– Это невозможно! Они же живые существа: нэйджалы, эктоны, ваши собственные люди! – Торн попятился назад, как бы защищая обреченных на смерть беженцев.

– Через несколько минут корабль превратится в пепел. Мы ничего не успеем для них сделать.

– Мы можем задержать старт «Райдхана», – Грабовский взял на себя смелость дать совет. – Отсюда до его шлюза не так уж и далеко.

– Беженцы успеют добежать туда не раньше чем через десять минут, – Фельтон не пылал оптимизмом. – Если переход из одного пространства в другое будет фатальным, Хризик будет вынужден стартовать немедленно после скачка. Он не станет их ждать.

– Все равно это шанс! – Торн менялся на глазах. Из насмерть перепуганного существа он превращался в решительного борца. – Я знаю обстановку на корабле. Я поведу оставшихся кратчайшим путем.

– Как хотите! – Жерес, не обращая внимания на профессора, двинулся к боевым транспортам «ММ».

«Что тут происходит?» – немой вопрос Мишеля был адресован к Марку Грабовскому.

«Лучше не спрашивай», – лейтенант горестно покачал головой.

Когда находишься под защитой брони, опасность не кажется столь реальной. Страх отступил. Осталось лишь холодное волнение, которое любой солдат в независимости от своего опыта испытывает перед каждой новой атакой. Нет, пожалуй, не только это. Мишель прислушался к своим чувствам. Он поймал себя на мысли, что считает секунды и благодарит бога за каждый миг отсрочки, дарованный Торну. Вот все-таки какая штука война! Подобно лакмусовой бумаге она проверяет человеческие сердца. Кто бы мог подумать, что объект их вечных издевок, маленький чернокожий инопланетянин, окажется настоящим героем! Только бы ему хватило времени!

– Господин капитан, как вы думаете, долго еще протянет корабль? – Тьюри с надеждой обратился к своему пилоту.

– Мы держимся на трех генераторах из восьми, – ответил Риньон. – Лишь они полностью уцелели после взрыва, и лишь к ним эгиону удалось подключить резервные силовые линии.

– Понятно, но все же, сколько у нас времени?

– Может, минута, а может, и полчаса. Ты не к тому обратился с вопросом. Я ни черта не соображаю ни в принципах Z-поля, ни в этих проклятых машинах. Слышал только, что для временной стабилизации корабля пришлось взвинтить режим работы генераторов намного выше их критической точки.

– Вот это влипли! – Тьюри прислушался к звукам катастрофы. – А может, все обойдется? Мне показалось, что болтанка не столь сильна, чтобы разрушить звездолет.

– Жаль, что тебя не слышит Строгов. – Серж горько улыбнулся. – Ему сейчас, наверное, кажется, что небо упало на землю.

– Почему это? – Мишель искренне удивился.

– Потому, что поле, получаемое от трех генераторов, не достаточно для полного покрытия всего корабля. Мы разместились в центральной части «Интеги», поэтому более или менее защищены, но корма вместе с палубой номер шесть находится в пограничной зоне. Сейчас она бьется как хвост только что пойманной рыбы.

– Конструкция корабля может не выдержать?

– Выдержит или не выдержит, этого никто не знает. Совершенно ясно одно – мы выскочим из подпространства абсолютно не в том месте, где планировали. Это и представляет основную угрозу. «Интега» имеет шанс столкнуться с каким-нибудь астероидом, а в худшем случае вынырнуть внутри Агавы. И тогда… – капитан присвистнул, – тогда смерть. Два тела не могут существовать в одном месте в одно и то же время. Нарушение этого закона приведет к страшному аннигилирующему взрыву.

– Бр-р-р! Лучше бы я не затевал этот разговор! – Тьюри поежился. – А сколько у нас шансов нарваться на неприятности?

– Задай мне этот вопрос через минуту. Отвечу, если будем живы. – Риньон вцепился в подлокотники. – Держись! Кажется, начинается!

Это было понятно и без капитана. Мишелю показалось, что в окна пилотской кабины ударил сверхмощный прожектор. Сощурив глаза, сержант с колотящимся сердцем наблюдал за тем, как стены шлюзовой камеры становятся прозрачными и словно привидения уносятся прочь от их машины. Вслед за ними настал черед носа транспортника, пилотского оборудования, ног, рук, всего тела. Сержант заорал, но не услышал своего голоса. Какое-то мгновение он не существовал. Превратившись в сгусток чистой энергии, Мишель несся между двумя мирами, забыв о жизни и смерти, времени и пространстве.

Воскрешение ассоциировалось с видом наружной двери шлюзового блока и гремевшим из трансляторов голосом Жереса:

– Всем покинуть корабль! Срочное аварийное десантирование!

Мишель скосил свои осоловелые глаза и встретился со взглядом Риньона.

– Мы живы! – перекрикивая грохот, прокричал тот. – А теперь сматываемся!

Крышка люка выстрелилась в безбрежное межзвездное пространство, словно пушечное ядро. Когда путь оказался свободным, транспорт полыхнул кормовыми дюзами и стремглав вылетел из своего опасного пристанища. Космос оказался не таким пустынным, как ожидал Мишель. Насколько хватало взгляда, он был усеян бесчисленными астероидами, которые угрожающе плыли навстречу их утлому суденышку. Еще один факт немало удивил сержанта. Здесь не было темно! Мрак, который окружал их маленький кораблик, был не плотный, а ближайшие каменюки отсвечивали странным багровым сиянием.

От чувства опасности у Тьюри засосало под ложечкой. Взгляд сержанта метнулся к экрану заднего обзора. Боже милостивый! За их спиной в абсолютной тишине разыгрывалась сцена гибели гигантского корабля. Взрыв произошел в районе главной пассажирской палубы и был необычайно силен. Костлявое тело «Интеги» переломилось пополам и двумя пылающими кометами неслось навстречу угрюмому серому обломку размером с Корсику. Столкновение было неизбежно. После него о звездолете можно было забыть, как забывают о старом автомобиле, исчезнувшем в объятиях гидравлического пресса. Прощай, старый верный корабль! Спустя полторы тысячи лет после рождения ты закончил свой путь в бою, как и подобает настоящему солдату.

Провожая взглядом поверженный звездолет, сотни мыслей проносились в голове Мишеля. Он думал о живых существах, которые погибали сейчас в недрах пылающего великана, о судьбе выживших, о Земле, о матери, о доме. Он представил все ужасы и мучения, которые предстоит перенести смельчакам прежде, чем вот точно так же на их смерть будут молчаливо взирать эти равнодушные холодные звезды.

Когда транспорт «ММ» отошел от ядерного костра, Риньон включил внешнюю коммуникацию. Знакомый живой голос вывел Тьюри из состояния душевной комы:

– Я «Первый», передаю вектора наведения. Всем машинам доложить о готовности изменения курса.

Глава 3

«Интересно, что можно сделать за три часа? Можно сыграть партию в теннис, если ты теннисист. Можно приготовить роскошный ужин, если ты повар. Можно поглазеть на американского президента Шварценегера в новом блокбастере «Терминатор-5». Наконец, можно закадрить пару классных девочек! А что сделал я? Сидел и смотрел на дурацкую планету, которая несётся на нас со скоростью выпущенной пули, и прикидывал, каким боком лучше повернуться к неизвестной дикой твари, которая только того и ждет, чтобы оторвать тебе яйца. Жизнь казалась бы полным дерьмом, если бы не полфляги настоящего шотландского виски из той самой бутылки, которую Грабовский при загадочных обстоятельствах потерял на прошлой неделе».

Подобным думам предавался Мишель Тьюри, сержант второй роты, исполняя роль потенциальной мишени в безумном проекте под названием «Дуракам не сидится на Земле».

Избавление от мрачных мыслей пришло точно в назначенное время, секунда в секунду, совпадая с графиком входа в атмосферу Агавы. Транспорт «ММ» с разгону плюхнулся в море бушующего огня, от одного вида которого у Мишеля повалил пар из ботинок. Сержант повернулся к Сержу Риньону и опасливо поинтересовался:

– Господин капитан, это нормально?

– Что нормально?

– Я о температуре. Мне кажется, что термозащита плохо справляется со своими функциями.

Серж сверил ощущения сержанта с показаниями приборов.

– Мы теряем менее двух процентов экранирующего слоя в минуту. Это нормально. Нам нечего бояться. Через пару минут все закончится.

Оранжевое свечение от разогретой обшивки быстро ослабевало. Вместе с ним исчезли болтанка и леденящий душу свист. На смену всему этому в кабину снова заглянули тишина и мрак. Серж положил руку на панель контроля силовых установок.

– Садимся в тридцати километрах к юго-востоку от Ульфа. Сейчас основная задача – собраться всем вместе.

Двигатели включились, вызвав дикий скачок, от которого душа прыгнула в пятки, а к горлу подкатила тошнота. Транспортер не являлся летательным аппаратом. Все, что он мог противопоставить силам гравитации, – это четыре навесных плазменных двигателя, предназначенные исключительно для торможения и посадки. Пилот действовал ими как парашютом. Он был в состоянии изменить скорость и направление падения, но только не высоту. Этот показатель стремительно падал. Когда голос Жереса в очередной раз загрохотал из трансляторов, высотомер отщелкивал 37800 метров.

– Всем транспортам, внимание! Изменение программы полета. Курс на центральный административный район Ульфа.

Бортовой слит тут же отреагировал на поступивший приказ. Он вычертил новую траекторию и предоставил детальную карту города с отмеченной на ней жирной точкой – местом предполагаемой посадки. Риньон переключил экран на обзор нижней полусферы и принялся корректировать курс.

– «Первый», ответьте «Третьему»! – Голос Грабовского, прозвучавший на общей волне, остановил капитана.

– Слушаю, – судя по тону, Жерес был настроен решительно.

– Город оборудован мощной противометеоритной защитой. Нас разотрет в пыль, как только мы приблизимся к ней.

– «Третий», разуй глаза! Защита снята. Тебе, как идущему впереди, это видно лучше других.

– Ее могут включить в любой момент!

– Нас никто не ждет! – Жереса взбесило упорство Марка. – Дорога открыта! Выполняйте приказ, лейтенант!

Последовала долгая пауза, после которой негромкий голос Грабовского произнес:

– Слушаюсь…

Тьюри и Риньон, ставшие свидетелями эфирного поединка, многозначительно переглянулись. В словах Марка был свой резон… но приказ есть приказ.

– Проверить оружие и экипировку! – Мишель Тьюри развернулся к отделению десантников. – Тринадцать минут до высадки. Активировать боевые шлемы и связь!

28700 метров. Город стремительно несся навстречу. Хотя скорость снижения и оставалась постоянной, но приближение к поверхности давало о себе знать. Ощущения становились все более острыми, а мандраж усиливался.

– Проклятье! Грабовский с Жересом слишком оторвались, – Риньон указал на две алые точки, летящие на фоне темных городских кварталов. – Мы идем третьими, но уже сейчас отстаем от них более чем на десять километров.

– Ну, Марк – понятно: он разведчик и всегда на шаг впереди всех остальных. Но куда прет Жерес?

– У Жереса тоже есть своя причина. – Серж серьезно посмотрел на сержанта. – Сегодня он потерял жену.

– Катрин? – Мишеля поразило это известие. – Теперь многое становится понятным.

– Плохо, очень плохо. Идти в бой с командиром, голова которого помутилась от ненависти, – это хуже, чем ползти по минному полю. Там хоть все зависит от тебя, а тут… – сидевший сзади капрал Феликс Луари вслух высказал общую тревогу.

– У нас нет выбора, – зашипел на него Тьюри. – Прикуси язык и не вздумай болтать лишнее.

– Да понял я! – Феликс сердито насупился.

После таких новостей говорить никому не хотелось. Мишель тупо уставился в обзорный экран, наблюдая за растущими в размерах строениями. Сверхмощные приборы ночного видения разорвали вечный мрак одинокой планеты-звезды и позволили взгляду проникнуть в глубины рукотворных джунглей.

Ульф стал первым инопланетным городом, который довелось увидеть Тьюри. Он выглядел абсолютно не так, как его себе представляли создатели «Звёздных войн». Понятия отдельно стоящего здания здесь не существовало. Оно утратило свое значение, став частью абсурдной конструкции, напоминающей груду толстой металлической стружки. Бесконечные путепроводы, туннели, арки и мосты образовывали железобетонную шевелюру, которая покрывала асимметричные, вывернутые под самыми непредсказуемыми углами кварталы. Наземных дорог практически не существовало. Только шесть ровных узких каньонов прорезали город в противоположных направлениях и кое-как могли сойти за транспортные магистрали. Их берега постоянно терялись под сталактитами нелепых архитектурных извращений, которые словно стремились опередить друг друга в борьбе за еще не освоенное жизненное пространство. Мегаполис казался мертвым. Датчики движения показывали нулевую активность, а энергетический сканер регистрировал лишь незначительные разрозненные источники энергии, по своей емкости сравнимые с автомобильными аккумуляторами. Ничто не указывало на опасность…

Однако в доли секунды все изменилось. Колоссальный всплеск энергетических показателей свидетельствовал о подключении к городу сверхмощных силовых линий. Мир внизу полыхнул миллионами огней, которые тут же смазала полупрозрачная голубая поволока.

Сигнал тревоги заверещал как опившаяся валерьянки кошка. Сердце Мишеля чуть не выпрыгнуло из груди при этом громком отвратном звуке. «Опасно! Приближение к активному защитному полю! Опасно! Приближение к активному защитному полю!» – компьютер заклинило на одной и той же фразе.

– Что происходит?! – В поисках ответа сержант шарил глазами по приборной панели.

– Защита! Над городом включилась защита! – взревел Риньон. Он двумя руками вцепился в рукоятку регулировки мощности. – Срочно меняем курс! Держитесь!

Потеря скорости была столь стремительной, что у Мишеля помутилось в голове. Перед глазами поплыли радужные круги, а в ушах загремел колокольный звон. Глотка сержанта попыталась извергнуть тяжелый стон, но вместо этого задохнулась низким гортанным хрипом.

«Я не могу дышать! Господи, как пропихнуть в себя хотя бы один глоток воздуха! – первая мысль Тьюри была только об этом. – Неужели мне суждено сдохнуть в этом проклятом кресле, подобно размазанному по стенке комару! В таких случаях Марк говорил… Черт! – страшная догадка пронеслась в затуманенном мозгу. – Что с Марком? Где Жерес? Ведь они были там, внизу!»

Превозмогая невыносимую тяжесть, Тьюри взглядом дотянулся до обзорного экрана. Мишелю хватило одного мига, чтобы понять – все кончено! Зрелище ужасало. Огромные клубы безжалостного пламени катились по зловещему силовому полю, не в силах проникнуть под его неприступный свод. Датчики радиоактивности, словно взбесившись, фиксировали мощную вспышку излучения, а индикаторы коммуникационной системы во весь голос кричали о потери контакта с двумя передовыми машинами.

– Они погибли. – Риньон остекленело смотрел на ядерный крематорий. – Пусть Бог примет души наших товарищей.

Перегрузка ослабевала, однако все еще продолжала держать тела в своих железных объятиях. Но в эти минуты Тьюри был благодарен ей за это. Сейчас никто не взглянет ему в лицо, никто не заметит скупую мужскую слезу, которая катилась по его небритой щеке.

Глава 4

Посадочные двигатели включились точно в назначенный момент. Николай не почувствовал ни толчка, ни перегрузки. Он будто плюхнулся в мягкую перину, которая нежно поставила его на ноги.

«Интересно, почему все твердят о тяготах посадки? Очень увлекательное, даже приятное мероприятие, – Строгов призадумался. – Или все дело в моих ощущениях, сглаженных, причёсанных и припудренных искусственным мозгом совершенной машины?»

Этот вопрос Николай решил приберечь на потом. Где-то здесь скрывался враг! Хотя многофазное сканирование и не дало тревожных результатов, лейтенант не спешил отключать боевой режим. Он припал как можно ниже к земле и, ощетинившись жерлами излучателей, притаился посреди клубов чёрной пыли.

Восстановление видимости вселило в душу Строгова относительное спокойствие и солидную дозу уверенности. Его «Сахай» стоял в долине, которая как две капли воды напоминала суровое штормящее море. Отличие заключалось лишь в том, что бурлящим волнам здесь никогда не суждено было успокоиться. Превратившись в камень, они застыли, навечно сохраняя память о неистовом прошлом таинственной планеты-звезды.

«Прекрасно, пустыня мертва! – отметил про себя Николай. – Есть время разобраться с домашними делами».

– Киуро! Как ты там?

– Х-хорошо, если не учитывать того, как мне плохо, – слова японца цеплялись одно за другое и напоминали среднюю степень алкогольного опьянения.

– Тебе нужна помощь?

– Уже нет, – голос Намимото был слабым, с нотками скрытой вины, – а вот ведро с тряпкой не помешало бы.

О нет! Николай с отвращением вспомнил кулинарные шедевры из их последнего меню, а также зверский аппетит своего бортинженера. Сбрасывая навесные двигатели, лейтенант соображал, как помочь Киуро.

«Ведь что-то такое было… – он напряженно вспоминал арсенал боевой машины. – Может быть, это? Внутренняя дезинфекция. Устранение биологического заражения».

Стоило Строгову только подумать, как за спиной у него что-то громко зашипело, заскрежетало и забулькало.

– Спасибо, господин лейтенант, – в речи бортинженера снова не сквозила радость. – А у нас на борту случайно нет сушилки?

Взревевший сигнал тревоги заглушил голос японца. «Опасное сближение. Объект в первом верхнем секторе». Сообщение гремело в глубине мозга, словно лейтенант пытался предупредить сам себя. Еще слабо соображая, что происходит, Строгов рванулся вперед. Раздвоившимся зрением он контролировал машину и одновременно наблюдал за падающей на его голову огненной кометой. Понимая, что столкновения не избежать, он прыгнул…

Что ж сегодня за день такой? Николай почувствовал себя кузнечиком, в которого пальнули из огнемета. Его шагоход стоял на четвереньках, слегка дымя перегретой броней. Какой-то идиот совершил посадку в ручном режиме, полностью проигнорировав десантную дислокацию. Не увернись Николай из-под удара, из двух машин получилась бы одна, а из четырех человек – восемь. Разъяренный лейтенант наблюдал за оседающей пылью и с нетерпением ожидал появления обидчика.

– «41-й»! «41-й», я сел! – Из грязного марева проступили знакомые очертания «Сахая», на которых красовалась цифра «65».

– Я рад за тебя, приятель, – улыбка сменила гнев на лице лейтенанта. – Ни за что не скажешь, что ты бортмеханик. Посадил машину как настоящий ас.

Строгов сосредоточенно наблюдал за приземлением боевых шагоходов. С борта погибающего звездолета их ушло двадцать два. Это он помнил точно. Именно с этим количеством машин установила контакт его командирская управляющая система. Из них на связь вышло только семнадцать. Но сколько уцелеет после посадки?

Вспоминая лица своих товарищей, Николай невольно обратился к событиям трехчасовой давности. «Интега» выскочила из Z-пространства прямо на месте небольшого астероида. Оказавшись в брюхе корабля, каменюка полыхнула с силой десятка ядерных боеголовок. Для лейтенанта до сих пор оставалось загадкой, что спасло их от мгновенной смерти: воля божья или совершенная энергопоглощающая система боевого звездолета. Тем не менее, они пережили злополучный скачок! Однако, избежав мгновенной смерти, тут же превратились в узников, заживо замурованных в глубине шестой палубы. От взрыва весь борт подвергся чудовищным деформациям. Обшивка превратилась в гармошку, намертво заблокировав десантные шлюзы. Строгов пережил минуты настоящего ужаса, когда стены шлюзовой камеры начали сжиматься. Вместо пути наружу они попали в уютный металлический гроб. Выход был только один – используя арсенал боевых машин, пробиваться наружу. Это удалось далеко не всем. Пять машин, которые ближе других находились к эпицентру взрыва, так и остались зажатыми в стальных тисках. Николай вечно будет помнить крики их экипажей, молящих о помощи. Но они были бессильны помочь. Строгов последний покидал зону катастрофы, из партера наблюдая акт смерти громадного корабля.

Николай встрепенулся. Пусть мёртвые покоятся с миром, а в его руках остаются судьбы живых!

– Киуро, ты продолжаешь вызывать Жереса?

– Так точно, господин лейтенант. Но ни он, ни кто другой нам пока не ответил. – Японец деловито засопел прямо в мозгу у командира. – И вообще что-то странное творится со связью. Атмосфера забита плотным энергетическим полем. Через него наши сигналы пробиваются не дальше трёхсот метров.

– Передай всем приказ перейти на лазерные системы. Пока мы не разобрались, что тут к чему, будем считать, что нас глушат.

Когда невидимая паутина лазерных лучей соединила приземлившиеся машины, Строгов получил полную картину их беспрецедентного десанта. Девятнадцать шагоходов класса «Сахай-47» составляли его немногочисленную армию. Окажись они на Земле, Николай считал бы себя непобедимым. Однако здесь все было по-другому. Он внутренним чутьем чувствовал беззащитность грозных боевых машин. На этой бескрайней равнине они стояли словно гладиаторы на арене. Не было где укрыться, спрятаться, куда убежать. Можно было только драться.

– Внимание, общий канал! – Николай был обязан обратиться к своему воинству. – Поздравляю с прибытием на Агаву. Мы наконец добрались туда, куда стремились. Здесь нашей смерти желает все и вся, так что теперь за ваши шкуры я не дам и ломаной монеты. Поэтому держитесь друг за друга и делайте то, что вы умеете, – приветственный спич окончился, пора было заняться делом. – Проверить все системы, произвести внутренний и наружный осмотр. Доложить о повреждениях. Через тридцать минут быть готовыми к маршу. Все. Конец связи.

Присвоив всю полноту власти, Строгов решил выяснить, как к этому отнеслись другие командиры взводов.

– Связь с машинами «31», «51» и «61».

Как только изображения трех других командирских великанов появились у него перед глазами, Николай позвал:

– Дюваль, Манзони, Фурье, вы меня слышите?

– Слышим, – итальянский акцент не смог перебить даже фон эфира. – А мы уже думали, что ты зазнался и не вспомнишь старых товарищей. – «Сахай» под номером «51» отдал честь своей громадной зазубренной клешней.

– Как я могу забыть своих верных собутыльников, когда впереди нас ждут все кабаки Ульфа!

– Думаю, ты не прав, если хочешь сунуться в город, – голос Дюваля был далек от веселья. – «Сахай» втрое больше танка, и уличные бои не для него.

– Я согласен, – Жак Фурье поддержал старого сержанта.

– Да, но перед эвакуацией я сообщил, что мы пойдем к Ульфу. Если наши выжили, то станут искать нас именно там.

– Идти к Ульфу – это не значит входить в него, – Манзони перестал шутить. – Расположимся где-нибудь поблизости и попытаемся разобраться в обстановке.

– Резонно, – поддержали это предложение Дюваль с Жаком.

– Так тому и быть! – Николай поставил точку в плане наступления. – И еще одно… – Он помедлил, подбирая слова. – Думаю, никто не будет возражать, если я возьму командование на себя?

– Чёрт побери, такая блатная должность сорвалась! – простонал Риккардо. – И почему мне всегда не везет при разделе вакантных мест?

– Не волнуйся, тебе придется командовать вторым отделением. Пять машин твои.

– Разногласий здесь быть не может. Ты единственный офицер в нашей компании, поэтому кому как не тебе тащить этот воз. – Старина Дюваль закряхтел, переминаясь с ноги на ногу. – Ну, а нам с Жаком, насколько я понимаю, достались первое и третье отделение, то есть оставшиеся десять «Сахаев»?

– Абсолютно верно. – Мирное распределение должностей вселило в Строгова оптимизм. – У Фурье потери самые большие. У него уцелело всего два шагохода, поэтому я передаю ему свои четыре машины. У Риккардо полный комплект, так что еще один оставшийся от моего взвода «Сахай» пойдет на пополнение третьего отделения.

– Могу я попросить Фогюса? – Дюваль сразу разобрался в обстановке.

– Нет, капрал нужен для усиления первого отделения. У Фурье не хватает опытных бойцов. – Лейтенант секунду поразмыслил. – Возьмешь Тордье, он лучше всех впишется в твою группу.

Огоньки коммуникационных запросов один за другим загорались перед глазами Николая. «Сахаи» докладывали о готовности.

«Пора!» – подумал Строгов, глядя на их неяркое мерцание.

Железная лавина грозно катилась по бескрайней безжизненной равнине. Серые двуногие великаны, похожие на библейских демонов, осторожно крались вперед двумя растянутыми цепями. Их сверхпрочные стальные лапы цеплялись за каменистый грунт, оставляя на нём глубокие рваные отметины – следы своих острых алмазных когтей. Несмотря на огромные размеры, машины не создавали шума. Лишь легкое жужжание сервомоторов да хруст разминаемых в песок базальтовых глыб выдавали их присутствие. Во всем остальном это были призраки и тени.

<1 2 3 4 5 >

На страницу:

Перейти

2 из 5