Лепестки на песке. Сборник стихотворений

Сонет Цурена

Как лист увядший, падает на душу Воспоминаний смятая вуаль, Пугает неминуемая стужа, И прошлого хоть чуточку, но жаль. Забвением окутаны отныне, В дремоте скорбной откровенья спят. Как в липкой паутине сердце стынет, Бескровно замерзая от утрат. Бессвязные торопятся виденья, Ночные изнурительные бденья, То дом родной, то след в песке босой, Присыпаны то ль пеплом, то ль порошей Знакомые до трепета и дрожи, Пот на челе холодною росой…

Размышления лесные

Колет сухая хвоя, словно лаская, пятки. Воздух лесной напоен диким настоем мятным. Солнечных рек потоки льются сквозь сосен кроны. Жадно припав к истокам, юностью коронован, Выбран порою ранней, поднят к утру в ладонях, Господи, я – избранник жизненных сил бездонных. Не надышавшись вволю свежести ароматом, Тропкою васильковой к ночи спешу обратно. Коротлок день ли, долог, вновь он не будет прожит, Мрака вечерний полог суетность дня итожит. Ласточкой в поднебесье память мелькнёт о прошлом… Чащей ли, мелколесьем время разменным грошем Под ноги гулким эхом сыплется всё щедрее… Ну и пускай! Потеха! Разве душа стареет?

На берегу

К иллюстрации Майкла Винсента Манало.

«На берегу пустынных волн»… Пришли на ум слова поэта, Полу бредовых мыслей сонм от созерцанья конца света Витает в где-то в голове, взлетающей воздушным шаром… Окно, висящее извне, потоком хлещет Ниагары. Уплывший парусник средь туч, он не чета Аэрофлоту, Стою над бездной, виден с круч и не мечтаю о полёте. Всё суета, раздвоен мир, я им владею, хоть безглаво. Пустых надежд ориентир – не зря я здесь, на Пике Славы!

Гармонии, ушедшей на покой

К иллюстрации Майкла Винсента Манало

Обезглавленность, обезбашенность, На скале стою. Небо крашено Серым колером кистью вечности. Не хватает мне – человечности! *** Гармонии, ушедшей на покой, Фривольная посвящена картина, Где облачный, почти морской прибой, Возможно, был назначен гильотиной… Герой наш обезглавлен… Барк его В небесных хлябях отлучён от моря… В провалы снов разверзнуто окно… Безмолвен ОН, не видя и не споря С высот скалы, (ну чем не пьедестал?) Лишённый даже права, чтобы мыслить, Опущенный, законченный вассал, Допущен к тайнам власти, к самой выси. Что мнишь себе, ничтожен и спесив, Когда воздушным поднимаясь шаром, Тщеславен, не умён и не красив, Над миром разжигаешь гарь пожара?

Цвет – серый

Любимый мой цвет серый, Любимый мой звук низкий. Кто хочет, пускай верит, Кто жаждет, пусть пьёт виски. Заброшен пустой невод, Улову не быть скудным. Вот только мечта – в небо, Мечте на земле трудно… Меняется стиль быстро, Но кредо «кроить» поздно. Рождается день мглистый, Теряется путь звёздный. Тревожно душе, зябко, Любимый мой цвет – серый, Не будет мой стяг тряпкой, Не липнет к нему скверна.

Сухим цветком

Молчу, молчу. Надолго ли, не знаю, Сокрыто разноцветье слов моих… Возможно, что когда-нибудь из них Взойдут стихи, Молчанья лёд пронзая… Чего-то жду Грядущего в преддверьи И, удивляясь завтрашнему дню, Вчера не отпускаю, а храню Сухим цветком, Страницам книг доверив.

Я танцую на облаке

Я танцую на облаке, Я танцую. Образ свой в новом облике Я рисую. Очевидное страстное Принимаю: Жизнь шальную контрастами В цвете мая. И объять необъятное Я готова, И судьбу вероятную Вижу новой… Платье бело, воздушное Развевает Дуновенье послушное Ветра мая! Я легка и мечтательна, Как девчонка, Что ещё примечательно, Чувства тонки. Позабыв в танце ветреном До рассвета, Что летать мне не велено, — Под запретом, Я танцую на облаке, Я танцую… Быть смешной в этом облике Вновь рискую.

Без корня не взрасти

Ложась в туман за дальним озерцом, Растает солнце над вечерним полем, В который раз послушно Божьей воле, Цветным полупрозрачным леденцом… Мне так привычно знать и так легко, Что тропкою извилистой, росистой К моей душе, как ностальгии приступ, Пути найдут по отзвукам шагов Виденья полупризрачных времён, С которыми расстаться я не смею, Как куколку тряпичную лелею, Как самый сладкий юношеский сон… Давно закрыты в прошлое пути, Твердят вокруг, уймись, что было сплыло, Но всё же, без прошедшего бескрыло Грядущее. Без корня  не взрасти.

Отгремели фанфары

Отгремели фанфары, успокоились волны, И дождались причалы якорей бригантин, Философствую часто, принимать благосклонно Я учусь без истерик появленье седин. Отзвенело веселье на ветрах бубенцами, Растерялись подковы, что на счастье даны, Испытанья на прочность «дорогими истцами» Мне готовились хитро. Не хватило вины. И одежды испачкать не смогли комья грязи. Только раною в сердце не одна борозда… Кто-то понял ошибки, кто-то небом наказан. Всем сестрАм по серёжкам жизнь успела раздать. Что ещё лишь недавно волновало, знобило, Стопудовою глыбой мяло хрупкий росток, Испарилось и сдалось. Я простила, забыла, Не навечно, конечно, лет, возможно, на сто. Одиночества кладезь, знаю, что не обманет, Но беседы с собою вечерком при свечах Кратковременный отдых… Не читаю романов, И ценнее всех истин мне семейный очаг. Теремочек- очаг… Нерушимый, счастливый, Даже времени хватка ослабляется здесь. Накрывает штормами, то приливы, отливы. Только главная радость, что очаг этот есть. Жаль, что всё не успею, это чувствую остро, Куражом не болела, иль совсем лишь чуть-чуть. Манит часто в мечтаньях удивительный остров, Но проложен сторонкой, мною избранный путь. Влюблена безответно в цвет весеннего мая, С возрожденьем природы каждый раз тает грусть. Проливными дождями след земной мой смывает, След небесный не смоет, он останется пусть.

За углом. К картине

Ассоциации к иллюстрации

***

Шагал городскими кварталами Он, тихо себе напевая. Пройти оставалось, ну мало ли, Одну остановку трамвая. Шуршали листочки на дереве О чём- то своём потаённом. Дул ветер прохладный, не северный. И лето цвело над районом. Для грусти и не было повода. Направо свернуть, в переулок, Походкой упруго и молодо… Обычный маршрут для прогулок. Летела, июнем подхвачена, Она, в мыслях- сказках витая На крыльях мечты нерастраченной, Возможно, одна лишь такая… Ужель разминуться позволено? Досадной ошибкой небес А может, промашкой невольною Случаются, горько ли, больно ли, Такие «не встречи» окрест.

Последняя. К иллюстрации

К иллюстрации.

Огромный мир, исчезнувший за миг, В аду сгоревший… От ума ли горе, Когда народы в вечном своём споре? Последний бой, Земли последний крик В том споре навсегда поставил точку. *** Тяжёлой ношей давит тишина, Ссутулены беспомощные плечи, Теперь одна, теперь всегда одна И мне помочь в несчастье этом нечем. Дотла сгорело, превратилось в пыль Живое, населявшее планету, Не сон кошмарный, это правда, быль, Но некому жалеть теперь об этом. Иссякли слёзы, вместо крика хрип И не дозваться мне родных и близких… Вдруг, за спиной, двери знакомый скрип, Пришли за мной… Не досчитались в списках.

Я твоею была мелодией

Стелет саван метель холодная, ветры гонят былое вспять, Я твоею была мелодией, ты другую ушёл искать. На хрустальную брошь похожая, размечталась в ночи луна, И тропинкою вслед нехоженой за любовью спешу одна… Тают льдинками вести колкие, что в лицо моё ветер шлёт, И снежинки из звёзд заколками в мои косы буран плетёт. За полями леса дремучие, филин тенью скользит в ветвях, Только вера моя живучая, в клочья рвёт, прогоняя, страх. На призывное струн звучание, статью лёгкой лечу сквозь тьму. Ночь обманна, замрёт в молчании, Не услышу, не обниму…

Фразеологизмы в стихах

Лебединой песней оборвались звуки, Скатертью дорожка за окном пылит… От любви короткий шаг до злой разлуки, Не родись красивой – счастья не сулит. Встретился однажды мне двуликий Янус… Сиротой казанской о любви молил, Но в букетах ярких прятал иглы кактус. Водопадом Янус слов потоки лил. Первый на деревне парень смылся в город. Волк в овечьей шкуре бродит за селом… Все переживанья – курам на смех повод, Завяжу их крепко я морским узлом!

Фразеологизмы в стихах

Вот говорят, не рой другому яму, Не то придётся в ней же пропадать, В своём глазу бревно – то не изъяны, Когда в чужом соринку ох, видать! Нас учит жизнь, бросая вновь перчатку, А мы в пути за золотым руном… И, выйдя в свет на скользкую брусчатку, Мечтаем всё же сделать ход конём. Меж двух огней, а то в зените славы, Идя ва-банк, смеёмся над судьбой, Любой из нас   алмаз, пусть без оправы, Счастливым быть готов из нас любой. Мы в долгий ящик сложим наши беды, Ведь в добрый час зелёный свет зажжён, И, не прельщаясь Пирровой победой, Не станем виться пред врагом ужом. Запретный плод, ну кто сказал, что сладок? На свой аршин измерим жизни суть. А кто на лесть и дифирамбы падок, Пусть выбирает самый лёгкий путь.

Своя дорога

У каждого из нас своя дорога, Берёт начало в утренней заре Тропинкой от родимого порога, Счастливой датой на календаре. А в помощь Бог даёт добро и ласку От материнских рук, от рук отца, Но вовсе не похожая на сказку Жизнь ожидает часто у крыльца. За поворотом злое лихолетье, Навет врагов, предательство и ложь, И, будучи за многое в ответе, Остаться надо человеком всё ж. Пылит дорога, тают зимы, вёсны, Снега белеют, холодят висок. Вплетается тревога в наши косы, И как секунда, короток часок. Пройти ущелья глубь и перевалы, В горах глухих костры другим разжечь, Наверное, не много и не мало, Раздав тепло, огонь души сберечь!

Глобус похож на мяч

Время стирает сон, Время стирает явь. Старых уж нет имён В формуле бытия. За обновленьем век Мчится галопом вскачь. Маленький человек. Глобус похож мяч. Мир увлечён игрой, Знать бы, когда финал. Хочется мне порой Выпросить у менял Старую вещь свою, Ту, что хранит тепло Рук дорогих, уют Времени, что прошло. Глобус похож на мяч. Вместо менял – ломбард… Коль потерял, не плачь. Новой игре дан старт.

Шелестела листва…

Шелестела листва, с тишиной соревнуясь, День лениво роптал, уходя на покой, Васильковая грусть мне с небес улыбнулась И застыла в цветах на лугах за рекой. Не прохладный июнь, до заката горячий, Волшебством одарил, словно маг иль факир, И поймал горизонт в сети солнечный мячик, Спрятал в тень до утра золотой сувенир. Невозможно сей  мир враз  объять беспричинно, Разделить с ним не миг – бесконечности путь… Я в светёлке своей, зажигаю лучину, Погружаюсь в мечты и мне вновь не уснуть.

Любимый аромат

Кензо, любимый аромат, Окутал комнату дурманом, А память, ловкий акробат, Сквозь время прыгает упрямо. И вот приморский городок, С утра умытый негой влаги, Приняв лучей златых поток, Забыл ночные передряги. Акаций белый цвет и тишь… Виденья манят  не впервые. Не изменившийся фетиш — Цветы в букете полевые, Ракушка в сумке, пляжный зонт. Тень от  плетёной белой шляпы. Очаровательный сезон, И нет на памяти    царапин. Былое видится, как сон. Кензо по комнате витает, Неполный маленький флакон, А чаша дней полупустая…

Книге, как другу

От наскальных гравюр до граффити настенных Коррективы компьютерный век внёс давно, Отвыкает рука от пера постепенно, Чаще тексты видны в монитора окно. Забывается шелест бумажной страницы, Письма шлём без конвертов, мгновенен ответ. Так удобно, что стёрты пространства, границы, И комфортен наш быт, под рукой – целый свет! Только есть и другое, не меньшее счастье, Заглянуть и не раз в тот простой уголок, Где в любых временах, к нашей жизни с участьем, Ждут свиданья с тобой Баратынский и Блок. Где Есенин, Некрасов, Толстой, Маяковский Распахнут жизни суть, что досталась в их век… Книжных полок магнит, Доризо, Паустовский, И духовная связь… Ею жив человек.

Белый Ангел

В мире чёрных живёт предательство, Белым трудно принять подобное… Раной горькое обстоятельство — Не стирается это начисто, Если ангел – на место лобное, Если крылья помяты светлые, Пятернёй, как печатью, мечены, Ложью липкою несусветною Спелената мечта заветная, Знать, пока взят реванш увечными. Ангел белый томится думами. На зарю взгляд бросает трепетно, На свинцовую даль, угрюмую. Нет зари, льётся серость лунная, Ей невежество вторит лепетом, Вторит лепетом речь бессвязная, В пустоту, без идей направлена, Но редеют и толпы праздные, Смерть готовит капканы разные — Слава бывшая обесславлена. В мире чёрном живёт предательство, Белый ангел – само пророчество. Мир безумен, погряз в стяжательстве И во лжи… Это не чудачество, Белый Ангел, воспрянь, так хочется!

Лисицей рыжей в снег

Лисицей рыжей  в снег, Заметной, беззащитною. Прыжок, замедлен бег, Так краток лисий век. На помощь зря рассчитывать. Охотник, след… огонь! Неужто, всё предписано? А род людской – не тронь, Дарована им бронь, А жизнь, что лисья, списана? По норам, по углам, За то, что мех мой огненный, И что ценюсь, не хлам, Что жив мой лисий клан В просторах дикой родины

Прощайте, стужа, гололедица

Прощайте, стужа, гололедица, Ночей февральских тьма кромешная, Напьюсь напитка жизни вешнего, Припав к ковшу Большой Медведицы. Ночных кошмаров муть развеется, Стряхнётся, словно наваждение. Спасеньем станет приближение Весны, чуть робкой юной девицы. Всплеснёт душа навстречу странницей, Приемля всё, что ей обещано Давно когда-то снами вещими, Себя почувствовав избранницей. Как будто сбудется желанное И ждать осталось кроху малую… Умчится грусть с водою талою, И сгинут образы обманные.

Маме… На фото черно-белом

Все говорят, что у меня твои глаза, Твой профиль, стать, ещё твои таланты. И платья, что просты, но элегантны Ношу, как ты…. Но я хочу сказать, * На фото черно-белом светел лик. Касаясь на портрете черт твоих Душой, я плачу дорогая мама… На алтаре единственного храма, Что в сердце, мой застывший крик. * Ликует жизнь, она всегда права. Но знаю я, что связь с тобой жива, Её я ощущаю, как ни странно, Хоть роет время глубже, постоянно Меж нами пропасть, и пусты слова. * Увядшим не дано цвести цветам. Тебе мой голос не услышать там, Откуда не доносится и звука, Откуда начинаются разлуки, Обрывки снов доступны лишь ветрам. * А дочь себя, по-прежнему, винит. Где пепел лет, осевший на гранит, Пророчит не смиренье, а тревогу, Я знаю, так угодно было Богу — Не здесь, тебя он в небесах хранит.