Пройди свой путь. Часть I

Пройди свой путь

Часть I

Мария Зубарева

© Мария Зубарева, 2021

ISBN 978-5-0050-1615-7 (т. 1)

ISBN 978-5-0050-1616-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Эти невидимые нити…

Они пронизывают саму материю Жизни.

Связь во Вселенной.

Та самая Связь между ушедшим временем и грядущим. Неизменная или перерожденная, какая бы она ни была, она всегда переплетается и соприкасается со всем живым, отверженная или благословенная.

Время от времени эту Связь замечали, боялись и жаждали понять, составляли из нее закономерную систему, старались зафиксировать, изучить, осмыслить. Пытались дать ей название или наоборот – приписать божественному проявлению.

Все мистическое не имеет четкого определения и зависит только от восприятия: чувств и умения их правильно трактовать. Такие, казалось бы, понятные слова, как «счастье», «радость», «любовь», и противоположные им понятия просто написать, произнести или даже изобразить, а распознать в жизни уже труднее – тут кто во что горазд.

Хочу посвятить свою книгу-приключение самой странной связи и, казалось бы, очевидной. Она всегда была и будет неотъемлемой частью нашей жизни: меня, тебя, каждого из нас. Это родственная связь. Моя семья.

Часть I. Городок⏏

Школа рядом с домом

Они смеялись. Почему? Вера Васильевна ведь просила рассказать, что я думаю, глядя на эту картинку. А думала и сказала я вот что: «Человечки с палками охотятся на козлов. А помогает им тот большой кот, ну или какая-то котозверушка. И потом они поделят добычу, чтобы всем досталось».

А они смеются…

Учительница начальных классов Вера Васильевна без лишних эмоций аккуратно выводила цифру в журнале. Осанка, выдержанная не столько мышцами спины, сколько годами преподавания в школе, отдавала некоторым напряжением. Этот поток был последний, после окончания этого учебного года ей предстояло уйти на заслуженную пенсию.

– Нужно слушать, что говорят. А вместо этого ты витаешь в облаках. Я задавала вам на дом прочитать о наскальных рисунках. Люди охотятся и на тех самых козлов, и на пещерного льва, чтобы добыть шкуру и согреться, – четко отбивая каждое слово, как скороговорку, выпалила учительница. Скорее всего, такую же отрепетированную, как и ее осанка.

– Я только забыла слово… пещерный…

– И сказала бы, что люди охотятся вместе с пещерным котом? – не слишком теплые нотки прозвучали в голосе учительницы.

– Да…

«Может, так правильно?..» – подумалось мне.

– Это тоже неверный ответ, Маша, – донеслось после продолжительного вздоха. – Садись.

Конечно, лучше последовать совету и сесть, но еще есть время до звонка на перемену:

– Вер Васильна! Разве эти пещерные люди не дружили с такими котами?

В классе повисла тишина. Тот самый момент, когда все ждут реакции от других. Происходит что-то странное – вот что все понимали. Дети за партами замерли. Многие переглядывались. Каждый боялся ошибиться в своей реакции. Зачем брать ответственность на себя, когда можно посмотреть, как ведут себя другие, и просто присоединиться?

– Поверь мне, Маша, – прозвучало после неловкой тишины, – если бы ты увидела такого кота, тебе бы не сильно захотелось с ним дружить.

Пока класс звучно гоготал, Димка с третьей парты уловил момент и покрутил пальцем у виска. Он весь год, пока учительница не видит, задирал тех, кто отвечал у доски. Таким образом он набирался историй для обсуждения во дворе.

– А ему? – Мой голос прервал веселье в классе.

Вот как унять свою любознательность? Тем более ребенку. Тем более в школе.

– Кому «ему»? – на этот раз с мягкой улыбкой, приспуская очки, спросила Вера Васильевна.

– Коту. Пещерному.

– Тихо, класс! Урок окончен! Задание на доске! – Вера Васильевна старалась заглушить своим голосом новый взрыв детского смеха.

В гомоне и стуке поднятых на парты стульев стало понятно, что ответа не будет. И, скорее всего, это тоже часть домашнего задания. Все расходились. Кто-то поглядывал в мою сторону с удивлением и даже некоторым страхом, кто-то шутил на тему «пещерных котов». Но, пока я собирала учебники и тетрадки в портфель, меня волновал только один вопрос: «Интересно, а где найти ответ?» ➡

Если пройти по длинному коридору в другую часть школы, попадешь в другое измерение. Высокие, уже не дети, но еще не взрослые, старшеклассники ходят, толкаются, сидят на подоконниках и стоят у стен с книгами и журналами в руках. Вот группа парней подшучивает над одноклассницей в короткой юбке. Две девушки стоят у стенки кабинета и обсуждают совсем не школьные уроки. Когда уже в эту другую жизнь?

Последняя четверть первого класса. А впереди еще четыре года в привычном кабинете на первом этаже в секции младших классов. Кабинка для сменной обуви и одежды. Поход в столовую строго за учительницей. Вот пройдет время, и после праздничной линейки точно заверну в эту секцию.

Из кабинета слева доносятся странные звуки: наверное, английский. А вот справа кабинет – на столе стоит интересная штука и тикает, как часы. Дальше в кабинете у стола с чучелом утки собрались ребята. На учебнике у одного из них цифра восемь, все что-то громко обсуждают. Звенит звонок. Дверь закрылась.

Табличка на двери в конце коридора: «Библиотека». Вот сюда мне и нужно.

– Что хочешь почитать?

За столом, где обычно сидит библиотекарь, никого. Женский голос прозвучал из рядов с книгами.

– Здравствуйте. Я из первого «А».

– А почему одна? Вас же Вера Васильевна приводит по вторникам? – доносилось из глубины полок с книгами.

– Да, мы приходили, но я не успела взять нужную книгу…

– И какая книга нужная? – поинтересовался мягкий женский голос.

– Про людей, пещеры и… котов.

«Достаточно сказать, о чем книга, и библиотекарь поймет. Так нам говорили».

– Это у вас какой урок сейчас идет? – спросил с удивлением все тот же голос.

Из-за стеллажей вышла приятно улыбающаяся женщина в белой кофте и простоватой серой юбке – наверняка это библиотекарь.

– Рисование. Мы смотрим на картинки и изучаем, кто их рисовал и как.

– Хорошо. Значит, нужная книга уже у вашей учительницы.

«Только не это».

– Я хотела взять домой.

В дверном проеме появилась новая фигура.

– Софья Ивановна, привезли биологию и физику для пятого класса. Приняла, разгружают, – прервала меня вошедшая девушка в ярко-красном платье выше колена и с толстой русой косой.

Затем посмотрела на меня и, переменив тон, строго спросила:

– А ты что здесь делаешь?

– Мне нужна книга… – начала я было.

– У вас карточка одна на класс, выдам только учителю! – резко выпалила девушка с косой.

Так по правилам. Она посмотрела на Софью Ивановну, пытаясь получить одобрение. Вместо этого та снова мягко улыбнулась и протянула мне руку.

– Пойдем, я тебя провожу, – спокойно сказала директор школы.

Точно. Поэтому она все знает. И это она в ярко-синем платье первого сентября на линейке поздравляла всех с началом учебного года и приглашала нас в школу. Как можно было забыть?

Мы шли вместе по длинному коридору обратно, пока я не опомнилась. В пятницу младшие классы заканчивали пораньше.

– Уроки кончились, и нас отпустили домой, – выпалила я, чтобы побыстрее избавиться от спутницы. Директор школы как-никак. Кто-нибудь увидит, будет потом говорить про меня.

– Родители тебя не встречают?

– Мы живем рядом. В доме через дорогу, и я хожу в школу сама.

За школьным забором была пешеходная аллея с высокими тополями, а за ней виднелся пятиэтажный дом с голубыми балконами.

– Какая самостоятельная. Хорошо. Если «нужную» книгу тебе так и не дадут, можешь обратиться ко мне. Как меня зовут – ты знаешь, – подмигнув, мягко сказала Софья Ивановна и ушла дальше по коридору.

Вот, значит, как. Серая юбка еще ничего не говорит о хозяйке. А может, одежда вообще не так важна?

Во дворе. Целый мир в руках

Последние календарные дни весны украсили зелеными ветвями аллеи маленького городка. Над кронами деревьев выступали балконы пятиэтажек. Голубые, оранжевые, бордовые – в каждом дворе целая палитра.

Наш дом с голубыми балконами. А вот в соседнем – оранжевые. Там живет Мишка. Он гуляет со своей собакой. Она тоже рыжая, под цвет балкона, только с черной спиной и черными боками. Он говорит, что вырастет и поедет охранять границу. Туда всех берут, у кого такая собака, он сам по телевизору видел.

В школьном портфеле пара учебников и альбом с рисунками. Совсем не тяжело. «Пойду схожу в магазин за мороженым. Если мама не увидит, то не будет и ругаться». Всего-то – пройти по аллее дальше на два дома, а не свернуть во двор, как обычно по дороге из школы.

Еще в портфель нужно положить белый бантик, который сползает с тонкой косички. Постоянно приходится смотреть, не упал ли он позади меня. У всех уже модные пышные резинки, а мне до сих пор не купили.

Возвращаясь из магазина, я засмотрелась на мальчишек, гоняющих мяч в хоккейной коробке посреди двора. Они бегают, кричат, машут руками. У нас, у девчонок, занятия проще: прыгай через резиночку в «тяп-ляп» или сиди себе, как те две девочки на лавочке у подъезда, с куклами. Мальчишки девчонок к себе не берут.

– Подойди сюда. Вытру. – Бабушка на лавочке всплеснула руками, тяжело поднялась со скамейки и, попыхивая, достала платок из халата. – Такая красивая девочка – и в грязной юбке.

Пока я смотрела на местных футболистов, мороженое поддалось весенним лучам и, промочив дно стаканчика, запачкало край школьной юбки.

– Ты откуда такая? – усердно оттирая, поинтересовалась бабушка.

– Из того дома. Вон мое окно, – показывала я на пятый этаж.

– Колина дочка, что ли? Я еще самого Кольку помню. Мы с его мамой, бабушкой твоей, вместе детей в школу водили. – И, проговорив еще что-то непонятное, бабушка снова грузно села на лавочку в тени.

Баба Сима – местный старожил. Всех здесь знает. Она каждый день, как по расписанию, выходит во двор. То просто сидит на лавочке, то вяжет, но больше всего любит завести разговор. Временами просто смотрит: наверное, высматривает, кто испачкался. Зачем же ей еще носовой платок?

Дальше пришлось идти по бордюру. Дядя Леша поливал клумбы у подъездов, и вода сочилась сквозь блоки прямо на асфальт. А так весело идти в черно-белых туфлях по бордюру.

– Мама уже два раза во двор выходила, высматривала. Нельзя так.

Кусты мальвы зашевелились, и показалась фигура почтенного дворника в темно-серой робе и черных солдатских сапогах. Высокие побеги цветов оплели розовыми бутонами его куртку, внесли свои краски.

– Больше не буду. – Я пожала плечами: «Знаю, что нельзя, но очень хотелось мороженое в такой жаркий день».

– Нельзя маму так беспокоить. Иди скорее домой.

«Такой интересный запах в подъезде. Наверное, кто-то специально душит, чтобы всем было приятно», – думалось мне, пока я поднималась на пятый этаж, считая пролеты. Запах как после дождя на улице, только в подъездах дождей нет.

– Мам! Я дома!

– Ты почему так долго? Я уже десять раз выходила, думала, ты во дворе на качелях, а тебя нет! – Руки в боки предупреждали о том, что шалить нельзя. По пятницам мама тоже заканчивала пораньше.

Она пристально смотрела на меня, замерев в ожидании ответа.

– Я сегодня ходила сама в библиотеку.

«Ну я же была там. Маме нужно говорить только правду. Не всю, конечно».

– В следующий раз предупреждай. Папа не дождался и ушел сегодня в ночную смену. Сказал, увидит на улице – даст ремня.

– Я его не видела.

«Хорошо, что не видела».

«Дать ремня» – устное предупреждение о том, что плохие поступки родителям не нравятся. И лучше его понять сразу.

– Я сегодня зашла в заводской магазин и кое-что купила, – сказала мама с кухни, откуда слышалось бряцанье крышкой кастрюли и доносился запах супа. – Ты почему еще не переоделась?

Пока я скрывалась за шторкой, отгораживающей мою комнату от большой, мама чем-то зашуршала в своей сумке. В руках у нее оказалась большая желтая книжка с девочкой и мальчиком на обложке. Они держали мир в руках.

– «Ге-о-гра-фи-че-ски-й ат-лас. Мир и че-ло-век», – прочитала я по слогам и уже хотела было его открыть.

– Сначала вымой руки. С улицы пришла. Поедим и будем листать.

Ой! Постоянно одно и то же. Умойся. Помой руки. Поешь. А вечером, наверно, опять придется чистить зубы. Столько лишних движений.

В супе были буквы – это весело, а вот лук и куски морковки – в сторону. Пусть Мурзик ест.

Мурзик – черно-белый, как туфли – тем временем сидел на подоконнике за шторкой, прищуривал глаза и смотрел за птичками, которые веселились, щебетали и перелетали с дерева на балкон соседнего дома. «Цветы в горшках стоят на окне, потому что питаются от солнца. Может, он сидит на окне, потому что тоже растет и питается от солнца?»

– Мам, а почему люди не дружили с большими котами?

– Какие люди? – Мама застыла. Наверное, опять хотела что-то сказать про то, что нельзя разговаривать с незнакомыми людьми.

– Пещерные.

Это слово успокоило маму.

– Наверное, потому… – она задумалась. – Потому что большие коты, а правильно – львы, ели тех людей. А ты ешь морковку – она полезная, – добавила мама, как обычно, про полезность.

– Как Мурзик мышку на даче? – Неугомонность мучает детей, которые занимаются скучными делами, например едят суп. – А они смеялись…

– Кто? Мыши или коты? – переспросила мама, сделав кран потише.

– Ребята в классе.

– Смех – это хорошо, – произнесла мама и продолжила мыть посуду.

В книжке-атласе было много картинок. Наверное, поэтому она и была тонкая. Обычно много букв и мало картинок в толстых книжках.

– Здесь написано про космос, природу, животных и людей, – начала мама, листая атлас.

Как хорошо сидеть у мамы на ручках. А если еще и занятие интересное, то вдвойне хорошо.

– Зачем здесь точки и цифры?

– Так обозначены высокие горы. Вот здесь, – она повела пальцем на середину картинки, – самая большая гора: Эверест.

– Ее зовут Эверест?

– Никто не зовет горы, глупышка, – поправила мама. – У неживых вещей нет имен. Их называют. Эверест – это название.

– А нашу директоршу зовут Софья Ивановна, – скомканно проговорила я важную за сегодня информацию.

– Зачем тебя к ней водили? – сразу насторожилась мама.

– Она в библиотеке была…

– А… – выдохнула мама и перевернула лист.

На картинке в два листа большая гора в снегу.

– Джо-мо-лунг-ма. Что это?

– Название горы Эверест на другом языке. Дальше будут картинки про разные народы, и ты узнаешь, что люди говорят на разных языках.

– А почему мы говорим на одном?

– Потому что мы – семья, – она улыбнулась и легонько постучала мне по лбу указательным пальцем. – Дедушка и бабушка тоже говорят на нашем языке, и они наша семья.

– А баба Сима?

«Баба Сима что, тоже наша семья?»

– Баба Сима не наша маленькая семья, но она из нашей большой семьи, которая живет в нашей большой стране.

– А Мурзик?

Мурзик открыл свои желтые глаза. Он теперь лежал в большой комнате на ковре, подсвеченном из окна заходящим солнцем.

– А Мурзик все понимает, – мама погрозила ему пальцем и расхохоталась. – Но не говорит.

– Почему?

– Ленится потому что. Не хочет мыть руки перед едой и спать по ночам в пижаме.

Мурзик повел ушами и снова закрыл глаза – ночью ему предстояло дежурить у окна: следить за птицами.

Стал гаснуть свет в окнах противоположного дома. Дома закрывали свои желтые глазки, чтобы фонари протянули по асфальту свои дорожки.

– Спокойной ночи, – сказала мама и поцеловала меня в лоб.

Я лежу в своей кровати. А на кухне Мурзик запрыгнул на подоконник и попал в мой сон. Он раскачивался на качелях и ел мороженое, а дядя Леша кричал ему: «Иди домой!»

Базар. Цветастые юбки

С утра мама ушла в магазин, и надо успеть взять конфеты. Они лежат в верхнем кухонном шкафу за пачкой «Сода». Много конфет нельзя, их достают, когда мы все собираемся пить чай или когда к нам приходят гости. Но одну конфетку же можно, пока никто не видит, – так вкуснее.

«Раковые шейки» захрустели на зубах. Босыми ногами я затопала из кухни в ванную – попить воды из-под крана. Из-под крана в ванной она особенно холодная и вкусная, и можно пить без стакана.

Мурзик замяукал и начал корябать входную дверь: значит, мама поднимается.

– Уйди, хвостатый, – сказал папа, отодвигая кота ногой от двери.

Папа вошел в кухню. Зашуршали пакеты с молоком. На химическом заводе людям выдают молоко, чтобы люди были здоровые. Так папа рассказывал.

– А дверь входная только с улицы, а из квартиры выходная?

– А! Котенок уже проснулся? – проговорил он радостно. – Иди поцелую.

Теплое дыхание на лбу – так, наверное, все отцы целуют своих детей.

– Мама ушла в магазин. Мурзик опять покорябал дверь. Я вчера была в библиотеке. А они смеялись…

– Погоди-погоди, тараторка! – Папа постучал ложкой о тарелку. – Почему вчера так поздно пришла домой?

Он выслушал весь рассказ – от пещерных котов до бабы Симы и Джомолунгмы – и успел съесть суп. А потом спокойно произнес:

– Если опять будешь гулять, не сказав маме, дам ремня.

– Не буду…

Погладив кота, я вприпрыжку побежала в комнату. Нужно заправить постель, запихать пижаму в тряпичного постельного жука и включить мультики. Но… «В эфире программа „Время“». На часах двенадцать. Папа постоянно смотрит эту программу и разговаривает с телевизором. Это надолго.

– Смотри, мне мама «Мир» купила, – радостно проговорила я, протягивая папе атлас. Хорошо, что есть чем заняться.

«Время» прошло само по себе, пока папа рассказывал про длинноногих лосей, скрытных рысей с кисточками на ушах, высокого жирафа с длинной шеей. Потом были народы Кавказа в мохнатых шапках, белорусы в узорных сарафанах.

– Кто это? – я ткнула пальцем в странных людей, одетых в разноцветные ткани.

– Это люди из далеких стран. Потом ты узнаешь, как их называют.

– А почему они грязные? Их не могли помыть для рисунка?

– Они не грязные. – Он ласково погладил меня по голове. – Они живут там, где солнце светит круглый год, как у нас летом. Их кожа становится темнее от солнца. И ты тоже станешь темнее, если будешь много играть во дворе летом.

– Почему их не нарисовали зимой светлыми, а летом темными?

– У них нет зимы со снегом: там, где они живут, постоянно греет южное солнце, и поэтому они постоянно темные.

– Тогда почему на Джомолунгме есть снег? – не унималась я. Если есть вопросы, значит, на них должны быть ответы➡

– На чем? – удивился папа.

Пришлось листать атлас и показать ему гору. Ту самую, у которой несколько имен. А, нет – названий.

– А! Это потому, что она находится высоко над землей.

– Почему высоко?

– Хватит на сегодня. – Папа взъерошил себе волосы. – Почему да почему… Я хочу немного отдохнуть. А вот и мама!

Дверь приоткрылась, простучали бутылки. Мурзик же не царапал дверь – как папа узнал, что мама пришла?

Мама прошла на кухню.

– Маша, одевайся и пойдем со мной на базар.

Весеннее солнце приятно гладило кожу. Дядя Леша уже поливал цветы, и ручейки бежавшей с клумбы воды подсыхали, оставляя замысловатые узоры на асфальте. Детвора шумела в коробке и на качелях. За ней пристально следили бабушки и дедушки, занимающие свои обычные лавочки в тени. И баба Сима тут, уже навязывала свое вязание и поглядывала на детей, не замарался ли кто.

Еще раз перейти через дорогу – и мы на базаре. Это то самое место, где за все нужно платить деньги. Дома можно открыть холодильник и спокойно взять что хочешь. На базаре так нельзя. Доносившийся с базара гул отличался от детского гомона со двора. У него было совершенно другое звучание. Какое-то напряженное и местами даже злое. Люди стояли возле прилавков с овощами и фруктами и о чем-то говорили с продавцами. Кто-то покупал, а кто-то возвращал товар и уходил, не сказав до свидания. «Бери, свежие», «самые вкусные», «весь базар обойдешь – лучше не найдешь» – доносилось отовсюду.

– Держись рядом со мной, – сказала мама строго. – Здесь очень легко потеряться. А если меня потеряешь, выйди и жди у двери.

Она открыла тяжелую, скрипучую дверь, и мы зашли в очень большое помещение – крытый рынок. Здесь нужно было идти по кругу и спрашивать у людей, стоящих за прилавком, сколько стоит их товар… Птички летали под самой крышей здания, иногда садились на прилавки. Их тут же сгонял бдительный продавец. Они со свистом взлетали и скрывались под крышей. Шум, визг птичек, удары топора, стук крышек витрин. Мы ходили от прилавка к прилавку и покупали мясо, творог, масло и сухофрукты. Приходилось даже толкаться, чтобы пройти в нужное место.

Мы вышли на улицу. После рынка шум улицы показался намного приятнее. На улице интереснее. Вместо красноватого мяса и белого творога на прилавках оранжевые апельсины – «бери, без косточки», желтые связки бананов и целые россыпи яблок – «сладкие-пресладкие».

– Не отходи от прилавка, – повторила мама.

Она была напряжена. Хотя и понятно – все взрослые напряжены, когда они вне дома. Тем более в таком месте, где люди даже машут друг на друга руками и кричат.

У последнего прилавка мама заняла очередь. Можно было осмотреться и немного пройтись, оставаясь в поле зрения. Вот, например, дойти до той клумбы из колеса, раскрашенной интересными узорами. Этим и займусь.

Бабочки перелетали с первых цветков и кружились над клумбой. Правее от колеса, в тени деревьев, сидели странные люди. У них был тот самый летний цвет кожи, как с картинки в атласе, и цветастые юбки. И не только это привлекло мое внимание – они говорили на другом языке. Я выпрямилась и прислушалась. Не такой язык, как доносился из кабинета в школе. Женщина с седыми волосами о чем-то громко говорила с двумя сидящими рядом с ней девушками, но потом замолчала и кивнула им, указывая в мою сторону. Одна из девушек была в ярко-красном платке с бусинами. Когда она повернула голову в мою сторону, бусины мелодично зазвенели. Рядом с ними привстал с травы мужчина. Он был босой. Может, он потерял свои туфли? Все одновременно посмотрели на меня, и мне пришлось притвориться, что я рассматриваю цветочки на клумбе.

– Здравствуй, красавица! – раздались как будто на другом языке, но понятные мне слова.

Я обернулась в их сторону и увидела, как женщина с седыми волосами начала приближаться ко мне. На груди у нее переливались и поблескивали монеты, на запястьях звенели браслеты. Она улыбалась. В ее улыбке была странная приветливость, как будто она узнала меня.

Мама резко дернула меня за руку и заторопилась, чтобы уйти. Мы шли быстро. Я оглянулась – та женщина замерла на месте. Она смотрела в нашу сторону и странно улыбалась. Ее улыбка не была похожа ни на улыбку Софьи Ивановны, ни на мамину. Глаза блестели. Она подняла руку – и остальные люди, которые успели встать с травы, сели обратно.

– Надо поговорить с Верой Васильевной, – доносилось до меня, – чтобы глаз с тебя не спускала. Тебе ж и одной минуты хватит, чтобы куда-то уйти…

«Почему она так улыбалась?..»

Мама все говорила и говорила, пока мы шли домой. Но до меня доносились лишь отрывки маминых слов. Мне было интересно совсем другое. Та странная женщина… Не такая старая, как баба Сима, но волосы у нее такие же седые. И кожа не такого цвета, как у нашей семьи, а лето еще не началось.

– Ты поняла, что я тебе сказала? – Это было сказано громче, чем все остальное.

– Что?

Мы уже стояли перед нашим двором. Так быстро добрались до дома… В сторону базара шли намного дольше.

– Не подходи к цыганам.

Вечером и весь следующий день не происходило ничего необычного. Мы дружно провели выходные. Еще были апельсины с того базара. И правда – вкусные.

Пропажа

– Просыпайся. Я сегодня отведу тебя в школу. Потом на работу пойду, – донеслось из кухни.

Мама стучала бигудями о ковшик с водой, снимая их с головы. Так волосы получаются красивее, говорила она. Папа разливал чай по кружкам.

Мы вместе дошли до школы. На лестнице среди других взрослых стояла Софья Ивановна. Она была в нарядном костюме и с цветами в руках. Мама быстро поздоровалась с ней, и мы прошли в секцию, где был мой класс.

Мама недолго поговорила с Верой Васильевной, которая спокойно кивала ей в ответ, и направилась к выходу из класса. Я в это время стояла в коридоре у входа в кабинет и ждала.

– Обещай мне, что не будешь задавать на уроках столько вопросов учительнице.

– Хорошо. Я просто буду повторять то, что она говорила.