50 знаменитых бизнесменов XIX – начала XX в.

На парижской выставке 1878 г. ревнивые земляки Брокара сделали все, чтобы выше третьего места московский парфюмер не поднялся. Но даже это было оглушительным успехом, в результате которого оборот фабрики увеличился в 40 раз. В том же году Андрей Афанасьевич открыл фирменную торговлю на Биржевой площади и приурочил к этому событию блестящий рекламный ход. В газеты было дано объявление, что в продажу поступят красочные сувенирные коробки с уменьшенными образцами всего, что выпускала фирма (те самые «пробники», которые в XX в. примут на вооружение парфюмеры всего мира). Комплект из десяти предметов стоил всего 1 рубль. Эффект этой акции превзошел все ожидания: в первый же день прилавки штурмовала многотысячная толпа. Газеты писали: «Публика так навалила к магазину, что полиция к трем часам дня приказала прекратить торговлю и начала наводить порядок». Позже брокаровские торговые точки появились на Кузнецком мосту и Тверской, в Верхних Торговых рядах, в пассаже Солодовникова, а также в Петербурге на Невском проспекте.

Нестандартно подходил предприниматель и к организации труда на своей фабрике. На территории предприятия были специально оборудованы пруды, в которых плавали лебеди. Обычный рабочий у Брокара получал огромную по тем временам зарплату – около 15 рублей в месяц, причем расчет производился еженедельно. В качестве бесплатного приложения каждый сотрудник фабрики получал на каждого члена своей семьи набор гигиенических средств, взятых со склада готовой продукции. Старейший советский «парфюмер № 1» Павел Васильевич Иванов, работавший в свое время у Брокара, вспоминал: «Генрих Афанасьевич вставал раньше всех, с шести утра он трудился в лаборатории. Человек был сухой, зато справедливый, и к нам, работникам, относился хорошо. На фабрике было полно разных спиртов, но никто даже лизнуть не смел. В этом деле хозяин был строг: чуть заметит кого с похмелья, сразу выставляет за ворота фабрики… Сам труженик великий, он терпеть не мог всяких лентяев, лодырей тоже выпроваживал на улицу».

Андрей Афанасьевич всерьез пытался догнать и перегнать Европу по части производства парфюмерии. Во время одной из заграничных поездок он писал жене: «Что касается сортов хороших мыл и их качества, то здесь (в Германии и во Франции) все сорта мыл находятся на весьма невысоком уровне, и у нас вырабатываются гораздо лучшие сорта мыла. Вот видишь, каким гордым я стал». Действительно, темпы развития его производства были очень высокими. Если в начале деятельности годовой оборот фирмы едва превышал 12 тыс. рублей, то к концу 1880-х гг. он достиг полумиллиона, а через 10 лет – увеличился в пять раз.

Посетив некоторых европейских коллег и обеспечив поставки цветочных эссенций, Брокар приступил к выпуску одеколона «Цветочный», премьера которого сопровождалась очередной эффектной рекламной акцией. В 1882 г. на Всероссийской художественно-промышленной выставке в Москве, где «Цветочный» получил Большую золотую медаль, был сооружен фонтан, из которого вместо воды бил одеколон. Газеты взахлеб описывали ажиотаж, вызванный этим событием, и рассказывали, как посетители подставляли под одеколонные струи различные предметы туалета и верхней одежды, а потом долго благоухали, как клумбы. Рекламная акция сделала свое дело, и вскоре производством нового одеколона занимался целый корпус фабрики за

Серпуховской заставой. Так же, как и «Народное мыло», «Цветочный» стал первым массовым одеколоном в России.

Формулу удачного произведения Андрей Афанасьевич хранил в строгом секрете, но скоро на рынке появилось огромное количество подделок, и фирме пришлось всерьез заняться защитой своей продукции. Подделывали не только аромат, но и этикетки, точно копировали коробки и даже хрустальные флаконы. Департамент торговли и Министерство финансов было вынуждено утвердить особое клеймо-марку (прообраз современных акцизных марок), которое невозможно было скопировать.

За московской золотой медалью последовали высокие награды в Ницце, Одессе и Бостоне. Но традиционное преклонение российского потребителя перед всем заграничным тормозило развитие бизнеса Брокара. Даже те, кто устраивал давку в надежде получить сувенирные коробки и готов был сигануть в фонтан с одеколоном, предпочитали французские духи, упорно считая, что «иностранное лучше». Брокар возмущался, но ничего не мог поделать. В одном из писем жене он писал: «В России хрустальная посуда для тонких духов не менее изящна, а порой выше и качеством и формой здешней, не говоря уже о самих духах».

Московский парфюмер относился к своему бизнесу как к высокому искусству. Он изучал влияние разных ароматов на эмоции людей и считал запах таким же объектом художественного творчества, как звук, цвет или объем. Но, создав конкурентоспособную «высокую парфюмерию», он не мог убедить покупателей в ее достоинствах. И тут на помощь пришла Шарлотта Андреевна. Она в тайне от мужа пригласила Алексея Ивановича Бурдакова, который к тому времени стал ее доверенным лицом, главным технологом и другом дома, и договорилась с ним о публичной провокации. Партия дорогих французских духов фирмы «Любэн» была разлита по брокаровским флаконам, а брокаровские духи перекочевали во французскую посуду и в таком виде поступили в продажу.

Через некоторое время значительная часть «русских» духов была возвращена в магазин с жалобой на низкое качество. Привередливые клиенты возмущались отвратительными отечественными духами и требовали «заграничные» духи.

После этого фирма Брокара объявила в газетах о своем умышленном обмане покупателей. Скандал был велик, но, кажется, именно такого скандала и добивалась Шарлотта Андреевна, чтобы доказать, что русская марка ничуть не хуже хваленой европейской.

Едва ли Андрей Афанасьевич всерьез рассчитывал вытеснить дорогие французские духи с российского рынка, однако закрепиться в этом секторе ему удалось. В 1889 г. на всемирной выставке в Париже «Персидская Сирень», созданная в лабораториях Брокара, получила Гран-при по разделу изящной и гигиенической парфюмерии. Впервые французы оказались на втором месте.

К 1893 г. маленькая российская парфюмерная фирма превратилась в солидное паевое «Товарищество парфюмерного производства в Москве “Брокар и К°”» с уставным капиталом около 2 млн рублей. Шесть огромных корпусов фабрики разместились на Мытной улице, а правление и основной склад – на Никольской, в так называемом Шереметевском подворье, в арендованных у графа Шереметева помещениях. Крупные оптовые склады были устроены также в Петербурге и на Нижегородской ярмарке. Фирма имела представительства в Варшаве, Риге, Минске, Екатеринославе. А. А. Брокар получил звание Поставщика российского и испанского императорских дворов, а его продукция экспортировалась во Францию, Бельгию, Испанию, США, Китай и Японию.

К слову сказать, московский парфюмер имел славу известного коллекционера живописи и антиквариата. Обладая хорошим вкусом, он ценил все изящное и оригинальное.

Андрей Афанасьевич постоянно посещал крупнейшие европейские аукционы, многое скупал у респектабельных московских антикваров и старьевщиков на знаменитом Сухаревском рынке. Чтобы показать свои сокровища людям, в 1891 г. Брокар арендовал Верхние торговые ряды (здание современного ГУМа) и устроил там бесплатную выставку, на которой было представлено более 2 тыс. экспонатов. Всё же его собрание состояло более чем из 5 тыс. предметов: картин, старинной бронзы и мебели. Московская печать отмечала, «что после Эрмитажа и Третьяковской галереи галерея Брокара является самой обширной и ценной из доступных обозрению публики частных художественных сокровищниц не только в России, но и в Европе».

После Октябрьского переворота в доме бывшего фабриканта открылся «Музей старины», ставший в 1923 г. филиалом Румянцевского музея. Правда, не прошло и двух лет, как его экспонаты были распределены по различным московским «центральным» музеям, а часть их была продана за границу.

Судя по письмам, которые Андрей Афанасьевич писал жене, к старости он мечтал отойти от дел и вернуться во Францию, по которой постоянно тосковал. В Париже он так и не пожил, но умер все же на родине – в Каннах, куда в 1900 г. выехал лечиться от болезни печени и водянки.

В России много писали о его кончине. В одном из некрологов говорилось: «Жизнь А. А. Брокара – яркое доказательство того, как многого может достигнуть человек, обладающий силой воли и упорным трудолюбием». Но наиболее емко пройденный путь бизнесмена оценил корреспондент «Московского листка»: «Вчера на юге Франции в Канне состоялись похороны “москвича” Брокара. Я не без умысла употребляю слово “москвич”: француз по происхождению, пришлый гость Москвы, покойный Брокар был, тем не менее, без сомнения, москвичом. У этого человека были три основных свойства: твердый промышленный ум, искренняя любовь к искусству и живая душа».

После смерти Генриха Брокара в декабре 1900 г. его дело продолжили сыновья – Александр и Эмилий. К началу Первой мировой войны Товарищество получило 14 золотых медалей на Всемирных выставках в Париже, Ницце, Барселоне и других мировых центрах, а также имело право клеймить продукцию тремя государственными гербами. В 1914 г., когда фирма «Брокар и К°» отмечала 50-летие со дня своего основания, ее оборот составил 8,3 млн рублей (начальный оборот был увеличен в 700 раз). Ежегодно на фабрике выпускалось 34,7 млн кусков мыла, 4,3 млн флаконов духов, 2,5 млн флаконов одеколона, миллионы коробок иных ароматных изделий. Брокаровская продукция славилась высоким качеством, доступностью цен, изяществом и затейливостью упаковки. Фабрика, основанная «французом-москвичом», считалась самым крупным парфюмерным производством в Европе, оправдывая свое прозвище – «империя Брокара».

В 1918 г. пришедшие к власти большевики окрестили ее Замоскворецким парфюмерно-мыловаренным комбинатом № 5 и отдали в подчинение тресту «Жир-кость». Когда же в Москву вслед за правительством переехали многие советские учреждения, то на территории фабрики разместили монетный двор (Гознак). Возглавлявшая мыльное производство революционерка Евдокия Уварова, работавшая еще у «буржуя Брокара», пошла на прием к Ленину. Благодаря ее усилиям, фабрику со всеми производственными мощностями удалось отстоять.

Помимо прекрасно оборудованных корпусов и технологических линий, новые «хозяева» чудом сумели сохранить квалифицированный персонал. В частности, в России остался ведущий парфюмер фирмы «Брокар и К°», француз Август Мишель, тот самый, который к 300-летию дома Романовых создал аромат знаменитых духов «Любимый букет императрицы». В 1925 г. он дал им новое имя – «Красная Москва», и он же предложил заменить безликое название «Пятый мыловаренный» на более благозвучное – «Новая Заря», которое сохранилось за фабрикой до сегодняшнего дня.

Вольф Маврикий Осипович

Настоящее имя – Болеслав Мауриций Вольф (род. в 1825 г. – ум. в 1883 г.)

Русский издатель, книготорговец и типограф польского происхождения, ставший, по мнению современников, «первым русским книжным миллионером». Основатель петербургской книгоиздательской и книготорговой фирмы «Товарищество М. О. Вольфа».

Сегодня самыми цитируемыми книгами в русскоязычной литературе специалисты называют «Толковый словарь живого великорусского языка» В. И. Даля, по праву считающийся краеугольным камнем всей духовной и словесной отечественной культуры.

Нынешнему читателю хорошо известно и репринтно воспроизведенное в советское время издание словаря 1880-х гг., и фактически запрещенное большевиками издание 1916 г. под редакцией И. А. Бодуэна де Куртенэ, которое было переиздано только в самом конце XX столетия. Человеком, давшим в свое время путевку в жизнь этому уникальному литературному труду, был петербургский книгоиздатель и книготорговец Вольф. Его профессиональное чутье, глубокое знание рынка и способность формировать спрос на литературу вызывали восторг и заслуженное уважение современников. Это о нем и его магазинах в Северной столице говорили стихами: «В Публичную пойдешь – не найдешь. К Вольфу заглянешь – достанешь».

Основатель известнейшей российской издательской и книготорговой фирмы родился 3 ноября 1825 г. в Варшаве в семье врача Юзефа Вольфа и Элеоноры Эстерейхер. Несмотря на скромные финансовые возможности, отец устроил маленького Мауриция в знаменитую Варшавскую гимназию, дававшую очень хорошее, по тем временам, образование. Мальчик учился с удовольствием, много читал и заслужил в классе прозвище «книговед». Больше всего на свете он любил рыться в книжных развалах, бывать в книжных магазинах, знакомиться с букинистами.

Юношеская любовь Вольфа к книге оказалась всепоглощающей страстью и многое определила в его судьбе. Сам будущий издатель относился к своему увлечению с какой-то фатальной предопределенностью: «Уже с детства я любил книги, но любил как-то особенно, не так, как любят их библиофилы, собирающие книги, и не так, как любят их ученые, которые ищут в книге только источник сведений и наслаждений. Я видел в книге нечто другое. Моя мечта, еще в детстве, была распространять как можно больше книг, покрыть страну огромною массою книг, которые покрыли бы мое имя славой благодетеля человечества…» Вопреки воле отца, он решил посвятить свою жизнь книжному делу.

Успешно окончив гимназию, Мауриций поступил учеником в книжный магазин А. Е. Глюксберга, расположенный в Вильно, но на месте не сидел, а колесил по всей Европе. В течение четырех лет начинающему предпринимателю довелось «странствовать со множеством ящиков книжного товара по разным местностям». Коммивояжер побывал в Париже, Лейпциге, Праге и Кракове. «В каждом более-менее значительном городе, – вспоминал он позднее, – я открывал на короткое время книжный магазин и, удовлетворив умственные потребности местной публики, переезжал в другой город. Зажиточность жителей, обычай в каждой семье иметь библиотеку, составленную не только из книг для легкого чтения, но и книг редких в библиографическом отношении, благоприятствовали торговле».

Поднабравшись практического опыта, Вольф вернулся в Варшаву, женился на дочери владельца книжного магазина и окончательно утвердился в мысли, что пора начинать свое собственное дело. Местом, где было решено создать базу для организации крупного издательства, была выбрана Россия.

В 1848 г. он переехал с семьей в Петербург и устроился на работу в крупное книготорговое предприятие Я. А. Исакова. На новом месте Маврикий Осипович (как стал он себя называть) быстро занял должность управляющего – заведующего французским отделением – и предупредил хозяина, что будет параллельно заниматься самостоятельной издательской деятельностью. Исаков в то время занимался только торговлей и не чинил толковому служащему никаких препятствий – конкурентами они стали гораздо позже. Пять лет службы в северной столице позволили Вольфу досконально изучить практику российской книготорговли, наработать связи, клиентуру и поднакопить капитал, достаточный для ведения самостоятельного бизнеса.

В 1853 г. молодой предприниматель ушел от хозяина на «вольные хлеба» и открыл в Суконной линии Гостиного двора собственный книжный магазин. Уже одно местоположение магазина служило ему отличной рекламой, поскольку витрины выходили прямо на Невский проспект. Соединив две соседние лавки в одно помещение, Вольф оборудовал его на европейский лад, чем привлек немало посетителей. О популярности, которую быстро приобрел новый магазин, можно судить по результату шутливого спора писателей С. В. Максимова, Н. А. Некрасова и М. Е. Салтыкова-Щедрина. Максимов уверял друзей в том, что любой извозчик по указанию: «Поезжай к Маврикию Осиповичу» довезет их до магазина Вольфа, и выиграл пари. Известно, что за четверть века работы общий оборот только этого петербургского магазина составил 6 млн рублей серебром.

Свою типографию Маврикий Осипович открыл в 1856 г. Впоследствии он получил право комиссионной поставки в Россию полиграфического оборудования и «всех вообще принадлежностей типографского, словолитного и литографского искусства и переплетного мастерства», стал заказывать шрифты в Европе и Америке. Первоначально в его типографии работало всего два станка, через 10 лет их число утроилось и появились три типографские машины, которые обслуживало около сорока рабочих. Политипажи печатались машинами, была введена стереотипия. В 1870 г. появились две паровые машины, число рабочих достигло ста человек. В то же время произошло слияние с типографией В. И. Головина, а в 1878 г. была приобретена лучшая словолитная мастерская «Ревильон и К°». В следующем году Вольф перевел типографию в новое просторное помещение на 16-ю линию Васильевского острова. Здесь Вольф разместил полтора десятка типографских машин и 7 паровых станков.

Маврикий Осипович брался печатать все, что «прилично и выгодно». Начав со скромного ассортимента изданий польских авторов (Крашевского, Корженевского, Качковского, Мицкевича), дебютант исключительно быстро превратился в «первого русского книжного миллионера», в «законодателя мод» на книжном рынке, к мнению которого прислушивались конкуренты. Издания Вольфа, благодаря налаженной им системе книготорговли, доходили до отдаленных уголков России, что позволило Н. С. Лескову шутливо сказать: «Маврикий – единственный царь русской книги. Его армия разбросана от Якутска до Варшавы, от Риги до Ташкента, в его руках судьба литературы…»

Современное оборудование позволило ему первым в стране приступить к систематическому изданию дорогих подарочных изданий – роскошных фолиантов, тисненных золотом и богато иллюстрированных. Каждое такое издание представляло собой незаурядное произведение оформительского искусства, а художественный вкус руководителя издательства и его работников позволял им избежать столь часто встречавшегося смешения стилей, чем грешили многие книжные «дизайнеры» того времени. Мастера типографии Вольфа использовали как русский, так и европейский опыт печатников – и с тем, и с другим Маврикий Осипович был хорошо знаком. К тому же иногда ему удавалось добыть у европейских коллег эксклюзивные клише. Так, для подготовки к набору сказок Шарля Перро из Парижа были получены подлинные деревянные доски с гравюрами Гюстава Доре, что позволило выпустить «вполне высококачественное», по мнению академика А. А. Сидорова, издание. С иллюстрациями того же мастера была выпущена и «Божественная комедия» Данте, и монументальная Библия.

На протяжении всей своей деятельности Маврикий Осипович внимательно следил за ситуацией на рынке и брался за издание той или иной книги лишь в том случае, если оно гарантировало прибыль. Этого принципа он придерживался независимо от тематики и назначения изданий (роскошно оформленные книги для состоятельных людей, массовые издания художественной литературы, учебники и т. п.). Вместе с тем, такой чисто коммерческий подход оказал серьезное воздействие на развитие просвещения в России.

Постоянно анализируя статистику продаж своих книжных магазинов, Маврикий Осипович прислушивался и приспосабливался ко вкусам и требованиям своих потребителей. Однако от издания книг, которые могли бы повредить репутации солидного издательства, Вольф был далек: он не шел на поводу у низменных вкусов публики, тщательно контролируя содержание рукописей. Обходя «острые углы» в общении с цензурой, издатель постоянно расширял диапазон своей книжной продукции.

Авторитет Маврикия Осиповича часто являлся определяющим фактором в принятии властями положительного решения об открытии того или иного журнала. Так, в апреле 1860 г. в Санкт-Петербургский цензурный комитет поступило прошение «книгопродавца М. Вольфа и коллежского асессора А. Разина о дозволении им издавать журнал “Вокруг света”». Вместе с прошением была представлена программа, в которой издатель и редактор писали: «Главная забота редакции будет состоять в том, чтобы постоянно давать статьи занимательные, изложенные очень популярно и просто, иногда в виде повести или путевых записок и всегда в форме, доступной для лиц, занимающихся не специально землеведением и естественными науками, для юношества, для молодых людей и для девиц». Прошение Вольфа из Петербургского цензурного комитета перекочевало в Главное управление цензуры, и там через месяц было принято решение: «Разрешить издание вышеупомянутого журнала по представленной программе, но с тем, чтобы из программы был исключен политический отдел». Кроме журнала «Вокруг света» Маврикий Осипович принимал участие в выпуске популярного в то время «Заграничного вестника».

Вольф первым начал издавать серии книг для юношества, учитывая психологические особенности возрастного детского восприятия. Чаще всего детские книги выпускались по типу немецких и французских «подарочных изданий» и группировались в серии: «Зеленая библиотека», «Розовая библиотека», «Нравственные романы для юношества» и др. В «Золотой библиотеке» впервые в России были опубликованы: «Приключения Тома Сойера» М. Твена, «Робинзон Крузо» Д. Дефо, «Путешествия Гулливера» Дж. Свифта, «Без семьи» Г. Мало, «Лучшие сказки» X. Андерсена, «Избранные сказки» братьев Гримм. Для детей же издавались собрания сочинений В. Скотта, Ж. Верна, Ф. Купера, И. И. Лажечникова и др. Особое внимание Маврикий Осипович уделял изданию детских журналов, среди которых наибольшей популярностью пользовалось «Задушевное слово», впервые увидевшее свет в 1877 г.

Для состоятельных читателей предназначались однотомные (более 1 тыс. страниц) собрания сочинений великих русских писателей – А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, В. Г. Белинского, Н. В. Гоголя, В. А. Жуковского. Каждая книга содержала жизнеописание писателя и много иллюстраций, выполненных в технике ксилографии. Почти в каждом интеллигентном доме Петербурга, Москвы, любого губернского города стояли на полках томики в красном коленкоровом переплете с рельефным тиснением на нем – из вольфовской «Библиотеки знаменитых писателей». Не забывал российский издатель и о научных работниках. Для них были выпущены солидные труды по философии, истории, социологии: «История цивилизации в Англии» Г. Бокля, «История новой философии» К. Фишера, «Учение о происхождении видов Ч. Дарвина», «История свечи» М. Фарадея, многотомная «Всемирная история» Ф. Шлоссера.

Большой заслугой М. О. Вольфа было предпринятое им в 1877 г. монументальное издание «Живописная Россия. Отечество наше в его земельном, историческом, племенном, экономическом и бытовом значении», едва ли не самый мощный географический издательский проект в отечественной истории. Проект был завершен только в начале XX в. Для его редактирования были привлечены: ученый и путешественник П. П. Семенов-Тян-Шанский, литературовед и библиограф С. А. Венгеров, известный историк Н. И. Костомаров, писатель В. И. Немирович-Данченко и многие знаменитые ученые. Издание представляло собой

16 книг, собранных в 11 богато оформленных томах большого формата, и содержало оттиски около 4,5 тыс. гравюр, вырезанных вручную на дереве.

Свободно владея основными европейскими языками, Вольф внимательно следил за книговедческой и библиографической литературой. Он и сам не был чужд занятиям библиографией. Составленный им лично каталог французских книг по всем отраслям знания, пользующихся спросом, выписывали даже за границей. Под руководством петербургского предпринимателя было издано около 200 каталогов, а также множество рекламных листовок и проспектов. В частности, каталог немецких книг, выпущенных с начала века, составили два его сотрудника, в будущем известные издатели – Г. Гоппе и А. Маркс.

В общей сложности за время своей издательской деятельности Вольф выпустил около пяти тысяч названий книг тиражом более 20 млн экземпляров. Однако его заслуга состоит не в поражающем воображение количестве томов.

По сути дела, Маврикий Осипович внедрил в широкие массы новую для России книжную продукцию, например научно-популярную литературу. Фактически им были созданы целые разделы литературы, вроде детской, введена в практику цветная печать и тому подобное. До него все это существовало в зачаточном виде. Он многое сделал, чтобы книга стала доступной для среднего класса русских читателей, поднял ее культуру до общеевропейского уровня и внедрил множество других полезных начинаний в области книгопроизводства.

В 1882 г. Маврикий Осипович реорганизовал свое предприятие, основав издательство на паях «Товарищество М. О. Вольфа». Основными пайщиками, помимо самого издателя, стали его жена и сыновья – Александр, Евгений и Людвиг. Однако в этом составе издательство просуществовало не долго: 19 февраля 1883 г. знаменитый книготорговец и издатель умер. Похоронили его на Смоленском лютеранском кладбище Санкт-Петербурга.

После смерти создателя фирмы ее издательская деятельность сохранялась такой же, какой была при его жизни. По-прежнему издавались и переводились книги для детей и юношества, печатались детские журналы, беллетристика, научно-популярная и религиозно-нравственная литература, книги по технике, естественным наукам и сельскому хозяйству.