Русская любовная лирика

Русская любовная лирика. Вторая половина XIX – первая половина XX века

Алексей Константинович Толстой

1817–1875

«Средь шумного бала, случайно…»

Средь шумного бала, случайно,В тревоге мирской суеты,Тебя я увидел, но тайнаТвои покрывала черты;Лишь очи печально глядели,А голос так дивно звучал,Как звон отдаленной свирели,Как моря играющий вал.Мне стан твой понравился тонкийИ весь твой задумчивый вид,А смех твой, и грустный и звонкий,С тех пор в моем сердце звучит.В часы одинокие ночиЛюблю я, усталый, прилечь —Я вижу печальные очи,Я слышу веселую речь,И грустно я так засыпаю,И в грезах неведомых сплю…Люблю ли тебя – я не знаю,Но кажется мне, что люблю!

1851

«Не ветер, вея с высоты…»

Не ветер, вея с высоты,Листов коснулся ночью лунной —Моей души коснулась ты:Она тревожна, как листы,Она, как гусли, многострунна!Житейский вихрь ее терзалИ сокрушительным набегом,Свистя и воя, струны рвалИ заносил холодным снегом;Твоя же речь ласкает слух,Твое легко прикосновенье,Как от цветов летящий пух,Как майской ночи дуновенье…

<1851 или 1852 (?)>

«Слеза дрожит в твоем ревнивом взоре…»

Слеза дрожит в твоем ревнивом взоре —О, не грусти, ты все мне дорога!Но я любить могу лишь на просторе —Мою любовь, широкую, как море,Вместить не могут жизни берега.Когда Глагола творческая силаТолпы миров воззвала из ночи,Любовь их все, как солнце, озарила,И лишь на землю к нам ее светилаНисходят порознь редкие лучи.И, порознь их отыскивая жадно,Мы ловим отблеск вечной красоты;Нам вестью лес о ней шумит отрадной,О ней поток гремит струею хладнойИ говорят, качаяся, цветы.И любим мы любовью раздробленнойИ тихий шепот вербы над ручьем,И милой девы взор, на нас склоненный,И звездный блеск, и все красы вселенной,И ничего мы вместе не сольем.Но не грусти, земное минет горе,Пожди еще – неволя недолга, —В одну любовь мы все сольемся вскоре,В одну любовь, широкую как море,Что не вместят земные берега!

<1858>

«С тех пор как я один, с тех пор как ты далеко…»

С тех пор как я один, с тех пор как ты далеко,В тревожном полусне когда забудусь я,Светлей моей души недремлющее окоИ близость явственней духовная твоя.Сестра моей души, с улыбкою участьяТвой тихий, кроткий лик склоняется ко мне,И я, исполненный мучительного счастья,Любящий чую взор в тревожном полусне.О, если в этот час ты также им объята,Мы думою, скажи, проникнуты ль однойИ видится ль тебе туманный образ брата,С улыбкой грустною склоненный над тобой?

<1858>

«Осень. Обсыпается весь наш бедный сад…»

Осень. Обсыпается весь наш бедный сад,Листья пожелтелые по ветру летят;Лишь вдали красуются, там на дне долин,Кисти ярко-красные вянущих рябин.Весело и горестно сердцу моему,Молча твои рученьки грею я и жму,В очи тебе глядючи, молча слезы лью,Не умея высказать, как тебя люблю!

<1858>

«На нивы желтые нисходит тишина…»

На нивы желтые нисходит тишина,В остывшем воздухе от меркнущих селений,Дрожа, несется звон… Душа моя полнаРазлукою с тобой и горьких сожалений.И каждый мой упрек я вспоминаю вновь,И каждое твержу приветливое слово,Что мог бы я сказать тебе, моя любовь,Но что внутри себя я схоронил сурово.

<1862>

«То было раннею весной…»

То было раннею весной,Трава едва всходила,Ручьи текли, не парил зной,И зелень рощ сквозила;Труба пастушья поутруЕще не пела звонко,И в завитках еще в боруБыл папоротник тонкий;То было раннею весной,В тени берез то было,Когда с улыбкой предо мнойТы очи опустила…То на любовь мою в ответТы опустила вежды —О жизнь! О лес! О солнца свет!О юность! О надежды!И плакал я перед тобой,На лик твой глядя милый, —То было раннею весной,В тени берез то было!То было в утро наших лет —О счастие! О слезы!О лес! О жизнь! О солнца свет!О свежий дух березы!

Май 1871

Алексей Ермилович Разоренов

1819–1891

«Не брани меня, родная…»

Не брани меня, родная,Что я так люблю его,Скучно, скучно, дорогая,Жить одной мне без него.Я не знаю, что такоеВдруг случилося со мной,Что так рвется ретивоеИ терзается тоской.Все оно во мне изныло,Вся горю я, как в огне,Все немило, все постыло,И страдаю я по нем.В ясны дни и темны ночи,И во сне и наявуСлезы мне туманят очи,Все летела б я к нему.Мне не нужны все наряды,Ленты, камни и парчи,Кудри молодца и взглядыСердце бедное зажгли.Сжалься, сжалься же, родная,Перестань меня бранить,Знать, судьба моя такая,Что должна его любить.

1880

Яков Петрович Полонский

1819–1898

Колокольчик

Улеглася метелица… путь озарен…Ночь глядит миллионами тусклых очей…Погружай меня в сон, колокольчика звон!Выноси меня, тройка усталых коней!Мутный дым облаков и холодная дальНачинают яснеть; белый призрак луныСмотрит в душу мою – и былую печальНаряжает в забытые сны.То вдруг слышится мне – страстный голос поет,С колокольчиком дружно звеня:«Ах, когда-то, когда-то мой милый придет —Отдохнуть на груди у меня!У меня ли не жизнь!.. чуть заря на стеклеНачинает лучами с морозом играть,Самовар мой кипит на дубовом столе,И трещит моя печь, озаряя в угле,За цветной занавеской кровать!..У меня ли не жизнь!.. ночью ль ставень открыт,По стене бродит месяца луч золотой,Забушует ли вьюга – лампада горит,И, когда я дремлю, мое сердце не спитВсе по нем изнывая тоской».То вдруг слышится мне, тот же голос поет,С колокольчиком грустно звеня:«Где-то старый мой друг?.. Я боюсь, он войдетИ, ласкаясь, обнимет меня!Что за жизнь у меня! и тесна, и темна,И скучна моя горница; дует в окно.За окошком растет только вишня одна,Да и та за промерзлым стеклом не виднаИ, быть может, погибла давно!..Что за жизнь!.. полинял пестрый полога цвет,Я больная брожу и не еду к родным,Побранить меня некому – милого нет,Лишь старуха ворчит, как приходит сосед,Оттого, что мне весело с ним!..»

1854

Утрата

Когда предчувствием разлукиМне грустно голос ваш звучал,Когда, смеясь, я ваши рукиВ моих руках отогревал,Когда дорога яркой дальюМеня манила из глуши —Я вашей тайною печальюГордился в глубине души.Перед непризнанной любовьюЯ весел был в прощальный час,Но – Боже мой! с какою больюВ душе очнулся я без вас!Какими тягостными снамиТомит, смущая мой покой,Все недосказанное вамиИ недослушанное мной!Напрасно голос ваш приветныйЗвучал мне, как далекий звон,Из-за пучины: путь заветныйМне к вам навеки прегражден, —Забудь же, сердце, образ бледный,Мелькнувший в памяти твоей,И вновь у жизни, чувством бедной,Ищи подобья прежних дней!

1857

Поцелуй

И рассудок, и сердце, и память губя,Я недаром так жарко целую тебя —Я целую тебя и за ту, перед кемЯ таил мои страсти – был робок и нем,И за ту, что меня обожгла без огня,И смеялась, и долго терзала меня.И за ту, чья любовь мне была бы щитом,Да, убитая, спит под могильным крестом.Все, что в сердце моем загоралось для них,Догорая, пусть гаснет в объятьях твоих.

<1863>

«Заплетя свои темные косы венцом…»

Заплетя свои темные косы венцом,Ты напомнила мне полудетским лицомВсе то счастье, которым мы грезим во сне,Грезы детской любви ты напомнила мне.Ты напомнила мне зноем темных очейЛучезарные тени восточных ночей —Мрак цветущих садов – бледный ликпри луне, —Бури первых страстей ты напомнила мне.Ты напомнила мне много милых тенейПростотой, темным цветом одежды твоей.И могилу, и слезы, и бред в тишинеОдиноких ночей ты напомнила мне.Все, что в жизни с улыбкой навстречу мне шло,Все, что время навек от меня унесло,Все, что гибло, и все, что стремилосьлюбить, —Ты напомнила мне. – Помоги позабыть!

14 сентября 1864

Афанасий Афанасьевич Фет

1820–1892

«Не отходи от меня…»

Не отходи от меня,Друг мой, останься со мной.Не отходи от меня:Мне так отрадно с тобой…Ближе друг к другу, чем мы, —Ближе нельзя нам и быть;Чище, живее, сильнейМы не умеем любить.Если же ты – предо мной,Грустно головку склоня, —Мне так отрадно с тобой:Не отходи от меня!

1842

«На заре ты ее не буди…»

На заре ты ее не буди,На заре она сладко так спит;Утро дышит у ней на груди,Ярко пышет на ямках ланит.И подушка ее горяча,И горяч утомительный сон,И, чернеясь, бегут на плечаКосы лентой с обеих сторон.А вчера у окна ввечеруДолго, долго сидела онаИ следила по тучам игру,Что скользя затевала луна.И чем ярче играла луна,И чем громче свистал соловей,Все бледней становилась она,Сердце билось больней и больней.Оттого-то на юной груди,На ланитах так утро горит.Не буди ж ты ее, не буди,На заре она сладко так спит!

<1842>

«Шепот, робкое дыханье…»

Шепот, робкое дыханье,Трели соловья,Серебро и колыханьеСонного ручья.Свет ночной, ночные тени,Тени без конца.Ряд волшебных измененийМилого лица.В дымных тучках пурпур розы,Отблеск янтаря,И лобзания, и слезы,И заря, заря!..

<1850>

«Какие-то носятся звуки…»

Какие-то носятся звукиИ льнут к моему изголовью.Полны они томной разлуки,Дрожат небывалой любовью…Казалось бы, что ж? ОтзвучалаПоследняя нежная ласка,По улице пыль пробежала,Почтовая скрылась коляска…И только… Но песня разлукиНесбыточной дразнит любовью,И носятся светлые звуки,И льнут к моему изголовью…

<1853>

«Только встречу улыбку твою…»

Только встречу улыбку твоюИли взгляд уловлю твой отрадный, —Не тебе песнь любви я пою,А твоей красоте ненаглядной.Про певца по зарям говорят,Будто розу влюбленною трельюВосхвалять неумолчно он радНад душистой ее колыбелью.Но безмолвствует, пышно-чиста,Молодая владычица сада:Только песне нужна красота,Красоте же и песен не надо.

<1873>

«Сияла ночь. Луной был полон сад. Лежали…»

Сияла ночь. Луной был полон сад. ЛежалиЛучи у наших ног в гостиной без огней.Рояль был весь раскрыт, и струны в немдрожали,Как и сердца у нас за песнию твоей.Ты пела до зари, в слезах изнемогая,Что ты одна – любовь, что нет любви иной,И так хотелось жить, чтоб, звука не роняя,Тебя любить, обнять и плакать над тобой.И много лет прошло, томительных и скучных,И вот в тиши ночной твой голос слышу вновь,И вееет, как тогда, во вздохах этих звучных,Что ты одна – вся жизнь, что ты одна —любовь.Что нет обид судьбы и сердца жгучей муки,А жизни нет конца, и цели нет иной,Как только веровать в рыдающие звуки,Тебя любить, обнять и плакать над тобой!

2 августа 1877

«Я тебе ничего не скажу…»

Я тебе ничего не скажу,Я тебя не встревожу ничуть,И о том, что я молча твержу,Не решусь ни за что намекнуть.Целый день спят ночные цветы,Но лишь солнце за рощу зайдет,Раскрываются тихо листы,И я слышу, как сердце цветет.И в больную усталую грудьВеет влагой ночной… я дрожу.Я тебя не встревожу ничуть,Я тебе ничего не скажу.

2 сентября 1885

«Нет, я не изменил. До старости глубокой…»

Нет, я не изменил. До старости глубокойЯ тот же преданный, я раб твоей любви,И старый яд цепей, отрадный и жестокий,Еще горит в моей крови.Хоть память и твердит, что между нас могила,Хоть каждый день бреду томительнок другой, —Не в силах верить я, чтоб ты меня забыла,Когда ты здесь, передо мной.Мелькнет ли красота иная на мгновенье,Мне чудится, вот-вот тебя я узнаю;И нежности былой я слышу дуновенье,И, содрогаясь, я пою.

2 февраля 1887

«Когда читала ты мучительные строки…»

Когда читала ты мучительные строки,Где сердца звучный пыл сиянье льет кругомИ страсти роковой вздымаются потоки, —Не вспомнила ль о чем?Я верить не хочу! Когда в степи, как диво,В полночной темноте безвременно горя,Вдали перед тобой прозрачно и красивоВставала вдруг заря.И в эту красоту невольно взор тянуло,В тот величавый блеск за темный весьпредел, —Ужель ничто тебе в то время не шепнуло:Там человек сгорел!

15 февраля 1887

Алексей Михайлович Жемчужников

1821–1908

«Странно! мы почти что незнакомы…»

Странно! мы почти что незнакомы —Слова два при встречах и поклон…А ты знаешь ли? К тебе влекомыйСердцем, полным сладостной истомы, —Странно думать! – я в тебя влюблен!Чем спасусь от этой я напасти?..Так своей покорна ты судьбе,Так в тебе над сердцем много власти…Я ж, безумный, думать о тебеНе могу без боли и без страсти…

1856

«Если б ты видеть могла мое горе…»

Если б ты видеть могла мое горе —Как ты жалела б меня!Праздник встречать мне приходится вскореНашего лучшего дня…Словно мне вести грозят роковые,Словно я чую беду…Милая, как же наш праздник впервыеЯ без тебя проведу?В день незабвенный союза с тобою —Счастья погибшего день —Буду вотще моей скорбной мольбоюЗвать твою грустную тень.Пусто мне будет. В безмолвьи глубокомГлухо замрет мой призыв…Ты не потужишь о мне, одиноком,Нашу любовь позабыв.Я же, томим безутешной кручиной,Помню, чем праздник наш был…Жизни с тобой я черты ни единой,Друг мой, еще не забыл.

24 февраля 1876

Аполлон Николаевич Майков

1821–1897

«Порывы нежности обуздывать умея…»

Порывы нежности обуздывать умея,На ласки ты скупа. Всегда собой владея,Лелеешь чувство ты в безмолвии, в тиши;В святилище больной, тоскующей души…Я знаю, страсть в тебе питается слезами.Когда ж, измучена ревнивыми мечтами,Сомненья, и тоску, и гордость победя,Отдашься сердцу ты, как слабое дитя,И жмешь меня в своих объятиях, рыдая, —Я знаю, милый друг, не может так другаяЛюбить, как ты! Нет слов милее слов твоих.Нет искреннее слез и клятв твоих немых,Красноречивее – признанья и укора,Признательнее нет и глубже нету взора,И нет лобзания сильнее твоего,Которым бы сказать душа твоя желала,Как много любишь ты, как много ты страдала.

1852

«Точно голубь светлою весною…»

Точно голубь светлою весною,Ты веселья нежного полна,В первый раз, быть может, всей душоюДолго сжатой страсти предана…И меж тем, как музыкою счастьяУпоен, хочу я в тишинеЭтот миг, как луч среди ненастья,Охватить душой своей вполне.И молчу, чтоб не терять ни звука,Что дрожат в сердцах у нас с тобой, —Вижу вдруг – ты смолкла, в сердце мука,И слеза струится за слезой.На мольбы сказать мне, что прониклоВ грудь твою, чем сердце сражено,Говоришь: ты к счастью не привыклаИ страшит тебя – к добру ль оно?..Ну, так что ж? Пусть снова идут грозы!Солнце вновь вослед проглянет им,И тогда страдания и слезыМы опять душой благословим.

1855

Голос в лесу

Давно какой-то девы пеньеВ лесу преследует меня,То замирая в отдаленье,То гулко по лесу звеня.И, возмущен мечтой лукавой,Смотрю я в чащу, где средь мглыБлестят на солнце листья, травыИ сосен красные стволы.Идти ль за девой молодою?Иль сохранить, в душе тая,Тот милый образ, что мечтоюПод чудный голос создал я?..

1856

Николай Алексеевич Некрасов

1821–1877/78

«Да, наша жизнь текла мятежно…»

Да, наша жизнь текла мятежно,Полна тревог, полна утрат,Расстаться было неизбежно —И за тебя теперь я рад!Но с той поры как все кругом меня пустынно!Отдаться не могу с любовью ничему,И жизнь скучна, и время длинно,И холоден я к делу своему.Не знал бы я, зачем встаю с постели,Когда б не мысль: авось и прилетелиСегодня наконец заветные листы,В которых мне расскажешь ты:Здорова ли? что думаешь? легко лиПод дальним небом дышится тебе,Грустишь ли ты, жалея прежней доли,Охотно ль повинуешься судьбе?Желал бы я, чтоб сонное забвеньеНа долгий срок мне на душу сошло,Когда б мое воображеньеБлуждать в прошедшем не могло…Прошедшее! его волшебной властиПокорствуя, переживаю вновьИ первое движенье страсти,Так бурно взволновавшей кровь,И долгую борьбу с самим собою,И не убитую борьбою,Но с каждым днем сильней кипевшую любовь.Как долго ты была сурова,Как ты хотела верить мне,И как и верила, и колебалась снова,И как поверила вполне!(Счастливый день! Его я отличаюВ семье обыкновенных дней;С него я жизнь мою считаю,Я праздную его в душе моей!)Я вспомнил все… одним воспоминаньем,Одним прошедшим я живу —И то, что в нем казалось нам страданьем, —И то теперь я счастием зову…А ты?.. ты так же ли печали предана?..И так же ли в одни воспоминаньяСредь добровольного изгнаньяТвоя душа погружена?Иль новая роскошная природа,И жизнь кипящая, и полная свободаТебя невольно увлекли?И позабыла ты вдалиВсе, чем мучительно и сладко так пороюМы были счастливы с тобою?Скажи! я должен знать… Как странно я люблю!Я счастия тебе желаю и молю,Но мысль, что и тебя гнетет тоска разлуки,Души моей смягчает муки…

1850

«Я не люблю иронии твоей…»

Я не люблю иронии твоей.Оставь ее отжившим и не жившим,А нам с тобой, так горячо любившим,Еще остаток чувства сохранившим, —Нам рано предаваться ей!Пока еще застенчиво и нежноСвидание продлить желаешь ты,Пока еще кипят во мне мятежноРевнивые тревоги и мечты —Не торопи развязки неизбежной!И без того она не далека:Кипим сильней, последней жаждой полны,Но в сердце тайный холод и тоска…Так осенью бурливее река,Но холодней бушующие волны…

1850

«О письма женщины, нам милой!..»

О письма женщины, нам милой!От вас восторгам нет числа,Но в будущем душе унылойГотовите вы больше зла.Когда погаснет пламя страстиИли послушаетесь выБлагоразумья строгой властиИ чувству скажете: увы! —Отдайте ей ее посланьяИль не читайте их потом,А то нет хуже наказанья,Как задним горевать числом.Начнешь с усмешкою ленивой,Как бред невинный и пустой,А кончишь злобою ревнивойИли мучительной тоской…О ты, чьих писем много, многоВ моем портфеле берегу!Подчас на них гляжу я строго,Но бросить в печку не могу.Пускай мне время доказало,Что правды в них и проку мало,Как в праздном лепете детей,Но и теперь они мне милы —Поблекшие цветы с могилыПогибшей юности моей!

1852

Прости

Прости! Не помни дней паденья,Тоски, унынья, озлобленья, —Не помни бурь, не помни слез,Не помни ревности угроз!Но дни, когда любви светилоНад нами ласково всходилоИ бодро мы свершали путь, —Благослови и не забудь!

1856

Аполлон Александрович Григорьев

1822–1864

Из цикла «Борьба»

«Я ее не люблю, не люблю…»

Я ее не люблю, не люблю…Это – сила привычки случайной!Но зачем же с тревогою тайнойНа нее я смотрю, ее речи ловлю?Что мне в них, в простодушных речахТихой девочки с женской улыбкой?Что в задумчиво-робко смотрящих очахЭтой тени воздушной и гибкой?Отчего же – и сам не пойму —Мне при ней как-то сладко и больно,Отчего трепещу я невольно,Если руку ее на прощанье пожму?Отчего на прозрачный румянец ланитЯ порою гляжу с непонятною злостьюИ боюсь за воздушную гостью,Что, как призрак, она улетит.И спешу насмотреться, и жадно ловлюМелодически-милые, детские речи;Отчего я боюся и жду с нею встречи?..Ведь ее не люблю я, клянусь, не люблю.

<1853, 1857>

«Я измучен, истерзан тоскою…»

Я измучен, истерзан тоскою…Но тебе, ангел мой, не скажуНикогда, никогда, отчего я,Как помешанный, днями брожу.Есть минуты, что каждое словоМне отрава твое и что радЯ отдать всё, что есть дорогого,За пожатье руки и за взгляд.Есть минуты мучений и злобы,Ночи стонов безумных таких,Что, бог знает, не сделал чего бы,Лишь упасть бы у ног у твоих.Есть минуты, что я не умеюСкрыть безумия страсти своей…О, молю тебя – будь холоднее,И меня и себя пожалей!

1857

«Прощай, прощай! О, если б знала ты…»

Прощай, прощай! О, если б знала ты,Как тяжело, как страшно это слово…От муки разорваться грудь готова,А в голове больной бунтуют сноваОдна другой безумнее мечты.Я гнал их прочь, обуздывая властьюМоей любви глубокой и святой;В борьбу и в долг я верил, веря счастью;Из тьмы греха исторгнут чистой страстью,Я был царем над ней и над собой.Я, мучася, ревнуя и пылая,С тобою был спокоен, чист и тих,Я был с тобою свят, моя святая!Я не роптал – главу во прах склоняя,Я горько плакал о грехах своих.Прощай! прощай!.. Вновь осужден узнать яНа тяжкой жизни тяжкую печатьНе смытого раскаяньем проклятья…Но, испытавший сердцем благодать, яТеперь иду безропотно страдать.

1857

«Мой ангел света! Пусть перед тобою…»

Мой ангел света! Пусть перед тобоюСтихает всё, что в сердце накипит;Немеет всё, что без тебя пороюДуше тревожной речью говорит.Ты знаешь всё… Когда благоразумной,Холодной речью я хочу облечь,Оледенить души порыв безумный —Лишь для других не жжется эта речь!Ты знаешь всё… Ты опускаешь очи,И долго их не в силах ты поднять,И долго ты темней осенней ночи,Хоть никому тебя не разгадать.Один лишь я в душе твоей читаю,Непрошенный, досадный чтец порой…Ты знаешь всё… Но я, я также знаюВсё, что живет в душе твоей больной.И я и ты равно друг друга знаем,А между тем наедине молчим,И я и ты – мы поровну страдаемИ скрыть равно страдание хотим.Не видясь, друг о друге мы не спросимНи у кого, хоть спросим обо всем;При встрече взгляда лишнего не бросим,Руки друг другу крепче не пожмем.В толпе ли шумной встретимся с тобою,Под маскою ль подашь ты руку мне —Нам тяжело идти рука с рукою,Как тяжело нам быть наедине.И чинны ледяные наши речи,Хоть, кажется, молчать нет больше сил,Хоть так и ждешь, что в миг подобной встречиВсё выскажешь, что на сердце таил.А между тем, и ты и я – мы знаем,Что мучиться одни осуждены,И чувствуем, что поровну страдаем,На жизненном пути разделены.Молились мы молитвою единой,И общих слез мы знали благодать:Тому, кто раз встречался с половинойСвоей души, – иной не отыскать!

1857

«О, говори хоть ты со мной…»

О, говори хоть ты со мной,Подруга семиструнная!Душа полна такой тоской,А ночь такая лунная!Вон там звезда одна горитТак ярко и мучительно,Лучами сердце шевелит,Дразня его язвительно.Чего от сердца нужно ей?Ведь знает без того она,Что к ней тоскою долгих днейВся жизнь моя прикована…И сердце ведает мое,Отравою облитое,Что я впивал в себя ееДыханье ядовитое…Я от зари и до зариТоскую, мучусь, сетую…Допой же мне – договориТы песню недопетую.Договори сестры твоейВсе недомолвки странные…Смотри: звезда горит ярчей…О, пой, моя желанная!И до зари готов с тобойВести беседу эту я…Договори лишь мне, допойТы песню недопетую!

<1857>

Из «Импровизаций странствующего романтика»

«Твои движенья гибкие…»

Твои движенья гибкие,Твои кошачьи ласки,То гневом, то улыбкоюСверкающие глазки…То лень в тебе небрежная,То – прыг! поди лови!И дышит речь мятежнаяВсей жаждою любви.Тревожная загадочностьИ ледяная чинность,То страсти лихорадочность,То детская невинность,То мягкий и ласкающийВзгляд бархатных очей,То холод ужасающийЯзвительных речей.Любить тебя – мучение,А не любить – так вдвое…Капризное творение,Я полон весь тобою.Мятежная и странная —Морская ты волна,Но ты, моя желанная,Ты киской создана.И пусть под нежной лапкоюКошачьи когти скрыты —А все ж тебя в охапку яСхватил бы, хоть пищи ты…Что хочешь, делай ты со мной,Царапай лапкой больно,У ног твоих я твой, я твой —Ты киска – и довольно.Готов я все мученияТерпеть, как в стары годы,От гибкого творенияИз кошачьей породы.Пусть вечно когти разгляжу,Лишь подойду я близко.Я по тебе с ума схожу,Прелестный друг мой – киска!

6 февраля 1858, Città dei Fiori

Иван Саввич Никитин

1824–1861

«Как мне легко, как счастлив я в тот миг…»

Как мне легко, как счастлив я в тот миг,Когда, мой друг, речам твоим внимаюИ кроткую любовь в очах твоих,Задумчивый, внимательно читаю!Тогда молчит тоска в моей грудиИ нет в уме холодной укоризны.Не правда ли, мгновения любвиЕсть лучшие мгновенья нашей жизни!Зато, когда один я остаюсьИ о судьбе грядущей размышляю,Как глубоко я грусти предаюсь,Как много слез безмолвно проливаю!

1850