Игрушка палача

Твою мать.

Всего лишь лёгкие касания. Её пальцы гладили тонкую маску, облеплявшую лицо, будто вторая кожа, а ощущения были такими, словно она запустила пальцы куда-то глубоко-глубоко. И там, внутри, где была мёртвая выжженная пустыня, нечто зашевелилось, устремляясь навстречу этим несмелым касаниям.

Это было наваждение. Я сидел, как околдованный, сжимая тонкую девичью талию, разглядывая чудо, умещающееся на моих коленях. Не смел пошевельнуться, чтобы ненароком не разбить прозрачную, хрупкую сферу, заключившую нас двоих в какое-то доселе неизвестное измерение. Удар по призрачному нечто был нанесён извне визитом Императора, его приказом отправляться на собрание совета. И стоило мне покинуть комнаты, как эта сучка, немного помедлив, бросилась разыскивать своего дружка из нижнего уровня.

Злость опять накрыла меня с головой. Крушить всё вокруг без разбору, не различая ничего, утоляя жажду. Не получится её таким образом утолить, знаю. Поначалу хотел разобраться во всех подробностях, но как только увидел на экране изображения с камер видеонаблюдения, почувствовал, что достиг предела. Ворвался внутрь, схватил спящую, будто ни в чём не бывало, и не смог сдержать бурлящую ярость, разрывающую меня на части.

На волю вырвалось то, что я пытался подавить в себе всё время, пока Тайра находилась рядом. Подавил её сопротивление, едва замеченное мной. Удары маленьких острых кулачков по груди больше напоминали комариные укусы, не болезненные, но раздражавшие. Так легко было скрутить её и, перехватив бёдра повыше, проникнуть внутрь. Ошалело сообразил, что первым вошёл в неё. Она была девственна до нынешней ночи.

– Девственность – не гарантия верности! – шепнул внутри недоверчивый голосок. – Момнишь Лирию?

Ответом на вопрос, заданный самому себе, послужил мрачный кивок. Ещё бы её не помнить!

Лирия была редкой красавицей. Даже сейчас, спустя столь продолжительное количество лет, я помнил её безупречное лицо в мельчайших деталях, вплоть до родинки у левого виска. Прекрасные мягкие волосы необычно зелёного цвета. Таких я не видел никогда ранее. Тонкое, точёное тело. Невинные жёлтые, как расплавленное золото, глаза. А как она пела?

Самый сладкоголосый фаэлин, которого я слышал в своей жизни… Красавица пленила меня сразу же и охотно отвечала на мои ласки. Я взял её первым и считал, что им и оставался. Лирия сворачивалась у меня на коленях и, без конца целуя губы, пела о любви и верности. Развязка наступила неожиданно.

В тот раз я впервые опробовал на практике маскировочное поле своего костюма. Просто решил незаметно последовать за ней, чтобы подшутить. Оказалось, что судьба зло подшутила надо мной. Лирия торопилась к своему любовнику, который не считал зазорным, что его избранница подарила свою девственность одному из Богов.

Не зря же праотцы наделили женщин несколькими отверстиями… Я стоял и смотрел некоторое время, как фаэлин остервенело вдалбливается в зад моей красотке. Верность птичек на поверку оказалась враньём.

Я уже в то время был тем, кем являюсь сейчас – Цепным Псом, Чёрным Палачом, Безликим или как там ещё называют меня. Я был жесток и озлоблен, но только не с Лирией.

Всё оставалось вовне, за пределами нашего мира. Как оказалось, напрасно. Решение пришло сразу же. Я достал один из острых клинков, что всегда носил при себе и одним чётким ударом отсёк лгунье голову, выключив маскировочное поле.

Фаэлин ещё несколько секунд машинально вдалбливал член в отверстие, но, увидев, как отрезанная голова покатилась к моим ногам, ошалел.

– Стой на месте и продолжай своё дело,– ухмыльнулся я.

Нож у горла – значительный аргумент. Я наблюдал за безуспешными попытками фаэлина пристроить свой обмякший член в задницу мёртвой подружки. По лицу фаэлина катились огромные слезы, текло из носа и сильно дрожала нижняя губа. Жалкое зрелище, на которое противно было смотреть. И я закончил начатое, всадив острый клинок в хрупкий череп фаэлина по самую рукоять. С тех пор мало кто из фаэлинов выдерживал рядом со мной дольше нескольких дней. Алчные и продажные суки. Все до единой…

Глава 20. Палач

Тайра… казалось, что она была соткана из других нитей. Более грубых и простых, но вместе с тем она была притягательнее многих. Я взял своё сполна, трахая её пару часов подряд так, как мне хотелось. Умопомрачительная волна удовольствия, остро пронзившая тело, была несравнима ни с чем. Потрясающе мощные ощущения, ранее неизведанные.

Но стоило оргазму схлынуть, как меня накрыло липкое мерзкое чувство, что я с ног до головы измазался дерьмом, от которого так просто не отмыться. Будто по доброй воле я опустился в чан со зловонной жижей, утонув в нем с головой. Что за хрень? Откуда это взялось? Сожаление, неуверенность в том, что поступил правильно? В мозгу настойчиво колотилась предательская мыслишка, что всё было совсем не так.

Проклятье… Моя временная победа над девчонкой, беспомощной передо мной, была на вкус как протухшее мясо.

Махнуть бы на всё рукой, но не получалось. Да что станет с этой девчонкой? За день, максимум полтора, что я буду на задании, она успеет отлежаться. Несмотря ни на что, я был осторожен настолько, насколько мог в том разъярённом состоянии, подпитываемым гирраном.

Вернуться и добить сучку? Нет… Не так просто. Остаётся еще этот её дружок, тщедушный смазливый недорослик. Вернусь и первым делом извлеку всё, что смогу из системы, чтобы своими глазами увидеть произошедшее за закрытыми дверьми. И только после этого всласть оторвусь на любовничках.

Всё, хватит. Прибытие капсулы к назначенному месту ожидается уже через час. Я вытянулся в кресле, перебирая в уме детали карт и чертежей. Пора. Достал защитный скафандр и принялся облачаться в него, проверяя системы жизнеобеспечения. Всё в норме. Герметизация скафандра прошла успешно. Подобрался к люку, которому предстояло открыться совсем скоро.

Автоматический голос бортового компьютера любезно сообщил, что цель путешествия достигнута. Я нажал на рычаг механизма, которым нужно было вручную открыть люк, и приготовился выйти в открытый космос. Сделал шаг вперёд и повис в чёрном безвоздушном пространстве космоса. Слева от меня плавно закрывался люк капсулы, справа виднелся огромный корабль, заслонявший всё.

А внизу и вверху меня была потрясающая чернота, пустое нечто, полное звёзд, безразлично отбрасывающих свой холодный свет. Я позволил себе расслабиться, кувыркнулся так, что перед глазами не осталось ничего, кроме мелькнувшего звездопада, возникшего от обмана зрения.

Больше всего я любил моменты, когда чувствуешь ничтожность и мелочность всего, казавшегося ранее величественным и непостижимым. Борьба за власть, колонизация далекой планеты, корабль, что мне предстоит взять штурмом в одиночку – всё пустое, тленное, не заслуживающее внимания мгновение, коих миллиарды у вечно живой и пульсирующей Вселенной.

А я – всего лишь пыль на ветру.

Потрясающий и неизведанный до конца Космос стирал меня из своей памяти и вновь собирал. Если когда-нибудь собственная сволочная жизнь обрыднет до невозможности, я оборву все нити именно так. Шагну в черноту и буду висеть в пустоте до тех пор, пока не кончится кислород в скафандре.

Довольно. Пора действовать. Я придал своему телу нужное направление и, активировав встроенные ускорители, медленно подлетел к обшивке корабля. По словам умника, мне всего лишь нужно набрать на передатчике код, находясь как можно ближе к нужному квадрату обшивки. Автономная система, вмонтированная в потайной отсек примет вызов и откроет люк. Я набрал комбинацию и принялся ждать.

С минуту ничего не происходило. Смех уже начинал душить меня, вырываясь изнутри, но тут я увидел, как медленно отходит в сторону часть обшивки. Выдвинулась немного вперёд и поползла влево. Смех мгновенно оборвался. Я скользнул в образовавшийся проём и нажал рычаг для закрытия. Внутри было темно и ночное видение активировалось автоматически.

Я разглядел в глубине отсека очертания капсулы, точной копии той, которой я прилетел сюда. И, вопреки моим ожиданиям, в отсеке не было вооружённых до зубов отрядов солдат. Сукин сын оказался прав. Как ему это удаётся? Если об этом маленьком секретике известно было только Ему, не удивительно, что он с такой неохотой поделился ценной информацией даже со мной. Ублюдок был настолько отравлен паранойей, что заранее подготовил себе маленькую карету для того, чтобы спасти свою шкуру, если запахнет жареным. Что бы не предприняли против него заговорщики, у этого хитроумного выродка всегда есть запасной план. И скорее всего, не единственный.

Я избавился от тяжёлого, неудобного скафандра, оставшись лишь в привычном защитном костюме. Скорее всего, я смогу проникнуть без особых усилий на уровень технического обеспечения. Как правило, тот уровень, на котором я находился сейчас, отслеживался лишь обыкновенными камерами видеонаблюдения. Я проскользну прямо у них под носом без труда.

Я активировал маскирующее поле и тихо выбрался из отсека, пробежал мимо технических ангаров, не встретив никого. А вот на выходе из уровня уже стояли двое легко вооружённых солдат. Позы расслабленные, оружие болтается сбоку. Униформа стандартная, не обеспечивающая защиты в районе пролегания крупных кровеносных артерий.

Избавиться от них было легко. Подкрался и прирезал одного, второй, не успев среагировать, присоединился к товарищу. Затащил бездыханные тела внутрь и вышел. Оружие брать не стал. Не видел в нем острой необходимости на данном этапе. Спокойно прошёл незамеченным по этому уровню, поднялся вверх по лестнице, чтобы не пользоваться лифтом. А вот здесь было уже интереснее.

Заметил в конце коридора двоих солдат, стоящих настороже. Они уже были вооружены более мощными автоматами. Подкрался поближе, дождался момента, когда один из них повернётся спиной и одним ударом вогнал клинок в тонкую щель между шлемом и костюмом. Подхватил обмякшее тело, прикрывшись им как щитом.

Солдат растерянно вертел головой, не видя перед собой цели. Он не мог определиться, куда лучше выстрелить, в то время как я чётко знал, куда стрелять. Короткая автоматная очередь изрешетила его. На шум сбегутся ещё солдаты. Есть немного времени в запасе. Добрался до пульта управления видеонаблюдения, избавился от пары инженеров, не успевших оторвать свои задницы от кресел. Отключил видеонаблюдение, сменил код доступа на входящей двери. Для того, чтобы его взломать, им потребуется как минимум полчаса-час, за это время я успею прочесать как минимум уровень, а то и два.

Так постепенно я пробирался наверх. Сопротивление было ощутимым, но им было не под силу тягаться со мной. Если бы со мной были хотя бы пять бойцов из отряда, сформированного мной, мы бы уже по моим подсчётам захватили уровень В.

Но паранойя венценосного сукина сына распространялась всё дальше. И мне приходилось третий час подряд в одиночку справляться с десятками солдат на борту корабля «Skylon». Усталость давала о себе знать. Режим маскировки вкупе с экстренным ускорением нещадно тянули из меня силы.

На одном из верхних уровней пришлось отключить маскировочное поле, скрывавшее меня от глаз солдат. Слишком большими были потери энергии на его поддержание. Впереди меня ждал небольшой, но хорошо экипированный отряд бойцов-терраэнов. Вот так напролом мне их не одолеть. Я поднял руки вверх, отбросив в сторону разряженный и оттого бесполезный автомат:

– Сдаюсь!

Я медленно пошёл в сторону солдат.

– Сколько с тобой бойцов? – раздался голос одного из солдат.

– Нисколько.

Солдаты переглянулись. Они не могли поверить, что одному бойцу под силу преодолеть сопротивление нескольких отрядов, если только этот боец не был… мной. Догадка слишком поздно промелькнула в их мозгу.

В это время я уже оттолкнулся и взмыл над их головами, приземлился позади отряда, выхватывая автомат из рук ближайшего обомлевшего солдата. Я прикрылся им и принялся расстреливать остальных. Оцепенение отряда схлынуло быстро. Несколько терраэнов заняли довольно удобные позиции и отстреливались из-за укрытий. Нужно было рискнуть.

Перезарядил оружие и на максимально доступной скорости бросился им навстречу, превратившись в размытую черную кляксу, распластавшуюся на полу коридора. Я успел, уничтожил противников, но всё же словил несколько пуль в левое плечо. Первая пуля отдалась ноющей болью, второй удалось разорвать костюм и засесть в мышце. Ерунда. Осталось совсем немного.

Подхватил автомат и поднялся на последний уровень. Краем уха уловил отдалённые выстрелы и бросился на звук. Двумя выстрелами сшиб электронный замок, открыл дверь настолько, чтобы протиснуться. И понял, что опоздал.

Совсем немного, но, мать их, опоздал. Два терраэна вышибли себе мозги. Вокруг их простреленных голов быстро собиралась лужа темной крови. На экранах вокруг услужливо мигало сообщение: «Очистка данных завершена».

Лишь на одном из них на секунду высветилась строка, погасшая мгновенно. Что-то знакомое промелькнуло на экране, но я махнул рукой. Свою задачу я выполнил. С остальным пусть разбирается умник и его команда. Устало опустился в кресло и перезапустил систему, набрал команду вызова «Армады», высший уровень доступа. В воздухе мгновенно замерцало изображение Императора.

– Всё готово.

– Выжившие?

– Если бы ты позволил мне взять с собой хотя бы одного бойца, мы бы успели захватить одного из них. Они вышибли себе мозги.

– Хорошо. Я сейчас же высылаю команду. Встреть их, проверь всё еще раз и можешь возвращаться.

Что? Ждать ещё несколько часов твоих неповоротливых инженеров, связистов, техников и прочую челядь?

– Какого хрена, Ларс? Мы так не договаривались!

Я вспылил, впервые за долгое время назвав его по имени. Идеальные черты лица Императора исказила недовольная гримаса.

– Договаривались? Запомни, Пёс, – он ядовито выплюнул это прозвище. – Я ни о чём не договариваюсь с тобой. Я отдаю приказ, и ты его исполняешь. Немедленно и старательно. Всё ясно? Или я поджарю эту посудину вместе с тобой.

– Может, мне и полы за собой помыть?

– Если я прикажу, ты сделаешь и это. Выполняй.

Император отключился прежде, чем я успел вставить слово. Высокомерный ублюдок. Я выкладывался по полной, за несколько часов полностью зачистив «Skylon», а в ответ получил очередной пинок под зад.

Поплёлся в медицинский отсек. «Skylon» был намного меньше Армады. Жилых уровней было мало, большую часть занимали технические помещения и уровни, забитые под завязку техническими специалистами, погруженными в искусственный сон.

В медицинском отсеке, как всегда, царила стерильная чистота и чувствовался особый запах медикаментов. Разрезал скальпелем кожу на левом плече и вытащил застрявшую в мышце пулю. Поморщился от мгновенной боли, обжёгшей нервные окончания. Скрепил концы раны медицинским степлером и вколол ускоритель регенерации.

Можно сказать, почти здоров. Глаза пробежались по полкам, заставленными самыми разнообразными лекарствами и сыворотками. Взгляд зацепился за ампулы. Странно, что на «Skylon» ампулы с так называемой «сывороткой правды» держат практически на виду, в месте, доступном многим.

Дисциплина на корабле явно хромала на обе ноги. Не церемонясь, я разбил стекло полки и вложил ампулу в нагрудный карман. И лишь после этого вернулся в рубку управления, привёл кресло почти в горизонтальное положение, и рухнул в него, в ожидании прибытия балагана придурков Императора.

Глава 21. Тайра

– Куда ты несёшь её?

– Прибираю за Псом после пиршества.

– Вот так сразу, не осмотрев? – голос звучал будто издалека, но казался мне смутно знакомым, будто я уже его слышала.

– Объедки после Пса редко бывают пригодными.

– Тем не менее, чтобы ни один огрызок не прошёл мимо меня! – мужчина повысил голос, теряя терпение. – Вези её в медицинский отсек.

Носилки подняли, поставили на какое-то устройство, и они вместе со мной плавно тронулись с места. Движение было убаюкивающим, но боль по всему телу не давала забыться, вновь нырнув в спасительные объятия сна.

– Под сканер её.

В очередной раз я почувствовала, как моё тело перекладывают на какую-то поверхность, твердую и чуть шероховатую. В воздухе раздалось тихое, едва слышное жужжание, а по телу заскользили тёплые лучи.

– Сканирование завершено, – сообщил автомат.

– Выведи результаты на экран, – в голосе говорящего звучало плохо прикрытое нетерпение.

Несколько минут в помещении было тихо, а потом раздался торжествующий голос:

– И ты хотел избавиться от этого? Смотри внимательнее, мой юный друг!

– Я вижу, что она напоминает мясо, почерневшее от битья.

– Так-так-так, множественные ссадины, кровоподтёки, гематомы… Ерунда!

– Внутренние разрывы и кровотечения, сотрясение мозга, – скептически произнёс второй голос.

– Тебе ли не знать, что это мелочи? Она почти в идеальном состоянии! Между прочим, он даже не поимел её в задницу.

– Не ожидал. Обычно после его забав остаётся только мясо, годное лишь для того, чтобы скормить его хищникам.

– Потому никогда, слышишь меня, ни-ког-да нельзя полагаться лишь на свои глаза. Да, она сейчас напоминает поломанную куклу, но её можно починить, причём в кратчайшие сроки! И, кстати, она довольно вынослива для фаэлина. Пережила ночь с Псом, отделавшись лишь этим.

– Может, он решил ещё поиграть с ней и стоит вернуть её на место? – с сомнением произнёс второй голос.

– О нет… С кем Пёс забавляется дважды? Они все у него одноразовые, за исключением Рейяны. Но она не идёт в счёт, она полукровка.

– С той, желтоглазой он забавлялся трое суток, – не желал сдаваться мужчина.

– Да, и что в итоге? Почти все кости переломаны, все пальцы вывернуты из суставов. Бесполезное мясо. Кроме того, мы не знаем наверняка, вдруг он выпил её сразу, а потом трое суток трахал и истязал бессознательное тело? Такие забавы вполне в его вкусе. А от этой он не испил ни глоточка!

– И всё же я сомневаюсь. Посмотри на неё, слишком смуглая для фаэлина, слишком темные волосы…

– В тебе говорит наследие твоего народа, полукровка. По нашим меркам она словно экзотический цветок среди вашего яркого однообразного птичника, уж извини.

Мне хотелось рассмотреть тех, кто с таким жаром обсуждал меня. Я открыла глаза, зашипев от боли. Вернее, приоткрыть немного удалось всего один глаз. Второй был заплывшим настолько, что не открывался. Передо мной стояли двое мужчин. Одного, пожилого, я узнала сразу: это был тот самый мужчина, которого я встретила с Псом по пути в его покои в первый день. Второй был незнаком мне. Узкое, заострённое лицо, худощавый, намного ниже терраэна. А оранжево-красные глаза сразу выдавали наличие крови фаэлина в его теле.

– Приветствую тебя, дитя моё, – пожилой мужчина подошёл к кровати и прикоснулся к моей руке.

Говорил он на языке фаэлинов без переводчика, с лёгким акцентом, и немного неправильным произнесением согласных. Но всё же это был один из немногих терраэнов, что смогли освоить наш язык почти в совершенстве.

– Ничего не говори, ты ещё слишком слаба. Но знай, что сейчас ты воистину вознеслась, и вскоре тебе станет намного лучше. Я сниму твою боль.

Он решил, что я, как абсолютное большинство фаэлинов считаю их Богами, и начал рассказывать мне о чудесном воскрешении и вознесении. Я внимала его словам, так, будто на самом деле верила в это. Мужчина взмахнул рукой и боль, действительно, начала утихать. Возможно, многие посчитали бы это чудом, но одновременно со взмахом его руки я почувствовала легкий укол иглы в шею. Всего лишь обезболивающее, и ничего сверхъестественного.

– Спасибо, – прошептала я. – Я…

– Ты перенесла много боли, но скоро от неё не останется и следа. Я восстановлю твоё тело и душу, и ты сможешь предстать перед глазами Богов полностью очищенной и невинной, будто и не было часов истязательств. Ты ещё познаешь радость жизни и восторг служения.

– Боги жестоки, – чуть громче сказала я, не желая больше служить кому бы то ни было.

– Пёс – тёмное пятно на нашем небосклоне. Он словно безухий выродок в стае фен-ри. Таких, как он, больше нет.

– А где … он сейчас? – я невольно запнулась, мне было страшно произносить слово Пёс вслух.

– Не волнуйся, сейчас его нет поблизости. Но смею тебя заверить, можешь его не бояться. Со мной ты в полной безопасности, – мужчина улыбнулся так по-доброму, что возле глаз пролегли морщинки, а в зрачках заплясали весёлые огоньки.

Так улыбаются взрослые, сообщая маленькому ребенку, что будет ни капельки не больно, а потом со всей силы дёргают больной зуб. У меня никаких сомнений не осталось: это только начало конца, впереди меня не ждёт ничего хорошего.

– Совсем скоро ты излечишься, и ещё споёшь свою прекрасную песню, заворожив самого Бога-императора, – продолжал увещевать терраэн, расписывая все прелести моей будущей жизни, но только он не учел одного.

– Я не умею петь.

Глаза мужчины удивлённо округлились. Он перевел взгляд на экран, рассматривая снимки моего тела.

– Я не понимаю, – обратился он к полукровке на языке терраэнов. – Никаких повреждений голосовых связок я не вижу…

– Это врождённое, – немного помедлив, ответил полукровка. – Выродок среди фаэлинов. Такое случается очень редко. Когда фаэлин рождается, первый звук, который он издает – это трель, сродни птичьей. Но бывают такие, как она, которые с криком, а не с пением приходят в этот мир. Обычно жрецы сразу же избавляются от таких, родители чаще всего сами ратуют за это. Фаэлин, не умеющий петь. Позор. Но случается, что младенцы выживают. Скорее всего, она родилась вдали от Храма, а избавиться от нее позже у родителей не хватило духа. Я слышал о подобных, но впервые вживую вижу этих выродков. Не думаю, что от неё будет прок. Кто польстится на такую? Чем она сможет приворожить?

– Ты смотришь на ситуацию, как истинный фаэлин. Но взгляни на это с другой стороны… У неё довольно необычная внешность для фаэлина. Ты видел цвет ее глаз? Чистый аметист, нечасто встретишь подобный оттенок… И это маленькая пикантная подробность… Птичка, не умеющая петь. Стоит лишь правильно обыграть эту особенность… Допустим, это компенсируется некоторыми другими особенными умениями… А если мы восстановим то, что с таким удовольствием разорвал Пёс, цена на нее возрастёт.

Я содрогнулась, услышав эти слова. Восстановить потерянную невинность, чтобы вновь отдать меня на потеху какому-нибудь извергу, предпочитающему девственниц? Я в сотый раз подумала, что быть утилизированной словно мусор прямиком в открытый космос – не самая худшая участь. И ещё больше я сожалела, что не умерла во время измывательств Палача надо мной.

– Тебе ничего не грозит, дитя, – сладкоголосо пел терраэн, гладя меня по волосам и участливо улыбаясь.

Лжец! Он говорил настолько искренне, что если бы я не слышала своими ушами всё сказанное им, непременно проглотила бы эту наглую ложь, как рыба наживку. И как мастерски он играл свою роль, как сочувствующе заглядывал в глаза, как ласково прикасался к волосам, изображая доброго Бога! Но за его внешностью, внушающей доверие, скрывалось существо расчетливее и безжалостнее самого Палача. И это было самое страшное.

В медицинском отсеке меня продержали несколько часов. Точное время я не смогла бы назвать, поскольку после укола иглы обезболивающего последовал ещё один укол, на этот раз со снотворным. Меня усыпили, а в это время медицинская капсула активно занималась регенерацией моего организма, исправляя поломанное. Обед мне принесли сюда же, в палату. Я едва смогла проглотить пару ложек и отложила тарелку в сторону. Кусок в горло не лез. Тревога сдавила горло ледяной рукой. Что меня ждало?

Пожилой терраэн, представившийся Сомерсом, не упускал меня из виду ни на минуту, постоянно хлопоча вокруг и безустанно болтая. По степени болтливости он мог конкурировать с самой сладкоголосой из фаэлинов, щебечущей без конца. Его присутствие раздражало меня и нервировало.

После услышанного я не верила ни единому его слову, воспринимая всё с точностью до наоборот. По моему скромному мнению ничего хорошего меня не ждало. Возможно, кто-то бы со мной не согласился. Если быть точнее, большинство из тех фаэлинов, кого я знала, почли бы за честь стать одной из птичек Сада. Кто угодно, но только не я.

О да, и ещё одно – где Палач? Почему-то я не могла поверить, что он так легко избавился от меня. Проклятье, Тайра! О чёем ты думаешь?

Тебе стоит радоваться, что Палача нет в пределах твоей видимости, а не задаваться вопросом, что с этим ублюдком и куда он делся? Но саму себя не обманешь. Когда Палач ушёл из моей комнаты вчера ночью, оставив меня лежать на полу почти бесчувственной, мне показалось, что это лишь начало. Пробный забег так сказать. Внутри меня прочно пустила корни уверенность: так просто я от него не отделаюсь. Вернее, он не оставит меня в покое, пока не сотрёт полностью, уничтожив изнутри.

Сомерс помог мне подняться с кровати, хотя в этом не было никакой необходимости. Я чувствовала себя превосходно, и от этого на душе было гадко. Меня внесли в медицинский отсек едва живой, изнывающей от боли в каждой клеточке моего тела. А сейчас я ощущала себя полной сил настолько, что могла бы плясать без устали ночь напролет.