Первая жизнь, вторая жизнь

– С водки. Напоили ребята деревенские, и он начал говорить. Но и пить… С тех пор. Водка заглушает страшные воспоминания. Какие – никто не знает. Потому что, когда чуть под хмелем, не решается рассказать, а напившись, бормочет что-то нечленораздельное.

– Загипнотизировать бы его, – задумчиво проговорил Евгений. Он выглядел отстраненным, и Сема думал, он пропускает мимо ушей их разговор, а витает где-то в облаках. И в который уже раз ошибся на его счет. – И ответы на вопросы получили бы, и человеку помогли. При помощи гипноза можно благотворно повлиять на психику человека.

– Слушай, мысль, – поддакнул ему Алексей. Они были очень разными, что по внешности, что по темпераменту, что по энергетике, но идеально друг с другом… сочетались? Нет, к людям такого не применишь. Они же не вещи: туфельки и сумочка, диван и столик, чашка и блюдце… Хотя? Почему нет? Женя и Леша как раз были как чашка и блюдце одной чайной пары.

– Давай завтра вызовем Германа? – И остальным: – Это наш знакомый, который отлично владеет гипнозом. Даже меня умудрился (пусть на несколько секунд) отключить от реальности. Он немного повернутый, но не опасный. И ему даже платить не надо. Еще и благодарить будет за то, что мы его с Филом познакомим.

– А вот и он! – встрепенулся Виталя, который допил и свою настойку, и остатки вина. – Успешно сходил, друг мой?

Фил выпростал руку с литровой бутылкой, наполненной мутной жидкостью, и заулыбался. Через минуту пьянка продолжилась. В ней приняли участие все, кроме Семы и Жени. Даже девушки не побрезговали самогоном, от которого у Витали глаза на лоб полезли. Пусть по чуточке, но они отпивали пятидесятиградусную хреновуху. А Ткачев баловал себя чаем и ждал темноты. Ему не терпелось оказаться в усадьбе в полнолуние.

Глава 6

Жека шел, поддерживая Леху.

Виталя и Фил цеплялись друг за друга, и было неясно, кто для кого является опорой. Вылакали они дикое количество алкоголя. За первой литрушкой последовала вторая. А еще одну они взяли с собой.

Семен замыкал процессию.

Девушки остались в Васильках. Лола сразу отказалась ночевать в гиблом месте, а Вика рвалась. Но Филарет рявкнул: «Никаких баб!» – и Виталий с ним согласился, мотнув головой.

Женя был не рад компании. Тем более такой, шумной и пьяной. Предполагалось, что они с Лехой проведут ночь полнолуния вдвоем. Они все спланировали, расставили аппаратуру, спальники на пол бросили. Отдыхать намеревались по очереди. Будить друг друга, если Женя или аппаратура на что-то среагирует.

– Фил, я тя уважаю, – донесся голос Виталия. – Ты такой смелый!

– Не, я хитрый, – ответил ему Филарет и захихикал.

Он уже плохо говорил, половину букв проглатывал.

– Ты о бабках, что ли? Так я бы тебе больше дал! – Пименов сунул Филу три тысячи за то, чтобы он проводил их в усадьбу.

Семен предлагал отвезти всех на машине, но интереснее же переться через лес.

– Бабки – пыль!

– В твоем случае – жидкость, – расхохотался Пименов. – Спиртосодержащая.

– Пофиг. Я почти тридцать лет хотел… Нет, не хотел, но планировал вернуться в проклятый дом ночью… Днем ходил. Не то. Даже вечером. Но как луна выходила, я все – руки в брюки и деру… – Он споткнулся о пень, едва не упал, но Виталий поддержал. Все же был трезвее. – Страшно до жути, понимаешь?

– Неа.

– Ты просто не знаешь, что там творится.

– Я? Ха! В полнолуние ночевал… Один.

– Когда?

– Недавно.

– Ага. В развалинах. Ты мог убежать. А я был заперт. На окнах решетки, двери на замках…

– Так чего ты видел там? Я про привидение.

– Не описать. – Фил оттолкнул Виталю. Взялся за пузырь. Заглотнув самогона, он продолжил: – В округе все боятся усадьбы Филаретова. Никто не суется. А вы, городские, глупые. Претесь. А я с вами. Если что, кого-то из вас отдам на растерзание… А они придут… Меня пометили…

Это были последние более-менее связные слова, произнесенные Филом. Он шел, при этом отлично ориентируясь в пространстве, похлебывал самогон, но что извергал его рот, было похоже на лепет умственно отсталого ребенка.

– Зачем ты потащил его с нами, Виталий? – обратился к Пименову Женя. Он все больше раздражался. Хозяин, конечно, барин, но они с Лешей серьезным делом занимаются, а он сам влез, помешав им в этом, напарника напоил, притащил с собой деревенского дурачка, да еще скептика с кислой миной. Семен категорически ему не нравился, даже несмотря на то, что он был самым адекватным изо всех.

– «Титаник» смотрел?

– В детстве. И краем глаза.

– Ну! Вот Фил, как та бабуля из фильма. Очевидец событий. Только мистических. А еще он просто угарный.

– Мы не угорать идем в особняк.

– Ой, да не нуди, – отмахнулся от него Виталий и заторопился за угарным очевидцем, чтобы отобрать у него бутылку.

– Всех привидений перепугаем, – услышал Женя голос архитектора. Никак не может без издевки.

– Их не существует, – через плечо бросил Ляпин.

– Тогда за кем вы охотитесь? – И напел известную всем мелодию «Гост бастерс» из фильма, на котором выросло уже два поколения детей. Если не три.

– Мы называем себя «охотниками за привидениями» шутки ради. Это же очевидно.

– Не совсем.

– Таким узкомыслящим людям, как ты, конечно. Но хотя бы для общего развития почитай работы Эйнштейна.

И прибавил шагу, чтобы последнее слово оставить за собой.

Через несколько минут вся компания ввалилась в разрушенное здание. Женя при себе имел фонарь, но не стал его включать. Луна еще не налилась, но уже давала достаточно света. Даже пьяные смогли дойти до каминной залы. Виталий тут же плюхнулся на спальник Жени, Леша на свой. Фил брякнулся на голый пол. А Семен, попросив фонарик, ушел бродить по развалинам.

Вернулся он минут через пятнадцать. К этому времени Леша и Виталий отрубились. А Женя разжег костерок и поставил на огонь воду.

– С этим что? – спросил Семен, указав на Фила. Тот сидел неподвижно, только глазами вращал. – Впал в транс?

– Сам узнай. Пока он не бьется в судорогах и не плюется пеной, я буду считать, что все в норме.

Семен подошел к Филу, присел на корточки рядом с ним.

Женя отметил, что его пижонские кеды все в грязи. Ярко-желтые, на белой подошве. Надо же было так вырядиться, отправляясь в деревню.

– Эй, братан, ты как? – обратился к Филу Семен. – Если фигово, хоть мигни.

– Иди ты на… – И так отчетливо прозвучало каждое слово, особенно последнее, будто еще десять минут назад Фил не превращал их в кашу.

– Понял, не мешаю.

Ткачев прихватил из своей машины надувной матрас с качком и плед, и взялся за обустройство своего ложа. Без спального места один Женя остался. Но он планировал разбудить Леху часа через четыре. А пока можно посидеть на сумке.

– Жень, можно вопрос? – снова заговорил Семен.

– Валяй.

– Ты чувствуешь негативную энергетику этого места?

– Нет.

– Я тоже.

– А ты разве веришь в эту ерунду? – теперь уже Женя не мог сдержать издевки.

– В эту – да. Шелинг сказал, архитектура – это застывшая музыка. И я с ним согласен. Я так же отношусь к зданиям, как скрипачи или пианисты к произведениям… Чувствую их.

– Энергетика к архитектуре никакого отношения не имеет, – фыркнул Женя. – Сооружение напитывается ею потом. Даже тюрьмы до того, как их заполняют заключенные, просто строения.

Семен собирался вступить в полемику. Он подался вперед, выставил палец, открыл рот, но… Замер. Не сразу Женя понял, почему. Но тут услышал тихое завывание. То ли скулеж, то ли плач.

– Мне не чудится? – шепотом спросил Ткачев.

Женя покачал головой.

– Щенок забрался? Не ребенок же…

– Это ОНА пришла, – просипел Фил.

– Кто?

– Женщина в белом.

– Хорошо, что не «белочка», – пробурчал себе под нос Женя. – А кто она?

– Покойница с удавкой. Горло у нее сломано, вот такие звуки и издает.

– Ты уже сталкивался с ней?

– Я видел всех… В ту ночь. Они будто на шабаш слетелись.

– Они?

– Призраки. Моя невинная детская душа притягивала их. Они кружили… И обдавали меня своим ледяным дыханием.

Звук повторился. Ляпин пошел на него. Сема следом двинулся. Ему было не страшно. Он все еще был уверен, что это щенок скулит. Забрался в дом, застрял лапкой в какой-нибудь расщелине и просит помощи у людей, чьи голоса услышал.

– Идите, идите, глупцы… – бормотал им вслед Фил. – Ищите смерти. Женщина в белом приведет вас к ней.

– Ты ее видишь? – обернувшись, спросил у него Сема.

– Она не тут, а там, – и дернул головой, но в какую сторону, неясно, потому что она затряслась на тонкой шее, как у болванчика.

– Я не чувствую постороннего присутствия, – сказал Женя. – Но у меня не всегда это получается. Настроиться надо. А как тут…? – Он наморщил нос. – Когда психи, пьяные и скептики окружают тебя.

– Мне уйти? Ок.

И вернулся на свой матрас.

Ляпин же пошел дальше. Вскоре он скрылся в темноте.

Семен лег, укрылся пледом. Закрыл глаза. Но, полежав минут пять, открыл их. Женя не возвращался, и это беспокоило. Да и Фил был подозрительно тих. Уж не умер ли? Но нет.

Сема встал, проверил, дышит ли… Дышал! И спал себе преспокойненько. Причем не храпел в отличие от Витали. Этот такие рулады выдавал, что были бы стены потоньше, задрожали бы.

Ткачев уже собрался отправиться на поиски пропавшего охотника за привидениями, как он заявил о себе возгласом:

– Звуки аппаратура записала. Но я не понял, откуда они идут.

– Они вскоре оборвались? – поинтересовался Сема у возникшего в дверном проеме (точнее, провале) Жеки.

– Ага. Я дошел до библиотеки, где замечена самая большая паранормальная активность, но ничего не услышал… И не увидел. Хотя луна уже налилась.

– А ты поискал щенка?

– Если тебе надо, иди, ищи. Я не Гринпис.

– И пойду.

Отобрав фонарь у Ляпина, Сема отправился на поиски раненого животного, но как его найти, если не по скулежу? Издох, наверное, бедный.

Вернувшись в каминную залу, он угнездился на матрасе, но не стал вытягиваться на нем. Край отдал Ляпину. Пусть хотя бы посидит на мягком.

– Такая дивная ночь испорчена, – сокрушенно проговорил Жека, и, если бы он завыл на полную луну, Сема не удивился бы.

– Подожди, она только вступает в свои права.

– Нет, сегодня точно ничего не случится.

И принялся за чай. А Сема закрыл глаза и мгновенно уснул…

«Охотник за привидениями» Жека Ляпин на страже – значит, бояться нечего.

Часть вторая

Глава 1

Елена стояла под душем, дрожа от холода. Вода в баке за ночь остыла, и мылась она холодной. Да еще и экономила ее, потому что надо волосы привести в порядок: они длинные, и расход жидкости большой, а емкость среднего размера.

Лена пустила воду тонкой струйкой, и мытье заняло минут десять. За это время она окоченела. В жаркий день принять ледяной душ – прекрасно, но не ранним утром. Выйдя из душа в двух полотенцах, намотанных на тело и голову, побежала в дом. Там натянула на себя махровый халат, сверху накинула шаль и тут же поставила чайник.

Пока он грелся, Лена убрала постель и позвонила маме. Та не ответила.

Мария Константиновна обижалась на дочь. И наказывала ее молчанием. Яблоком раздора стал Тофик. Мужчина, из-за которого женщина не села в автобус Новороссийск-Калуга. Осталась в Кабардинке, где этот самый Тофик имел кафе и гостиницу. Между ним и Марией пробежала такая мощная искра, что уже на четвертый день они решили пожениться.

– Мам, ты опять за свое? – взвыла Лена.

– Да, я полюбила снова. И что?

– Ты повелась на россказни. Гостиница своя? Кафе? Он же врет тебе. Как все мужики до него. А ты ведешься… Нет у него ничего, гол как сокол.

– Я живу в гостинице вместе с ним, мы кушаем в кафе. Это не виртуальное знакомство – реальное.

– Ты документы собственника видела? Он там работает, в лучшем случае администратором. Или просто является братом владельца.

– Даже если так, пусть. Я с ним счастлива.

– Это замечательно. Только умоляю, не беги в банк за кредитом, если у Тофика возникнут финансовые проблемы и он попросит твоей помощи в их решении.

– Ты до гробовой доски будешь меня попрекать?

– Мама, я предупреждаю, а не…

Но Мария Константиновна уже бросила трубку.

А сейчас не подняла. Обиделась.

Тяжко вздохнув, Лена стала заваривать чай. Она, быть может, не права и Тофик на самом деле человек достойный, но с маминым везением…

Подружка Катюня называла таких, как Мария Константиновна, магнитом для уродов. Считала, что на ней своего рода проклятие. Может, и так. Но обжегшийся на молоке на воду дует. Мама же ничем на своих ошибках не учится. Что, если потому, что расхлебывает за нее дочка?

– Больше я ее долги на себя не повешу, – сказала себе Лена. – Хватит…

С чашкой чая она вышла во двор. Машины Витали и Семы стояли за забором. Огромная черная Пименова, двухдверная золотистая Ткачева. Бывшие коллеги Лены, танцовщицы, зубоскалили на тему гиперкомпенсации, намекая на то, что чем больше у мужчины тачка, тем меньше детородный орган. И все требовали от Лены подтверждения этому. Она такие темы с товарками не обсуждала.

Про себя же отвечала: «Нет, это неправда».

У Витали все были хорошо с размерами. С потенцией не очень, но это, быть может, и хорошо. Лена не хотела Виталю и радовалась, когда они не занимались сексом, а просто спали в обнимку. Поскольку он обычно бывал пьян и утром не мог ничего вспомнить, она рассказывала, как долго и жестко он «любил» ее накануне, и сегодня у нее все болит, так что придется воздержаться…

Он не был ей отвратителен. Даже чем-то нравился. Но Сема…

В него она влюбилась с первого взгляда!

Сердечко екнуло при мысли о нем. Бывают же на свете такие мужчины, в которых сочетаются и привлекательность, и ум, и талант, и спокойный нрав.

Лена представляла его другим. Виталя, пока ехали в Калужскую область, рассказывал о Ткачеве. И Лена ожидала увидеть перед собой страшненького ушана в чудаковатом прикиде, обиженного на жизнь, нервного, язвительного… и почему-то шепелявого. Но Сема оказался очень симпатичным, темноглазым, густоволосым, с хорошей фигурой мужчиной, одетым небрежно, но модно и уместно (если не считать обуви – для деревни она не подходила). Ткачев говорил спокойно и чисто. Вел себя со всеми ровно, доброжелательно. А если язвил, то самую малость.

Сема тоже носил бородку. Сейчас это модно. Но она не была холеной, как у Витали. И волосы не знали укладки. Их стригли где-то раз в три месяца. Но мыли регулярно: они блестели, выглядели здоровыми… В них очень хотелось запустить пальчики… Во время поцелуя…

Чтобы не дать своим сексуальным фантазиям разыграться, Лена переключила свое внимание на дом. Она давно собиралась заняться его ремонтом. Не капитальным – на это она никогда не найдет денег, а хотя бы косметическим. Покрасить его хотя бы и крыльцо выправить, а то покосилось. Но даже на это средств не хватало. А откуда им взяться, если то один кредит выплачиваешь, то другой?

Виталя мог бы решить финансовые проблемы Лены. Не взять ее на содержание, а дать возможность заработать самой. То есть не накормить рыбой, а научить ее ловить и снабдить удочкой. Она пока не говорила Пименову о том, что хочет заниматься его проектом. Ждала, что сам предложит.

– Лена, стой! – услышала она оклик, уже собираясь вернуться в дом.

Обернувшись, увидела Вику. Она была в ситцевом халате на голое тело. Любители рубенсовских форм изошлись бы слюной при виде ее, Лена же подумала, что это не совсем прилично – давать свободу столь пышным формам.

– Доброе утро, Вика.

– Ох, недоброе оно…

– Что случилось?

– Проклятый дом забрал еще одну душу, – свистящим шепотом проговорила она.

– Кто-то умер в развалинах?

– Да! – И прошла через калитку на территорию двора. Халат распахивался, Вика его не на все пуговицы застегнула, и было видно очень много. Больше, чем у танцовщиц гоу-гоу. Лене хотелось попросить, чтоб прикрыла срам, но она промолчала. – Фил преставился.

– Откуда знаешь?

– Леша звонил, сообщил. Ребята полицию вызвали. Пока она не приехала.

– Как он умер?

– То ли упал и расшибся. То ли ему на голову что-то рухнуло. Череп пробит.

– Бедняга Фил.

– Тебе не кажется, что нам нужно пойти в усадьбу?

– Зачем?

– Полиции не помешают наши показания. Мы его знаем давно, и вчера все вместе провели вечер…

– Скажи лучше, тебе любопытно.

– И это тоже, – не стала спорить Вика. – Так что, идем?

– Да. Только переодеться надо.

– Иди, я подожду.

– Не только мне, но и тебе.

– Ой, да, в халате как-то не комильфо.

– Без белья тоже.

Но Вика, очевидно, так не считала. Когда она вернулась через десять минут уже в джинсовой юбке и майке, на ней по-прежнему не было лифчика.

– А тебе Виталя не звонил? – спросила девушка, когда они вышли со двора и направились к березняку.

– Нет.

– Странные у вас отношения.

– Если то, что между нами происходит, можно ими назвать.

– Ты хочешь за него замуж?

– Конечно, нет. Я же не клиническая идиотка.

– А я думала, ты планируешь его заарканить. Богатый же.

Лена промолчала. Для деревенской девчонки Виталя – просто сказочный принц. Как бы ей ни нравился охотник за привидениями Алексей, она пыталась строить глазки Пименову. И его это забавляло поначалу. Но когда к ним заявился Фил, он переключил свое внимание на него.

– А как тебе Семен? – не отставала Вика.

– Приятный парень, – ответила Лена сдержано. – Умница. И глаза красивые.

– Ты ему нравишься.

– Брось.

– Я тебе говорю! Весь вечер украдкой на тебя поглядывал.

Слышать это было приятно.

Лене и самой казалось, что Семен обращал на нее больше внимания, чем на остальных, но решила, что она принимает желаемое за действительное.

В кармане старых, давно вышедших из моды, но все еще крепких джинсов, хранимых в деревне, затрезвонил мобильный. Лена достала его, глянула на экран.

– Виталя, – ответила она на вопросительный взгляд Вики и приняла вызов.

– Лолоша, салют, – он продолжал называть ее так, хотя знал настоящее имя. – Ты не поверишь, что случилось.

– Фил умер, я в курсе.

– Да это ладно. Главное – камера охотников зафиксировала призрака. У нас есть пятисекундная запись. На ней нечто перемещается по помещению, пока не проходит через стену.

– Проходит через стену? – переспросила Лена.

– Или растворяется в воздухе. Короче, исчезает.

– Ты был этому свидетелем?

– Я же тебе говорю – камера зафиксировала. Мы все спали в это время.

– Мы с Викой идем к вам, покажешь.

– Черт, идешь, да? Я надеялся, ты приедешь на моей тачке. Ключи в сумке, а она у тебя дома осталась.

– Я не умею водить.

– Надо будет тебя научить. Ты скоро?

– Мы уже вышли из березняка. Через пять минут. Полиция еще не приехала?

– Не, ждем. А вы пожрать ничего не захватили?

– Нет.

– Хотя бы попить? – с надеждой спросил он.

Похмелье, сушняк. Жаль, что Лена не подумала об этом и не догадалась налить в пластиковую бутылку воды. В усадьбе с ней напряженка.

– Вика несет вам парное молоко.

– Терпеть его не могу.

И бросил трубку. Для Витали это было в порядке вещей – обрывать разговор. Как и не звонить, чтобы справиться, как дела.

Лена неделю назад грипповала. Лежала с температурой тридцать восемь. Виталя знал о ее болезни, поскольку из-за вируса она не смогла поехать с ним в загородный клуб. Пименов расстроился и как будто обиделся. Лена нарушила его планы! И за неделю ни разу не позвонил. Он не подумал о том, что ей нужны лекарства, витамин С, простое участие, наконец. Просто забыл о ней на время. Вспомнил только позавчера, когда собрался ехать в усадьбу Филаретова. Лена как раз успела выздороветь.

Когда девушки подошли к особняку, то увидели мужчин. Они сидели в теньке и жевали щавель. Тут его много росло.

– А пить уже не так сильно хочется, – сказал Виталя, сплюнув зеленую кашу. – Леха ты спас меня.

– Скорее всех нас, – ответил тот и передал Пименову еще один пучок щавеля. – От твоих стонов.

– Привет, девочки, – первым увидел Вику с Леной Женя.

Те поздоровались в ответ. А Леша еще и на ноги вскочил. Чмокнув Вику в щеку, взял у нее бидон и сделал несколько жадных глотков молока. Удовлетворенно крякнув, передал емкость сидящему рядом Семену. Он тоже попил. Как и Женя. Только Виталя скривился и отвернул помятое с перепоя лицо. Но дулся недолго. Пименову не терпелось продемонстрировать Лене записи с камеры, и он откликнулся на первую же ее просьбу показать их.

Все пошли в дом. Леша включил фотоаппарат (или нечто, похожее на него) на штативе. На экране появилась запись.

– Ой, мамочки, – пискнула Вика, увидев парящую белую фигуру. Она тускло светилась в темноте. – Это же Елена!

Мужчины, не сговариваясь, посмотрели на девушку, стоящую рядом.

– Она не обо мне, – успокоила их Лена. – О княжне-висельнице. Она чаще других является. И только Елена в белом. Девственной умерла. Ее хоронили в шикарном саване, похожем на свадебный наряд. С покрывалом на лице – оно посинело, раздулось, сами понимаете…

– А еще только она издает звуки, – снова вступила в беседу Вика. – Вы слушали скулеж?

– Да, и не на записи, а в реальном времени, – ответил ей Женя. – И Фил сразу определил, что это женщина в белом. А до этого сказал – этой ночью призраки кого-то заберут.

– И сам оказался их жертвой, – ахнула Вика.

– Он стал жертвой болезни под названием алкоголизм, – сердито проговорил Семен. До этого он помалкивал, даже здоровался и благодарил за молоко кивком головы. – Мне очень Филарета жаль. Мальчиком он пережил стресс, проведя ночь в заброшенном дурдоме. Мать его к докторам не отвезла, и ему ничего не осталось, как начать пить. Можно сказать, не по своей воле человек превратился в алкаша. Но это случилось. И Фил погиб. Упал, пьяный, расшибся. Это нормально для людей, ведущих подобный образ жизни. Так что давайте не будем о призраках…

– Ты же видел запись, – напомнил ему Виталя.

– Я этих охотников за привидениями первый раз вижу. Может, они как братья Гримм из одноименного фильма. Смотрел? Нет? Рекомендую. Там братцы-сказочники берутся за изгнание всякой нечисти, которую изображают нанятые ими люди.

– Ты намекаешь на то, что мы шарлатаны? – разгневался Алексей.

– Не исключаю этого. Виталя же платит вам, а нет результата – нет гонорара.

– Мы уже получили аванс. А если бы мы фокусничали, то больше бы на спецэффекты тратили, чем зарабатывали.

– Бла-бла-бла! – Семен отмахнулся от Лехи. – Меня это вообще не колышет. Я архитектор, желающий превратить эти развалины в шикарный особняк. А с призраками сами разбирайтесь…

– К чему ты ведешь, Сема? – обратился к нему Пименов.

– Скоро сюда явится полиция. Нас всех будут опрашивать. И если кто-то начнет нести ахинею о призраках… А не дай бог, показывать записи… Ребят, мы еще долго не начнем тут работы, понимаете?

– Нет. – Виталя с похмелья соображал особенно туго.

– Если особняк станет местом преступления, нам не дадут тут развернуться, пока не закроют дело. Я же хотел бы приступить к работам в ближайшие дни. Поэтому предлагаю договориться и выдать одинаковую версию. Мою адекватную, а не вашу бредовую.

– А ты прав, лишнего лучше не болтать.

– И записи не показывать, – закивал Женя. – Аппаратуру изымут, чтобы просмотреть их, а когда отдадут? Если вообще это сделают? Вдруг сломают или потеряют?

– Надо убирать ее и прятать, пока не поздно, – вскричал Леша и сорвался с места. – Жека, чехли эту зеркалку, я за другим оборудованием.

– А давайте вообще все соберем? – предложил Семен. – Как будто мы тут не ночевали? – И уже конкретно Виталию: – Скажем, пришли утром, обнаружили тело. Охотников отправим в Васильки вместе с пожитками. Вику тоже. Останемся тут втроем, ты, я, Лена.

– Кто-то мог видеть, как мы идем в усадьбу ночью, – с сомнением протянул Пименов. – Зачем врать, если можно просто утаить кое-что?

– Ты хочешь сообщить полиции, что мы тут ночевали? Резонный вопрос – зачем? И тут всплывает тема призраков и тянет за собой остальное.

– Мы скажем, что щекотали себе нервы, ночуя в доме, где якобы водятся привидения. Но напились, отрубились, а когда продрали глаза, оказалось, что наш проводник мертв.

– Тогда мы все можем стать подозреваемыми – мало ли что произошло по синьке. Но ты кандидат номер один на роль убийцы.

– Да?

– Ты все еще полупьяный. Леха более-менее. Мы с Женей не пили, и анализ крови, если что, это покажет. Тебя, Виталя, задергают. Да, ты, конечно, можешь дать денег или обратиться к папе, но зачем…? Не легче ли солгать?

– А раньше нельзя было об этом подумать? До того, как вызвать ментов?