Британская империя

Наталья Беспалова

Загадки истории. Британская империя

Стоит Богатой Морячки домУ Северных ворот.Она рождает на свет бродягИ в земли заморские шлет.Одни утонут у берегов,Другие – от суши вдали;Мать услышит и снова шлет сыновейВо все концы земли.Редьярд Киплинг

Вступление

Британская империя включает в себя собственно Великобританию и все ее многочисленные колониальные владения. Это самое обширное государство из всех, когда-либо существовавших на нашей планете. В период своего наибольшего расширения Британская империя занимала одну четвертую часть земной суши. В официальное употребление это понятие вошло лишь в последней трети XIX века, но само явление сформировалось гораздо раньше.

Определить точные временные рамки существования Британской империи довольно сложно. Вероятно, ее истоки следует искать в блестящем царствовании «королевы-девственницы» Елизаветы I (1558–1603). Именно тогда Англия обзавелась превосходным военно-морским флотом и начала превращаться во владычицу морей. Чарльз Ховард, победитель «Непобедимой армады»; Френсис Дрэейк, обогнувший американский континент и объявивший западное побережье Северной Америки английскими владениями; Уолтер Рэли, поэт, политик, флотоводец и путешественник – эти люди, известные в истории как «морские волки Елизаветы», заложили фундамент будущего циклопического государства. Но если все же попытаться найти определенную точку отсчета в истории империи, таковой можно считать основание по инициативе сэра Уолтера Рэли колонии на острове Роанок – первого английского поселения в Америке. Это предприятие едва ли можно считать особенно успешным, судьба обитателей «потерянной колонии» и ныне считается одной из самых интригующих загадок американской истории. Но оно положило начало грандиозной экспансии англосаксов в заокеанские земли.

Рука об руку с колонизацией шло развитие плантационного хозяйства и, никуда не денешься, работорговли. На протяжении более чем двух веков и то и другое было важнейшим фактором британской экономики. Однако именно Англия была той страной, которая первая выступила с инициативой международного запрета на работорговлю.

Британской короне были подвластны земли на всех четырех обитаемых континентах и многочисленные острова во всех океанах. И все это благодаря отважным путешественникам-мореходам и землепроходцам. Наверное, одним из самых известных английских мореплавателей является капитан Джеймс Кук, совершивший в период с 1767-го по 1779 год три кругосветных путешествия для исследования Мирового океана. Большинство из составленных им карт по своей точности и аккуратности оставались непревзойденными на протяжении многих десятилетий и служили мореплавателям вплоть до второй половины XIX века. Во время плаваний капитан и его спутники пережили немало захватывающих приключений, а обстоятельства гибели Кука на Гавайских островах обросли со временем множеством мифов. Самая распространенная версия, что капитан был съеден дикими аборигенами. Но так ли это на самом деле?

Заокеанские владения открывали огромный простор честолюбию молодых англичан. Те, кому не светило ничего заманчивого на родине, могли попытать счастья в колониях. Недаром в финале романа «Дэвид Коперфильд» Диккенс отправляет всех несчастных и обиженных героев книги в Австралию, где они благополучно устраиваются и со временем становятся уважаемыми членами общества. Конечно, далеко не всем, кто отплывал за океан, сопутствовала удача. Но порой случались действительно ошеломляющие взлеты. Так, Сесил Родс, пятый сын приходского священника, стал в конце концов некоронованным королем Южной Африки. О том, каким образом он разбогател и достиг таких высот могущества, ходило множество самых фантастических слухов, которые охотно тиражировала пресса всех стран. Большинство из них были чистым вымыслом, но действительность ничуть не скучнее вымысла. Марк Твен писал об этой яркой и неоднозначной личности: «На его месте десятка полтора великих мира сего рухнуло бы со своих пьедесталов, а он и по сей день стоит на головокружительной высоте, под самым куполом неба, оставаясь чудом своего времени, загадкой нынешнего века, архангелом с крыльями – для одной половины мира и дьяволом с рогами – для другой».

Народы, подвластные британской короне, принадлежали к совершенно разным культурам, имели чрезвычайно причудливые, с точки зрения европейца, нравы и обычаи и представляли все известные историкам ступени развития общества. Для управления этим пестрым сообществом представители метрополии широко использовали уже существующие туземные структуры. И так сложилось, что британские колониальные офицеры нередко органично совмещали работу ученого-этнографа, историка или археолога с ремеслом политического разведчика и агента влияния. Реальные биографии этих людей обычно превосходят по увлекательности любой приключенческий роман. Такой была и жизнь полковника Томаса Эдварда Лоуренса, известного под романтическим именем Лоуренс Аравийский и ставшего одним из организаторов Великого арабского восстания 1916–1917 годов, направленного против турков.

Закат Британской империи наступил после Второй мировой войны. В наше время предпочитают говорить о Британском Содружестве наций. Но интерес к имперскому периоду в истории Великобритании не ослабевает. Хотя бы отчасти удовлетворить этот интерес и призвана эта книга.

1. «Потерянная колония» Роанок

Британские острова, долгое время бывшие на краю света, у оконечности Европы, сделались после Великих открытий отправной точкой плаваний к новым мирам.

Фернан Бродель

Вызов Испании

Как всем, без сомнения, известно, Христофор Колумб, вознамерившись достичь стран Востока, плывя на Запад, побывал при многих дворах, убеждая монархов снарядить экспедицию, но встретил понимание лишь у королевы Изабеллы Кастильской. По этой причине испанцы стали пионерами освоения Нового Света. Они уже подчинили себе немалые территории по ту сторону Атлантического океана, когда на богатства новооткрытых земель начали всерьез зариться и другие европейские государства. Англия, которой предстояло стать самым крупным колониальным хищником в истории, вступила в эту схватку довольно поздно.

Правда, Джованни Кабото, генуэзец на английской службе, более известный под именем Джон Кабот, достиг побережья Канады всего через пять лет после того, как Колумб высадился на островах Карибского моря. Кабот даже объявил открытую им Терранову владением английского короля, но далеко идущих последствий это событие не имело. Основоположник династии Тюдоров Генрих VII подарок по достоинству не оценил. Как ни парадоксально, островная Англия не имела в ту пору достаточно мощного военно-морского флота, чтобы всерьез думать о колониальной экспансии. Рыболовецкий флот, правда, был, и открытие Каботом Большой Ньюфаундлендской банки, где в неслыханном изобилии водится сельдь и треска, пришлось ко двору, а о прочих его открытиях как-то подзабыли. Даже сейчас о них больше известно из испанских источников, чем из английских.

Достаточно мощным флотом, чтобы бросать вызов властителям морей – Испании и Португалии, – Англия обзавелась в царствование внучки Генриха VII, королевы Елизаветы I. Не то чтобы ее дед вовсе не заботился о состоянии флота. Напротив, при нем активно строились и закупались торговые суда, но в правление Елизаветы была завершена начатая при ее отце, Генрихе VIII, работа над созданием первоклассного боевого корабля XVI века – английского галеона.

Вопрос упирался не только в техническую возможность той или иной европейской державы составить конкуренцию Испании на океанских просторах, проблема имела и чисто юридический аспект. В свое время, а именно в 1494 году, Испания и Португалия лихо поделили между собой все неоткрытые земли, проведя прямую линию с севера на юг через Атлантику, в ста лигах западнее островов Зеленого Мыса. Португалия, уже успешно колонизировавшая западное побережье Африки и открывшая для себя путь в Индийский океан, забирала себе все, что будет обнаружено к востоку от этой линии, Испания, проложившая себе путь в Новый Свет, претендовала на западные острова и континенты. Вопрос о шарообразности Земли тогда еще был дискуссионным, и провести вторую пограничную линию, дабы окончательно разделить мир на Испанское и Португальское полушарие, сразу не озаботились. Этот вопрос поставили лишь после путешествия Магеллана.

Римский Папа Юлий II освятил этот договор своим авторитетом в 1506-м, и прочие монархи это проглотили, занятые решением сиюминутных проблем. Но ближе к середине XVI века монополия двух пиренейских государств стала вызывать ропот. Первым возмутился король Франции Франциск I. Он поставил под сомнения подлинность подписанного Папой документа. Англия пошла более радикальным путем, отвергнув авторитет Папы вообще и создав независимую от Рима англиканскую церковь. Это произошло при Генрихе VIII, который умер в 1547 году. Затем трон шесть лет занимал малолетний Эдуард VI, умерший в шестнадцатилетнем возрасте. В 1547–1553 годах страна оставалась англиканской. В царствование старшей дочери Генриха VIII Марии случилось кратковременное, но памятное возвращение в лоно католицизма. Королева-католичка вразумляла заблудших столь энергично, что вошла в историю под именем Марии Кровавой. Елизавета, придя к власти в 1558 году, восстановила англиканскую церковь. Разумеется, Реформация затевалась не для того, чтобы оспорить пресловутый договор. Для такого шага было множество причин. Но возможность наплевать на испанскую монополию была очень приятным побочным эффектом, как сейчас говорят, дополнительным бонусом.

Важным шагом к превращению Англии во владычицу морей, предпринятом еще до восшествия на трон Елизаветы, было учреждение в 1551 году (при Эдуарде VI) Московской компании. Одним из ее учредителей был сын Джона Кабота Себастьян. Впрочем, изначально она не называлась Московской. Ее основатели намеревалась найти северо-восточный проход в Китай и таким образом разрушить торговую монополию Испании и Португалии. Обогнув Скандинавию, англичане смогли достичь Белого моря и войти в устье Северной Двины, где они были встречены монахами Николо-Карельского монастыря. Капитан Ричард Ченслор отправился в Москву, получил аудиенцию у царя Ивана Грозного и передал ему послание Эдуарда VI. Так был открыт еще один возможный путь движения товаров между Россией и Западной Европой. Царь в ответном письме разрешил торговать в России английским купцам, а в 1555 году выдал компании льготную грамоту. Это было уже в царствование Марии Кровавой.

Попытка идти дальше по северным морям и достичь таким образом Китая ни к чему не привела. Корабли компании не смогли проникнуть восточнее Обской губы. Сотрудничая с русскими царями, английские купцы осваивали новые для европейцев континентальные торговые пути в Персию и Бухару. Это приносило определенные дивиденды, но не делало Америку менее привлекательной для англичан.

Приобщение к выгодам колонизации Нового Света началось с малого. Поначалу англичане всего-то и хотели, что торговать с заокеанскими колониями на своих кораблях. Но король Испании им этого не позволял, желая держать всю трансокеанскую торговлю в своих руках. Предприимчивые английские мореходы обиделись, но не растерялись. Они перешли на положение контрабандистов, а там и до пиратства было рукой подать. Англичане принялись перехватывать в Атлантике испанские корабли с золотом и колониальными товарами, потом обнаглели и стали грабить поселения Нового Света. Прекрасная и добрая королева сперва поддерживала инициативу своих доблестных подданных негласно, потом, после того как в 1587 году война Испании была официально объявлена, им стали выдавать каперское свидетельство – документ, разрешавший морской разбой в отношении подданных враждебного государства. Впрочем, до начала войны англичане могли разжиться каперским свидетельством, позволяющим грабить испанцев, в Нидерландах.

Для обозначения подобного рода деятельности в литературе обычно используются термины «капер» или «приватир». «Пират» – более общее понятие, которое в зависимости от контекста может обозначать как морского разбойника на службе короны, так и грабителя, находящегося не в ладах с любыми правительствами. В Елизаветинскую эпоху пиратство органично совмещали с карьерой в королевском флоте.

Кадры подобрались отменные. «Морские волки Елизаветы» воистину вписали золотые страницы в историю мореплавания. Адмирал Френсис Дрейк открыл пролив своего имени и совершил второе в истории кругосветное путешествие, а все потому, что старался изыскать возможность атаковать с моря испанские поселения на Тихоокеанском побережье Америки, до которых подданные короля Филиппа добирались через Панамский перешеек. Во всяком случае таков был изначальный импульс. Потом он, возможно, втянулся и стал ставить перед собой все более широкие задачи. Джон Дэйвис, когда ему наскучил морской разбой в тропиках, отправился далеко на север и составил недурные карты Гренландии и Баффиновой земли. Мартин Фробишер в 70-е годы XVII века совершил три экспедиции в поисках Северо-Западного прохода из Атлантического океана в Тихий. Ричард Гренвилл, Уильям и Джон Хокинсы, Томас Кэвендиш, Хэмфри Гилберт – все они были отчаянно смелыми флотоводцами, пиратами, авантюристами, горячими патриотами и верными рыцарями ее величества.

Правдивая история первой колонии Виргиния

Пиратство пиратством, но Англия должна была обзавестись собственными колониями в Новом Свете. Хотя бы для того, чтобы отважным приватирам было где укрыться по ту сторону Атлантики. Да и вообще, почему все эти обширные и богатые земли должны достаться Испании? В полной мере эта мысль созрела к началу 80-х годов XVII века, но осуществить ее удалось не сразу. Основателем первой английской колонии в Америке считается сэр Уолтер Рэли – первая шпага Англии, флотоводец, землепроходец, лихой корсар, один из самых утонченных лирических поэтов своего блестящего века, философ, историк, фаворит королевы.

Я знать не знал, что делать мне с собой,Как лучше угодить моей богине:Идти в атаку иль трубить отбой,У ног томиться или на чужбине,Неведомые земли открывать,Скитаться ради славы или злата…Но память разворачивала вспять —Грозней, чем буря, – паруса фрегата.

Он был сыном небогатого дворянина из Девоншира. В шестнадцать лет отправился во Францию и принял участие в гражданской войне, сражаясь на стороне гугенотов и Генриха Наваррского, будущего французского короля Генриха IV. По возвращении Уолтер отправился в Оксфорд, но задержался там не слишком долго. Потом он перебрался в Лондон, где вскоре приобрел славу отчаянного дуэлянта. Тогда же обнаружились его поэтические таланты. В 1578 году он принимал участие в экспедиции в Новый Свет, а в 1580 году в военном походе в Ирландию. Согласно бытующей легенде, молодой человек впервые обратил на себя внимание Елизаветы, бросив ей под ноги свой роскошный алый плащ, чтобы королева не ступала по раскисшей грязи.

У сэра Уолтера имелся единоутробный старший брат по имени Хэмфри Гилберт. Его издавна занимала возможность для Англии совершить прыжок в Новый Свет и там закрепиться. Еще в 1566 году он пытался привлечь высочайшее внимание к своему проекту исследования северной части Америки. Тогда Елизавета его не поддержала. В ту пору Гилберт был нужнее в Ирландии. За подавление очередного ирландского восстания и весомый вклад в протестантскую колонизацию южной части Зеленого острова он в 1570 году был возведен в рыцарское достоинство и стал отныне именоваться сэром Хэмфри Гилбертом. Как видим, он имел заслуги перед короной, и эти заслуги ценили весьма высоко и до того, как его единоутробный брат сблизился с королевой. В 1577-м сэр Хэмфри выдвинул план по захвату рыболовных флотов Испании, Португалии и Франции, оккупации Санто-Доминго и Кубы, а также перехвату судов, перевозящих американское серебро в Испанию. А в следующем, 1678-м, он возглавил экспедицию, чтобы основать в Новом Свете английское поселение. С братом отправился и Уолтер, тогда еще не рыцарь и не фаворит. Однако в этом предприятии братьев постигла неудача. Сильный шторм не позволил даже приблизиться к американскому побережью, и корабли вынуждены были вернуться в Англию. Некоторые утверждают, что с этого момента у королевы возникло мнение, что затеям Гилберта не сопутствует удача.

Сэр Хэмфри смиряться с поражением, понятно, не хотел и всеми силами старался убедить королеву возобновить проект и оставить его руководителем. Младший брат, к тому времени занявший исключительное положение при дворе, всячески Гилберта поддерживал. В ожидании ответа королевы они, чтобы изыскать средства на новую экспедицию, стали продавать желающим земельные участки будущей колонии. Наконец королева поддалась уговорам. 16 марта 1583 года сэр Уолтер отправил сэру Хэмфри следующее письмо:

«Брат, посылаю тебе знак внимания Ее Величества: якорь, ведомый дамой, – ты увидишь сам. Кроме того, Ее Величество повелела мне передать твоей милости, что она желает тебе самой большой удачи и безопасности, как если бы она лично была там, чтобы посоветовать тебе позаботиться о себе как о человеке, к которому она благорасположена, а потому, ради нее, ты должен принять соответствующие меры; она распорядилась далее, чтобы ты оставил мне свой портрет. Что до остального, то это оставим до нашей встречи или до получения отчета от того, кто передаст тебе эти добрые вести. С сим я вручаю тебя воле и покровительству Бога, который дарует нам жизнь или смерть такими, какие он считает желательными или какие он нам назначил.

Ричмонд, пятница утром.

Твой верный брат

У. Рэли».

11 июня 1583 года в море вышла ведомая Гилбертом эскадра: 5 кораблей и 260 человек. На этот раз сэр Уолтер остался в Лондоне. Полагают, что королева не пожелала его отпускать. Переход через Атлантику и в этот раз был не безмятежным. Из-за непогоды потеряли одно судно, но четыре уцелевших корабля в начале августа прибыли к Ньюфаундленду. Гилберт застал там множество рыболовецких судов под самыми разнообразными флагами, среди которых преобладали французские и португальские. Он решил положить конец этой рыбацкой вольнице и объявил Ньюфаундленд английским владением, издал закон об обязательности на острове англиканского вероисповедания, а также о наказании лиц, не признающих английского суверенитета и оскорбительно отзывавшихся об английской королеве. В знак серьезности своих намерений он конфисковал у рыбаков их улов в пользу английской короны.

На месте временной деревушки, которую обычно покидали, как только заканчивался рыболовецкий сезон, Гилберт попытался основать постоянное английское поселение. Сейчас на этом месте находится довольно крупный город Сент-Джон. Говорят, он получил свое имя еще от первых временных поселенцев в честь Джона Кабота.

Дела у сэра Хэмфри пошли неважно. Иностранные моряки, не желая подчиняться его указам, снялись с якоря. Оставшиеся под его началом англичане тоже недовольно ворчали. Климат был суровым, с продовольствием, если не считать рыбы, было туго, сил для полноценного освоения острова – недостаточно. Гилберт принял решение вернуться в Англию, чтобы на следующий год возобновить попытку с более крупными силами и лучшей организацией. Увы, видимо ее величество была права, полагая, будто над сэром Хэмфри тяготеет злой рок.

«В понедельник, 9 сентября, после полудня, – рассказал впоследствии один из капитанов, спутников Гилберта, – фрегат, захлестываемый волнами, едва не пошел ко дну, но тогда ему удалось удержаться. Делая ободряющие знаки, генерал, сидя на корме с Библией в руке, крикнул нам на «Лань» (мы как раз приблизились настолько, что могли слышать друг друга): «Море и суша одинаково ведут в небо!». Повторяя эти слова, столь приличествующие воину, я могу засвидетельствовать, что он был непоколебим в своей вере в Иисуса Христа.

В ту же ночь понедельника, около полуночи или чуть позже, огни фрегата, шедшего впереди, неожиданно исчезли, и он стал невидим. Тогда же наш марсовый крикнул, что корабль генерала затонул. Так оно и было: в тот самый момент море поглотило фрегат».

Рэли оплакал брата и стал готовить новую экспедицию через Атлантику. В марте 1584 года он сумел добиться от королевы патента на открытие и приобретение «варварских стран и земель, не принадлежащих какому-либо христианскому государю». С претензиями Испании еще считались, до открытой конфронтации оставалось три года. Елизавета выдала патент, но настаивала, чтобы сэр Уолтер осуществлял лишь общее руководство проектом.

27 апреля 1584 года из Западной Англии отплыли два барка. Их капитанами были Филипп Амадас и Артур Бэрлоу. Уолтер Рэли подготовил эту экспедицию на собственные средства, и капитаны должны были отчитываться лично перед ним. Сначала корабли достигли Канарских островов, потом взяли курс на Вест-Индию и, лишь достигнув Багамских островов, повернули к северу. Туда, где не было испанских колоний. Артур Бэрлоу писал отчет для Уолтера Рэли: «2 июля мы вошли в прибрежные воды, где пахло так чудесно и так сильно, словно мы оказались в центре прекрасного сада, где в изобилии цвели все сорта ароматных цветов… Прошли еще около 20 английских миль, прежде чем обнаружили проход или реку, впадающую в море… Мы вошли в нее не без труда и бросили якорь приблизительно на расстоянии трех аркебузных выстрелов от устья по ее левую сторону. Возблагодарив Бога за наше благополучное прибытие, мы спустили наши боты и отправились осматривать ближайший берег». Осмотр моряков более чем удовлетворил. Это было совсем не похоже на суровый Ньюфаундленд, столь неприветливый к их предшественникам. Как отметил все тот же Бэрлоу: «Земля – самая плодородная, тучная, изобильная и благодатная во всем мире».

Местных жителей англичане встретили два дня спустя. Их было трое, и они подплыли к английским кораблям на небольшой лодке. Впечатление туземцы оставили самое благоприятное; направляясь к пришельцам, они не проявили ни страха, ни колебаний. Их предводителя пригласили осмотреть корабль, угостили всякими заморскими блюдами и одарили подарками. Гость не захотел остаться в долгу. То, что он не имел при себе ничего ценного, помехой не оказалось. Индейцы тут же занялись рыбной ловлей, и уже через полчаса их каноэ глубоко просело под тяжестью улова. Всю пойманную рыбу разделили на две равные части и половину отдали англичанам. О дальнейшем развитии отношений с туземцами капитан Бэрлоу сообщает следующее: «На другой день к нам подошло несколько лодок, в одной из них находился брат короля, сопровождаемый 30 или 50 воинами, людьми красивыми, добрыми и столь же воспитанными и вежливыми, как европейцы. Имя королевского брата – Гранганемео, самого короля именовали Винджина». Вторая встреча прошла в столь же дружественной обстановке, как и первая. Возникла бойкая меновая торговля. Вождь положил глаз на большое оловянное блюдо, которое он собирался использовать в качестве нагрудного панциря, и предложил за него 20 шкур крупных животных. При этом индейцы не проявляли мелочности и снабжали моряков съестными припасами безвозмездно.

Англичане объявили эту щедрую землю владениями королевы Елизаветы и стали присматривать место для поселения. Вскоре им приглянулся небольшой остров, который индейцы называли Роанок. Он был расположен в глубоко вдающемся в сушу заливе, недалеко от берега. «В его северной части, – рассказывал позже Бэрлоу, – находилась деревня из девяти домов, построенных из кедра, обнесенная вокруг палисадом из заостренных стволов, который служил им защитой от врагов. Вход в деревню был сделан очень искусно – в виде вращающегося копья. Когда мы подплыли туда, навстречу нам выбежала жена Гранганимео, брата короля, и приветствовала нас очень радостно и дружелюбно. Ее мужа не было дома. Нескольким из своих людей она приказала вынести наши лодки на берег, так как на море было большое волнение. Другим она велела вынести нас самих на спинах на берег, а третьим – спрятать весла в доме, чтобы они не пропали. Когда мы вошли в первую комнату дома, состоявшего из пяти комнат, она посадила нас у большого костра, после чего сняла нашу одежду, постирала ее и высушила. Несколько женщин стянули с нас чулки и выстирали их. Другие вымыли нам ноги теплой водой. Хозяйка при этом проявляла большую заботу, старалась, чтобы все было сделано наилучшим образом… с нами обращались со всей любовью и добротой, а также со всей возможной щедростью (на свой манер). Мы встретили людей самых добрых, любящих и доверчивых, лишенных всякого коварства и не способных к предательству, живущих, как в золотом веке».

В сентябре того же года экспедиция Амадаса и Бэрлоу возвратилась в Англию, и капитаны принесли сэру Уолтеру Рэли благую весть: место для колонии найдено – лучше не придумаешь. Обрадованный, он решил назвать будущую колонию Виргинией – в честь королевы-девственницы (virgin), как принято было куртуазно именовать незамужнюю Елизавету. Но в современной литературе эту первую английскую колонию предпочитают, во избежание путаницы, называть индейским именем Роанок. Название Виргиния унаследовала другая колония, основанная несколько севернее в царствование Якова I. От нее получил свое имя американский штат. Но основанная Рэли колония находилась не на территории современного штата Виргиния, а в нынешней Северной Каролине.