Энциклопедия наших жизней: семейная сага. Созидание. 1960 год

Такой парадокс. Мне кажется, что, поместив письмо 1959 года в главу о 1960-м, я продлила Боречке лишние пол года жизни…

Я разложила эти письма по годам и здесь помещаю те, которые были написанные моими родителями в 1959 и 1960 годах.

Таких оказалось всего – два письма…

Письмо бабуси (тёти Мори) – Светлане Фирсовой.

29.12.59 г.

МИЛАЯ СВЕТА!

Если бы ты знала, как я давно собиралась ответить на твои милые письма и поблагодарить тебя за них!

И, вот, наконец…

Чувствую вот себя очень плохо: 2–3 дня здорова, помогаю в хозяйстве, рукодельничаю, а потом, вдруг опять развалина.

Поздравляю тебя с отличной сдачей экзаменов: иначе и быть не могло! А вот, если ты навестишь нас, ты мне подробно расскажешь о том, как ты провела практику, и делала уроки.

Как мне было понятно твоё состояние, когда ты входила в класс, чтобы дать первый урок истории! Вспомнила я и себя, своё состояние, когда всё у меня на первом уроке вылетело из головы, и я очутилась в роли актёра, забывшего, что ему нужно говорить. Не справилась, и получила почетные 12 балов. Что же теперь осталось – утомительная работа? И всё?

Ну, желаю тебе от всей души заканчивать институт и дать счастье маме, которое она так заслужила… Да, вот ещё что, Светочка! Зачем вы с Мишей не остановили маму, когда она снова (хотя бы и временно), приняла работу? Вы молодые, конечно, не поймёте, что значит, когда говорят – «памяти нет!». Тут всё можно натворить при высочайшей осторожности.

Я ей об этом написала: сама страдаю тем же, и так понятно это состояние.

Кстати, о книгах. Какое совпадение. Ты пишешь об интересных романах «Ис. б», и «Гр. П». Читая твоё письмо, я только что закрыла последнюю страницу первого романа, а на очереди лежал второй. Все мы читаем, видимо, «модные романы», если их находим. И мама твоя пишет о тех же. Ведь, иногда не знаешь, что спросить в библиотеке?

Боря понемногу работает, но служба не удовлетворяет, главным образом потому, что зарабатывает средне, так как места техника ещё нет. Аккуратно посещает кружок марксизма, сдал на первом семинаре. Главное, нет учебника по философии в библиотеке, а купить – слишком дорого. Писать тебе ему, и хотелось бы, но говорит, что не умеет, (и он прав), а лучше поговорит с тобой обо всём, когда приедешь к нам. А когда ты собираешься приехать в Москву? Обязательно напиши! Мы с нетерпением будем ждать тебя. Как жаль, что и мама с тобой не может приехать. Боря у нас всё такой же рассеянный. Ну, уж сам пусть тебе обо всём расскажет. Он, если в настроении, о своих эпизодах может рассказывать так, что «животики надорвёшь».

Шатурскую свою квартиру сдали в ЖАКТ. Лишились последнего своего собственного угла, а получить снова – «ох, как трудно!».

Вернусь к Боречке. Всё свободное время посвящает своему аккордеону. Но приходится учиться по самоучителю, так как, с учителями ничего не вышло. Жизнь у него, и у Милушки не из весёлых: работа и работа. Выйти некуда. Мила начала последнее время хоть на танцы выходить, да драмкружок посещает. А Боря – никуда ни шагу. У обеих нет ни подруг, ни товарищей, А что может быть хуже для вас, девушек и юношей!

Ида со своим Виктором тоже никуда не ходят, ну, этим, хоть так полагается. Ида, всегда такая легкомысленная, на удивление всем, оказалась теперь домохозяйкой, и чересчур заботливой женой. А он чувствует себя каким-то сибаритом. Вот ты, Света, завербуешь какого-нибудь Юрочку, но не вздумай баловать: зазнается! Вот у неё Виктор не страдает отсутствием аппетита, страшный сластёна. Вот она, как прибегает со службы вечером, сейчас за готовку.

Как у вас с погодой? Какая у нас зима! Какой чудный пейзаж! Приедешь – увидишь. И как жутко от этого «пейзажа»! Беда! Ну, до свидания!

Крепко и горячо все тебя целуем.

Тётя Моря.

И вот оно – это печальное письмо, ещё одно свидетельство о той большой печали, которая окутала нас в 1960 году, и потом затаилась в глубине души на всю жизнь.

Письмо своей младшей сестре – Фаине Алониевне Фирсовой (Мейстрик) от Мариамны Алониевны Степановой (Мейстрик – старшей).

17 августа 1960 года.

МИЛАЯ ФАНЯ!

Вот и собралась, наконец, ответить на твоё письмо!

Давно надо было! Но… если я раньше и писала себе, что я развалина, то теперь я по-настоящему стала ей. Если я «тогда» через год докатилась до истерии, то теперь она меня не спасёт. Чувствую, что силы падают с каждым днём, так как червоточит и душу и мозг неотвязчиво, и справиться я со своим горем уже не могу – вот все обо мне, больше упоминать об этом не буду.

Напишу тебе кое-какие подробности из недавнего прошлого.

Я уже писала, что подробностями о нашей трагедии я и боялась и боюсь интересоваться. Воля, видимо, запретил говорить при мне обо всём, касающемся нашего Бореньки, но Нине, конечно, не терпелось «поведать» мне и из нескольких брошенных слов можно себе представить картину похорон.

Я ничего не видела, и не прощалась… В памяти остался живым…

Ко мне приставили фельдшерицу с баульчиком. В момент острого горя, я и понимала, откуда и для чего она у нас. Ида всё время была со мной. Меня уложили почему-то на два дня в постель. Часов в 7 вечера, фельдшерица ушла, а часов в 10 пришла врач, высокая, полная, седая женщина, с удивительно привлекательным лицом. Она, ничего не говоря, как-то по-особому действовала успокаивающим образом. Бывают же такие люди! А я вот сочувствую людям до боли, а «подойти» не сумею.

Как-то вскользь упомянула о том, что смерть произошла молниеносно. Последнее было мною пропущено мимо ушей, только потом я осмыслила, сколько в этом было брошено утешения.

Между прочим, сказала и о себе (конечно, тоже для утешения меня), что и ей пережить то же. Она похоронила 10 лет тому назад мужа – генерала, занимавшего ответственные посты в Москве. Что-то такое у него случилось по службе. Его разнесли на партийном собрании. Он пришел домой, удар и смерть. Она осталась с четырьмя малолетними детьми.

Она хотела показать, что у всех есть горе. И, может быть, ещё тяжелее. Всё это скользило только в мыслях, а главное:

– «Бореньки-то нет, и не будет!!!»

Да, хотела сказать о пышно – торжественных похоронах, на которые были отпущены тысячи.

Снаряжали его в дальний путь не материнские руки…

Музыка. Путь, усеянный хвоей и даже цветами. Венки. Шествие, кем-то руководимого полнейшим порядком. Кто-то сказал, что народу, как на демонстрации. На могиле – речи, истерики и помощь фельдшерицы. Какие-то старушки, строго следившие и даже командовавшие соблюдением разных, иногда, нелепых традиций…

Поминки… Сорокоуст и панихида, заказанные в церкви…

А потом пошли разные «компенсации» за жизнь такого скромного, так мало думавшего о подвиге моего дорогого внучка…

Иде дали комнату сейчас же, уже без всяких проволочек. Нам, – по моему чудесную, однокомнатную квартиру.

Воле дали удостоверение о выдержанном экзамене о техминимуме, хотя он (всё такой же лентяй) и не сдал.

Начальник, грозный, из Москвы, разносящий всех – и правых и виноватых, обошелся с ним так хорошо, что, конечно, ожидать этого было нельзя и думать.

Может быть, всё это мелочи, но всё – за это…

Ну, в общем, понятно без слов, это я хотела бы сказать этим. Я только одна думаю так, а другие – по другому. Может быть, я и не права.

В Москве готовится 3-х тысячный памятник. Ограда и скамья уже поставлена. Могила устлана цветами. Внутри обширной железной ограды (у нас в Астрахани делались маленькие) растёт молодое деревце, а осенью посадят снаружи ограды.

Сослуживцы Воли и Нины оказали помощь, что дало возможность отправить Милушку на Кавказ. Нина всё время на работе, пошла недавно. Надежду Павловну (Нинину мать), проводили наскоро, хотя она, видимо, истосковалась.

Гости Женька, брат Виктора, от второй жены Бати. 13 лет мальчугану. Воля и Виктор в отпуску до 1.09. Воля, Виктор и Женя – вместе выехали, кто куда. Воля и Женя – в Брест. Воля погостив с недельку (уже вернулся), а Виктор – в Минск к своей тётке, родной сестре матери его. У них своя дача в сосняке и своя «ВОЛГА». Виктор сдал экзамен на шофёра, но ему нужна практика, что стоит очень дорого. Вот он и поехал в Минск, где соединит приятное с полезным. Потом заедет в Брест, к отцу, и 20-го вернётся.

У свёкра – сад. Овощей, фруктов – пропасть – девать некуда. Сбыта нет. На базаре больше продавцов, чем покупателей. Нам посылок без конца. Воля привёз громадный чемодан яблок. Все объедаются.

Милочка «поправилась» – убавила 2,200 кг. 12 дней болела рука. После укола на кладбище получилось воспаление. Пока ехала, на больших станциях делали перевязку (видимо, сообщили по телефону). Душевное настроение вернулось. Чрезвычайно довольна.

У Иды отношение с мужем – пока нельзя желать лучшего. В особенности после смерти Бореньки: накануне Виктор ни за что, ни про что обидел Борю. Он со слезами (это Боря-то!) сказал Миле, а она – мне, родителям – ни гу-гу!. Иде я передала о такой горькой, горькой обиде…

Не могу простить… А надо, живём вместе, для меня так тяжело и никак не забывается. Виктор, может быть, и правда, со слов Иды, тяжело пережил свой грубый поступок.

(Много лет спустя, теперь, когда и Виктора уже нет среди нас, решилась досказать прежде не досказанное о проступке Виктора. Он приехал из командировки и привёз вкусный душистый и сладкий виноград. Сорт – или Лидия или Изабелла. Теперь уже не помню. Тогда мы жилиещё в деревне Гремячево, находившейся на окраине посёлка Дзержинского. Мы, всей нашей большой семьёи (Дудко и Степановы) снимали дом у тёти Моти. Наша с Виктором комната была на втором этаже.

Выложили виноград на большую тарелку. Меня дома не было. Виктор прилетел из командировки днём, выложил виноград на большую тарелку и ждал моего возвращения с работы. Я к тому времени уже готовилась к уходу в декрет.

Борис пришел домой раньше меня и поднялся к Виктору. Сел. Поговорили. Потом Борис увидел виноград и, не задумываясь, начал его есть… Виктор смотрел-смотрел. А потом сделал замечание Борису, типа того, что – можно было бы подождать и Иру, так как привёз его он ей… Я не знаю, в каких выражениях это было сказано, но Борис обиделся, резко встал и ушел…)

Комментарий моих на этот раз не будет…

Продолжение письма…

Виктор с Идой живут всё время с нами, и только ночуют дома, Так будет, видно, до родов, которые пока только у всех на уме. Ида когда-то заменила, то есть – отвлекла, что ли меня от моего горя, а теперь едва ли я способна полюбить и принять «замену»…

Ида – целая тумба, таскает целую «гору». Располнела. Советов никаких не слушает: больше валяется, и совершенно не гуляет. Ну, не маленькая! При нашем исследовательском институте открылся пункт для поступления в открывающееся отделение Менделеевского химического института. Мой внучек начал задолго готовиться… А Ида только, когда начались экзамены. Всё такая же лентяйка. А у неё ли не было времени? Но… И выдержала по 4-м экзаменам. И поступила.

Вся молодёжь института заволновалась от представившейся возможности – сдавать вступительные экзамены в группу по специальности предприятия, где они работают. Все кинулись держать экзамены. Чтобы ехать в Москву на экзамены, подавался автобус.

Провалилось – очень много. Ведь это так удобно: все консультации будут проводиться здесь, в Дзержинске. Мила как будто склонна оставить свою работу и перейти в одну из лабораторий института.

Вечером собираемся у телевизора…На меня действует усыпляющим образом: я скоро засыпаю.

Желаю всего лучшего! Крепко целую тебя и Свету.

МОРЯ.

От всех горячий привет и поцелуи.

Глава 2

Работа Виктора

Введение

Это будет длинная Глава. Длинная, потому что в ней будут рассказы не только о годе 1960-м.

Во-первых, мы специально оставили не включённым в книги под общим названием – «ИСТОКИ» воспоминания о начале его работы в НИХТИ. Вторая серия книг, которой мы дали название – «СОЗИДАНИЕ» посвящена не только жизни нашей семьи, но, главным образом рабочей и научной деятельности Виктора Анатольевича Дудко. И поэтому не стоило разбивать эту важную для нас всех и особенно для него – тему и включать в разные книги. В «ИСТОКАХ» – осталось наше детство и молодость. В «СОЗИДАНИИ» речь идёт о зрелости возраста и ума. Этот период для начинается для Виктора с момента начала его трудовой деятельности после окончания МАИ – молодым специалистом в стенах НИХТИ в посёлке имени Дзержинского.

Во-вторых Глава касается не только работы Виктора, но и всего коллектива, с которым он работал целых 18 лет. Чувствуете – тема растёт в объёме?

В – третьих по ходу воспоминаний, будут включаться более подробные рассказы о известных учёных – наставниках и руководителях Виктора. А это уже – отдельные темы, являющиеся вкраплениями в основную тему «СОЗИДАНИЕ»…

И наконец, в – четвёртых – нельзя опустить рассказ об истории НИХТИ, организации, непосредственно имевшей отношение к созданию ракетных двигателей на твёрдом топливе также как и об исторических событиях, связанных с посёлком имени Дзержинского и Угрешского монастыря.

Конечно, к перечисленным темам мы будем возвращаться часто. Это должна быть – не одна Глава, и даже не несколько Глав, а – серия самостоятельных книг. Но это уже будет пока для нас не посильная проблема. Поэтому придётся ограниченными пока возможностями Одной Главы, вставив в неё почти все перечисленные темы – небольшими частями…

О том же – о сказанном ещё раз, но точнее и – короче…

Хочу обратить внимание на то, что книги, вошедшие в серию под общим названием – «СОЗИДАНИЕ» были задуманы, а потом написаны с целью показать…

А вот – что показать сформулировал сам Виктор, а я запомнила его слова:

"Мне приятно отметить, что нам посчастливилось стоять у истоков создания и освоения в стране электронно-вычислительной техники, и внести свой вклад в её внедрении в разработку математического моделирования проектных и исследовательских работ по РДТТ."

(РДТТ – ракетные двигатели на твёрдом топливе).

В рассказах о работе Виктора упоминаются многие его коллеги и руководители. Очень хотелось привести краткие биографические сведения об учёных, с которыми посчастливилось работать. С целью быть точными, кроме личных воспоминаний нами использованы некоторые биографические данные, почерпнутые в интернете – ВИКИПЕДИЯ, СВОБОДНАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ и некоторых других источниках.

Ссылки на использованные источники будут приводиться в обязательном порядке…

Это касается упоминаний о Победоносцеве Ю. А., А.С. Бакаеве, Жукове Б. П., Смирнове Л. А., Беляеве Т. Ф., Громцеве Б. К., Соркине Р. Е., Кривошееве Н. А. и др.

Кроме того приведены краткие сведения из истории нашего предприятия, со ссылкой на первоисточник: – книга «О ПРОШЛОМ…», содержащая воспоминания ветеранов, которые своим творческим трудом в тяжелое военное время, и в дни дальнейшей организации и развития предприятия, способствовали созданию крупного научного центра «СОЮЗ».

Книга имеется в нашем домашнем архиве. В приведённых из неё – выдержках в обязательном порядке будут приведены ссылки на авторов статей.

Как и было задумано, с тем, чтобы не разрывать рассказ о работе Виктора на части, события предыдущих двух лет 1958 и 1959 года, связанные с темой его работы, открывают в этой Главе раздел – «РАБОТА ВИКТОРА АНАТОЛЬЕВИЧА ДУДКО».

Часть 1

Урал-1

ЭВМ Урал-1

СОБЫТИЯ 1958 ГОДА

Многих, с кем пришлось мне работать, как говорят – «в одной упряжке», уже нет в живых: Жукова Б. П., Громцева Б. К., Соркина Р. Е., Русина М. И., и многих других… Все они были не только учёными – патриотами своего дела, но и просто по жизни – отличными, честными, советской закалки людьми…

Но вернёмся к 1958 году, когда нашему институту – НИИ – 125 была занаряжена ЭВМ Урал-1, для запуска которой нужно было подготовить кадры (их в стране практически не было!).

Для освоения электронно-вычислительной машины в лаборатории Хритинина Ф. М. была сформирована бригада в составе Климова Б. Г., Андрезена В. Н., Дудко В. А., Никитникова А. С., и к ней присоединился из леса Гамий В. А. («Из леса» – подразумевается производственная территория, находившаяся в лесу).

Позже в бригаду направили Кириллину (Ульянову) Л.А, а затем и А.В. Смирнова.

Эта бригада была направлена на учёбу в Пензу, где собиралась первая серийная ЭВМ нашей страны.

Нам предстояло изучить многочисленные схемы машины, изучить функционирование отдельных узлов и ячеек, научиться находить, и устранять ошибки, чтобы машина стала работоспособной.

В моей трудовой книжке появилась новая запись:

3. 1958 XII 1 Переведен в лаб. 7 инженером

В первую же поездку от участия в бригаде отказался Андрезен, не пожелавший внедрять эту машину, хотя в последующем, почти всегда он был связан с вычислительной техникой (вспомним машины МАРС-УБ и Минск-22). Вместо Андрезена послали в Пензу Ульянову (тогда у неё была другая фамилия – Кириллина).

В 1958 году я хотел поступить на факультет усовершенствования в Московский Университет, на математический факультет.

Я остро чувствовал нехватку математических знаний, так необходимых в работе, хотя МАИ я окончил с отличием, и то, чему нас там учили, дало нам достаточно высокий уровень знаний, в том числе и по математике.

(Как говорили преподаватели, курс математики нам специально скорректировали, приблизив к университетскому, согласно Постановлению правительства, по которому мы получали повышенную стипендию, даже те, кто учился на тройки. Особенное внимание было уделено мнимым комплексным переменным и функциям).

Мы с Сашей решили, не теряя времени, продолжать учёбу. С этой целью получили первые в жизни характеристики. Поскольку мы ещё не успели особенно проявить себя ни в чём, характеристики были коротенькими.

Но вместо университета, мы с Сашей в 1958 году поступили на ФУДИ (факультет усовершенствования дипломированных инженеров), на факультет – «вычислительная техника» при МЭИ, который и закончили через два года.

В первый год своей работы я почти всё время находился в командировке в Пензе.

ХАРАКТЕРИСТИКА

На инженера лаборатории № 13 тов. Дудко Виктора Анатольевича,

1934 г. рождения, русский, член ВЛКСМ, образование высшее:

В 1957 году окончил Московский авиационный институт им. С. Орджоникидзе.

Тов. Дудко В. А. работает на предприятии почтовый ящик № 14 с 1957 года в должности инженера.

За время работы тов. Дудко В. А. проявил себя, как квалифицированный инженер в области быстродействующих вычислительных машин.

Тов. Дудко детально изучил устройства и принимает активное участие в наладке универсальной циыровой вычислительной электронной машины «УРАЛ». Знаком с элементами счётно-решающих машин дискретного непрерывного действия и с современными электронными приборами.

Тов. Дудко принимает участие в общественной работе, общественные поручения выполняет добросовестно.

Дана для представления в Московский государственный университет.

ЗАМ. ДИРЕКТОРА ПО КАДРАМ ПРЕДПРИЯТИЯ П/Я 14(ТЕНИХИН)10. 06. 58 г.ПЕЧАТЬ

В Пензе я изучал электронно-вычислительную машину «Урал-1», а для того, чтобы командировочные получать по 2,60 руб. нужно было быть в командировке месяц, а затем её прерывать, иначе платили бы по 1,30 руб. в день. Начальству не нравилось, что, проработав в Пензе месяц, на 3–5 дней мы приезжали домой, а потом опять уезжали.

Письмо в Пензу из Дзержинки от Саши Смирнова.

23 октября 1958 года.

ЗДРАВСТВУЙ, ВИКТОР!

Получил твоё письмо, но вследствие хронического не желания что-либо делать, в народе почему-то называемого ленью, с ответом задержался. Наверное, я ещё подождал бы, но на твоё имя пришло письмо, которое я посылаю (в распечатанном виде, т. к. в конверт не влезает). Обратного адреса на нём нет, нет и фамилии. Очевидно, ты знаешь от кого оно. Стоит только – Каменец-Подольский.

О делах много писать не буду, т. к. Климов посвятит тебя в них. От себя добавлю, что мои производственные дела не блестящие, как и следовало предполагать.

Многое следует отнести за счёт снабжения. Сейчас, как и раньше, время от времени занимаемся физическим трудом. Некоторые переболели или болеют гриппом.

Несмотря на то, что, кажется, не было случая, чтобы я ушел с работы позднее 5-и часов, свободного времени не хватает. Регулярно езжу в УМЛ, был уже на 2-ух семинарах, и мои спокойные солидные выступления, очевидно, создали впечатление, что я занимался, и знаю нечто, что я не сказал, и, что не знает преподаватель, принесли мне зачёт.

А Горбачёв тоже ездит со мной. Кружок английского языка ещё не начал заниматься.

Вечером обычно читаю что-нибудь, или еду в Москву (раза 2 в 10 дней).

В МАЯХ меня научили играть в покер, а в самое неподходящее время (когда я был в командировке), и я часть командировочного дня потратил на совершенствование техники игры. Мой текущий счёт увеличился на некоторую сумму. Наконец-то я отомстил, наказав прилично местных «игрулей» – сначала на сто, а затем на 150.

Подтвердилось, что мы должны выступать отдельно в состязаниях. После моего выигрыша, они вообще перестали играть, так что ты можешь в некоторой мере успокоиться (разумеется, Б. Г. не должен этого знать).

Что ещё сообщить? Гришанин поступил в аспирантуру. Колосов (он имеет, как ты, очевидно, знаешь, близкое отношение к последнему достижению) по прежнему разъезжает по командировкам. На праздник, очевидно, скооперируюсь с ним (может быть, поедем к нему домой).

В первых числах ноября ожидаю твоего приезда (или прилёта). Климов, отдав дань моде, прилетел, и улетел, отдав руководящие указания).

Привет от Нины (она приходила к нам), Гали и Вали. Нина и Галя справлялись о твоих намерениях относительно празднования 40-ой годовщины.

Привет от сожителей – А. С.

Мне приятно отметить, что нам посчастливилось стоять у истоков создания и освоения в стране электронно-вычислительной техники, и внести свой вклад в её внедрении в разработку математического моделирования проектных и исследовательских работ по РДТТ.

Нам предстояло изучить многочисленные схемы машины, изучить функционирование отдельных узлов и ячеек, научиться находить, и устранять ошибки, чтобы машина стала работоспособной.

Мы начали постигать основы цифровой вычислительной техники на примере первой серийной машины Урал-1. Мы изучали схемы построения машины: двоичную и восьмеричную систему счисления, отдельные ячейки, алгебру логики, системы переносов и линии задержки, принципы пошагового выполнения различных операций и многое другое. Машина строилась на ламповой основе (почти в каждой ячейке была лампа), память на магнитном барабане, ввод осуществлялся с экспонированной киноленты, вывод только цифровой на бумажную ленту, шириной в 10 см. и т. д.

Машина потребляла большое количество энергии и поэтому требовалась большая холодильная установка. Машина оперировала либо с фиксированной запятой, когда все числа переводились в диапазон от нуля до единицы по абсолютной величине, и тогда скорость выполнения в среднем равнялась 100 операций в секунду, либо с плавающей запятой, когда для выполнения операций нужно сначала выровнять порядки чисел, а лишь потом выполнять арифметические действия. И тогда скорость выполнения операций существенно снижалась, чуть ли не на порядок.

В Пензе мы поселились в районе, примыкающем к заводу аналитических машин. Мы с Гамием жили у одной хозяйки, а Климов у другой, с ним впоследствии стал жить и Смирнов, который вошёл в нашу группу спустя некоторое время, после нашего первого приезда. Нам предстояло пробыть здесь несколько месяцев.

Бригадиром был назначен Климов Б. Г.

Бригада прослушала цикл лекций о структуре машины, её стандартных частях и основах технической эксплуатации.

Сначала мы учились: двоичное счисление и различные типы ячеек, их работа, соединение нескольких ячеек, схемы устройств и т. д. Пришлось вспоминать матлогику, её трансформацию в ячейки и отдельные схемы. Климов был педант и не пропускал ни одного занятия, кроме того, он дома постоянно занимался, изучая схемы. Гамий был тугодум, и пока не разберётся, ни о чём другом не думает и дальше не двинется. И только мы с Сашей, схватывали на лету материал и быстро шли дальше.

У нас с ним стало оставаться свободное время, которое мы изредка использовали для игры в преферанс. Один раз мы с ним, и другими такими же командировочными играли около двух суток подряд, не выходя из квартиры, без отдыха, и почти не питаясь. (От перенапряжения у меня впервые пошла кровь мочой – по молодости я тогда не сильно испугался). Такой случай был единичным. Я так долго больше не играл, а потом и совсем бросил играть.