Полная версия
Улисс
30
Похлебка из легких (фр.).
31
Он – это я (фр.).
32
Еще без двух минут (фр.).
33
Закрыто (фр.).
34
Славно! Славно! (греч.)
35
Как? (фр.)
36
«Балетная пачка» (фр.).
37
«Белые панталоны и красные рейтузы» (фр.).
38
Слоеные пирожки (фр.).
39
Гной (фр.).
40
Бретонское пирожное (фр.).
41
Полчашечки! (фр.)
42
Он ирландец. Голландский? Не сыр. Мы двое ирландцев, Ирландия, понимаете? А, да-да! (фр.)
43
Будем здоровы! (ирл.)
44
Старая людоедка [с] желтыми зубами (фр.).
45
«Родина» (фр.).
46
Прислуга за все (фр.).
47
Моя делать… все господа (фр.).
48
Мой сын (фр.).
49
Повозка в песке (фр.).
50
Ужасное помышляя (лат.).
51
Конечно (нем.).
52
Брат-дикобраз (ит.).
53
К Тебе прибегает всякая плоть (лат. Пс. 64, 3).
54
Здесь: лучше (ит.).
55
И увидел Бог… и вот, хорошо весьма (лат. Быт. 1, 31).
56
Смотри-ка, какая маленькая нога! (фр.)
57
Денно и нощно, претерпевая несправедливости, стенает (лат.).
58
Люцифер, говорю я, который не знает падения (лат.).
59
Уже (ит.).
60
Шиллинг (жарг.).
61
Дуэт «Дай руку мне, красотка» из оперы Моцарта «Дон Жуан» (акт I, сц. 3).
62
Хочу и не хотела бы (ит.).
63
Cock – половой член (англ.).
64
Сладкое безделье (ит.).
65
Flower – цветок (англ.).
66
Дух товарищества (фр.).
67
Член Общества Иисуса (орден иезуитов).
68
Се Человек (лат.).
69
Тело (лат.).
70
«Мать стояла» (лат.).
71
Кто тот человек (лат.).
72
Фармацевтические сокращения: дистиллированная вода, лавровый лист, зеленый чай (лат.).
73
Испанская кожа (фр.).
74
Верный Ахат (лат.).
75
Хотела бы и не (ит.).
76
Слегка дрожит мое (ит.) – далее «сердце»: из дуэта «Дай руку мне, красотка».
77
Господиимя (искаж. лат.).
78
Не осуди раба Твоего, Господи (лат.).
79
И не введи нас во искушение (лат.).
80
В рай (лат.).
81
Здесь: О мертвых ничего, прежде чем прошел срок (лат.).
82
«Церковные ведомости» (англ.), газета англиканской церкви.
83
Входите, дети мои! (фр.)
84
… тебя он спас…беседа есть у вас…безмолвен вихрь, как здесь сейчас.(ит. Данте. Ад, V (концовки строк 92, 94, 96; пер. М. Лозинского))85
В тьме неизреченной (Ад, V, 89).
86
Там орифламма (Рай, XXXI, 127).
87
И мои сильней воспламенил (Рай, XXXI, 142).
88
Италия, наставница искусств (лат.).
89
Закон возмездия (лат.).
90
Миновал Илион! (лат. Вергилий. Энеида. II, 325).
91
Никакого имущества (лат.).
92
Rich – богатая (англ.).
93
Нам бог досуги эти доставил (лат. Вергилий. Буколики. Эклога 1, 6).
94
Ассоциация Молодых Христиан.
95
Дело свято! (ит.)
96
Высший свет. Сливки общества (фр.).
97
По способу герцогини Пармской (фр.).
98
О Дон Жуан, поужинать с тобою меня ты пригласил (ит. Моцарт. Дон Жуан, акт II, сц. 5).
99
А тот трубу изобразил из зада (ит. Данте. Ад, XXI, 139).
100
Чертовски стыдно! (нем.)
101
«Он прохаживается, читая в книге о самом себе» (фр.).
102
Гамлет, или Рассеянный. Пьеса Шекспира (фр.).
103
Лимб праотцев (лат.).
104
Имя опустим! (лат.)
105
Скорбь (ит.).
106
Корабль причалил к берегу. Я жрец (фразы из начальных пособий по ирл. языку).
107
И когда взглянет на человека, отравляет его (ит.).
108
Страна юности (ирл.).
109
Здесь: модная красотка (ит.).
110
Над чем ты смеешься, тому и послужишь (нем.).
111
Слава в вышних Богу (лат.).
112
Слова (исп.).
113
Нынче Страстная пятница! (фр.)
114
Добавь двадцать су. Устроим небольшой развратик. Хочешь, киска? (фр.).
115
Точка, пункт (нем.).
116
Отлучение от стола и спальни (лат.).
117
Мочусь, помочился, мочеиспускательный, мочиться (лат.).
118
Надо унять меня (лат.).
119
Далее. В человеческом обществе крайне необходимо, чтобы узы дружбы связывали многих (лат.).
120
Молись за нас (лат.).
121
Поцелуй меня в задницу! Биенье сердца моего! (ирл.)
122
Игра слов: воля, а также завещание по-английски – вилл (will).
123
Да почиет! (лат.)
124
Молвил Эглинтон Летопиписец (лат.).
125
Земную жизнь пройдя до половины (ит.).
126
Любовь матери или любовь к матери (лат.).
127
Далее. До сих пор. Опять. После (лат.), элементы рассуждения в схоластической силлогистике.
128
Находящийся в положении осыпанного почестями (лат.).
129
Shakespear(e) – потрясай копьем; shakescene – потрясай сцену (англ.).
130
Самоистязатель. Стивен – бычья душа (греч.).
131
С.Д.: свою даму. Да-да: его. Охладевший решает не любить С. Д. (ит.).
132
Венок (греч.).
133
Отец, говорит (лат.).
134
Bachelor – бакалавр; холостяк (англ.).
135
Я, с моей стороны (греч.).
136
Сумма против язычников (лат.).
137
Наш друг (фр.).
138
Женщина тридцати лет (фр.).
139
Воистину достойно и праведно есть (лат.; слова из мессы).
140
Deo Volente – волею Божией (лат.).
141
«Число избранных» (фр.).
142
Извержение семени в природный сосуд женщины (лат.).
143
Завиваться в руно, барашком (фр.).
144
Господи, на помощь (лат. Пс. 69, 2).
145
Блаженны непорочные: Основание слова твоего истинно, и вечен всякий суд правды твоей (лат. Пс. 118, 1, 160).
146
Князья гонят меня безвинно, но сердце мое боится слова твоего (лат. Пс. 118, 161).
147
Но! (ит.)
148
У меня тоже были такие мысли… когда я был молод, как вы. Вдобавок, я считаю, мир это скот. Жаль. Потому что ваш голос… он бы мог быть источником дохода, смотрите. А вместо этого вы жертвуете собой. – Бескровная жертва (ит.).
149
– Будем надеяться… Однако послушайте меня. Поразмыслите (ит.).
150
– Поразмыслю. – Но только серьезно, а? (ит.)
151
– Вот он… Заходите ко мне и подумайте. Прощайте, мой дорогой. – До свидания, маэстро… И спасибо.
– За что?.. Вы не сердитесь? Всего наилучшего! (ит.)
152
Стефану Дедалу, лучшему воспитаннику, одержавшему победу (лат.).
153
Маленькие мои небеса, блаженное женское естество. Люби одного меня! Свят! Аминь (лат., искаж. исп., араб.).
154
Исполняющий обязанности (лат.).
Комментарии
1
Перед читателем – роман века. Редкий случай, когда дешевый оборотец не требует к себе иронии. «Улисс» – роман века, потому что он – роман-веха: с ним в литературе в полной мере обозначается крупный процесс, ведущий к радикальным переменам в самом феномене художественного текста, belles lettres; к переменам в каждом звене и в самой природе Большой Системы: Автор – Текст – Читатель. Подобные рубежные процессы успели уже немного раньше разыграться в искусствах пластических; и все вкупе они составили то, что мы именуем «сменой культурной парадигмы» – и рождением новой, той, которую мы сегодня злобно хулим, однако не можем пока избыть.
В соответствии со столь необычной ролью, «Улисс» – роман необычный и трудный для чтения. Это общеизвестно; однако не надо преувеличивать и пугаться. Не надо думать, что без массы дополнительных сведений и разъяснений книгу вообще бесполезно открывать. Это все же роман, и в нем говорится о чувствах и отношениях людей, в нем есть действие, события – пускай не мировые, но важные для героев, глубоко задевающие их, а следом за ними – читателя. Но есть действительно и другое. В отличие от старых романов, автор «Улисса» желает не просто «поведать историю», хотя бы и поучительную. Он смотрит иначе на литературное дело. У него многое найдется поведать – о человеке, о жизни, об искусстве, – но он убежден: все по-настоящему важное литература доносит, не «рассказывая историю» и не «вкладывая идейное содержание», а уже самою своею формой, письмом, способом речи – тем, как все говорится. На это читатель Джойса и должен направить внимание. Русский читатель привык к серьезным книгам, но он привык, чтобы они учили и проповедовали. Здесь же надо не столько внимать идеям, которые автор преподает читателю, сколько всматриваться и вслушиваться в текст. Сэмюэл Беккет, друг и помощник Джойса, сам недюжинный писатель, уверял: текст Джойса надо не «читать», а «смотреть и слушать». Это значит, что читатель должен быть не пассивным, а активным, не учеником автора, а самостоятельным соучастником в событии текста. Ему полезней не мудрствовать, а вострить ухо и глаз, следя, что проделывает автор. Это не новая модель отношений: так обычно читали детектив. Но сегодня она становится все более необходимой: на противоположном от детектива полюсе Мартин Хайдеггер советует для понимания своих текстов «следить за ходом показыванья». И если она усвоена – контакт с «Улиссом» обеспечен, ибо автор проделывает вещи интересные. А комментарий, как и положено в романе, играет лишь подсобную роль, хотя и бо́льшую, чем обычно, поскольку все же роман интеллектуальный и автор любит загадки и усложнения.
«Улисс» писался художником семь лет: с марта 1914 по октябрь 1921 г. Но в некоем смысле он писался уже и много раньше. Творчеству Джойса присуща цепкая непрерывность: каждая его следующая большая вещь как бы вытекает из предыдущей, и с нею – из всего, что он писал прежде. До «Улисса» Джойс написал две книги прозы: сборник новелл «Дублинцы» (писались в 1904–1907 гг., опубл. в 1914 г.) и роман «Портрет художника в юности» (1907–1914, опубл. в 1914–1915 гг.); кроме того, большой роман «Герой Стивен» (писался в 1904–1907 гг.) остался незаконченным и был частично уничтожен автором, а частично использован в «Портрете». «Дублинцы» доставили «Улиссу» его население: большинство героев новелл стали эпизодическими персонажами романа. С «Дублинцев» же начинался и замысел: сначала рассказ об одном дне дублинского еврея мыслился как еще одна новелла для этого сборника. Связь с романами еще тесней. В них писатель нашел специфический жанр, который воплощал его идею «портрета художника», впервые набросанную им в кратком темном этюде, возникшем за один день, 7 января 1904 г. (см. комментарии к «Портрету художника», «Герою Стивену» и «Портрету художника в юности»). Жанр соединял автобиографию и роман: он был рассказом о самом себе, но о себе – как о (становящемся) художнике, с верностью лишь внутренней истории этого становления. В части же внешних обстоятельств допускались свобода и литературные привнесения, хотя канва событий и персонажи брались из своей жизни. Герой – художник получил имя Стивен Дедал (о смыслах его см. Тематический план эп. 1). Не отходя далеко от собственной биографии, Джойс рассказывает в «Портрете» о годах учения Стивена в иезуитских колледжах Клонгоуз Вуд и Бельведер и в Дублинском католическом университете, доводя действие до периода его окончания.
«Улисс», время действия которого – день 16 июня 1904 г., прямо продолжает «Портрет» во всем, что касается Стивена Дедала. Теперь описанное в «Портрете» – прошлое Стивена, и оно часто проходит в его сознании. Кроме того, в прошлом у Стивена предполагается и то, что произошло с самим автором за два года, отделяющие действие «Портрета» от начала «Улисса»: поездка во Францию с намерением учиться, возвращение в Дублин по причине болезни матери и смерть матери. (Не передал автор Стивену только свое знакомство с Норой, будущею женой, хотя именно оно определило дату романа: 16 июня 1904 г. – день первого свидания Джойса и Норы.) Хотя в целом дистанция между героем и автором стала больше, но все же и черты характера Стивена, и его обстоятельства в подавляющей мере автобиографичны (в частности, все «фобии» героя – боязнь грозы, молнии, собак, воды – личные черты Джойса). Но линия Стивена, и жанром, и содержанием своим продолжающая «Портрет», – только «младшая» линия романа. «Улисс» – роман об Отце и Сыне. Со Стивеном связывается тема сыновства, с Блумом – тема отцовства; и «старшая», отцовская линия занимает гораздо большее место. Она есть уже нечто новое в творчестве Джойса, и в основном это через нее входят в роман его литературные новшества и находки.
Главное из всех новшеств – связь романа с «Одиссеей» Гомера. Эту связь, ее генезис и характер мы подробно описываем в книге «„Улисс“ в русском зеркале», сопровождавшей предыдущие издания перевода (посл. изд. – М., Терра, 1997) и упоминаемой ниже как «Зеркало». Два момента сыграли решающую роль: привязанность Джойса к образу Одиссея, в латинской традиции – Улисса, как универсальному и наиболее полному воплощению человечности, живых сил человеческой натуры; и равное его восхищение самой поэмой Гомера как мастерским образцом нарратива. Отсюда, связь Роман – Поэма держится на двух столпах: совпадение типажа (человеческого содержания центрального образа) и заимствование жанра (рассказ о странствии), общей конструкции и архитектоники всей вещи. «Я взял из „Одиссеи“ общую схему, „план“, в архитектурном смысле, или, может быть, точней, способ, каким развертывается рассказ», – говорил Джойс.
Все прочие элементы связи менее существенны и менее незыблемы. Роман разбит на 18 эпизодов, каждый из которых ассоциируется с определенным эпизодом из «Одиссеи» и имеет название, отсылающее к этому эпизоду (в журнальной публикации Джойс включил эти названия в текст романа, но затем снял их). Ассоциация состоит в сюжетной, тематической или смысловой параллели, а также в том, что для большинства персонажей романа имеются прототипы в поэме Гомера: Блум – Одиссей (Улисс), Стивен – Телемак, Молли Блум – Пенелопа, Белла Коэн – Цирцея и т. д. С этой ассоциативной связью автор обращается свободно, она не сковывает его и не исключает многих других задач текста; читатель не должен верить часто встречаемым утверждениям, будто бы роман Джойса – некое переложение «Одиссеи» в современных обличьях.
Из других задач важнее всего формальные. Проблемы техники письма, работы с языком и литературной формой в «Улиссе» выходят на первое место. Это происходит не сразу, так что роман отчетливо разделяется на «ранние» и «поздние» эпизоды, отличающиеся по степени техничности и необычности стиля; при этом гомеровские связи все более оттесняются на второй план. Главный разделяющий признак таков: в каждом из поздних эпизодов, помимо прочих литературных приемов, имеется один ведущий прием: некоторая особая техника, в которой написан данный эпизод, причем для всех эпизодов такая техника различна. Все эти приемы описываются в Тематических планах соответствующих эпизодов.
Другое из главных отличий «Улисса» – небывало тесная и подробная связь романа с местом его действия, Дублином. Джойс работал со справочником «Весь Дублин на 1904 год» и перенес на свои страницы едва ли не все его содержание. Все, что происходит в романе, снабжается детальнейшим указанием места действия, не только улицы, но и всей, как выражался Джойс, «уличной фурнитуры» – всех расположенных тут домов с их жителями, лавок с их хозяевами, трактиров, общественных зданий… «Если город исчезнет с лица земли, его можно будет восстановить по моей книге», – сказал он однажды.
Далее идут более необычные особенности. Еще в период окончания романа Джойс составил две схемы, в которых указал все смысловые нагрузки, уровни каждого эпизода. Среди них был ряд неожиданных: автор утверждал, что с каждым эпизодом неким образом связан определенный орган человеческого тела, а также определенная наука или искусство, определенный символ и определенный цвет. Подобные соответствия странны для художественной литературы, они кажутся надуманными, противоречащими эстетике и нормальным задачам романа. Вдобавок в двух схемах нередко указываются разные органы, разные искусства и цвета для одного и того же эпизода. Поэтому многие критики и писатели считали схемы чудачеством и не включали их всерьез в свое понимание «Улисса»; Набоков, к примеру, заявлял, что схема (он знал только об одной) набросана автором шутки ради. Но это взгляд слишком крайний и не подтверждаемый фактами. Подробный анализ схем (см. «Зеркало») приводит нас к выводу, что в них содержатся указания на такие аспекты романа, которые сам автор явно считал присутствующими в нем и которые мы – после его указаний! – тоже можем там различить, но часто – на еле заметном уровне или при очень искусственном угле зрения. Поэтому содержание схем в Комментарий включено – однако в качестве «Дополнительных планов», которые едва ли существенны для широкого читателя и нормального эстетического восприятия.
Последние годы привлекли большое внимание еще к одной оригинальной особенности «Улисса»: ученые, как кажется, окончательно убедились в неустановимости его канонического текста. Корни проблемы восходят к издательской истории романа. Публикация его длилась 4 года и развертывалась в трех местах, между тем как автор находился в четвертом. Закончив очередной эпизод, автор через посредство Эзры Паунда слал его – из Локарно, Цюриха или Парижа – в Нью-Йорк, в редакцию журнала «Литл ривью» (где в 1918–1920 гг. были выпущены в свет эпизоды 1–14), и в Лондон, в редакцию журнала «Эгоист» (где, однако, удалось выпустить лишь 5 эпизодов в 1919 г.). Оба посылаемых экземпляра подвергались сверке и правке. С весны 1921 г. началась подготовка книжного издания в Дижоне, куда отсылался третий экземпляр, и перед отсылкой тоже правился – но уже не идентично двум первым. Стадия корректур несла дальнейшее размножение вариантов. Обычно на этой стадии Джойс заметно – а порой радикально – расширял текст (в целом роман вырос на треть); напротив, обычную правку он делал плохо из-за плохого зрения – а кроме того, видимо, иногда и нарочно не исправлял некоторых отклонений. Вдобавок корректур было несколько.
В итоге первое издание романа изобиловало ошибками – но при этом весь массив текстов был таков, что сами понятия «ошибки» и «окончательной авторской воли» были едва ли приложимы. Дальнейшие издания не изменили ситуации принципиально. Хотя автор участвовал в подготовке некоторых и немало бесспорных ошибок было устранено, но множились также и расхожденья – в частности, оттого, что исходной рукописи романа у Джойса уже давно не было (проданная и перепроданная, она с 1924 г. была собственностью американского коллекционера А. Розенбаха – и носит теперь название «Рукопись Розенбаха»). Но одно издание было все же авторитетней других: первое издание, выпущенное в Англии издательством Bodley Head в 1936–1937 гг. Тщательней выверенное, оно одновременно является последним прижизненным изданием, корректуры которого держал автор; и вплоть до 80-х годов оно служило стандартным текстом «Улисса». Вместе с тем наличие в нем массы несовершенств (опечаток, бессмыслиц, несоответствий) и необходимость дальнейшей текстологической работы были неоспоримы. Но следующий этап этой работы оказался неожиданно слишком радикальным и вызвал продолжительный и бурный конфликт.
Группа ученых под руководством мюнхенского профессора X. В. Габлера, трудившаяся несколько лет, предполагала достичь решения всех проблем текстологии «Улисса». Был развит новый подход, специально приспособленный для массива текстов «Улисса» с его множеством слоев, независимых и зависимых, налагающихся и переходящих друг в друга. В основе лежала новая же концепция «непрерывной рукописи», согласно которой искомый «истинный текст» должен быть не каким-то одним из слоев, выделенным и предпочтительным, а должен учесть их все и включить, вообще говоря, вклад каждого. Первым итогом был вышедший в 1984 г. «Синоптический текст» в трех томах: с помощью особой системы символов тут были одновременно представлены все слои, все стадии изменения текста. Однако это не был «текст для чтения»; чтобы таковой получить, надо было в каждом случае, в каждом месте текста оставить лишь один вариант из всех наличных. Этот окончательный плод трудов, так называемый «Исправленный текст», появился в 1986 г. – но уже с 1985 г. против новой работы стали высказывать возражения. Отбор вариантов был зачастую спорен, а порой и явно неудовлетворителен – в частности, главное из предложенных изменений текста, в эпизоде 9 противоречило и логике, и художественному чутью. В итоге развернувшейся острой дискуссии «Исправленный текст» был отброшен. Новые базовые издания «Улисса», выпущенные в последние годы, вновь полностью воспроизводят текст издания Bodley Head.
Такой итог нельзя признать ни успешным, ни окончательным. Отбросив весь труд немецкой группы, в тексте романа снова восстановили немалое число бесспорных погрешностей: знак прямой речи, где ее вовсе нет, заведомо случайные разнобои в написании одного и того же слова и т. п. Необходим следующий этап текстологической работы; а в его ожидании я старался следовать разумной политике, учитывая новейшие позиции текстологии, однако же не воспроизводя мелких погрешностей упомянутого рода. В качестве базового текста использовалось новое стандартное издание оригинала: J. Joyce. Ulysses. Annotated Student’s Edition. Penguin Books 1992. (Далее как ASE.)
