день посуху шли…

– Может, озеро горное где ночью прорвало?

– Бывает такое. Но уж больно вода чистая… И камни хорошо обкатаны, так случайный поток не сделает. А на голышах этих ни моха нет, ни травинки меж ними…

Да, странно… На гравийной осыпи, по которой они шли, какая-никакая трава пускай жёсткая и невысокая, но росла…

– Всё равно нам эту реку переходить придётся, – высказался Тёма. – Конкретно, по сути. Не возвращаться же из-за неё.

– Это, конечно, верно…

Олег подошёл поближе к прозрачному потоку. Речка как речка, неглубокая, едва ли по колено будет. Мудрит что-то Яков Антонович, придумывает невесть что…

Краем глаза заметил, как жадно рванулась к его ботинку небольшая волна. Откуда она взялась? Всмотрелся повнимательнее – выплеснувшаяся на камень вода отступала, над влажным берегом заструился не то густой пар, не то белесый дымок.

Он наклонился, выбрал камушек покрупнее и запустил его на середину потока. Ухнуло, ахнуло, вода мгновенно загустела, сделалась похожей на желе, ввысь взметнулся фонтан из этого «киселя», моментально приобретшего синюшный цвет.

– Ё-моё… – только и выговорил ошарашенный Виктор.

Олег отшатнулся подальше от подозрительной речки, Тёма нервно облизал губы.

– Да-а… – Рука бакенщика опять озадаченно потянулась к затылку. – Однако…

Немного помолчав, он предложил:

– Пойдём-ка поближе к скалам. Камень, он, пожалуй, понадёжнее будет.

Так и поступили. К воде (или что там нёс странный поток) старались не приближаться. То и дело выплёскивающиеся на берег волны разъярённо хлюпали, тянулись к находившимся вне приделов их досягаемости людям, по поверхности реки кружились хищные водовороты.

Вскоре приблизились к небольшой каменной гряде, вдававшейся в распадок, пошли по ней. Поток теперь взрёвывал внизу, ярился между валунов, от которых поднимался всё тот же не то пар, не то дым. Олег с опаской поглядывал на его быстро разрываемые ветром клубы – чёрт знает, что это такое, ещё надышишься ненароком…

Наконец Яков Антонович остановился возле двух довольно крепких лиственниц, цеплявшихся корнями за камни, похлопал одну из них по стволу и объявил:

– Тут, ребяты, и будем переправляться.

Он отсёк топором ветви, до которых смог дотянуться, потом умело подрубил ствол, и дерево тяжело рухнуло, образовав мост над беснующимся в паре метров под ним потоком.

Тёма испуганно поглядел вниз и выдавил:

– Я не перейду. Конкретно, по сути. Не смогу…

– Не боись, – подмигнул ему бакенщик. – Сейчас верёвки натянем, будут заместо перил. Да тут и идти-то не больше десятка шагов. Пустяки.

Он извлёк из рюкзака моток прочной верёвки, перебросил её конец вокруг ствола второй лиственницы и спокойно перешёл по шатающемуся деревцу через опасную речушку. Получше закрепил вершину поваленного дерева меж валунами, используя торчащие ветви, привязал оба конца верёвки. И вправду, получилось что-то вроде перил – хлипких, ненадёжных, но создававших ощущение, что в случае чего за них можно удержаться…

– Всё равно не могу… – Губы Артишока тряслись.

– Я подстрахую, – успокоил его Виктор и посмотрел на Алексеева: – Иди ты.

Олег взялся повлажневшей рукой за верёвку, сделал первый шаг…

«Ничего страшного, – пытался внушить он себе, – представь, что идёшь по бревну, лежащему на земле. Как в детстве, далеко отсюда, возле дома деда. Это просто старое широкое бревно, на котором днём собирается детвора, а вечерами степенно переговариваются взрослые. Ничего страшного…»

Самовнушение помогало плохо. Противоположный берег был выше, приходилось, словно бы подниматься в горку, неровно обрубленные бакенщиком и уцелевшие ветви мешали уверенно ставить ногу, но главное – поток, мчавшийся внизу. Он был уже мертвенно-сизого цвета, под «мостом» выгибался горбом, по которому метались ищущие жертву острые языки, казалось, вот-вот они взовьются ещё выше, и…

– Не смотри вниз! – хлестнул окрик Виктора.

Олег поднял голову. Да ведь ему осталось сделать всего пару шагов, вот и Яков Антонович уже протягивает руку!.. Всё…

Внезапно голова закружилась, и он осел на камень. Нормально, всё нормально… Просто надо немного отдышаться…

Когда Алексеев пришёл в себя, Виктор и Тёма прошли уже середину пути. Артишок меленько перебирал ногами, глаза его были закрыты, губы истово шептали что-то неслышное другим. Виктор придерживал «босса» за шкирку, он шёл осторожно, но абсолютно спокойно. Ну и нервы у парня – позавидуешь! Хотя, если представить, что ему пришлось пройти, чтобы научиться подобному самообладанию, желание завидовать сразу пропадает…

– Ну вот, всего и делов-то. – Яков Антонович произнёс эти слова самым обыденным тоном, так, словно для него переправы через речку-убийцу давно вошли в привычку. – Идём дальше.

– Нет, – хрипло выдохнул Олег. – Я к такому подвигу ещё не готов… Да и перекусить было бы неплохо…

Возражать и спорить бакенщик не стал.

4

Когда все окончательно очухались от переправы через яростно скулящий среди камней поток и продолжили путь, Олег долго ещё ощущал, как противно подрагивают колени.

«Держись! – приказывал он себе. – Не поддавайся. Да, находимся невесть где, да, идём, по сути, куда глаза глядят, да, за весь день не видели никаких следов пропавших, кроме нескольких срезанных стебельков травы-хваталки, но Антонович уверяет, что другой дороги здесь нет, а он-то знает, что говорит…

Вот дед, насколько старше остальных, а усталости и страху совершенно не поддаётся. И Виктору хоть бы что, ещё и «босса» своего постоянно страхует. Зато Артишок сдал заметно. Еле передвигает ноги, в глазах светится какой-то прямо-таки животный ужас. Виктор то и дело тихо шепчет ему что-то. Тёма молча смотрит на своего секьюрити и покорно кивает. Вот только идёт он всё медленнее, похоже, окончательно выдохся… А ты сам-то? Не стал ещё обузой своим спутникам, которые в общем-то из-за тебя, из-за твоей сестры рискуют? Нет, пожалуй, но, честно говоря, и пользы от меня немного, всю основную работу выполняют Яков Антонович и Виктор. А это не дело…

Дьявол, долго ещё ноги будут дрожать? Кой чёрт – ноги! Это ж земля подрагивает, колышется после каждого шага… Куда же нас теперь занесло? Неужто в трясину?»

Нет, на болото место, по которому они шли, совсем не походило. Всё так же подступали с обеих сторон неприветливые скалы, росли вокруг лиственницы да редкие берёзы, мёртво шуршала под ногами засохшая трава. Но почва заметно проседала под весом людей, а остающиеся после них следы медленно затягивала какая-то красно-бордовая тягучая жижа.

Это не болотная вода. Та ржавая, подёрнута тонкой переливающейся плёнкой, эта же – натуральная кровь. И цвет у неё, как у крови, и запах схож, бывал Олег как-то на бойне мясокомбината, помнит…

Такое ощущение, что шагаешь по живой ещё плоти. Сопротивляться она уже не может, выплескивает вместе с остатками жизни накопившуюся невыносимую боль. И постепенно раздвигается, надеясь поглотить тебя, всосать в свою бездонную глубину…

Внезапно Олег разозлился. К чёрту! Надоели все эти неясности, ловушки и угрозы. Коли природа сошла с ума, то это не значит, что он должен слепо следовать её примеру. А если всё это устраивает кто-то мыслящий, но по какой-то причине укрывающийся от них, пускай этот некто знает: он, Олег Иванович Алексеев, поворачивать оглобли не намерен! Потому что пришёл он в этот проклятущий распадок не для того, чтобы развлекаться. И разгадывать нелепые загадки не собирается. Ему нужно одно – разыскать невесть куда запропавшую сестру и её друзей. Поэтому – хватит!

Олег посмотрел на своих спутников. Яков Антонович шёл уверенно, не обращая никакого внимания на фонтанчики кровянистой жижи, выплёскивающиеся из-под его сапог. Виктор свирепо сжимал зубы, катал по скулам желваки. Пересекал странное это место, аки посуху. А вот Артишок скис окончательно. Он старался идти за своим секьюрити след в след, но то ли ноги у Тёмы были коротковаты, то ли центр тяжести по-иному расположен, однако злосчастный бизнесмен раз за разом проваливался в кровоточащую почву по колено, а то и глубже. Виктор молча вытаскивал «босса» из очередной колдобины и, не слушая его жалоб, упорно шёл вперёд.

Бакенщик прокладывал дорогу поближе к скалам, видно, опять надеялся выйти на надёжный камень. А где, кстати, скала-тигр, давно бы пора ей показаться. Или Алексеев её на ходу просто не заметил?

Олег сбавил шаг, подождал, когда Виктор его нагонит, и спросил:

– Каменную кошку мы давно прошли?

Секьюрити мотнул головой:

– Не было её. Точно. Я внимательно смотрел.

Так, значит… Упрыгала зверюга по своим делам. Ну что ж, им и без неё не скучно. Вон очередная туча через скальную стенку переползает, чёрная какая-то, похоже, дождём беременная. Точно, зашлёпали по земле первые тяжёлые и холоднющие капли. Этого только не хватало…

Яков Антонович повернул к своим спутникам встревоженное лицо:

– Плохо дело, ребятки… Нужно нам срочно искать укрытие понадёжнее.

– А что случилось?

Бакенщик показал на рукав своего плаща. Дождевые капли, попав на него, расплывались неаккуратными лепёшками, которые тут же застывали.

– Ледяной дождь начинается. Вроде бы совсем не по сезону, однако вишь ты, как получилось…

– Это ещё что такое? – Тёма и так трясся от страха, а теперь и вовсе позеленел. Даже своё неизменное «конкретно, по сути» не помянул.

– Встречаются два воздушных потока, – постарался расширить кругозор экс-родственника Олег. – Верхний тёплый, он несёт дождь, а нижний замораживает капли в липкие льдинки. Гадостная штука.

– И что теперь? – Рыхлая плоть Артишока тряслась, как студень.

– Крышу над головой искать нужно.

– Где?

– Где, где… Подсказать, или сам сообразишь? Где угодно.

А дождь всё усиливался. Ноги разъезжались на быстро покрывающейся коркой льда земле. Олег поскользнулся и так приложился боком о камень, что в глазах потемнело. С трудом поднялся и тут же услышал радостный возглас бакенщика:

– А ну, ребятушки, за мной!

Скалу раздирала вертикальная трещина. Неширокая – но человек в неё пройти мог свободно. Виктор, уже державший в руке фонарь, первым шагнул в её опасную черноту. Алексеев последовал за ним, и тут же на него навалилась душная тишина…

5

Луч фонаря описал круг: пещерка не пещерка, тесновато, но разместиться можно – пяток шагов в ширину, шесть-семь в длину, а потолок и вовсе метрах в десяти над головами. Главное, что от непогоды укроет. И нет здесь ни зверя, ни человека, никто на незавидную жилплощадь не претендует.

Но Яков Антонович по-прежнему выглядел обеспокоенным:

– Дрова нужны. И побольше! А то мы тут до утра загнёмся.

Они с Виктором вновь ушли под дождь. Тёма наощупь пробрался в самый дальний угол каменного мешка, хлопнулся на пол и демонстративно забулькал своей фляжкой. Олег стоял, бессильно опустив руки.

Ох, как не хочется двигаться. Он так устал за этот безумный день… Но ведь дрова на самом деле необходимы. Очень скоро холод охватит и так продрогшее тело, а это конец…

Непогода продолжала бушевать. В серых сумерках уходящего дня было видно, как нарастает ледяной покров под ногами. Деревья покрывались прозрачным панцирем, сосульки, свисающие с ветвей, вырастали на глазах.

Хвороста на земле немного, он уже примёрз к камням, а пальцы не гнутся, замерзли. Ничего, нужно потерпеть, зато куча дров заметно увеличивается. Но бакенщику одного хвороста мало, он уже свалил старую, почти засохшую лиственницу и теперь мерно машет топором, разделывая ствол на обрубки, которые можно протащить в щель.

С хрустом переломилась ветвь, не выдержавшая веса льда, рухнула на землю. Нужно бы и её прихватить, но Яков Антонович сердито кричит, запрещая приближаться к деревьям. Он прав – ветви уже ломаются одна за другой, не дай бог попасть под такую…

Неужто успели? Почти ничего не видно, и бакенщик загоняет помощников в укрытие. Лёд отламывается от одежды, шлёпается на пол, однако не тает – холодно в пещерке. Но Виктор уже сложил хворост горкой, чиркает спичкой, та шипит и гаснет. Секьюрити матерится сквозь зубы, достаёт из кармана обрывок старой газеты, и вот уже огонёк весело бежит по тонким веточкам.

Тепло… Какое же это счастье, даже если тебя окружают неприветливые каменные стены… Кровь толчками бьёт в опухшие и покрасневшие пальцы, но они снова гнутся. Уже вернули чувствительность. Живуч человек!

Олег достал из чуть подмокшей пачки сигарету, жадно затянулся и тут же подошёл поближе к выходу из пещеры. Усмехнулся про себя – привычка не курить в помещении даже здесь срабатывает автоматически.

Виктор тем временем вытряхнул «босса» из насквозь промокшей куртки, усадил поближе к костру. Тёма, обернувший голову запасной рубашкой, сильно смахивал на старую, потрёпанную жизнью бомжиху.

Алексеев докурил сигарету, щелчком отправил окурок наружу. Слабый огонёк почти сразу же уткнулся в землю и погас, а ветер завыл ещё сильнее, ещё свирепее.

Ветер? На мгновение Олегу показалось, что к пещере приближается огромное, жестокое и безжалостное существо, и он поспешно отступил под защиту костра. Похоже, что и другие ощутили странное тревожное напряжение. Оно всё усиливалось, перерастало в липкий страх.

Кажется или нет, что клубы тьмы, проникающие в пещеру, уплотняются и стараются дотянуться до людей? Словно многочисленные руки того, кто беснуется, не смея перемахнуть через костёр…

Виктор вскочил, ощерился, словно хищник, завидевший врага. В его руке тускло поблескивал пистолет Макарова. Ствол качнулся из стороны в сторону и неожиданно выплеснул сгусток короткого пламени. В ответ прогремел яростный рёв. В нём не было слышно боли, скорее удивление на то, что противник осмеливается огрызаться.

– Не стреляй! – взвизгнул Артишок. – С ума сошёл?!

Виктор внимания на «босса» не обратил. Бакенщик уже стоял рядом с ним, сжимая в руках свою двустволку. А вой не затихал, страх продолжал просачиваться в пещеру, стремился овладеть волей запертых в каменном мешке людей…

Громко треснуло полено в костре, уголёк-искорка вылетел в темноту, описал замысловатую траекторию и словно уткнулся в невидимую людям преграду. И сразу – ввинчивающийся в уши пронзительный визг.

– Вот ты чего не любишь! – выдохнул Виктор.

Он лихорадочно распутал вязки рюкзака и выхватил оттуда ракетницу. Миг, и струя летучего огня вонзилась в черноту, рассыпалась там на тысячи брызг.

Олегу показалось, что от отчаянного воя обрушатся камни. Он готов был поклясться, что видел странный объятый огнём силуэт, который метался по обледенелой земле, пытаясь сбить охватившее его пламя. Этот силуэт постепенно удалялся, одновременно уходило ощущение безысходности, и ужас ослаблял свою страшную хватку…

– Он вернётся… – Тёма еле шевелил губами. – Зря ты его рассердил… Теперь он нас не пощадит…

– Кто?

– Злой дух… – Артишок поднял лицо, по его щекам струились слёзы. – Их тут много. Мне Зиновий рассказывал. Конкретно, по сути…

– Тьфу! – не сдержался Алексеев. – Шёл бы ты подальше вместе с духами и прочей белибердой.

– Он вернётся… – В голосе Тёмы вместе с безысходностью звучала уверенность.

И «он» вернулся. Снова уплотнилась ночная чернота, снова тревога и страх проникли в пещеру, грозя перерасти в лишающий рассудка ужас. Непонятное и невидимое существо приближалось, недовольно ворчало, выбирая момент, чтобы расправиться с людьми. Так крупный хищник бродит вокруг забившейся в хлипкое убежище добычи.

Олегу почему-то вспомнились школьные годы, когда они с приятелем, чтобы избавиться от надоедливых младших братьев, подсунули тем книжку Джима Корбетта «Леопард из Рудрапраяга». Пацаны после этого с наступлением темноты нос на улицу боялись высунуть…

Но здесь – другое. Всё абсолютно реально. Невидимый монстр уверен в успехе, он настойчиво ждёт, когда потерявшие голову от страха люди сами выбегут наружу, прямо в его пасть, лапы, или что там у него имеется. Артишок к этому уже готов, он не лежит на каменном полу, а буквально растёкся по нему, только повизгивает от охватившего его ужаса. Остальным приходится постоянно за ним приглядывать.

– Сколько времени? – ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Алексеев. Часы на запястье, но кажется невозможным, хоть на мгновение, оторвать глаза от тёмного зева, ведущего в пещеру.

– Начало третьего, – откликнулся бакенщик. – Долго ещё до рассвета. Да и Луна вот-вот спрячется.

Это плохо… И дрова убывают с пугающей быстротой… А незримый враг всё ближе, рёв его набирает силу, в нём уже звучит нескрываемое торжество. Ещё миг, и он бросится на них…

И вдруг… Что происходит? Рёв переходит в разочарованное завывание, оно ослабевает и явно удаляется. Ушёл? Но почему? Или его спугнуло ещё более страшное существо, учуявшее желанную поживу?..

* * *

Туман всё гуще окутывает землю. Он похож на вату и такой плотный, что в нём трудно не то что передвигаться, даже рукой двинуть тяжело. Его влажная ладонь судорожно переползает по лицу, и по щекам медленно сбегают крупные капли воды. Или это слёзы?

В тумане кто-то есть. Огромный и ненасытный. Белёсая пелена не даёт ему разглядеть жертву, но чутьё помогает, и невидимое существо постепенно приближается к источнику тёплой крови.

Его шагов не слыхать, туман гасит все звуки, но земля ощутимо подрагивает, выдавая перемещения врага. Почему врага? Это, скорее, рок, от которого не укрыться, ибо так предписано тебе судьбой. Ворочающаяся в плотном тумане тварь – это последнее, что ты увидишь на своём веку…

И эта тварь не одна. У неё есть помощники – мелкие, но юркие, способные проникнуть в любую щель. От них тоже исходит ощущение опасности, они не упустят шанс напасть, впиться в горло, высосать кровь. Но не сегодня. Сегодня они – слуги, выполняющие распоряжение своего повелителя. А тот уже недовольно повизгивает, он устал ждать, ему хочется вцепиться наконец в желанную добычу.

Всё гуще туман, всё плотнее. Он, подобно длинным крепким полотнищам, связывает любые движения, не даёт уйти от опасности. Туман играет и с преследователем, и с его жертвой, затягивает начало последнего акта предстоящей драмы, получая от этого удовольствие. Он – зритель, готовящийся с комфортом насладиться зрелищем…

А незримый враг совсем рядом. Ещё мгновение, и он появится из серой колышущейся пелены…

Туман затекает в горло, он душит, сковывает волю, лишает сил…

Глава третья

1

Спал в ту ночь Алексеев или нет, он так и не мог вспомнить. Наверное, усталость сморила-таки: вроде бы только что напряжённо всматривался в черноту ночи, а уже в узкую расщелину просачивается серенький рассвет…

Они вышли из так кстати подвернувшейся пещерки. Впереди, насколько хватало глаз, всё было покрыто толстым слоем льда. Он обнимал каждую травинку, так, что зелёный стебелёк покоился в прозрачном саркофаге. Окурок, выброшенный накануне Олегом, просвечивал через толстые стенки ледяного кирпича, наросшего вокруг него. Деревья лишились ветвей, обрушившихся под непосильным грузом и лежавших теперь на земле неаккуратными кучами, покрытыми прозрачным слоем. Устоявшие стволы лиственниц напоминали непонятно зачем натыканные в этом ущелье телеграфные столбы, берёзы согнулись в дуги…

Солнце ещё не взошло, и серый ледяной покров казался похоронным саваном, наброшенным на истерзанный ночной бурей распадок. И тишина – мертвая тишина, её не нарушало ни дуновение ветра, ни шелест тяжело обвисающих с низкорослого кустарника уцелевших листьев…

– Н-да… – оглядев эту картину, обронил Яков Антонович. – Повезло нам, однако. Страшно даже представить, что сталось бы, останься мы под открытым небом… Ну, что ж, нужно, ребяты, идти дальше.

– Куда? – неожиданно для себя спросил Олег.

Серое безмолвие давило, навевало страх и тоску. Человек – царь природы? И кто это только придумал! Стоит планете хоть немного показать свои зубки, и этот «царь», подвывая, прячется в свою нору. Да и там не укроешься. Если такой вот ледяной дождь прольётся над городом – всему конец. Электрические провода оборвутся, связь исчезнет, столбы высоковольтных и прочих передач сложатся, словно косточки домино… А уж когда встречаешься с природой лицом к лицу, и за твоей спиной не маячит даже тень «могучей цивилизации»…

– Дорога у нас одна, – просто пояснил бакенщик. – Вверх по распадку. Нет тут, Иванович, другого пути. Вчера на следы пропавших наткнулись, думаю, и сегодня должно повезти. Потому как и им идти больше некуда…

– Хватит!

Резкий голос Тёмы прозвучал неожиданно.