Круги

Круги

Инесса Ганкина

художник Павел Жилянин

художник Вероника Сенкевич

редактор, автор предисловия Галина Андрейченко

© Инесса Ганкина, 2019

ISBN 978-5-4496-4988-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Круги… Как много в этом слове…

И впрямь: круги на воде, концентрические круги, возвращение на круги своя, хождение по кругу, спасательный круг, круги небесные… И ни одно значение не исчерпало своего смысла. Особенно начинаешь это понимать, когда раскрываешь новую поэтическую книгу Инессы Ганкиной.

Круги, пусть даже концентрические, но тем не менее есть невидимые прорывы у окружностей, которые позволяют читателям, умеющим находить из любого замкнутого пространства выход, перемещаться в квадратуру круга следующего, и не всегда в установленном порядке. Иногда бывает достаточно вообразить себя героем картин Марка Шагала.

Круг-город, круг-дом… Ломится в ухо дребезжанье посуды. Как хорошо, что медведь наступил на то самое ухо, – и уже слышна музыка города. Любая, какая угодно, не всегда стройная или журчащая – подчас обрывистая, шагающая по ступенькам, которые тоже шагают в свою очередь из-под ног.

Поэтическая ритмика автора очень непосредственна. Четкие чеканные строки с непременным рикошетом – редкость. Все течет, течет с разной скоростью, современность предлагает сегодня – одну, завтра – другую, вчера – еще некую, непронумерованную. Классическая строка, сосуществующая с временем и его проявлениями, приобретает форму не- или неоклассическую, привычный стих постепенно переходит в верлибр, мы ступаем по нему, делаем открытия, а потом он неожиданно возвращается, закольцовываясь на близости к классике.

Отданные на наш суд авторские «Круги» невозможно представить по отдельности. Они сосуществуют, нельзя сказать: это – город, это – страна, а вот любовь и т. д. Круги не могут друг без друга: город в городе, страна, континент, любовь, события в городе, стране, на континенте и одновременно за пределами. Это Мир автора. В каждом стихотворении – целый мир. Казалось бы: комнатный кактус, ничего банальнее и придумать нельзя. А ведь если окинуть его авторским взором, сколько можно увидеть, почувствовать, даже оказаться в неведомом доселе пространстве.

И отдельной строкой – Холокост. Навряд ли есть хоть одна семья, по которой не проехало страшное колесо истории. Ход времени неисчислим, круги идут, и сквозь них проступают лица, речь, глаза, кружится пепел – преклоняешь колени и кладешь камень, ибо есть место, куда его можно положить. Или «Какие сны…». Мы-то помним, что эти слова срывались с уст шекспировского Гамлета. А у Инессы Ганкиной это преломление Холокоста в дне сегодняшнем, его осмысление со всеми вытекающими.

Новые Моисеине узнаютгорящего куста.

…А праведник Ной (возможно, не впервые), гладя своих котят, строит вечный ковчег, который поплывет к кругам небесным. Он возьмет всех.

Читайте книгу, ступайте по кругам. Пусть у каждого будет свой, как и задумал автор.

Галина Андрейченко,поэт, редактор книги

ГОРОД, ПРЕЖДЕ РОДНОЙ…

Графика Павла Жилянина

Город, прежде родной…

Город, прежде родной,в постоянном движении —исчезают кафе,появляются граффити.Память прочно хранилатвою топографию,словно складки одеяладо боли знакомые —возле дома направо…И запахи булочной,пять ступеней, перила,скамейка под тополем.Это было и сплыло,и врут фотографии.Вечен круг возвращенья,но только попробуйтесоскочить с колеи,что зовется историей,и укрыться туманомв окне с занавескою…Вмиг очистят карманыи выставят бездарьюи пинками за дверь…Славно профнепригодностьюназывать обращениек давней традиции,где слова и делаеще кое-что стоили.Зеленеет листва,и с румяными лицамигород прочно въезжаеттолпою нестройноюв одиночку и парами —«стерпится – слюбится».С голубою каемкоюбелое блюдечко —обещание завтра,как пятна на скатерти.Над бездумной толпоюорущие граффити.Исчезают кафе,рассыхаются столики.Вот мое поколениестало историей.Начинали в застой,завершаем безвременьем.Чуть вдохнули свободы,да сперло дыхание.После будут историкив пестрой мозаикепутать все имена:рэп, сонет и гекзаметр —все сольется в одночерез тысячелетия.Поколение Next —поколение Третье,поколенье надежд —поколенье потерянных,поколение выжившихили расстрелянных.Все сметает с земли,словно листья осенние,Хронос в пыльном халатеуставшего дворника,ни следа. Ерунда —воскресенья и вторники —дни, недели, года —кружит стрелочка компаса.Расширяется мири сгущается в комнате.Сколько там атмосфер?Нам укажет тонометр.И накроет грозоюзасохшее дерево.Город сменит наряди парадную выкрасит,и сдадутся домабез единого выстрела.Старый клен во двореи скамейка скрипучая.То, что мнили судьбой,оказалось лишь случаем.Ты махни мне рукою,мы всё же попутчики —точки глупой прямойна касательной к времени.11.07.17

Круги на воде…

Круги на воде,селезень из Свислочи родом,крылья свои топорщит гордо.Рыжие сапоги, яркий клюв —городской щеголь.Баржа-кафешкане претендует на большее,чем укрыть от солнца,переходящего в дождь.Розы цвета кока-колы,плоское средневековьепредлагает вписать голову,спрятав шорты за латы.Моя глупо счастливая голова,останется на память городу,где родился селезень…Круги на воде,беспечный бубен —цыганский дождь.

Дни и ночи мая

По старым переулкам и дворамсирень бесстрашно-дерзко расцветает,в них юность пахнет выпускным и маеми ландыши звенят из темноты.А в кошельке опять бренчат копейки.Не хочется, но чаще на скамейкуприсаживаюсь, и мои следыкруглятся палкой, что в пустой прихожейпочетно возвышается в углу.И с каждым днем, чем дальше, тем моложепрошедшей жизни ворошу золу.Кричат воспоминанья, и по кожебегут мурашки… Солнечный прохожий,ломай сирень! Счастливые соцветьянеси в ладони, пусть восходят детикак солнца шар над старою Землей.А лунный серп с седою головой,приветствуя влюбленных и поэтов,всю ночь бормочет молодой листвой,и пахнет свежескошенной травой.Так постепенно наступает лето.17—18.05.18

Коляски припарковались…

Коляски припарковались,владельцы изучают инфраструктуругорода, пахнущего кофе и пиццей.Будущее Европы всех цветов радугииграет в пятнашки, радостноулыбаясь двумя зубамибеспечным папам и мамам.Капли весело подпрыгиваютна плитках террасы…Лето обещает многоена вдохе и выдохе июня.Зима – страшная сказка,которую помнят бабушкиили очень мудрые люди…Июнь 2013, Минск

По мотивам интерьера кофейни

Графика Вероники Сенкевич

1

Чашка кофе на середине моста,завтра перейдем на другую сторону.Хрупкость мгновений останется на листкахсалфетки. Посетители, потерявшие голову,будут вечно делать селфи,изображая радость, которой не было.Велосипед задумчивоорганизует метель одуванчиков.А невозмутимый жирафсмотрит на все свысока.16—17.08.2018

2

Французская булочная в Минске,на столиках уютно разлеглась Эйфелевка.Православное Рождество крестится за поворотом,елка универсально подмигивает огнями.Одинокие девушки за столикамибешено вколачивают эсэмэски в сеть,листая чужие праздники.И только официантки с улыбкой Буддыравно приветливы со всеми.Я возьму тебя под руку…Прощай, парижское одиночество.Здравствуй, главная елка с хлопушкамииз нашего детства…07.01.2019

Ретроавтомобили в Минске

Автомобили с закрылками птицы,сумасшедшее ретро в столицевключает генетическую память«Лады» и «Кадиллаки». Под облакамивсе флаги приходят в гости.Автомобилям перемывают кости,Препарируют брюшину и дыханье.Ковбойские шляпы – георгиевские ленты,как встреча на Эльбе.«Ландыши» из ЗИСа, лайковые перчатки,Время шаги печатает,далекое становится близким.В зеркале заднего вида,по асфальту шурша,движется чудаковатая с видуавтомобильного века душа.12—13.09.2018

«Я ОТВЕЧАЮ ЗА КРОВЬ И ГЕНЕТИЧЕСКИЙ КОД…»

Графика Павла Жилянина

Я отвечаю за кровь и генетической код…

Я отвечаю за кровь и генетической код(состав, проценты и доли).Я отвечаю за распятие и за Исход,за килограммы слов и за тонны боли.Я отвечаю за Библию и за Коран,возможно, еще немного за Агни-йогу.Я отвечаю за Второй и за Первый Храм,и за дорогу к Третьему,лишь за дорогу…Я отвечаю за «Одиссею»,Хиросиму, Эйнштейна, Моисея.Я отвечаю от рождения до могилыза бессилье и направление силы.Я отвечаю за дела и мысли,за всё, что от меня зависит.Но, вернувшись в начало,за кровь и генетический кодя не отвечаю…09.04.17

Суббота – не время для плача

Единственный член Союза белорусских

писателей Григорий Релес,

всю жизнь писавший на идише,

просил своих гостей:

«Друзья, а теперь давайте поговорим

немножко на идише»

Из воспоминанийЯ сбиваюсь со счета,суббота —не время для плача.Нет следовна камнях,и грошовая сдачазаменила наследство.Горят мои детские книжки,говорите аф идиш…Как пес-полукровкая не помню родни.Костью в горле застрялислова, и неловкоцарапают память они.«Маме лошн» не знает меня,но, в наследство вступая,шевелю непослушно губами:«Прости и прими…»13.05.2010

Мою колыбель раскачивал ветер…

Графика Павла Жилянина

Мою колыбель раскачивал ветер,неустойчиво теплый сменялся суровым,казался безмерно далеким пятьдесят третий,хоть порою сквозило стужей сорок восьмого.Поколение выживших, выполняя заветы,плодилось и размножалось. Над керогазомсохли пеленки, а обсуждали при этомспутник, проткнувший небо антенным жалом.Полстолетия вместило столько поколенийкомпьютерных, что не хватит пальцев.Окружены информацией, пролетающей мимо,мы стоим на пороге будущего, где пялитсяиз пробирки геном Буратино.С головами, повернутыми строго противдвижения времени и фортуны,мы стоим на ветру, и нездешний профиль,и мелодии странность колышет струны.Полстолетия вместило столько сомненийи надежд, что, пожалуй, не стоит плакать.

Беспамятство

История – это гвоздь, на который я вешаю свою шляпу

А. Дюма

Челюсть вывихнутаот удара времени,кладбище беременновечностью, камнитеряют буквы, формастановится корнем зуба,больного беспамятством. Боже,трава помнит больше,чем люди. Гвоздь заржавел,а шляпа все падаетв яму. «Ребе,как там на небе?»Камни врастаютв землю, как дерево.Здесь не читаютсправа налево.Горше полынимолоко памяти.«Козленок, где твоя мать?»Август 2012,деревня Городок, Минск

Браславские отражения

1

Ветер сдувает небо, в которомозеро ищет свое подобие.Серо-голубое пространстворасполагает к раздумьям о…Небытие песка скоропокроется снегом.Серые «посцілкі» —фон для Адама и Евы,райский сад малеванкирасцветает под северным небомРодины. Здесь холодпронизывает даже летом,но глоток голубого светаобещает когда-нибудь завтра тепло.21.07.2013Браслав, Музей традиционной культуры

2

Дорога к озеру поросла цветами,тропа предупреждает: «Осторожно!».Прошлое кричит нестерпимобелым на черном камне,квадратичным шрифтом. Можнозабыть речь и лица,но яма, украшенная цветами,тревожит случайно выжившего.И он ставит камень-напоминаниеот себя лично.Четыре тысячи каплею в океане,у этих есть место, кудаможно положить камень,им еще повезло…Ветреница размножается летом,у нее есть кое-какие планына этой земле,но «плачет Рахиль по детям своим…»,детям, которых нет.Через семьдесят летбелорусский край —«юден фрай», «юден фрай»…22.07.2013Памятник жертвам Холокоста, Браслав

Когда-то давным-давно…

Когда-то давным-давно(меня не было даже в зародыше)распахнулись ворота ада,и заплывшее жиром сердце мираиспугалось черно-белой кинохроники,где горы обуви и бездны того,что недавно было людьми…Право на жизнь торжественновыросло из права на миллионы смертей.За прошедшее времятелевизор (уже цветной)принес нам подробностио новых грудах человеческой плоти…Мы сидим у компьютерас чашкой кофе,смотрим страшные сказки.27 января – День Памятина минуту приводит в чувствозастывшее сердце мира.27.01.2019

Вечный ковчег

Ходит по дому Ной,гладит своих котят,смотрит на них с тоской,ловит лукавый взгляд.Выйдет во двор,а там кони жуют траву,мирно блестят бока,гривы поют на ветру.Девушка хмурит бровь —полон соблазнов свет.Сердце сожмет: любовь,всех не вместит ковчег.А за стеной сосед,в общем, живет не так.Жаль, осужден на смертьэтот смешной дурак.В детстве строили дом —башенки из песка.Грянет потопа гром,ливни наводят страх.Темен, неведом путь,сердце – птахой в груди.Может, еще побудь:«Милый, не уходи!»Тысячелетний груз,«Встань и иди!» – твердят.Плечи согнула грусть,Не оглянись назад.Дружба, любовь и Бог…Мимо родных могил —очередной потоп —вечный ковчег уплыл.29.11.2018

Памяти еврейских общин Беларуси

Лягушки, лопухи, их предков видел Бялик.Стена крошится желтою звездою.Коза лопочет: «Слушай, о Израиль,твои рэбэйным смолоты судьбою».Моих следов не сохраняют плиты,нет таковых в забытом Богом месте.Твои потомки на иных орбитахприлежно ходят к самым скорбным мессам.Капусте хорошо расти на пепле.Хрустит мальчонка свежей кочерыжкой.Мои глаза от желтого ослепли,и пахнет хлеб заплеванным кладбищем.Воложин, 2001 г.

У яблонь груди наливались медом

У яблонь груди наливались медом,боярышник алеет на аллее.Сентябрьская прищурена погода,кипа и талес старого еврея.Над Йом-Кипуром небо голубеет,суди нас Бог, мы из того же теста,что Авраамы, Сарры и Мойсеи,Синайским возвышайся Эверестом.А впрочем, нет, мы стали бесприютней,аукаемся, кто нас окликает?Бредет поэт со скрипкою валютной,бредет поэт, которого не знают.У яблонь груди молоком набрякли,но не хватает силы у младенца.Даруй нам, Боже, пониманья капли,укутай талесом, как полотенцем.

Мой завершенный круг

Мой завершенный кругза горизонт уходит.Это случится вдруг,словно на огородесядет тарелка изогненного пространства.Здравствуй, моя душа,что, воротясь из странствий,мне передаст приветот старика из Книги.Властвует не спеша,что ему наши сдвиги?Время течет назад,радугой замыкаянеких страстей разлад.Пенятся реки Раяот пузырьков души,что опьянили Бога.Райские шалашивыглядят так убого.Не потеряешь Рай —не обретешь дыханья.Горечи через край,в дереве червь познанья.Круг обретает твердьи, притворясь Землею,вверх запускает сетьс солнцем над головою.Этот гамак душидал ей такие крылья.Родненький, не спеши,дай насладиться былью.Пенится гладь Земли,путь не находит сердце.Звезды пылят вдали,веник венчает скерцо.Уж припасен финал,тема найдет решенье.Милый, как ты устал,жертвой на воскресенье.Чтоб прокормить – кого? —хлебом или стихами.Тенью над облакамиРухнуло божество.

Пахло щами…

Пахло щами,и в ухо ломилосьдребезжанье посуды.Это странное счастьекак милость.У извечной простудыгорький кашель погрома.Вдоль дома,поперхнувшись английским,бродит сонныйстарик, отощавшие пейсыщиплет чахлой рукою.Обрубленный кореньуже пробует новую почву,и вкус ее горек,но вскоре… Отточьемы, пожалуй, поставим.Оставив горящее ухомальчишки, старухаварит щи, и колеблется глухоречь невнятная царственной Книги,и свинги еще непривычны для слуха.16.07.03

Пророк

1

Горячий воздух тяжело вдыхать,последний крик пересыхает, плачь,прощальный стон перекрывает горло…Расколот город, веселей, палач!Играй на площадях в мясное поло!Замкнуть уста, что сорок долгих лет,не зная сна, не ведая веселья,предвестником злосчастным у постелинарода бормотали, колыбелибаюкая в предощущенье бед,но все же верить в это не хотели.Горячий воздух выдохнуть успеть —иссохшей кожею, встречая смерть.

2

Разрушен храм, жизнь смята, как клочокбумаги, и по ветру разбросалосынов и дочерей, бредет усталотолпа, не видя смысла и начала.И тень «вчера» колеблет покрывала,«сегодня» сухо, горечи бледнейнарод уносит вереница дней,но камни будут ждать их, и отныне:«на следующий год в Иерусалиме»

3

Здесь жизнь и смерть качались на весах.Дыхание пророка из темницыуслышал царь, запавшие глазницыбросали в дрожь, и поднимался страх,из тьмы веков вставала неизбежность.Но легкое дыхание так нежнотеплело в неуверенных руках,посапывало сонно из пеленок,и будущего слабенький ребеноккачался в колыбели и спросонокчему-то улыбался в небесах.

Мир Шагала

1

Не цыкай, жизнь. Под цирковым шатром

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.