Столица на костях. Величие и проклятие Петербурга

Большой каменный город? Но из камня умели строить еще в киевско-новгородское время. А центральные части всех без исключения губернских городов и многих уездных – каменные. Площадь каменной застройки Москвы, даже Одессы, Харькова, Нижнего Новгорода – сравнима с площадью каменного исторического центра Петербурга. Так что и в этом он совершенно не уникален.

«Воплощенная в камне история»? Но это в несравненно большей степени относится к «первым трем столицам» – да и вообще почти ко всем старым городам русской равнины, Прибалтики. Не только Ярославль или Калуга, но даже Старый Оскол, Серпухов или Боровск гораздо в большей степени – города старые, хранящие память об исторических событиях.

Город, построенный с особой, исключительной жестокостью? Город, возведение которого потребовало особых усилий и особых, потому запомнившихся человеческих потерь? На такое невежество только руками разведешь. Можно подумать, Рим строился не на костях сотен тысяч, даже миллионов рабов. Можно подумать, Акрополь не был построен на совершенно страшные деньги: награбленные, скопленные войной, сколоченные работорговлей! Да при одном строительстве Версаля погибло больше, чем в Петербурге, – и это вовсе не страшная тайна истории, а факты, хорошо документированные, давно известные всем (кто хочет знать, конечно).

Огромные и роскошные памятники? Но после Московского, Псковского, Новгородского кремлей дворцы Петербурга вовсе не производят впечатления громадных. Петропавловская крепость сильно проигрывает в размерах Азовской и Нарвской крепостям. Есть, конечно, в нем такие громадные сооружения, как Исаакиевский собор, Зимний дворец и такие высокие, как Адмиралтейство. Но возведены они с таким совершенством пропорций, так гармонично и красиво, что громадные размеры памятников скрадываются, становятся менее вызывающими и проигрывают хмурой громаде Нарвской крепости или Псковского кремля (да объективно все-таки Нарвская крепость побольше размерами).

Кремли и крепости построены более ординарно, они больше похожи друг на друга, петербургская застройка «интереснее», отдельные ее элементы гораздо более самобытны – но это касается уже особенностей города, о которых шла речь с самого начала. А городом громадных памятников Петербург не является – что поделать! Памятники производят впечатление, запоминаются и заставляют изменять поведение вовсе не потому, что они очень велики.

Концентрация произведений искусства? Да, это уже «теплее». Но не будь эти памятники вписаны в единый архитектурный и культурный ансамбль, еще неизвестно, какое впечатление они производили бы. Скажем, как выглядели бы коллекции Русского музея, выставленные в Липецке или в Орле, и не в Михайловском замке, а в стандартной бетонной коробке?

Река и море? Нева и впрямь велика, красива. Москва-река или Десна – карлицы в сравнении с Невой. Но Волга больше, величавее. И историчнее. С Волгой связаны многие события Русской истории, по ней долгое время проходила восточная граница Руси, в XVI веке – граница Европы… Ничего подобного у Невы нет, в культурно-историческом плане эта река малоинтересна.

Море? Оно здесь мало отличается от озера и цветом, и волнением, и даже вкусом воды. Да и берег виден во все стороны. Не зря же назвали Финский залив неуважительно – Маркизовой лужей. Так что море здесь – «не настоящее», и если оно играет какую-то особенную роль, то только вместе с какими-то другими обстоятельствами, не само по себе. Не стали ведь особенными городами ни Ревель-Таллин, ни Рига, ни Хельсинки. Приморская Упсала – стала, стал и Новгород, хотя к морским побережьям он относится лишь косвенно – лежит от них в стороне. Все это доказывает, и убедительно – дело вовсе не в самом по себе море.

«Белые ночи»? Но даже во Пскове и Новгороде ночи уже «почти белые». А по всему Русскому Северу на той же широте ночи в самой маленькой, самой дикой деревушке будут в той же степени «белы», что и в Петербурге. Что характерно – нет ни малейшего признака хоть какого-то, хоть скромного отражения «белых ночей» в культуре русского Средневековья. Ни для одного из этих городов (Вологда, Каргополь, Холмогоры, Архангельск) «белые ночи» ну никак не являются типичным и значимым признаком. Их, столь важных для Петербурга, тут как бы и не замечают.

А европейцы еще сдержаннее. Разумеется, все северные европейцы прекрасно знают, о чем идет речь. В конце концов, вся Скандинавия лежит близ Полярного круга, и для любого жителя Скандинавии или севера Шотландии «белые ночи» – явление вполне заурядное, повседневное…

Но ни Астрид Линдгрен с ее проникновенным описанием и острова Сальткроки, и всей сельской жизни Смоланда, ни неискоренимый романтик Ганс Христиан Андерсен, ни Сальма Лагерлеф, ни певцы шведской (и вообще – северной) природы Петер Фреухен и Ханс Линдеман не издают по поводу «белых ночей» решительно никаких восторженных звуков. Они описывают их – и все, совершенно не фиксируясь на них как на явлении исключительном и особенно интересном. Даже шведские мистики – «фосфориты» восемнадцатого столетия и их современники, – романтики «готики» в той же степени сдержанны. Казалось бы – уж романтикам-то и карты в руки! Но эти, шведские романтики, интересуются совсем другими явлениями.

Описание соответствующих эффектов «белых ночей» можно найти и у Р.Л. Стивенсона (хотя бы в эпизодах с шотландскими скитаниями «Похищенного»), и у В.Скотта, и уж, конечно же, у Жюля Верна. У последнего есть и эстетика «белых ночей»: его герои находят «белые ночи» красивыми. Но эти восторги слабенькие, несравненно слабее, чем дружные восторги российского общества. В общем, сравнивать славу Петербургских «белых ночей» совершенно не с чем.

И выходит, что не Петербург славен «белыми ночами», а скорее «белые ночи» славны исключительно в Санкт-Петербурге. Почему-то именно здесь их замечают и обыгрывают как достопримечательность города.

В целом же приходится констатировать еще раз: на Неве уже почти три века стоит город-легенда. Но в чем причина «легендарности» – никто не в силах объяснить.

Что же и в самом деле происходит в удивительном городе на Неве? Я написал эту книгу после того, как долго искал ответа на вопрос. Я читал книги и разговаривал с учеными, я думал и спрашивал у самых умных людей, кого знал. Я не нашел никаких объяснений феномена.

Хуже того: большая часть того, что я с юности считал историей города, подлинными историческими фактами, оказалось, мягко говоря, не очень достоверным. Пришлось самому изучать проблему, собирать сведения, искать ответы на вопрос: каким образом Петербург воздействует на человека и на целые сообщества людей? Почему в Санкт-Петербурге все время что-то происходит? Что делает город особенным явлением русской и европейской истории?

Часть II

Город-миф

Говорили, что в этом лесу с деревьев кричит птица Сиу, которую нельзя видеть, потому что она не простая птица.

А. и Б. Стругацкие

Плотное облако мифов окружало реальный Санкт-Петербург с мая 1703 года. Не успели первые сваи войти в грунт Заячьего острова, как мифы поднялись плотным облаком над постройкой, над людьми, – как комары. Облако мифов порой настолько плотное, что бывает непросто различить реальный город в его клубах.

Санкт-Петербург, существующий в русской культуре, отраженный в искусстве и литературе, вовсе и не является реальным городом. Это город мифологический, возникший в культуре вокруг и по поводу жизни реального Санкт-Петербурга, и «по мотивам» его истории.

Мифологично почти все, что рассказывается о Санкт-Петербурге и в школьных, и в вузовских учебниках; почти все то, что считается его историей, не происходило вообще или происходило иначе, чем описано.

Считается, что основателем и строителем Петербурга был Петр I. Что Петербург строился по трем последовательно сменявшим друг друга планам, и что первым из них был план, разработанный лично Петром и Трезини. Так сказать, «Петр первым начал», а остальные только продолжали.

Считается, что Петербург строили по этим трем планам добрых сто пятьдесят лет, с начала XVIII века до конца XIX.

Что построен он в единственно возможном месте – остальные по разным причинам не годились, и что назван он в честь Петра I.

Но все это – совершеннейшая неправда, и мы легко убедимся в этом, как только последовательно рассмотрим все эти мифы.

Глава 1

Миф о создателе

Люблю тебя, Петра творенье,Люблю твой строгий стройный вид.А.С. Пушкин

Представление о Петербурге как о «Петра творенье» крайне устойчиво. Оно поддерживалось и в официальной культуре, и в народной. Создателем Петербурга выступает Петр I и у А.С. Пушкина, и у А.Н. Толстого: другое дело, что у Пушкина он – «положительный» персонаж, а у раннего Толстого – сугубо отрицательный.

Но и там и там Петр строит Петербург! Это его город! В сознании абсолютного большинства современных россиян, в том числе и жителей Петербурга, Петр остается создателем города. В мае 2003 года Петр «ожил» во множестве костюмированных представлений, и смысл их однозначен: Петр как бы явился из прошлого, чтобы обревизовать и, конечно же, высоко оценить, освятить своим авторитетом, благословить настоящее и будущее. Так сказать, «принять работу»!

Для очень многих петербуржцев Петр – если не «наш рулевой», то уж, во всяком случае, «наш отец-основатель». Он как бы имеет полное право явиться к современным людям, потребовать от них отчета: что происходит в «его» городе?! Следуют ли «его» заветам?!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Пильняк Б.А. Его Величество Кнесь Piter Komandor. Пг, 1922.

2

Величанский А. Страшен город Ленинград…// Сочинения. М., 1986.

3

Толстой А.Н. День Петра. Собр. соч. в 9 т. Т. 6. М., 1966.

4

Сухово-Кобылин А.В. Трилогия. Свадьба Кречинского. Дело. Смерть Тарелкина. М., 1955.

5

Продольный Н. Замерзшие корабли//Круг. Л., 1995.

6

Солженицын А.И. Как нам обустроить Россию. М.,1991.

7

Буровский A.M. Несостоявшаяся империя. М., 2000. С. 114.

8

Гордин А. Меж рабством и свободой. СПБ, 1994.

9

Толь С.Д. Ночные братья. М., 2000. С. 247.

10

Герман Ю. Рассказы о Дзержинском. М. – Л., 1959.

11

Криптон К. Осада Ленинграда. Нью-Йорк. 1952. С. 234–235.

12

На всякий случай уточняю, что ни на какое звание и ни на какой статус «петербуржца» не претендую. И вообще ни на какую принадлежность ни к какой группе не претендую.

13

Буровский A.M. Отец городов русских. М., 2007.