Наследство последнего императора. 2-й том

Яковлев улыбнулся.

– Я побоялся?

– Ну, поостерегся… – поправился солдат. – Тогда что?

Комиссар сошел со ступенек к шеренге.

– Как вас зовут, товарищ красноармеец? – спросил Яковлев.

Тот оглянулся на своих и ответил нехотя:

– Ну, Семеном меня зовут. Семен Иванов. Фамилия наша Костоедов.

– Значит Костоедов Семен Иванович, – уточнил комиссар. – Ты – человек теперь свободный, гражданин свободной России, рабоче-крестьянской республики. И теперь, ты можешь себя называть по отчеству как свободный человек, а не как крепостной, батрак или слуга помещичий. Вот скажи мне, Семен Иванович, если ты такой умный, то почему сам не сказал товарищу Бусяцкому, что приказ его преступный?

То молчал и мелко хлопал глазами.

– Вот, – заметил комиссар. – Ты и подозревать не мог такого. Верно?

– Верно, – подтвердил солдат Костоедов.

– Вот и товарищ Бусяцкий не мог подозревать, – сказал Яковлев. – Понял?

– А что ты так его хвалишь? Выгораживаешь? А что как он знал?

– Я не хвалю Бусяцкого, – ответил комиссар. – И не выгораживаю. Я просто ему верю. С Заславским мы разберемся позже. А теперь слушай мою команду! Построиться всем в одну шеренгу!

Солдаты засуетились, и через несколько минут перед Яковлевым стояла ровная монолитная стена вооруженных людей – с просветленными, спокойными и даже радостными лицами.

– Немедленно отдыхать – всем! – властно прозвучал голос комиссара. – До рассвета. Командирам отделений выставить боевые охранения.

Кивком он подозвал к себе Бусяцкого и Гончарюка.

– Товарищ Бусяцкий! Временно – подчеркиваю! – временно вы переходите под непосредственное начало старшине Гончарюку. Такова тактическая необходимость. Почему так надо – объясню позже. Свободен!

Бусяцкий кивнул и двинулся к своим. Но едва он сделал шаг, комиссар остановил его.

– Степан Акинфыч! – с досадой сказал комиссар. – Извини – совсем забыл! Револьвер-то свой… отдай Павлу Митрофановичу. Зачем тебе лишний груз таскать. Опять-таки самому безопаснее.

Бусяцкий нахмурился. Нехотя вытащил наган из-за пояса и рукояткой вперед передал его Гончарюку.

– Все-таки не доверяешь? – буркнул.

– А ты как думаешь, друг мой? – прищурился комиссар. – Павел Митрофанович, Бусяцкого – в отдельную избу и под усиленную охрану.

– Дак ты… Да что же ты… – растерянно заговорил Бусяцкий. – Ты же обещал… Сказал, что доверяешь…

– Ты решил, что я настолько глупый? – удивился комиссар Яковлев. – Тебя полезнее всего вообще по другой бухгалтерской ведомости провести… Ну, ладно, походи пока, подыши. Там посмотрим, что с тобой делать – освободить или расстрелять за измену по закону военного времени. Не спускайте с него глаз, Павел Митрофанович!

– Слушаюсь, товарищ комиссар! – одобрительно гаркнул Гончарюк.

С рассветом вернулись к своему отряду. Зенцов и Гузаков уже собирались идти на поиски.

– Как багаж? – спросил Яковлев.

– Порядок! – ответил Зенцов. – Доктор вроде очухался. Ходит даже.

Комиссар при свете дня был зелено-бледен, он не спал вторые сутки, но приказал немедленно двигаться дальше. Сел в тарантас на свое место рядом Николаем.

– Прошу прощения, Николай Александрович, – сказал он.

– За что же? – удивился Николай.

– За столь долгое отсутствие. И без предупреждения.

– Василий Васильевич, голубчик! – воскликнул Николай. – Мы даже не заметили, что вас нет. Так спали крепко… А что-нибудь случилось? – обеспокоено спросил он.

– Нет, слава Богу, теперь уже все в порядке, – ответил Яковлев.– Понадобилась небольшая разведывательная операция. Сибирь, знаете ли, не Европа. Расстояния большие. Просторы огромные… Никогда не знаешь точно, кто может скрываться за ближайшим лесом и за дальней деревней…

– Скажите, пожалуйста, Василий Васильевич! – спросил Николай.– Я давно хочу вас спросить, но все момента удобного не было. Мне кажется, что ваше лицо мне знакомо. Я вас где-то определенно встречал раньше.

– Сомневаюсь. Хотя одно время мне, по заданию моей партии, пришлось послужить и Вашему величеству. Скажу откровенно, был момент в моей жизни, когда я думал открыто перейти на вашу сторону – в августе четырнадцатого, хотя сомнений было много и партия наша меня не одобрила бы. Наверное, тогда каждый русский человек думал только о том, чтобы сломать рога германцу. Но уже после уничтожения армии Самсонова, все сомнения ушли. Я окончательно убедился, что вы, Ваше величество, и ваши министры, и весь ваш привилегированный класс, к которому я тоже принадлежал, ведете мое Отечество к окончательной гибели.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Сорт популярных леденцов, которые до 1917 года выпускал русский фабрикант Ландрин.

2

То же, что и «чёрт возьми» или «ой-ой-ой!» (идиш).

3

Троцкого.

4

Григорий Зиновьев (Гершель Радомысльский, до того – Апфельбаум), красный «губернатор» Петрограда.

5

Бунд – (Алгемейнер идишер арбейтербунд) националистическая еврейская партия, объявившая себя единственным представителем еврейского трудового народа. Не признала Октябрьскую революцию, считая большевиков узурпаторами. Ранняя стратегия Бунда строилась на бескомпромиссной борьбе с большевиками, в том числе военным методами. Распущен в марте 1921 г. В 30-е годы некоторые активисты Бунда были репрессированы.

6

Мессия.

7

Войдите (идиш.).

8

Революционно-военный совет.

9

Выдумки, штучки, хохмочки (ивр.)

10

Персонаж еврейского фольклора.

11

Основоположники сионизма – возвращения евреев на историческую родину.

12

Генерал Батюшин – начальник разведки и контрразведки Генштаба.

13

Иудеям запрещено поминать Бога и произносить его имя.

14

Ответ на запрос Еврейского телеграфного агентства из Америки. Сталин И. В. Сочинения. – Т. 13. – М.: Государственное издательство политической литературы, 1951. С. 28.

15

Розенфельд.

16

Герой бульварной детективной литературы в начале ХХ века.

17

Злачные места Парижа, Гамбурга и Лондона с множеством борделей.

18

Половина копейки.

19

Партийный псевдоним Голощёкина.

20

Огонь.

21

Части особого назначения.

22

Тюрьма (дом заключения).

23

Тяжелая гаубица калибром 210 мм.

24

Тушенка.

25

На Лиговском проспекте собирались самые дешёвые проститутки Петрограда.

26

Командующий германской армией на Восточном фронте. Участник переговоров в Бресте.

27

Содержание рассказа Неволина и даже стиль изложения подтверждаются архивными документами (авт.).

28

Аршин – около 70 см.

29

Ксенофобия – ненависть к другим народам.

30

По уточненным данным – 42 процента.

31

Жизнь подтвердила прогноз Яковлева, причем, гораздо раньше, чем он сам предполагал.

32

Порядок должен быть! (нем.).

33

И что ты об такой наглости скажешь? Неужели опять позволим лезть в нашу семейную жизнь? (англ.)

34

У нас давно нет собственной семейной жизни. И никогда не было.

35

Как ты считаешь, эта красотка тоже большевичка? (англ.).

36

Вы не ошиблись, Ваше величество. Разрешите мне все-таки посмотреть на вашего сына? (нем.).

37

Конечно, миленькая, о, простите… мадам! Пожалуйста, если вам так хочется. Не возражаю (нем.).

38

Офицер, пытавшийся спасти из Шлиссельбургской крепости законного наследника русского престола Ивана VI Антоновича. Стража имела личный приказ Екатерины II – при попытке освобождения убить пленника на месте. Тем дело и кончилась. Сам Мирович был казнен.

39

Тюрьма под Москвой.

40

Этот и многие другие телеграфные тексты, приводимые в книге, – подлинные.

41

Расстрелять. Неологизм 1917 года.

42

По смыслу: папуля (фр.).

43

Страшная правда.

44

Александра.

45

«Это действительно небо. Я узнала его…»