Оруженосец в серой шинели

– Сто! – отвечает старейший князь.

– Разве? А вон тот? – и сержант указывает на Седера. На его боку виднеется лоскут красного цвета. Издали он вполне похож на край ленты.

– Он не сорвал ее с шеста! – упорствует князь.

– Кто-то может сказать, что он получил ее бесчестным образом?

– Ему перевязали рану!

– Которой вообще-то и не должно было быть вовсе…

Горец смущенно разводит руками – говорить ему нечего. Или отменять все соревнования (что князьям совсем не по душе – следующие, по закону, только через год), тем паче – по такой неприятной причине, или признать правильность слов наместника. Тем более, что никакие правила не оговаривают, какой должна быть лента. Красная – и все.

– Нет возражений? – Кот оглядывает князей. Те согласно кивают – никаких!

– Седер! – приподнимается сержант с кресла. – Займи свое законное место – среди своих товарищей!

Парня тотчас же окружают его сотоварищи в темно-красных плащах, хлопают по плечам, обнимают. Ну вот, стало быть, для него день зазря не прошел – уже неплохо!

А дальше был пир, на который нас, еще не совсем полноценных дружинников, не пригласили. Вполне закономерно – ты еще заслужи это право! Право сидеть за одним столом с опытными воинами. И тут уже мало кого волновало, что мы латники лорда – местные обычаи Лексли уважал. И старался без особой необходимости никого лишний раз не раздражать, демонстрируя свою (весьма, кстати, немалую) власть.

Так что мы оказались предоставлены сами себе и, с разрешения десятника, отправились верхом к озеру – уж больно заманчиво оно выглядело издали!

Да и вблизи оно оказалось очень даже красивым, было на что взглянуть.

Мы – это я, Ален и Верт, еще один из младших латников. Нас всего десять человек в дружине. Поскольку в одиночку никому и никуда отлучаться не разрешается, мы повсюду ездим втроем.

И вода в озере была хоть и прохладной, но очень даже приятной – таково оказалось общее мнение, после того как все мы вылезли на берег – обсыхать.

– Всадники… – переворачиваясь набок, говорит Верт.

– Сколько?

– Человек пять… сюда едут.

– Одеваемся! – командует Ален. Он старше нас обоих, поэтому сейчас выступает в роли командира.

Пара-тройка минут и мы на ногах. Набросить кольчугу, подтянуть ремни… Шлем где? Вот он – на камне стоит…

Защелкнув последнюю пряжку, поднимаю голову – всадники уже близко. Молодые парни, похоже, что некоторых я уже сегодня видел. Наверняка, из участников соревнования.

– На-конь!

Подъехавших гостей мы встречаем уже в полной готовности – верхом. Только оружие в ножнах, незачем им светить, ведь никто из прибывших не выказывает явного недружелюбия.

– Добрый день! – вежливо здоровается Ален.

– Приветствуешь старших? Это правильно… – важно кивает один из них. – Решили искупаться в озере?

– Да, здесь хорошая вода.

– Тут все хорошее – и вода, и земля… и небо! Вот только люди иногда попадаются… всякие.

Если это не прозрачный намек на нас, то я и не знаю…

Мои товарищи, похоже, тоже это понимают.

– Люди бывают всякие, это так, – отвечаю ему. – Не только здесь – повсюду так.

– Твой командир разрешил тебе говорить? – удивляется тот из гостей, который начал разговор.

– У нас говорить имеет право каждый – особого разрешения на это не требуется.

– У вас! Но вы сейчас не у себя дома! Здесь младшие не имеют права голоса в присутствии своих командиров.

– Да? И законы лорда тут не действуют уже? Не знал…

Мой собеседник нервно кусает тонкие губы – так явно выказывать свое пренебрежение к законам верховного князя, да еще и перед воинами Лексли… мягко говоря, перебор.

– Ладно… ты все равно уже все сказал… – машет он рукой.

Его взгляд останавливается на моем арбалете – притороченный к седлу, тот висит слева.

– Откуда у тебя такое оружие? Взял в бою? – сомнение так и звучит в его голосе.

– Это подарок.

Подарок – тут все всё понимают. Подарить можно что угодно, было бы за что и кому. Хоть клинок, хоть замок.

– Надо же… Что же такого надо совершить, чтобы тебе подарили подобное оружие?

– Про то ведомо дарителю. Мне не пристало хвалиться своими достижениями.

Которых, откровенно говоря, пока что и так не слишком много… лучше скромно промолчать – пусть себе думает, что хочет.

– Ну и ну! Так передо мною – герой? И как твое имя?

– Сандр.

Горец хмурится. И его понять можно – имя моего отца тут слишком хорошо помнят.

– Это родовое имя или нареченное?

А вот тут есть нюанс!

У горцев – два имени.

Родовое – которое они получают при рождении. Его обычно дает отец или старший в роду. В память о ком-то из великих предков или известных героев.

И второе имя – его обычно получают после первого боя или после какого-то серьезного деяния. И вот это имя может сказать про своего обладателя очень многое… иногда и не слишком приятное. Как правило, зовут человека уже по второму, родовое имя прибавляется крайне редко.

– Родовое. У нас этого вполне достаточно.

– У вас!

Он что, на драку нарывается?

А очень даже может быть… Ремешок на его ножнах расстегнут, в принципе, особого нарушения в этом нет – он вне селения, имеет право. У нас этих ремешков нет, но нам и не положено – мы воины наместника, должны всегда быть наготове, таков закон. А вот любой гость, приезжая в чужое село, обязан застегнуть ножны своего меча – так требует местный обычай. В знак миролюбия, так сказать.

– То есть, ты пока ничем своего имени не подтвердил? – не унимается мой собеседник.

– А кому-то требуется доказательство?

Так, похоже, что и нашему старшему этот разговор не по душе. Подобрался Ален, чувствует что-то…

– Разве доказать свое умение и ловкость перед окружающими – это уже стало чем-то зазорным? – это вступает в разговор еще один из гостей. – Или «воинам» наместника это не к лицу?

Он трогает коня и отъезжает в сторону, освобождая нам дорогу.

– Раз так… не станем вам мешать…

Уехать?

Мешать нам, скорее всего, не станут. Но вот слухи – эти точно возникнут. Мол, струсили воины наместника, не решились силой померяться… И иди потом, доказывай, что и как было. Не исключено, кстати говоря, что именно с этой целью все и затеяно – не всем местным князьям по нраву крепкая рука Кота. Что делать?

Парни старше нас, сильнее и их больше – открытая стычка ничего не даст.

«Если не знаешь, что делать – делай шаг вперед!» – этот голос набатом ударил в моей голове – я аж дернулся!

Вперед?

Драться, то есть?

Хорошо, но как?

На мечах?

М-м-м-да… тут нам ничего не светит – парни сильнее, и у них явно больше опыта. Тут горцы нам могут еще и фору дать.

А в чем сильнее мы?

Чему нас учат лучше, чем местных парней?

– Тебе понравился мой арбалет? – обращаюсь к заводиле. – Хочешь сказать, что в твоих руках он бы смотрелся лучше?

– Такое оружие под стать хорошему воину, – ничуть не смутившись, хитро отвечает он.

– Хочешь сказать, ты стреляешь лучше?

– Не сомневайся.

А вот тут он врет! Правая рука у него явно развита лучше – мускулы на ней рельефно выделяются под одеждой. Он мечник – причем, неплохой. Так всегда бывает, если долго тренироваться, это нам еще наши учителя хорошо втолковали в свое время. Но есть и оборотная сторона. Хороший мечник и одновременно хороший стрелок – редкость. К седлу слева у него приторочен простенький конный арбалет – не Бог весть что. Разброс стрел у него достаточно высок, дуги закреплены весьма непрочно, ходят при выстреле… дешевое, массовое оружие. Нет, дать залп из полусотни таких арбалетов по скачущему противнику – можно, да и эффект от этого будет вполне ощутимый. Но вот для точной стрельбы такой агрегат совсем непригоден.

Итак – что делать?

«Навяжи ему свою волю!»

На этот раз я уже не шарахнулся от голоса в собственной голове, и внешне остался спокойным.

Наклоняюсь вниз и, вытащив кинжал, срубаю толстую ветку с растущего рядом куста. Трогаю коня и направляю его прямо на стоящих передо мною всадников.

Можно объехать – но я правлю прямо на них.

Расступитесь!

И они расступаются…

Отъехав метров на семьдесят, втыкаю ветку в расщелину скалы – теперь она хорошо видна на фоне белого камня. Закрепляю и поворачиваюсь назад.

– У тебя есть арбалет. Из своего оружия тебе не составит труда попасть в ветку.

Спорщик вспыхивает.

Одним движением он слетает на землю – силен!

Рывок – и арбалет в его руках, только треснули ремешки подвеса. Вижу, что стрелок злобно косит глазом в мою сторону, видимо, надеется увидеть мою растерянность или волнение. Делаю каменное лицо. Это еще больше раздражает и злит спорщика.

Хороший знак!

Щелчок – арбалет заряжен.

Он резко вскидывает его к лицу.

Секунда… ж-ж-ж-их!

Стрела выбивает плотное облачко каменной крошки совсем рядом с веткой. Неплохо – и даже очень! Из такого-то оружия… Да, не скажу, что мне запросто удается сохранять свой невозмутимый вид при таком результате стрельбы.

– А еще раз? – ядовитее переспрашиваю его.

Тот аж взвился! Ж-ж-ж-их!

Ветка вздрагивает – стрела срезала часть коры. Неслабо… он и стрелок вполне себе неплохой.

Но все же не такой меткий, как я.

Прикосновение к левому уху коня – тот замирает на месте. Их специально этому учат – чтобы мы могли стрелять с седла.

Щелк!

Арбалет у меня блочный и бьет значительно сильнее обычного. А болты я сам подолгу подбираю, стараясь, чтобы они соответствовали друг другу. Проверяю древки – они должны быть ровными. Да много чего еще делаю… Мои оппоненты все извелись уже, а заводилу, наверное, удар хватит от нетерпения, если я сейчас не стрельну. Он уже, наверное, мысленно примеряется к вожделенному трофею.

Не выйдет у тебя, брат. Не сегодня. Извини.

Болт лег в ложбинку.

Краем глаза вижу движение, один из горцев заезжает слева, со стороны солнца. Зачем?

Коня хочет напугать?

Очень даже может быть – тот дернется, и я промахнусь.

Верт трогает своего коня и вклинивается между нами – заметил эту уловку? Но я уже сосредоточился на выстреле. Задерживаю на миг дыхание…

Ш-ш-ш-ух!

Падает на землю срезанная верхушка ветки.

Спрыгиваю с коня, взвожу арбалет и под недоуменные взгляды горцев поворачиваюсь спиной к мишени. Это тоже стандартное упражнение – нас всех этому учат, но для непосвященных оно выглядит необычно. Говорят, что его придумал мой отец. Не знаю… но пота я на тренировках пролил… не одно ведро, наверное.

Ален хлопает в ладоши.

Поворот, ноги скручиваются… вот я уже в полуприседе, колено касается земли…

Ш-ш-ш-ух!

Ветку вышибает из расщелины, и она отлетает в сторону.

– Ты удовлетворен?

Мой соперник прикусывает губу – крыть нечем.

– Мне показалось… или твой конь действительно хотел укусить коня нашего товарища?

Это Верт. Сидит, опершись локтем о луку седла. Поза неудобная… на первый взгляд. Это, если не знать, что будет дальше. Я – знаю. И поэтому с интересом наблюдаю за развитием ситуации.

– Ты ошибся! – возмущается горец.

– Да? – с сомнением тянет Верт. – Мне думается, что если бы я его не оттолкнул… выстрел тогда мог быть и менее точным.

– Ты хочешь меня оскорбить?!

– Я говорю о коне! – искренне удивляется мой товарищ.

– Оскорбляющий коня оскорбляет и всадника!

– Наоборот, я считаю, что это очень умное животное – он слишком принял к сердцу неудачу твоего товарища…

Всадник бросает руку влево, к мечу.

Ну да, конечно, так тебя и ждали.

Одна нога Верта уже давно вытащена из стремени, противоположного спорщику, так, что он этого даже и не заметил. Оттолкнувшись рукою от седла, мой товарищ прыгает!

Классный прием, я вот так не умею… сил пока не хватает.

Секунда – и Верт уже сидит верхом за спиною своего оппонента. А его сильные руки обхватывают того, не давая спорщику вытащить меч.

– А вот этого не надо! – назидательно шепчет мой товарищ на ухо горцу. – Вытащить меч – легко, а вот убрать его назад…

– Отпусти его! – старший из гостей трогает коня. – Или ты пожалеешь о своем поступке! Нас пятеро!

Щелкает взводимый арбалет. Мой арбалет.

– Надолго ли? Вас может стать и меньше… выбирай…

Всадники замирают. На такой дистанции я не промахнусь даже навскидку – это понимают все. Верт тотчас же прикончит своего противника – и нас станет поровну.

– Всего пятеро, Замир?

Бросаю взгляд вверх.

На краю обрыва стоят всадники в темно-красных плащах. А впереди склонился с седла Седер.

– Вы не остались на празднике… Я понимаю, проиграть на скачках неприятно, и ты расстроился. Но разве можно допустить, чтобы столь знатный человек – сын князя – уехал в дурном настроении? Поэтому, как только стало ясно, что вас нет, мы оседлали коней и бросились вдогонку – утешить вас и уговорить остаться. И сказать спасибо!

– За что?

– Ну ведь ты же не хотел нанести мне тяжелую рану, не так ли? Просто попугать… это ведь твой конь дернулся не вовремя, да?

– Не понимаю, о чем ты говоришь!

Седер поднимает руку и показывает окровавленный платок.

– Опозорить твоего отца прилюдно, указав на тебя как нарушившего правила, было бы некрасиво… по отношению к нему! Но сейчас его тут нет. Да и посторонних людей – тоже не имеется. Мы не нарушаем никаких законов, верно? Значит, воины лорда не станут вмешиваться, ведь так?

– Не станем, – соглашается Ален. – Ты в своем праве, говори.

Седер спрыгивает с коня (при этом слегка морщится, видать, рана в боку сковывает движения и причиняет сильную боль) и подходит к главному из наших «гостей».

– Замир, ты ведь сильный воин?

Хороший вопрос… таящий в себе немалый подвох. Понятное дело, что признать себя публично слабым – никакой из горцев не сможет. А вот назваться сильным – это каждый второй, не считая первого. Но выскажи это, и ни под каким предлогом от поединка (или публичной схватки) уже не отвертишься. И никакая хитрость тут уже не выйдет – соратников Седера больше, да и настроены они весьма недружелюбно по отношению к нашим визитерам. К тому же, и это тоже немаловажный факт, все происходит на глазах у воинов наместника. Да, младших латников, ну и что? Формально – такие же воины, как и все прочие. Да, не Коты, так таковых тут, кроме самого наместника, нет.

– Не тебе мерить мою силу! – чуть растягивая слова, отвечает старший «гость».

Тоже хорошо сказал, надо отметить! Как хочешь – так и понимай, а за язык не ухватить.

– Согласен, – миролюбиво отвечает Седер. – У нас как-то вот не получалось померяться силами… все кто-то поперек вставал… то твой отец, то очередная твоя болезнь, то твои товарищи вмешивались некстати… Да, согласен, я сейчас тоже не в самом лучшем виде… Но, может быть, наконец, снизойдешь? Тем более что все мы вскорости отъезжаем – вместе с воинами наместника. Или ты и об этом не знал? Ведь второй такой возможности может уже и не быть…

Судя по лицу Замира, ему и первая-то возможность совсем не по душе.

– Я не могу скрестить родовой меч с простолюдином!

И ведь не врет стервец!

Действительно, не может – есть в их законах такой любопытный пунктик.

«…Да не коснется старого и уважаемого оружия сталь, менее древняя и почтенная…».

Лексли заставлял нас такие вещи наизусть зазубривать. Хитрый такой наворот, некоторым образом гарантировавший относительную неприкосновенность неразумным отпрыскам знатных родов. Ибо чего-чего, а относительно древнего, или считавшегося таковым, оружия – у них хватало. А предположить наличие такого меча у менее знатного (но более бесшабашного и обидчивого) сверстника было весьма маловероятным – не по чину… Вот и доживали, таким образом, до более-менее разумного возраста княжеские отпрыски. Надо отдать должное – такими уловками пользовались не все, честь не позволяла. Но – прецеденты были.

Были однако и другие хитрые законы и закончики…

– А кинжал? – спрашивает Седер. – Кинжал – можешь?

– У меня его нет! – фыркает Замир. – Потерял где-то, наверное…

– Не на скачках, случаем?

– Не помню!

Трогаю коленом коня и направляю его вперед, оказываясь, таким образом, между спорящими.

«…Да не станет позором и поношением чести славный бой между воинами, кои желают испытать крепость и силу своих рук, не прибегая для этого ни к какому оружию! Пусть будут пусты их руки, и снимут они свои верхние одежды, дабы каждый свободный мог видеть и засвидетельствовать перед старейшинами чистоту их помыслов и отсутствие всяческих уловок и хитростей»…

И это – тоже горский закон. Один из.

– Закон, в данном случае, не делает никакой разницы между князем и пастухом! – поворачиваюсь я к старшему визитеру. – Или ты не согласен? Заяви об этом перед советом князей и потребуй отмены этого закона. Имеешь право… После боя. Если же ты уклонишься от вызова, то, согласно закону, я, как представитель старшего князя и наместника, сообщу об этом сегодня же – таков мой долг! Пусть князья решают твою судьбу!

Представляю себе, каково будет их решение… Даже при наличии в совете князей отца этого «героя». Такого поношения родовой чести, как трусость и уклонение от честного поединка, ему даже собственный папа не простит. Не хочешь драться? Не доводи дело до поединка! Головой работай, родной!

Все «гости» хмуро на меня смотрят. Недобро так…

А и пускай – взведенный арбалет лежит у меня на луке седла. И не думаю, что у кого-то хватит решимости проверить скорость моей реакции.

Да и не рискнут.

Произнеся такие слова, я мгновенно превращаюсь в глазах всех окружающих в представителя совета князей, надзирающего за соблюдением закона. Да, тут тоже не все его уважают. И нарушают – сплошь и рядом.

Но – не на глазах у всех.

Уцелей хоть один из нас – и донеси о происшедшем Лексли… я никому из нарушителей не позавидую. Очень даже… Ему здешняя земля тотчас же горячей покажется. Ни одно село его не примет – вообще никогда. Пусть даже ему станут сочувствовать – в душе. Но ловить по этой причине не перестанут. Головы даже парочки молодых княжеских отпрысков – невеликая плата за спокойную жизнь всех прочих. Тем более что в данном случае нарушен их закон.

Седер улыбается.

– Спасибо! А я этого и не знал… Так что, сын князя, ты согласен на простой бой?

А вот Замиру – явно не до улыбок.

Он покусывает губы, оглядывается.

Один из его спутников отрицательно мотает головой – что-то у них не складывается.

Стоявший справа от Седера всадник выезжает вперед.

– Итак?

Седер тянет через голову перевязь с мечом и отдает ее всаднику. Снимает и бросает на землю рубаху, оставаясь в сапогах и кожаных штанах. Крепкий парень!

Его оппонент нехотя слезает с коня. Снимает меч, расшитую узорами рубаху…

Вот как?

Под рубахой, на тонкую камизу надета кольчуга. Недешевая, изящного плетения – штучная вещь! Но, так или иначе – а ее звенья местами уже изодрали ткань. Явно Замир кольчугу повседневно не таскал, в противном случае знал бы, что надеть в таком случае. Но вот и кольчуга присоединяется к прочей одежде.

– Вы готовы? – спрашивает темно-красный.

– А что у него под повязкой? – кивает один из визитеров на Седера. – Нет ли там оружия?

– Он ранен…

– Кто это видел?

– Я видел – и даже дал ему платок для перевязки, – наклоняюсь в сторону говорившего. – Моего слова тебе недостаточно?

– Нет! – усмехается тот. – Что там говорится о повязках, знаток законов?!

– «…И если есть на его теле скрытые чем-либо раны – то пусть вложат в них свои пальцы старейшины, дабы это засвидетельствовать и не опорочить честное имя поединщика подозрением…» – против воли срываются с моих уст слова.

Седер криво усмехается и одним движением срывает с себя повязку – брызжет кровь из открывшейся раны.

– Хочешь вложить сюда свои пальцы? – обращается он к моему оппоненту.

Тот ничего не отвечает.

– Сходитесь! – наклоняется с седла всадник в темно-красном плаще. – Или тебе, сын князя, еще и землю подмести? Чтобы не запачкался?

Это уже почти неприкрытое оскорбление – и спутники Замира это понимают, вон какие рожи скривили, но перевес сил не на их стороне. Да и мы не останемся сторонними наблюдателями, имеем право вмешаться в таком случае. И никто нас не осудит.

Соперники, между тем, сближаются. Выставляют вперед руки, настороженно фиксируя глазами каждое движение противника. Замир осторожничает. Хоть он и крупнее своего оппонента, это княжеского сына не успокаивает, видимо, он неплохо осведомлен о бойцовских возможностях своего противника.

Рывок!

Седер только чуть-чуть промахивается, его рука лишь задевает бок Замира. Но и это «легкое» касание, судя по реакции вожака «гостей», удовольствия ему не доставляет, он отскакивает назад и кривится – больно!

Ответный выпад тоже цели не достигает.

Противники кружат по площадке, стараясь достать друг друга.

Пока безуспешно, никому неохота рисковать. Но преимущество за Замиром. Он здоров, не ранен и ему достаточно просто потянуть время – противник и так не слишком крепко стоит на ногах.

Снова выпад – опять левая рука?

Седер – левша?

Не похоже… плечевые мышцы у него развиты… словом, он не левша. Такие вещи нас научили замечать хорошо.

Да и рана у него в левый бок…

Хитрость?

Очень даже может быть…

Замир бьет ногой по земле – взлетает облако пыли. Не совсем правильно… но не запрещено.

Сработало!

Его оппонент отскакивает назад, поднося руку к лицу. Надо полагать, в глаза ему что-то попало.

И в тот же миг сын князя атакует! Удар!

Еще один!

Молниеносно мелькает ему навстречу правая рука Седера!

Вот оно как…

Что-то громко хрустит, Замир сгибается в поясе…

Еще замах – до нас доносится звук, как будто доскою ударили по мешку с мокрым песком.

– Хватит! – поднимает руку Ален.

И действительно – сын князя уже неподвижно лежит на земле, а его оппонент протирает глаза. Они на самом деле запорошены песком – Седер почти ничего не видит.

Подхожу к нему и снова перевязываю рану.

– Похоже, это станет моей привычкой… лечить твои раны!

– Благодарю…

– Пустяки! Ты и в самом деле бил его вслепую? На слух?

– Да. Иначе бы он не подошел достаточно близко… у меня был всего один шанс!

– И ты его успешно использовал!

Горец усмехается.

– Ну, рисковать я не мог – он все же сильный воин…

Ну да. И никто не упрекнет его в том, что он слишком сильно покалечил противника – ведь он бил наугад!

А кстати, рана-то у горца подзатянулась… не совсем, понятное дело, но все же… Интересно! Надо будет матери рассказать, она в этом деле мастерица, может быть, и объяснит – как такое может вообще быть?

– Ты уж поосторожнее теперь, хорошо? – говорю я ему, заканчивая перевязку. – Эдак никакой целитель тебя не вылечит – если с коня скакать станешь да повязки срывать…

Он молча хлопает меня по плечу и поворачивается к своим всадникам.

Однако, надо же и его противника осмотреть. Мало ли… Пересуды, относительно того, что воины наместника помогают одним против других – нам точно без надобности. Странное дело, но соратники княжеского сына молча расступаются в стороны, давая мне проход к телу. Никто и не пробует меня задержать или хотя бы что-то спросить. Я просто иду прямо на них – и они отходят в сторону.

А вот тут все плохо…

Переворачиваю его на спину, аккуратно ощупываю кости. Как минимум, у Замира сломано два-три ребра. И это – еще полбеды. Удар, нанесенный его противником, несомненно, повредил и какие-то внутренние органы. Касаюсь его груди и чувствую, как немеют от холода мои руки – аж заледенели. Кстати, тоже весьма любопытное явление, раньше такого не случалось. Сколько я ни осматривал раньше раненых – никакого холода в руках никогда не было.

Так или иначе – а мужику плохо. И даже очень.

– Вырубите жерди! – поворачиваюсь я к его спутникам. – Растяните между ними плащи и положите его на них. Верхом ему сейчас ехать нельзя! Отвезите в селение, пусть осмотрит его опытный целитель. Не затягивайте – раны очень серьезные.

Ну да, на губах у раненого ярко-алая кровь. А это может означать также и то, что сломанное ребро пробило легкое. Очень плохо…

А дальше…

Дальше был путь назад. Я постоянно находился рядом с раненым. Надо полагать, его тяжелое состояние как-то повлияло и на меня, около селения я чуть с коня не навернулся, запоздало среагировав на его движение. Правда, Замира мы, в итоге, довезли живым – и даже в сознании.

Хорошо, что хоть к Лексли не надо было ехать всем вместе – докладывал наш старший. И, слава Богу, потому что я уже почти отключился…

Поутру нас всех (и нас, и всех горцев) пригласили на княжеский совет – князья еще не все разъехались.