Когда Жребий падёт на тебя

Не может быть, думаю, неужели так просто – оп, и нет тебя?! А что в этом такого? Разве концлагеря различных деспотов моего мира не обесценили человеческую жизнь?

Всё это мигом проносится через моё сознание, и когда я уже готова принять судьбу, между мной и монстром как бы Виолетты встаёт моя Баркха. Только теперь это не соломенная кукла, свободно умещающаяся в ладони, а шестиметровый идол, сплетённый не из соломы, а из раскалённых каменных прутьев. Они почти одного роста. Монстр с размаху бьётся в грудь Баркхе. Раздаётся гул, как если по струнам рояля ударить большим плюшевым медведем, девятиглавого отбрасывает назад, он трясёт своими головами, а Баркха наносит ему удар ногой туда, в основание шей. Монстра отбрасывает назад и от толчка фигурка Вилетты вылетает из беседки и с воплем летит к поверхности Забулона. А монстр, сделав кульбит, снова бросается на Баркху. Видимо, это жест отчаянья, нежели отработанный приём, потому что Баркха с неумолимостью автомата сводит руки в хлопке как раз в тот момент, когда между ними пролетают головы Змея-Горыныча. Этот сокрушительный хлопок оказался очень результативным: одна из голов отвалилась и полетела вослед Виолетте, две других превратились в кровавое месиво, остальные, жутко завыв, ретируются в штопор, волоча за собой невредимую, но почти бесполезную тушу. Путь свободен.

Как здесь оказалась Баркха? Она же осталась на Острове рядом с Кристаллом! Вспоминаю видение, машинально хлопаю по кармашку и ощущаю характерную выпуклость. Ни фига себе! Так и есть! Моя Баркха. Соломенная, только в районе груди посверкивает маленький камешек. Она же за многие парсеки от меня! Магия. Для неё нет масштабов. А Виолетта, которая не Виолетта! Макс говорил, что я похожа на Дину, не знаю, ничего общего. Может и у Виолетты в этом мире есть двойник? Всё это странно. И чем дальше, тем страшнее.

Розовое одеяло исчезло с лица Забулона. Я вижу под собой планету, нижняя часть которой покрыта сплошным океаном, а вверху она увенчана одним большим материком, в котором сверкают дыры морей и реки. Только они какие-то уж прямые и параллельные. А прямо на берегу океана, облетев материк почти наполовину, я вижу пирамиду. Она огромна и нестерпимо сияет сапфировым блеском. При достаточном приближении видно, что сияние придаёт солидности этому сооружению. Вблизи пирамида оказывается меньше. И только тут я всё поняла, и картина стала ясна. Весь материк представлял собой огромную штуку, как в компьютере, Гоша называл её «материнкой», или «мамой». Вот, вспомнила, материнская плата. Явно сходная этимология слов «материк» и «материнская» стесняют грудь. Особенно мне не нравится слово «плата». Это чем платить придётся?

А пирамида, получается, процессор? А океан для охлаждения? Стоп! Дина же говорила, что Забулон-Янтага – планета искусственная. И это явно видно. Брр! Кто может жить на поверхности огромного компьютера?! Оборачиваюсь и в ужасе кричу: сзади в безвоздушном пространстве висит огромная серая Аускани, а на её поверхности из какого-то чудовищного проектора транслируется высокомерное лицо настоящей Виолетты. Её ухмылка замораживает кровь. Она смотрит прямо мне в глаза.

Поверхность Забулона тоже говорит об её искусственности: вокруг ровные ухоженные поля, будто это какие-то ковровые покрытия, ровнейшие блестящие дороги, которые я сверху приняла за реки, и посаженные на равных расстояниях одинаковые деревья и кусты, и торчащие вдалеке, то тут, то там башни, похожие на силосные. Видимо, кондиционеры. Вся эта принципиальность напрягает.

Когда я встала рядом с пирамидой, оказавшейся огромным куском металла, я поняла, что это совсем не центральный процессор, а всего лишь приёмник-передатчик, сродни Bluetooth или Wi-Fi. Создавалось впечатление, что эту пирамиду много раз раскаливали, что она стала синей. Пока я разглядывала эту махину, я потеряла бдительность, а может невидимость, но патруль соткался из воздуха, как в 3D-принтере..

– Стоять!

– Ты кто такая?

Двое рослых дядек в чёрном в масках. Глаза за прорезями какие-то оловянные, будто саморезы ввинчены, ни мысли, ни чувства.

– Ты не забулонка.

– И не аускани. Кто ты?

Я шепчу заклинание, но оно не работает. Значит, вблизи пирамид Магия не действует? Это плохо.

Звенит сталь, и широкий изогнутый меч целится мне в горло.

– Ты что, немая?

– Да она тупая. Паломница, наверное.

– Где ты видел такую паломницу? Да, вообще, такую бабу?

– Да, она выглядит лучше наших шлюх.

Грубые безаппеляционные руки шарят по моей груди.

– Что это у нас?

Мелькает Баркха, вырываемая из кармана.

– Какая-то соломенная хрень! Посмотри.

Баркха летит в другие руки, а эти спускаются ниже.

– Что у нас там дальше?

– Соломенная кукла. Да ты ведьма?!

– Люблю ведьм.

Руки лезут, куда не следует, а Баркха летит наземь.

– Давай вдвоём, интереснее.

Что за чушь?!! Бешеная горячая волна возмущения молниеносно растёт во мне, тождественно ей растёт брошенная Баркха. Она в мгновение ока из маленькой становится шестиметровой и каменной. Стражники возятся с моей одеждой, а Баркха неуловимым движением соприкасает их головы, делая из них чудовищного сиамского близнеца. Они даже ойкнуть не успели. Только противный скрежет их черепов и чавкающий звуки. Я едва успеваю закрыть глаза от брызнувшей тёплой жижи, а когда открываю их, то вижу неподвижное тело, сросшееся головами и маленькую соломенную куклу. С благодарностью глажу её и отправляю в карман. Интуиция говорит, что надо отойти от пирамиды, она экранирует мою Силу. Но прежде что-то подсказывает мне, что патрулём ещё можно воспользоваться. Чётко представляя себе USB-порт, сую руку в тёплую густоту их черепов, и меня озаряет вспышка. В этой вспышке я вижу беспросветную служивую жизнь этих бедолаг, с их бедами и мелкими радостями, не выходящими за грани физиологических и половых потребностей, их долги и неурядицы, а также я вижу, что пирамида имеет противовес, центральный процессор. К сожалению, умственное развитие стражей не дало не только полной, но и какой-нибудь ясной картины. Мракобесие и суеверия, замешанные на чинопочитании. Служба-с! Но, по крайней мере, я знаю, что процессор есть.

Воин.

«Совершенно секретно.

В одни руки уровня 00.

После прочтения сжечь.

Досье № 10.

Ф.И.О.

Алсуфьев Максим Олегович.

Дата рождения.

29.02.1980

Место рождения.

г. Воронеж.

Причина интереса.

По нелепой случайности (1: 23 000 000 000) совпали авария 11.10.1990 на объекте 23/0245 (Каталог 17/25.13) и пребывание в этот момент субъекта на территории объекта 23/0245. В результате аварии субъект исчез на сутки и появился спустя указанное время. Субъект был испуган, и в точности пересказал особенности флоры, фауны и обычаев Гурганского леса (фонограмма рассказа субъекта в приложении 01/audioframe_froc0021-IV.mp3).

Анализ на ИСС.

Уровень активности не менее 3,5. Кроме того замечена не свойственная виду регенерация тканей. При более глубоком анализе обнаружен код ДНК, не принадлежащий ни одному из обитателей Планеты.

Оргвыводы.

Память обработана.

Субъект поставлен на Контроль (приказ 2541/003)

Во время службы в рядах СА (1998/1-2000/1) завербован в Десятку.

Получен агентурный псевдоним № 10 (Малыш) 18.05.2000. Субъект поставлен на довольствие.

Квалификация.

Рукопашный бой – зачтено.

Холодное оружие:

теоретическая часть – зачтено;

практическая часть – отлично.

Стрельбы:

оружие огнестрельное всех систем – отл./ отлично, Присвоен Знак «Снайпер-скорострел»;

артиллерия полевая – отлично/ отлично;

артиллерия береговая – отлично/ отлично;

артиллерия корабельная – хорошо/ отлично;

броневые машины и танки – отлично/ отлично

Сапёрное дело: зачтено.

Криптография: отлично/ отлично.

Допрос: отлично/ отлично.

Зоопсихология: отлично/ отлично.

Управление транспортом:

наземного типа всех видов: отлично/ отлично;

воздушного типа всех видов: отлично/ отлично;

водного типа всех видов: отлично/ отлично.

Послужной список.

Субъект на поверхности Планеты не использовался. Основная деятельность проходила в Системе Двойников.

Проведено тринадцать боевых операций различного уровня сложности (захват укреплённых районов – 002, захват пленных – 005, сопровождение грузов технического и биологического характера – 003, охрана – 003, ведение боя в условиях локального ядерного удара – 001).

По Уставу никто из Десятки не был адекватно информирован о боевых задачах во избежание контактов. Практически все операции на Близнецах (Красный формуляр) проводились с участием субъекта.

Награды.

Орден Десятки 1-й степени за операцию «Лёд» (успешное выполнение боевой задачи и выведение боевых товарищей из-под ядерного удара).

Ранения.

Учёт не имеет смысла, т.к. любое огнестрельное сочетанное ранение, равно как и «холодные» раны любой тяжести заживают в течение 72 часов почти без видимых следов. Повреждения от операции «Лёд» также восстановились по прошествии указанного времени, включая ионизацию от жёсткого излучения вплоть до поглощения гамма-частиц до нормального фона.

Кроме того, после каждого эпизода объект был подвержен коррекции памяти. Аналогичных случаев нет, поэтому данный процесс сравнить не с чем, остаётся только наблюдать его в динамике. Остальные члены Десятки переносят процедуру без каких-либо побочных эффектов. Всего лишь краткосрочная амнезия, как после ударной дозы алкоголя. Малыш реагирует неадекватно, ему снятся сны, вытертые из памяти. Подготовлен к испытаниям новый агрегат по коррекции памяти, разработанный специально для Малыша. Испытания проведены успешно. Сны исчезли. Малыш на полном контроле.

Психофизическое состояние.

В последнее время замечены отклонения по тау-кривой. Стал нелюдимым, несмотря на то, что пользуется непререкаемым авторитетом у сослуживцев, хоть и самый из них молодой. В коллективе его в обход устава зовут Десяткой, что говорит, скорее об уважении, нежели о порядковом номере в подразделении. Имеется подозрение, что субъект не избежал контакта. Возможно, многократная обработка памяти субъекта приводит к необратимым процессам психики.

Дальнейшие соображения.

После ментоскопирования (кластер FAW_1901011001) субъект был обнаружен опасным и аннулирован.

Кадровый отдел.»

Снова и снова перечитываю этот документ, вопреки приказу сжечь его после прочтения всё же целый и невредимый, пытаюсь вникнуть в каждое слово. Я понимаю, что этот документ обо мне, но ни слова оттуда не помню. Я читал его на Острове, но только сейчас понял, что основная деятельность была у меня здесь и на Забулоне. Тринадцать боевых операций, включая ядерный удар. Понять это помог сегодняшний визит Хакима. Именно так он представился, когда подошёл ко мне с белым флагом. Номер Первый. Взрослый, уже стареющий араб. За ним стоят десять броневиков, набитых церберами, а в воздухе скрежещут многочисленные крагли с седоками.

– Салам, Макс, – улыбается, хитро щурясь, любуясь моей реакцией, которая, не смотря на огромные усилия по сдерживанию эмоций, всё же проступила на моём лице. Я чувствую, как скрипят стиснутые зубы, а губы растягиваются в полуулыбке-полуоскале, – Куда это ты пропал? Без тебя и Десятка не Десятка, – говорит по-русски чисто, по-московски.

Пристально смотрю на него, и, спустя мгновение начинаю различать какое-то мерцание у него над головой. Нимб, что ли? Скашиваю взгляд. Есть! Вот он, бес, уже вросший в Хакима. Он цвета венозной крови. Значит, я вижу их! Да, это землянин, потому что на туземцах я бесов не вижу, Алиса – единственная землянка здесь – чиста. Я вспоминаю, что где-то видел этого Хакима, в госпитале, перед выпиской и дурдомом. Я вспоминаю самарского маньяка, красное облако вместо его головы и мелькнувшее в зеркале собственное отражение и ухмылку беса, такого же, как на Хакиме.

Он видит моё замешательство, его улыбка становится шире, а глаза уже.

– Узнал?

– Вспомнил.

– Что ты вспомнил?

– Твоё лицо.

– И что же?

– Не нравится мне твоё лицо.

– Э, Десятка, ты не зарывайся, и ангелочка из себя не строй! Спроси у туземцев про Гобли, это Десятка по-ихнему, все в ужасе разбегутся.

Хаким, копируя мимику беса, довольно усмехается. С таким видом, что он всё про меня знает, а я – нет. В принципе, так и выходит, но он не знает меня сейчас. Отгоняю от себя все эмоции.

– Я тебе не Десятка. Я – Максим Олегович Алсуфьев.

– О-о-о, – Хаким понимающе кивает, делает сожалеющее лицо, будто перед ним любимое домашнее животное, которое лучше избавить от мук, усыпив препаратами, – не Десятка, говоришь? Ты подумай до рассвета, а там поговорим. Что они сказали тебе о нас?

– Кто?

– Островитяне. И как ты попал сюда без нас? Ты, разве не можешь представить, что они тебя тупо разводят, как первоклашку? Водят за нос.

Вот же чёрт! Третий раз искушает, сволочь!

– Хоть ты и Десятка, но ты один. Неужто, сразишься с братками?

– Я помню только твоё лицо, и оно мне не нравится.

Улыбка исчезает с его лица, его глаза вглядываются в мои, пытаясь высмотреть что-то там, потом его чело покрывает маска безразличия, как голова манекена.

– Ладно, браток, увидимся на рассвете.

Он круто развернулся и пошёл к своим, махнул рукой, и его войско пришло в движение, разворачиваясь.

Следую к позициям, где ждут меня мои сержанты. После того, как Алиса переехала к Гашу, мне стало спокойнее. У Гаша она в большей безопасности, нежели со мной. Подхожу к блиндажу. Пятёрка сержантов ест меня глазами.

– Сколько их? – спрашивает Газис Сарб, самый смышлёный.

Дельный вопрос, хотя и продиктованный страхом.

– Что-то около пяти сотен.

Вижу, как мой ответ ударил их кнутом. Но это на миг, потом я вижу надежду в их глазах, крепнущую верой в меня. «Ничего, что их пять сотен, а нас пять десятков. Зато с нами Макс – бог войны». Что ж, это хорошо.

– Так, ребята. Вы не зря выжигали в мусоре чудеса фортификации, окопами я доволен. Газис Сарб, к утру расставь своих бойцов по щелям, по два в каждой. Когда враги пойдут вперёд, пропускайте их и бейте в тыл. Возьмите больше оружия. Они, конечно, перед началом артобстрелом развалят всю Тапилую, но её не жалко, как показывает опыт, разрушенное потом снова возводилось в улучшенном варианте. Только вот дерево жаль, хотя растения очень живучие. Крайне опасны крагли. Но их я беру на себя. Я поднимусь в воздух и буду с ними биться, а вы уж здесь не плошайте, но и зря в пекло не лезьте, лучше прячьтесь. Помните наши тренировки. Не забудьте надеть амулеты. Я с вами. Мне сверху видно всё, ты так и знай. А сейчас – спать. Отбой.

###

Конечно, мне не удалось заснуть. Всю ночь я обходил укрепления и личный состав. Они тоже спали не все. Жалко спать, если завтра можешь заснуть вечным сном. Лица светятся при моём появлении. Верят в меня. Чистят оружие, подгоняют амуницию, пишут письма, молятся. Как все солдаты.

Ближе к рассвету лично инструктирую лучшую свою десятку.

– Бойцы, прошу вас головы в пекло не совать. Сидите по щелям тихо, пока они не пройдут вашу линию. Услышите свисток, тогда уже и гасите их сзади, а мы спереди поддадим жарку. Один стреляет, другой перезаряжает. Гранаты вам не даю, так справитесь. Боеприпасы закончатся – живо сюда по окопам. И если на вас накинутся, тоже уходите. Если пойдут броневиками, то действуйте, как учили. Пропускайте их на нас, ваше дело – пехота. Амулеты все надели? Они охранят вас от магического луча. Газис, проследи за делом. Ну, тогда ни пуха вам. И помните, не задерживайтесь на месте, остановился – стал неподвижной мишенью.

Уходят. Уходят лучшие, как всегда. Война – страшное бедствие, собирает сливки. Остальных расставляю по фронту. Если окружат и полезут сзади, вокруг Тапилуи у нас есть окопы и мины, которые можно расставить после артподготовки. На это у меня десять сапёров. Они расставляют мины и возвращаются на подкрепление к основным силам. Бронетехникой у меня занимается десятка бронебойщиков. А я в воздухе постараюсь обеспечить полное господство и осуществляю контроль. Такая вот диспозиция.

То, что Хаким привёл войско сюда, значит, что враги не знают про армию, что мы собираем втайне в пещерах Гаша. Наша победа зажжёт сердца аускани и забулонцев-изгоев, армия увеличится. Как раз подоспеет время выступать к Пирамиде. Победа. Пятьсот против пятидесяти. Каков шанс победить? Отставить! Один я стою половины их войска!

Светает, пора воевать. Как хорошо, что тапилуйцы отправили свои семьи к Гашу. А дерево я приказал армировать стальной проволокой. Авось и защитит от осколков. Мозг судорожно старается проверить, всё ли готово, всё ли учтено.

– Жители Тапилуи! – слышу со стороны противника голос Хакима, – Проявите благоразумие, сдавайтесь и выдайте нам бандита и преступника Максима, известного вам как Гобли.

Хаким стоит вдалеке, рядом с ним цербер, держащий на горбу усилитель. За ними все десять броневиков. Наверняка Хаким пошлёт по одному в окружение, а то и по два.

– Он навлёк на ваши головы беду. Сдайте нам его и сдавайтесь сами. Обещаем, вам ничего не будет за то, что вы не предоставили Жертву.

Ещё чего не хватало, охмурять моих бойцов! На месте жителей Тапилуи, я бы пошел на сделку, Хаким предлагает небывалые условия. Бегу в блиндаж.

– Мою ружбайку мне! Гроус Брад, если те броневики пойдут в обход, выдели по человеку на каждую машину. Ребята, бронебойщики, видите, их так мало, всего лишь один броневичок на одного из вас. Это ж раз плюнуть, подпустить поближе, или сбоку обойти и садануть из базуки! Вы же умеете! Помните, как вы отбили своих первенцев? То-то! То, что вы видели тогда, было делом, сделанным вашими руками. Без единой потери! Помните?!

Помнят.

– Так и дальше делайте, что надо, а этого чудака не слушайте! Они вам много чего наобещают. Только вы никогда не увидите обещанного, пока сами не возьмёте!

– Мы можем договорится. Мы еще три года не берём с вас Жертву, а вы выдаёте нам Максима.

Мне приносят моё оружие с гуманными пулями. Попробую снять цербера, Хакима я хочу успокоить навсегда, таким неделя нигде не страшна, бес пожрал его.

– Жители Тапилуи, сдавайтесь и останетесь жить, вернётесь к семьям.

Прицеливаюсь в цербера с усилителем и стреляю одиночным.

– Сдавайтесь и бу…

Цербер исчез, вместе с ним исчез усилитель и звук. Наконец-то, заткнулся! Гляжу в прицел. Перед глазами крупно округлённые в удивлении глаза Хакима. Я тебя поразил, а это – полпобеды. А тебе, дружок, поблажки в виде гуманной пули не будет. Хаким с опозданием бросается на землю и отползает за бугорок.

Вот так тебе, собака! Надеюсь, твои бойцы видели, как ты себя повёл. Мои ревут. Хоть их и мало, но их командир не уползает, как червяк на глазах у всех. Отлично! Будет вам победа!

– Слушай меня, бойцы! Это говорю вам я, Макс – бог войны. Видели? Видели?! Я говорю: будет вам победа!

Я хорош! Максим Аусканийский! Чувствую, как во мне начинает закипать ощущение силы, а центр тяжести смещается немного вверх, захватив дыхание, как на американских горках. Адреналин.

Анализатор говорит, что триста пятьдесят вражеских солдат под прикрытием броневиков выступили в нашу сторону, сотня огибает нас кольцом по пятьдесят с каждой стороны. С ними по броневику. А остальные пятьдесят парят в воздухе на крагли. Не будет артобстрела? Артобстрела нет, но крагли начинают сыпать на нас бомбы. То тут, то там встают из поверхности мусорные кусты, рассыпают картонки домов, сеют осколки.

– Бахиос Кульп, отправляй своих сапёров, видишь, нас окружают. А вы держитесь, постарайтесь остаться в живых. Вам проще, вы знаете местность, знаете окопы. Наберите гранат, попрячьте их отдельно. Подпускайте поближе и свистите. Наши на передке им в спину саданут, а вы их гранатами встретите. Ведите счёт, когда каждый до десяти досчитает, кончатся враги. Сами берегите себя, помните, вас ждут. Бронебойщики, берите по базуке и зажигалке и врассыпную. Меж собой договоритесь, какой броневик чей, и вперёд, на охоту. Сбил врага, помоги соседу. Если каждый завалит по одному, мы победили. Ну, а там, как у кого аппетит разыграется. Броневики у них не очень. Быстро горят. Так что, кому-то может не хватить. А мне пора в небо.

###

В одно мгновение Тапилуя провалилась под ноги, сразу став маленькой. Надо мной потолок серых туч, подо мной панорама битвы и мечущиеся крагли, сбрасывающие бомбы в селение. Вернее, крагли летают, а бомбы мечут их наездники. Их пятьдесят. Хоть бомбы у них и маломощные, но, когда тебе на голову сыплется туча хлопушек, приятного мало. Что ж, начали!

Представляю себя атомом в броуновском движении, даже вспоминаю картинку из учебника по физике, где изображена непредсказуемая ломанная траектория этой малости. Накладываю эту траекторию на облако крагли, клубящееся внизу. И вперёд!

Чёткая картина сменяется росчерками и смазанными силуэтами, всё это в алом тумане, и спустя несколько головокружительных кульбитов и рикошетов я останавливаюсь на том же месте. Анализатор говорит, что девять крагли перестали бороздить небо над Тапилуей. Неплохо. Меняю режим Анализатора. На поверхности всё без изменений, видно, что сейчас враги, прячась за броневиками, проходят секретные щели с лучшей десяткой. Внизу бой ещё не начался, и сейчас на их головы посыплются девять краги с наездниками. Для моих бойцов это будет воодушевляющим зрелищем, а для противника, наоборот. Анализатор подтверждает мою мысль: противника осталось на двоих меньше, видимо дохлые крагли пришибли их при падении. У моих потерь нет. Отличное начало!

Снова бросаюсь в атаку. В этот раз слепое беспорядочное движение не приносит почти никакого результата. Всего одного крагли вычеркнул Анализатор. Надо менять тактику, брать их по одному. Летуны на крагли тоже изменили тактику, они переключились на меня, а, следовательно, перестали бросать свои хлопушки. Начинает сигнализировать Анализатор. Минус два, три, ещё два, битва внизу началась. Я отвлёк на себя около десяти летунов, остальные стали спускаться ниже, чтобы атаковать в лоб. И вот результат: минус один у нас. Гравиус Плюкс. Ушёл как герой!

Их девять, разбились по тройкам и атакуют. Ношусь по небу, уворачиваюсь, тараню. Пот течёт по лицу и шее, я судорожно мну силиконовые полукружия, кружу как волчок. Анализатор вычёркивает одну за другой все три тройки. Минус девять к тем девяти, осталось тридцать два, а я весь мокрый, хоть одежду выжимай. Кисти рук и мышцы предплечий ноют от напряжения. Давай, Макс – бог войны! Вытираю лоб сырым рукавом. А кто сказал, что будет легко? Ещё тридцать два, ещё три раза по девять. Боже, дай мне сил!

###

Я убрал половину их воздушного флота. Это плюс, но у меня совершенно не осталось сил, это минус. У меня впечатление, что усталость передаётся и выщу. Он стал менее интенсивно вращаться, медленнее летать и даже немного заедать, как бензопила, распиливающая самшит. Анализатор не умолкает. Внизу идёт бой. Там мои парни бьются насмерть. Соотношение потерь такое: пятьдесят три противника против четверых наших. Плюс мои двадцать пять летунов. Пока идём в графике. Летуны не дают мне контролировать битву, мечутся, нападают, заставляют опуститься на поверхность. Их слишком много. Отставить! Вот! Вот!! Начали работать минные поля. Минус тридцать пять, ещё тринадцать. Броневик, что обходил справа, исчез, а тот, что слева, горит, чадя жирным дымом. Отлично! Молодцы сапёры, молодцы бронебойщики! Вот один из них погиб, вот второй. Простите, пацаны, что не был с вами в этот момент! У противника нет гуманных боеприпасов. Он лупит наверняка. Слава героям!

Снова звук, как на пилораме, и ещё один летун попрощался с небом, Анализатор продублировал это событие коротким гудком.

Жаль, я не могу быть сейчас на поверхности. Интенсивность боя падает. На месте Хакима я отвёл бы войска и ударил бы артиллерией. А потом уже по распаханному взрывами полю прошёл бы к цели. Но эти гадские летуны мешают мне. Скользкие от пота «сиськи» управления выскальзывают из ладоней, выщ ведёт себя как паралитик. Одному тяжело. Я, наверное, переоценил свои силы. Отставить! Ещё минус один летун. Ужасно хочется пить.

###

Когда трое летунов накинулись на меня разом, мой выщ визгливо заскрипел, а один из дисков начал проявляться, пробуксовывая. Вот же гады! Отчаянно мозг выдаёт какую-то судорогу мысли. Выщ, остановился и начал падать, потом снова заработал с новой силой. Минус два, гудит Анализатор, а глаза застилают потоки пота. Третий раненый крагли пытается уйти. Не уйдёт! Ещё один минус. Всего у них в потерях значится сто семьдесят два солдата, у моих – семь. Неплохо. Мне осталось завалить девятнадцать крагли, но, боюсь, они быстро смекнут, как можно вывести меня из строя: устроить кучу-малу. А внизу начинает говорить артиллерия противника. И сразу же посыпались минусы с моей стороны. Гудки другого тона. Хаким!!! Крагли держатся поодаль, не собираясь в стаи, готовые в нужный момент атаковать. Выжидаю, делаю рывки, но летуны наловчились ускользать от меня. Ну, я вам покажу!