Воспоминания старого шамана. Дух кочевой

– Чего стоим, кого обсуждаем? – спросил подошедший к ним Андрей.

– Да вот думаем: птицей наверх полететь, или камнем туда…, – бросил взглядом Сергей, в сторону пропасти.

– Как по мне, так лучше наверх, – улыбнулся Андрей.

– Тогда лети, тока сына не забудь с собой взять.

– Ладно, трепаться, давайте другую дорогу поищем. Должна она быть по любому. Люди ведь ходят сюда.

Сава с Андреем повернули назад. Шли, посматривали в сторону уступа. В двадцати шагах от провала, едва заметная каменная тропа круто взмывала вверх.

– Ну, я же говорил! – подтвердил Бато. – Народ сюда ходил и ходить будет.

– Да неужели? – засомневался Сергей.

– Небеса если разверзнутся, тогда люди в облаках дорогу протопчут, и все равно придут, – ответил Бато. Он задрал свою голову вверх, в сторону самого солнца.

– А чего народ тянет в эти горы? – спросил Андрей.

– А почем я знаю? – ответил Бато. – Птицы же есть перелетные и зверь переходной. Видать и у людей так: время пришло – пакуй чемоданы и на выход.

– На счет – «чемоданы паковать», – отозвался Сергей. Рано еще туда. Молодые мы, аднака, с чемоданами на выход собираться. – Уж лучше в поход каждый год, чем один раз на погост.

– Ладно, вам! Идем, что ли дальше? – оборвал Бато и полез по крутой тропе.

За ним с кряхтением и не довольствами стал карабкаться Сергей. Андрей с Савой чуть подождали, чтобы пыль не глотать после них, и так же полезли по тропе.

Долго карабкались, высоко. Вниз посмотришь – сердце сжимается и дух, от высоты, захватывает. А наверху солнце светит, склоны освещает. В одни места с оно желанием приходит, а в другие редко заглядывает, нехотя и хмуро.

Большое солнце, всем светит, теплом своим обогревает. – Много забот у него. Посветило оно и скрылось за облаком, а тут ветер неожиданно налетел. Обдал случайных туристов своей прохладой. Закружил пылью по склонам, вихрями заплясал.

– Фу, дышать не возможно, – закашлялся Бато, сплевывая серую мокроту.

– Чего ты там пыхтишь все время! – отозвался сзади Сергей. – Десять метров еще не отошли, а он пыхтит как самовар. Серый тоже остановился и огляделся вокруг. Впереди и ниже, освещенная сторона гор, была выветренной и высушенной, светло-серого цвета. Сторона же северная, не освещенная, была темной, влажной, почти, что не оттаявшей. Наверху, далеко впереди, виднелся ледник.

– Дядя Бато, – обратился к нему подошедший Сава.

– А скажите, ледник этот никогда не тает?

– Тут так сходу и не скажешь, – ответил тот. – Год от году зависит. Бывает и весну держится и лето и осень. И солнце ему не указ, и ветер с дождями. Стоит, как хрустальный сверкает. Речки с ручьями водой своей напитывает. А бывает по-другому. Сходит весь почти, совсем, не остается ничего от ледника. В это время катаклизмы случаются: камнепады, сели в долину приходят. Что попадается на их пути, – сносят, не спрашивают никого.

– Дядя Бато, а ледник часто сходит? – спросил Сава.

– Не часто. На моей памяти однажды. А вообще, старики рассказывали, что два-три раза за сто лет, ледник умирает полностью и заново рождается.

Пока Бато объяснял, Андрей с Сергеем отдыхали и слушали его.

«Не поймешь Бато, где он врет, а где правду говорит», – подумал Андрей про себя. «Раз уже Саве рассказывает, то пускай будет так…».

– Бато, а ты сам-то, чьих будешь? Каких кровей? – спросил он вслух.

– Я-то – так бурятских, восточных. Батя у меня оттуда, по направлению приехал,. При знакомился с матушкой, нас, детей своих нарожал. Да здесь и остался, – не поехал назад в Бурятию. Если по бате, – у меня вся родова там осталась: и дяди и тети, и старики наши тоже там. Вот, родился я здесь, в этих краях, в шаманских. Тут для меня и родина, и друзья мои здесь. А туда я езжу, раз в три-пять лет, родственников навестить.

– Так ты же говорил, – самый старший в роду? – вспомнил Андрей.

– Ну, может и не в роду, но в родовой ветке, точно! – выкрутился Бато.

Они постояли, поговорили и двинулись дальше. Перед глазами вырастала малая долина. Тропа превратилась в прерывистый путь: из крупных камней и валунов, по которым все время приходилось прыгать. С большой осторожностью и внимательностью, чтобы между ними не угодить, и не повредить себе ноги.

Когда путники наступали на камни, они шевелились, издавали рокочущие звуки. Нестабильность появлялась, неуверенность в ногах: нету опоры крепкой.

Идти в долине хоть и полегче, чем в крутую гору, однако неустойчивость сильно напрягала. Путники выматывались и быстро уставали.

Старый «летник»

– Вон там, видите впереди, – показал Бато на старую прогнившую избушку.

– Интересно, кто ее здесь построил, ни лесу рядом, ни речки? – спросил Сергей. – Да и жить тут как: каменюки кругом, – скотину не разведешь и огород не посадишь.

Они подошли поближе. Старая, без полов и без крыши, все, что можно от времени провалилось, только остов мохом покрытый, и проемы трухлявые еле держатся.

– Есть у меня знакомый из этих мест. Так вот ему старшие говорили, что сюда, в малую долину, пастухи раньше скот пригоняли на все лето. Трава здесь была сочная, и деревья росли. Еще ручьи протекали с ледника. Вот тогда и построили летник, чтобы самим располагаться, и за скотом следить. И все было хорошо, пока оползень не приключился. Сель сошел с гор. Ручьи передавило, они теперь в другом месте текут. Деревья с растительностью – смешало с камнями. Как изба эта уцелела не понятно. С тех пор перестали сюда пастухи заглядывать. Земли нет и травы, – одни камни, и до воды теперь далеко. Еще говорили, что после оползня, беглые тут поселились. Народ простой не ходил сюда, – незачем ему. А беглым, самое то, – подальше от чужих глаз.

– А сколько они тут были? – спросил Сергей.

– Сколько были, куда пошли, – никто не знает, да никому это знать и не надо. Пришел человек попользовался, жизнь свою сохранил, и на том спасибо. Вот избушка после беглых одна осталась. Жил в ней человек – и она в порядке была, а ушел когда, – и она в запустение: покосилась сразу и разрушилась. Нету живой души у избушки.

– История…, аднака…, – сказал на шаманский манер Андрей. Дружен он был с Милхаевским сыном. В гости к нему приходил. Набрался шаманских словечек.

– Слушай, вот ты говоришь, пастухи поднимались, еще и со скотиной. Мы-то еле заползли с рюкзаками, – спросил Андрей. – А они как?

– Мы, по крутой дороге поднимались, – от речки. А от местного селения, дальняя дорога идет, – пологая. Она с другой стороны приходит. Не были мы там.

– Может капнуть, – спросил Сергей. – Жилье как-никак, огонь, небось, разводили.

– Не капают здесь! – жестко ответил Бато. – Местные мне сказали. Дальше от летника лесина должна быть сухая. Вот там пастухи и капали, духов своих задабривали.

– Так мы идем или стоять будем? – почесал он в затылке, поднял рюкзак и пошагал по камням отрывистыми прыжками. За ним, как горные туры, поскакали Сергей с Андреем и Сава позади.

К леднику вела одна дорога из долины, заваленная крупным камнем и валунами. Здесь было легче проходить, чем в крутой подъем от реки карабкаться. Добрались ребята до указанного места. Лесину здоровую веревочками повязали за сухие ветки. Постояли малость, поразмышляли и пошли дальше.

Молодой ледник

Наконец перед их взором вырастал молодой ледник. Большой, – далеко раскинулся. Близко посмотришь, и не скажешь что лед. Снег обычный крупнозернистый. Только если прислушаться, то можно услышать, как он тает, трескает изредка, капли капают, мелкими ручейками стекают вниз, под камни.

– Вот Сава, смотри, запоминай все! В эти местах, не многие взрослые побывали, а таких ребят как ты почти тем более, – сказал Бато. – Отсюда, с этого ледника ручьи начало свое берут. Дальше они нашу речку питают, только устье у нее в другом месте, на других склонах.

– А он везде такой, как будто из снега? – удивился Сава, пытаясь докопать до льда своей ногой.

– Есть места, где он прозрачный. Можно чуть дальше пройти, чтобы увидеть, – ответил Бато.

– Как, вы? – Никто не против?

– Пошли уже, – подтолкнул его сзади Сергей.

Они ступили на поверхность, «заботливо посыпанную» природой крупной крошкой изо льда. Пока что ледник больше походил на весеннюю снежную шероховатую поверхность. Идти по нему лучше, чем по камням прыгать, ноги, правда, начинают подмерзать: холод снизу тепло из человека через ноги вытягивает.

Обувь хорошая у ребят для гор, по сезону приспособленная. Но для ледника – холодная, – не может долго тепло сохранять. Проваливается поверхность под ногами, проседает понемногу.

Шли ребята вперед, снегом ледяным хрустели, смотрели на сверкающие далеко, далеко вершины. Местами, бывало, скалистая поверхность сменяла ледник, словно щетина не бритая и жесткая. Но ступать по ней было уверенней, не хрустела она под ногами, не проваливалась. Остановились, дух перевели, рюкзаки подкинули и дальше, к вершинам. Идут вперед, а вершины будто отдаляются, облаками крутят над макушками самыми.

– Бух, – раздался сильный глухой звук где-то внутри.

– Живые, они, горы-то, и ледник тоже живой, – трещит, напоминает о себе! – отозвался Бато.

– Слушай, а эти живые нас не проглотят случаем? – спросил Сергей. – Че он трещит-то, поди, не в гости нас зовет.

– Да бывал я в этих капканах, ничего там особенного нету. Пустоты внутри, вот он и трещит, воздух из себя выпускает. Ты же воздух выпускаешь из себя после супа горохового! Вот и ледник…, чего тут удивляться?

– Чет не нравится мне все это, не ждут нас здесь, лишние мы тут, – сделал заключение Сергей.

– Вы же хотели на лед посмотреть, так, что идем дальше, – сказал Бато и пошагал вперед. За ним нехотя и с осторожностью двинулся Сергей, а Сава с Андреем только подошли к ним, и так же двинулись дальше, без остановок.

– Бух! – еще сильнее грохнуло под ногами, и даже слегка тряхнуло.

– Стой Бато! – крикнул Андрей. – Зачем на рожон лезть, и так посмотрели, чего нужно. Не нравится мне здесь.

– Да вы чего испугались, что ли? – сказал простодушно Бато. – Ну бухает, ну общается с нами.

– Бух, бух, бубубуххх….., – раскатами загремело впереди и внезапно площадь начала проседать на глазах.

– Назад! – крикнул Бато и первым побежал вниз. Полетел так, что ноги его сверкали до самой поясницы. Откуда только он силы столько сохранил. За ним рванули Андрей с Сергеем и Савой. Они убегали от неизвестного, явления, пока еще не понимая всей угрозы.

Быстро добежали до края ледника, остановились, переглянулись друг на дружки.

– Да я и сам хотел возвращаться, – протараторил Бато, оглядываясь по сторонам.

– Хватит нам и того, – на целый год вспоминать. До берега еще успеть вернуться, палатку поставить.

Никто не стал возражать, приняли решение быстро и единогласно. Как решили, так и сделали: пошли назад. Идут с камня на камень перешагивают, под ноги себе смотрят. Много прошли. Уже и изба, разваленная, впереди маячит.

Капризы природные

– Повезло нам с погодой, – пасмурно. По жаре-то в гору идти, – то еще испытание, – отметил Сергей.

– Ты так не говори, а то духи услышат, позабавятся над нами: нашлют дождик или снег! – поёжился Бато от нехорошего предчувствия.

– Нам еще дождя не хватало, – как намеренно проговорил Андрей.

– Просили? – Получите, – ответила им природа. Закружила, разбудила ветер от полудремы дневной. Разозлился ветер, погнал облака в тучи собирать, в плотные грозовые. Погода на глазах испортилась, похолодало сразу. Высоко над горой дымка появилась. Сперва прозрачная, едва заметная, потом белой стала и постепенно перешла в темно-синюю.

– Накаркали вороны серые! – Оглоблей вам в спину! – выругался Бато. – Ну, че, побежали теперь, пока не хлынуло! – развернулся и поскакал с камня на камень как горный козел.

Ребята стояли и смотрели в недоумении на удаляющуюся фигуру скачущего Бато.

Тут небо нахмурилось, сжалось в комок, натужилось со всей силы и как пролилось дождем над их головами. Дошли до них наконец-то слова Бато. И они поскакали за ним вслед, все мокрые.

Прыгать по камням дело не легкое, а по мокрым тем более, скользко: одно движение неосторожное и всё, – повреждение организма! Это в деревне просто: случись чего, дотащили до медпункта: хоть на себе хоть на мотоцикле соседском, а здесь, в горах кто на себе потащит, и куда? – Далеко до медпункта ближайшего, до деревни ближайшей хоть вертолетом лети, да нету, его – вертолета-то!

Вот так осторожненько до избы разваленной и допрыгали. Залезли туда, под единственной балкой, уцелевшей, укрылись. Дождик косой идет, под балку заглядывает, путников в любом месте мочит. Хоть прячься от него, хоть в чисто поле выходи – один результат получается. Да сильный такой, как специально поливает, мочит их с головы до пять.

– Смотри-ка, чего творится вокруг, – крикнул Сергей.

– Вон, там, на улице-то солнце светит, а тут как специально душем нас поливает, – он указал в проем Андрею с Савой.

Неожиданно тучи разлетелись безо всякого ветра. Напугала природа людей, чтобы мысли свои при себе держали, чтобы думали, прежде чем словами разбрасываться.

Дождик закончился, но урок получился хороший.

Мокрые насквозь мужики стояли в избе без окон и крыши с голыми трухлявыми стенами.

– И домом вроде называется, только не спрячешься в нём, – раздосадовано сказал Сергей.

– Давай рюкзаки проверим, сухо там, нет, а то вещи наши, если промокли, как сушить-то будем, – подсказал Андрей.

Они раскрутили веревки, достали вещи, – вроде все нормально. Дождик был сильный, но не продолжительный. Хотя проветрить пожитки не помешало бы.

– А где скакун наш? – спросил с ехидцей Сергей.

Тут в избу ввалился Бато в одних трусах и в обуви, со своими вещами, привязанными на палку, перекинутую через плечо, как и его рюкзак.

– Ну, вот явился, Елизар наш – Красно Солнце! Куда пропал-то? – осмотрел его Сергей.

– Так я чего? Накаркали вы погоду, вот она и пугнула. Я в эту избу побежал, глянул, – дыры везде, и за нее спрятался, от косого дождя. Да без толку. Вижу и вы от него не сильно укрылись.

– А чего разделся? – спросил Андрей.

– Так позагорать решил. И вы раздевайтесь, сейчас солнце выглянет, вещи посушит. Снимайте с себя все, чтоб не простыть, – ответил Бато и полез за порог.

В подтверждение его слов вышло из-за туч солнце. Сперва глянуло вниз, на путников беспутных, – одним глазом показалось, а потом и полностью вышло, во всей своей красе природной. Потеплело сразу, повеселело на душе.

В холоде да в сырости мокрые вещи нательные тепло еще держат, а вот в тепле да на солнце – холодить начинают. Чих нападает на человека, сопли и хандра невесть откуда берутся. Зачихали туристы, засморкалися, повылазили из избы на солнце, раздеваться начали.

И ледник им – не ледник, – Сибирскому человеку все без разницы!

Ветерок прилетел теплый, прохладу дождевую согнал.

Хоть и зябко было поначалу, в трусах одних шлепать по камням с рюкзаками, но все равно в движении да на солнце согрелись путники. Дошли они до крутого спуска. Остановились. Не сподручно спускаться вниз без одежды. Если оступишься вдруг, полетишь, – весь обдерешься. Постояли, посмотрели на пейзажи захватывающие, на ледник еще раз глянули – изумились величием природным.

Сухое достали из рюкзаков. Одели кто чего смог, и поползли по крутому спуску вниз, до самого уступа с тропой. Пока ползли, все по измазались в глине да в грязи. Из чистого зубы одни белые, да белки в глазах, остальное все серое или черное.

Речка вечер и костер

Спустились с крутого спуска, передохнули немного и дальше пошагали, по знакомой тропе, вниз до самой речки. Ближе к вечеру были на месте. Достали из-под коряги поплавки от плота. Подтащили их к берегу. Поставили палатку, развели костер. Вещи мокрые развесили рядом, на припасенной заранее веревке.

Бато сготовил ужин, тарасуну ребятам накапал вместо капель медицинских, чтобы организмы застуженные поправить.

– Давайте все к столу. Денек у нас выдался …, да… – Бато осекся на полуслове.

– Ладно, тебе, – поддержал Сергей. – Тут мы дома, палатка у нас, если что. А день был хороший: все, что хотели – увидели, куда сходить собирались – сходили. Теперь отдыхаем до завтра!

– Серёга, а давай я думать буду, а ты за меня говорить! – сказал Бато, наливая суп.

– А чего ты? – удивился тот.

– Так я запнулся, а ты мои мысли собрал и все их выговорил! – он поднял кружку с «лекарством», капнул на огонь, пробурчал себе под нос и выпил.

– Вот эгоист. Нас даже не пригласил, хоть бы тостом поделился, – схохмил Сергей, повторяя все за Бато.

Молчавший доселе Андрей повторил за ними.

Сава глянул на старших и потянулся за своей кружкой.

– А тебе рано тарасунить, ты подрасти сперва, – сказал Андрей сыну. – Давай, вон, суп свой наворачивай.

В тишине послышался стук ложек о тарелки.

– Голод, понимаешь, – не сват деликатный! – Если схватит, – то не отпустит, пока не насытится, – сказал Бато прихлебывая жирным бульоном

Разыгрался аппетит у ребят, – целый день не жрамши, не пимшы. – Кто ж такое стерпит?

Съели супа по тарелке, добавку взяли. Сидят, ложки с супом закидывают, по сторонам поглядывают. То на костер смотрят, то на воду, то друг на друга. – Все под контролем у них.

Тихо вокруг, спокойно. Закат ясный выдался. Солнце заревом обагрило весь горизонт и всю речку.

– Так, наверное, только после дождя бывает! – сказал с восхищением Сергей.

– Как, – чуть не поперхнулся Бато. Он на все бурно реагировал. Был подвижный в эмоциях: хватал любые звуки, на любые реплики отвечал сразу. Всё его касалось, даже то, что к нему слабо относилось. Такой он был человек – импульсивный и не спокойный. Хотя и веселый.

– Закат нынче розовый! – ответил Сергей, продолжая медленно жевать картошку.

Бато отставил тарелку с супом и повнимательнее присмотрелся.

– Ну, все правильно! – хлопнул он себя по ноге.

– Природа лицо свое помыла, чище взгляд у нее стал, потому и закат розовый. Он придвинул назад тарелку достал сухарей из кулька и высыпал в суп.

Андрей с Савой ели молча, проголодались они сильно, некогда им закатом любоваться.

Как наелись все, отвалились немножко. Сперва дров натаскали к костру поближе, потом вещи прибрали: что высохло – по рюкзакам, что не высохло – другим боком к костру перевешали.

Висит одежда, влагой парит возле костра – сушится. – Хорошо одежде сухой быть!

– На завтра так: высыпаемся, завтракаем, плот наш накачиваем и поплыли, – озвучил свои намерения Бато. Он уселся возле костра на лесину, постелив на нее клеенку и сухую тряпку.

Сава тоже подсел к нему. Нравилась Саве взрослая мужская компания. Много можно узнать, чему-то поучиться. Интересные истории еще рассказывают.

– Дядя Бато, а вот мне говорили, что здесь, где мы – места особенные.

– А кто тебе говорил? – спросил его Бато.

– Да дед Колин, – он шаман.

– Если Колин дед сказал, значит так и есть. Природа здесь чуткая. Она за всеми следит, кого попало не пускает.

– А в чем сила у этих мест, – продолжил расспрашивать Сава.

– Сила такая: у кого хорошо в душе и в мыслях, тому здоровья прибавляется от походов, – заряжается человек на весь год.

– А если плохо?

– Если плохо, тогда болезни могут прицепиться, или случайности не хорошие. Тут ведь как? – Все ведь на виду. Это человек подумал плохо и забыл, вроде как спрятался. Но для другого мира, все его мысли как одежда грязная, – сразу видно! В лес нельзя ходить с плохими мыслями и разговоры плохие вести.

– Мудрено как у тебя, – сказал Сергей.

– Нету ничего тут мудреного. Вот мы с Савой не ругаемся и думаем правильно, – так природа нас охраняет! Даже если и случится чего-то, – природа руку протянет, из беды выручит.

Андреем с Сергеем управились со своими делами, и подошли к костру. Андрей расшевелил угли и подкинул дров. Озарился костер, все небо потемневшее осветил.

Сидят они, разговаривают, случаи разные вспоминают.

– Дядя Бато, а кто такой Улигершин? – спросил Сава.

– Какие ты вопросы взрослые задаешь, – удивился тот. – Понимаешь, Сава, у каждого народа есть свои традиции, история и культура. Потому народ и живой, что все свое сохраняет.

Это сейчас, в наше время, книжки пишут, учебники. А раньше как, в давние времена? Когда даже письменности не было?

– Не знаю, – ответил Сава.

– Так вот, были раньше люди, которые историю хранили в своей голове. Ходили они в селениях, стариков расспрашивали, запоминали. Передавали историю от старших молодым.

– Такие только у нас были?

– Не только, – у других народов тоже были такие люди.

– А сейчас они есть?

– И сейчас есть, и после нас тоже будут.

Вот у нас, у бурят, таких людей и называют Улигершинами. Они Улигеры слагали, рассказывали историю про наши края, про племена, которые здесь жили, про предков далеких. Очень важную работу они делали, чтобы мы с тобой знали про свой народ. Корни чтобы свои не забывали.

– Складно как все говоришь, – съехидничал Сергей.

– А ты зря ухмыляешься. Пока молодые, нас вроде ничего не касается. Но время быстро пролетит. Глаза закрыть не успеешь, а ты уже старший в своем Роду. И ответственность не только за себя, но и за других. Вот тогда и вспомнишь, о чем я тебе говорил.

– Бато, а ты сам как? – спросил Сергей.

– Как? – Нормально. Пока старшие были рядом, так и я вроде маленький: и жизнь мне нипочем, и до других дела нету. А как не стало стариков, так задумываться начал. Пошли ко мне за советом молодые. Но я же вроде и не старый, вроде как молодой старейшина! – он рассмеялся.

– Как судья третейский: споры ихние решаю, справедливость навожу. Мне поначалу смешно было: чего это они, – сами решить не могут? – Оказалось, – не все так просто.

Пояснили мне старики из другого Рода: так молодежь наша научена, совет со старшими держать. Не мной придумано, – не мне эти правила отменять.

С тех пор перестал я усмехаться. Вроде как взрослее стал, мудрее вроде, – как наши деды.

Шаман ваш, Милхай, мне так говорил: не ко всем она приходит – мудрость эта. Один человек седой уже и старый, но мудрости еще нет. Вроде как зря годы свои прожил.

К другому человеку она может прийти по случаю. Как у меня, например.

– Твою мудрость мы уже почувствовали! – съязвил Сергей.

– А чего, – это здесь меня знают как Бато-баламут. Зато среди своих людей я Батадоржо – уважаемый человек!

– Теперь и мы тебя баламутом узнали! – улыбнулся Андрей. – Как ты в избушке в одних трусах появился, еще и с палкой!

– А как он с горы скакал, – прыгал как горный козел! – поддержал Сергей.

– Да вы как хотите, думайте. У меня про вас свое мнение, – надул губы Бато.

– Ух ты, какой важный!

Конечно: кто ты, а кто мы. – Я – водила простой, Андрюха – тракторист деревенский, со своим сыном. А ты?

– Ты у нас Дарга, – начальника, панимаишь! У тебя конечно, мнение свое!

– Ну и пусть, – рассердился Бато. – Тебе-то какая соль, что я дарга. На кого учился тем и работаю.

– Ладно, мужики, спорить вам, – ввязался в разговор Андрей. – Давайте о чем-то другом.

Пока общались, разговаривали, – время за полночь перевалило. Рядом застрекотали сверчки. Речка, почти затихшая, булькнула своей водой, – перед сном попрощалась.

– Смотри чего! – неожиданно сказал Андрей.

– Ну? – спросил Сергей.

– Так ведь лето, – пар изо рта идет, – он показал. – Холодает аднака.

– Не от холода пар, – от влажности, – поднял Бато указательный палец. – Ночью влажно возле речки, мы еще у костра сидим, чай горячий пьем.

– А у меня свое мнение! – скопировал Сергей товарища. Он сходил в палатку, достал из рюкзака куртку и накинул ее на плечи.

– Да, похолодало, – согласился наконец-то Бато. Он тоже сходил в палатку и вернулся оттуда укутанный как колобок. – Не на югах мы живем, – в Сибири. Тут, в горах, любое время может снег пойти.

– Дядя Бато, а как определить, когда он пойдет? – спросил Сава.

– Это уже как Природа захочет, – капризная она. Особенно во второй половине лета. Так, что, Сава, мы почти «под снегом» ходим. Знать про это нужно, готовиться, чтобы ночью не замерзнуть.

Ребята негромко общались, посматривали то на костер, то на палатку, то куда-то в темноту.

Неожиданно, посреди ночного спокойствия, послышался громкий хруст.

Все замолчали, насторожились. Бато сделал факел из палки и старой ткани, закрутил проволокой и поджег. Он поднялся наверх по тропке, обошел всю округу, – никого.

Позже, утром, они разобрались. Это гора кинула свой камень, пожелать путникам «спокойной ночи».

– Не поймешь: пугает она тебя или добра желает, – пробурчал Бато своим товарищам. Он погрузился в странное, молчаливое состояние. Уставился на огонь и его переливающиеся угли.