История Центральной Европы с древних времен до ХХ века. Кипящий котел народов и религий на территории между Германией и Россией

Однако вся история в том виде, в каком она подробно изложена в первой русской летописи, ставит больше спорных вопросов, чем любая другая европейская история. Легендарный Рюрик, которого призвали восточнославянские и финские племена Новгородской земли и который, согласно летописи, прибыл из Скандинавии в 862 г., был идентифицирован как Рёрик Ютландский – датский конунг, упоминаемый в западных источниках того времени. И все, что мы знаем о нем, делает весьма возможным то, что он действительно предпринял экспедицию в Новгород, вероятно в период между 854 и 856-м гг., и там создал государство, которое под его руководством вскоре расширилось на юг вдоль водного пути «из варяг в греки» – Двины и Днепра. Но также известно и то, что задолго до Рюрика викинги из Швеции появлялись на территории, которая теперь является Россией, и на Черном море, используя сначала более длинный путь по Волге и Дону.

Посланцы этих русов шведского происхождения по пути из Константинополя прибыли в 839 г. в Ингельхайм в Германии, откуда их отправили на родину к их кагану (так назывался их правитель по образцу хазар) по приказу императора Людовика I. А в 860 г. флот русов совершил первое нападение на Византийскую империю, но понес большие потери благодаря мужественной обороне столицы империи под руководством Фотия. Это все установленные факты, и также вполне вероятно, что этот первый Русский каганат имел свою столицу где-нибудь в районе Азова, возможно в Тьмутаракани на восточном берегу Керченского пролива, где русские, сначала приехавшие как купцы, а затем как завоеватели, добились для себя независимости от Хазарского каганата в начале IX в.

Напротив, очень сомнительно, что название Rus, которое ошибочно переводят как Россия и русские, имеет корни в этом же регионе или вообще возникло в славянских или аланских степных племенах к северу от Черного моря[7]. Традиционное толкование этого названия, произошедшего от названия Ruotsi, которое финны дали варягам, кажется более убедительным. Эта филологическая загадка не была бы столь важна для историка, если бы она не оказалась частью общей дискуссии между норманистами и антинорманистами, которая началась в историографии XVIII в. и далека от решения даже в настоящее время.

Согласно первой из этих двух школ, именно норманны принесли название Русь из Скандинавии и сыграли решающую роль в образовании Русского государства, дав племенам восточных славян их первую политическую организацию и оставаясь их настоящими вождями на протяжении IX и X вв. «Антинорманисты» умаляют эту роль до периодического сотрудничества различных групп викингов, которые на протяжении этих веков, а возможно, и раньше прибывали в страну славян, где уже использовалось название Русь, которое было местного происхождения. Это сотрудничество с опытными воинами было, наверное, ценным, но сравнительно небольшое количество этих викингов, включая династию, основанную Рюриком, ассимилировалось и ославянилось.

Антинорманнская школа, несомненно, способствовала конструктивному пересмотру излишне упрощенного повествования, изложенного в летописи, составленной в XI в. Но кажется невозможным оспаривать норманнскую инициативу в создании одного или более «русских» государств и процессе объединения многих племен, на которые были разделены восточные славяне. Сам факт того, что благодаря этому процессу все эти племена, перечисленные летописцем, получили общее название, едва ли можно переоценить, каким бы ни было его происхождение.

Это постепенное слияние под властью одной норманнской династии и использование общего названия Rus, которое сначала обозначало варяжских вождей, а позднее – весь народ под их властью, не подразумевает исчезновение всех различий, которых между племенами восточных славян было не меньше, чем между славянами на западе или на юге. Даже с одной только лингвистической точки зрения среди этих племен можно различить по крайней мере две группы – северную и южную. Не менее важной, вероятно, было различие между теми восточными славянами, которые остались на своей первоначальной родине, и теми, которые одновременно с приходом норманнов колонизировали изначально финские территории на северо-востоке, смешиваясь с местным населением. А так как слова «Россия» и «русский» применяются в отношении государства, которое в последующие века образовалось именно в этом северо-восточном колонизированном славянами регионе, то весьма сомнительно отождествлять эти названия со словом Rus и применять их ко всем племенам восточных славян, даже к тем, которые являются предками нынешних украинцев и белорусов. Для последних обозначение «белорусины» было бы более подходящим, так как в латинских источниках обе западные группы восточных славян обычно называются русинами (Ruthenians) от славянского слова Rusini, произошедшего от слова Rus, и отличаются от Московской Руси (России). Называть последнюю Великой Россией, а старую Рутению (теперь Украину) – Малороссией менее целесообразно, хотя такое деление поддерживается греческой терминологией конца Средних веков.

Племя словен в Новгородском регионе, которое первым попало под власть Рюрика, на самом деле является русским в особенном великорусском смысле этого слова и сыграло выдающуюся роль в колонизации окрестных финских земель задолго до того, как в истории появилась Москва. Продвигаясь через территорию кривичей, которые, будучи ответвлением полочан в Полоцком регионе, станут в будущем белорусами, норманны под предводительством двух бояр Рюрика, Аскольда и Дира, спустились вниз по течению Днепра и, пройдя между дреговичами и древлянами на западе и радимичами и вятичами на востоке – все эти племена были завоеваны чуть позже, – попали на территорию полян вокруг Киева. Вероятно, около 858 г. они установили свою власть в этом важном центре, который все еще платил дань хазарам. 20 лет спустя Олег, который после смерти Рюрика правил от имени малолетнего Игоря, завладев городами в верхнем течении Днепра, включая Смоленск, хитростью захватил Киев. Аскольд и Дир были убиты, и вся территория от Новгорода до Киева была объединена под властью одного варяжского правителя.

Племена Киевского региона, без сомнения, являются предками современных украинцев – и не только поляне, но и их западные соседи – дулебы на Волыни (поэтому их иногда называют волынянами), равно как и северяне, жившие на восточном берегу Днепра. Древляне, вероятно, тоже принадлежали к той же этнической и лингвистической группе, но дреговичей, живших к северу от них, можно скорее ассоциировать с будущими белорусами, в то время как радимичи вместе с вятичами, расширявшие свои владения в бассейне Волги, были главной составляющей будущей великорусской народности. «Украина» была еще не тем названием, которое стало обозначать регион по обоим берегам нижнего течения Днепра с XVI в., а общим обозначением любого пограничного региона. Типичными жителями приграничья, жившими к югу от полян в степях между ними и Черным морем, были уличи и тиверцы – два племени, которые, как обычно считают, принадлежали к той же группе, хотя они, вероятно, смешивались с народами азиатского происхождения, мигрировавшими через эти «ворота» в направлении Венгрии и Балканского острова.

Для Киевского государства поистине жизненно важно было сохранить контроль над этими степями как необходимую базу для любого дальнейшего продвижения в направлении Константинополя по суше или морю. Уже в начале X в., когда мадьяры покинули эту территорию, чтобы расселиться в Закарпатье, эта цель была, по-видимому, достигнута. Фактически Олег, который вскоре после захвата Киева завоевал древлян, а также северян – последние формально подданные хазар, – в 907 г. предпринял первый военный поход на Византию. Тиверцы среди других племен тоже участвовали в этом походе. Подробности осады Константинополя, вероятно, относятся к разряду легенд, но русская летопись (Повесть временных лет) содержит в том числе рассказ о русско-византийском договоре, заключенном в том же году, и полный текст дополнительного соглашения 911 г. Русские получили огромную контрибуцию, а их торговым отношениям с Византией способствовали подробно оговоренные условия на основе полного равенства.

Через год или два Олег умер, и его преемником стал внук Рюрика Игорь. При нем набеги варягов достигли Анатолии и Закавказского региона. Будучи достаточно силен, чтобы подавить восстание древлян, Игорь, однако, потерпел серьезные неудачи в своих дерзких экспедициях, и другой тюркский народ, печенеги, или пацинаки, впервые вторглись в Киевское государство и вскоре стали постоянной угрозой его безопасности. Тем не менее к концу своего правления в 944 г. Игорь, как и его предшественник, организовал военный поход против Византийской империи. Он даже использовал орду печенегов в качестве своего подкрепления. Но он достиг только Дуная, а мирный договор, заключенный на следующий год и бывший менее выгодным для русских, в своих подробно прописанных торговых условиях включал политический договор, направленный против хазар и волжских булгар. Поэтому также возможно, что правитель тьмутараканских русских, который был особенно заинтересован в отношениях с этими народами, находился среди князей, которые, помимо «великого князя» Игоря, заключали этот договор. Но даже киевские земли были, очевидно, еще не полностью объединены под его властью, и в 945 г. Игорь был убит древлянами, у которых он вымогал дань в повышенном размере.

Отомстив за смерть Игоря, его вдова Ольга, которая, возможно, была славянского происхождения, несмотря на скандинавское имя, в течение нескольких лет правила от имени их сына Святослава – первого представителя варяжской династии, который получил славянское имя. Ольга улучшила управление Киевским государством и первой поняла, что, для того чтобы войти в содружество европейских государств, его нужно обратить в христианство. В договоре 945 г. уже упоминаются «христиане-русы», помимо языческого большинства, и именно из Византии со времен Фотия христианская вера стала распространяться среди и славянского населения, и его норманнов-правителей. Но Ольга, вероятно крещенная в Киеве в 955 г., хотела добиться для своей страны автономной церковной организации и с этой целью вела переговоры как с восточным, так и западным христианскими мирами, как это делали болгары до своего обращения в христианство. И хотя в X в. еще не было раскола, разделившего Рим и Византию, этот вопрос имел самое важное значение для будущего.

В первый раз Ольга поехала в Константинополь в 957 г., где ее торжественно принял император Константин Порфирородный. Однако, вероятно, не было достигнуто никакого соглашения, так как два года спустя она отправила своих послов к германскому королю Оттону I с просьбой прислать епископа в Киев. Это случилось до коронации в 962 г. Оттона папой римским как императора Священной Римской империи, но, как бы там ни было это привело бы Россию под власть папы и влияние Запада. Как и в случае с моравской церковью почти сотней лет раньше, это было бы германское влияние. Однако в таком случае это казалось менее опасным с политической точки зрения из-за большого расстояния между двумя странами, разделенными всеми западными славянами. Тем не менее, когда после трудностей, которые, вероятно, и возникли из-за такого расстояния, немецкий монах, посвященный в епископский сан, в конечном счете прибыл в Киев, он не был там принят, и в 962 г. ему пришлось вернуться.

В то время когда Оттон I был занят своими имперскими планами в Италии, Киевом уже правил сам Святослав. Так что неудача в создании в Киеве католической церковной организации была вызвана не только проблемой ее автономии, но и отсутствием заинтересованности в ней князя, в котором проявились все отличительные черты викинга-язычника. Его честолюбивые устремления были сначала направлены на Восток, где во время двух военных походов в 963 и 968 гг.[8] он разгромил Хазарский каганат. Но он оказался не способен контролировать эту обширную территорию, которая теперь была открыта для новых вторжений из Азии. Вступив на землю Тьмутаракани, после того как разбил волжских булгар и с боями прошел через Хазарию и Северный Кавказ, он вскоре оказался вовлеченным в проблемы Византии и Балкан в период между своими двумя восточными кампаниями. Несмотря на опасность со стороны печенегов, угрожавших Киеву, его интересовало главным образом завоевание Болгарии на Дунае, где он хотел основать свою столицу. Однако в конечном счете и болгары, и греки объединились против него, и в 971 г. после нескольких поражений ему пришлось оставить свои притязания[9]. В следующем году по пути в Киев он был убит печенегами.

Походы Святослава задержали обращение в христианство Киевского государства. Однако норманны, которые сделали такой огромный вклад в основание этого государства, были уже практически ассимилированы восточнославянским населением, которое теперь было готово присоединиться к другим славянам, западным и южным, и вступить в европейское сообщество. Поэтому конец X в. является периодом решающего перехода всей Центрально-Восточной Европы от предыстории к ее средневековому развитию в группе независимых христианских государств на границах как Восточной, так и восстановленной Западной империи и их соответствующих сфер влияния.

Часть вторая

Средневековые традиции

Глава 4

Наследие X в

Западные славяне

Почти все европейские государства, которые входили в христианское сообщество в Средние века, можно проследить до X в. Это справедливо и для западного, и восточного христианских миров, которые еще не были разделены никаким окончательным расколом. Единственное различие состоит в том, что Восточная Римская Византийская империя имела гораздо более древние традиции, но без возможностей политического расширения, в то время как Западная Священная Римская империя, «переданная» в 962 г. германским королям, была фактически новым образованием, служившим целям германского империализма.

Эти цели включали господство над Италией и экспансию на восток, направленную главным образом против западных славян. После краха Моравского государства ближайшими соседями германцев к северу от мадьяр были чехи в Богемии (Чехии) и славянские племена между Эльбой-Зале и Одером-Нейсе. Завоевание последних, упорствовавших в своем язычестве и так и не достигших какого-либо политического единства, вызвало появление пограничных зон, которые были созданы на их территории для наступления на границы Польши, которая тоже все еще была языческой, но уже объединенной под властью династии Пястов.

Когда между поляками и германцами произошло первое вооруженное столкновение – вероятно, это случилось на следующий год после коронации императора Оттона I, – князья из династии Пржемысловичей, объединившие чехов, уже приняли и католицизм, и власть германцев. Решающим в этом отношении оказалось правление святого Вацлава, убийство которого в 929 г. было в значительной степени результатом антигерманского движения, но на самом деле не изменило ситуацию. С одной стороны, корона святого Вацлава осталась символом государственного суверенитета Чехии (Богемии), но с другой – его брат и преемник Болеслав I тоже должен был признать феодальное главенство короля Германии, так что после 962 г. его государство, естественно, стало частью Священной Римской империи. Однако степень этой зависимости оставалась спорным вопросом, которую часто связывали с положением Польши и планами сотрудничества между двумя западными славянскими державами.

С самого начала Польша решила оставаться вне империи, и, чтобы избежать давления со стороны Германии, в 966 г. князь Мешко I (р. ок. 922 – ум. 992) добровольно крестил свою страну после своей женитьбы на дочери князя Богемии (Чехии) в предыдущем году. Первый христианский правитель Польши попытался ограничить политическое влияние империи данью, которую он согласился выплачивать с части своей территории. Он также хотел, чтобы первая польская епархия, основанная в Познани, находилась в прямом подчинении папскому престолу, в то время как отдельная епархия, созданная в Праге в 973 г., почти 400 лет оставалась под властью германского архиепископа Майнцского.

Вместе с князем Богемии Болеславом II, который унаследовал престол своего отца в 967 г., Мешко I даже вмешивался во внутренние дела Германии после смерти первых двух императоров – Оттона I и Оттона II. Он завязал отношения с некоторыми соседними немецкими маркграфами и женился на дочери одного из них после смерти своей жены-чешки. Но ни Польша, ни Чехия не могли оказать поддержку другим западнославянским племенам в их отчаянном сопротивлении германскому завоеванию, а совместные действия обеих стран страдали от недостаточной согласованности и территориальных споров. Точно неизвестно, какой регион Мешко I отнял у Чехии в последние годы своего правления. Вероятнее всего, это был Краков, а также часть Малой (Южной) Польши, которую временно занимали чехи. Однако в 981 г. он лишился региона, расположенного к востоку от нее (в настоящее время он называется Восточная Галиция), который отошел Владимиру Киевскому. Его собственный интерес лежал в противоположном направлении. Из Великой Польши – первоначального центра государства в районе Гнезно и Познани – он дошел до балтийского побережья, объединил близкородственное племя поморян с поляками и наладил контакты со скандинавским миром.

Под конец жизни он отдал свое царство, которое на момент принятия им христианства уже считалось самым крупным и лучше всего организованным славянским государством, непосредственно под власть папы римского. Этот дар в виде Польши, простиравшейся от устья Одера до границ Балтийской Пруссии и Киевской Руси, был самой лучшей гарантией ее независимости, которую Мешко I, вероятно, хотел подтвердить, получив королевскую корону.

Его дела завершил его сын Болеслав Храбрый, блистательное правление которого началось в 992 г. с укрепления единства Польши, главной целью которого было обеспечение ее полностью независимого и даже лидирующего положения в Центрально-Восточной Европе.

Болеслав сначала надеялся осуществить свои планы при дружеском взаимодействии с молодым императором Оттоном III, у которого было поистине универсальное, наднациональное представление о Священной Римской империи, объединяющей на равных условиях Италию, Галлию, Германию и Sclavinia (славянский мир). В последнем император был готов признать Болеслава своим наместником (patricius), дружеское сотрудничество с которым способствовало бы миссионерской деятельности, в которой они оба были глубоко заинтересованы. Их общий друг Адальберт, бывший епископ Пражский, убитый в 997 г. во время пребывания в Пруссии, вскоре после этого был канонизирован папой Сильвестром II. На Пасху 1000 г. Оттон III совершил паломничество в столицу Польши Гнезно, где Болеслав похоронил возвращенное тело великомученика. На торжественном собрании в присутствии папского легата Польша получила полностью независимую церковную организацию с архиепископом в Гнезно и новыми епископами в Кракове, Вроцлаве (Бреслау) в Силезии и Колобжеге (Кольберг) в Поморье (Померании).

Политические решения конгресса в Гнезно сделали Болеслава, как и его отца – бывшего tributarius империи, настоящим dominus, то есть независимым правителем, которому, скорее всего, было обещано королевское достоинство. Но некоторые темные интриги в Римской курии задержали запланированную коронацию, и в 1002 г. смерть Оттона III совершенно изменила ситуацию. Полностью сознавая опасность германских имперских устремлений, которые вновь возникли при новом императоре Генрихе II, польский князь решил не подчиняться его политике объединения всех западных славян в некой федерации под предводительством Польши.

Этот план включал решение двух проблем. Болеслав хотел прежде всего спасти от власти Германии и включить в свое королевство как можно больше славянских территорий, расположенных между Германией и Польшей, поэтому в 1002 г. он оккупировал Лужицу и Мейсен, где остатки славянского населения сохранились до наших дней. Даже еще более важной была идея замены немецкого влияния в Чехии на власть Польши. Вмешиваясь во внутренние распри среди членов династии Пржемысловичей, на следующий год Болеслав вошел в Прагу, и создание общего Польско-Чешского государства казалось более осуществимым, чем в любой более поздний период истории.

Но Генрих II ответил объявлением войны, которая с двумя перемириями длилась 16 лет. Окончательный мир был заключен в 1018 г. в Будишине (Баутцен) – столице Лужицы, которая осталась под властью Болеслава. Однако ему не удалось заполучить какие-либо другие славянские земли между Одером и Эльбой, где самое сильное племя, лютичей, даже сотрудничало с немецкими захватчиками, подготавливая тем самым для себя свою окончательную судьбу. Также в Чехии существовала немецкая группировка, и Чехию полякам пришлось оставить в 1004 г. Болеслав сохранил только Моравию, так что государство Пржемысловичей оказалось временно разделено между империей и Польшей.

В 1013 г. в разгар войны с Германией перед Польшей впервые встала угроза совместных действий ее западных и восточных соседей, так как император возобновил былые отношения Германии с Киевским государством. Вероятно, это была одна из причин, по которым Болеслав немедленно после заключения Будишинского договора решил вмешаться во внутреннюю борьбу сыновей Владимира Киевского и поддержать того из них, который женился на его дочери. Когда он захватил Киев в том же 1018 г. и установил власть своего зятя Святополка, казалось, что даже восточные славяне войдут в федерацию Болеслава. В сообщении, которое он отправил из Киева обоим императорам, Генриху II Немецкому и Василию II, в Константинополь, была четко изложена его цель – оставить всю Центрально-Восточную Европу свободной от любой имперской власти.

Влияние Болеслава достигло границ с Литвой, где в 1009 г. был убит еще один миссионер, пользовавшийся его поддержкой, – его сторонник в Германии святой Бруно, а также Венгрии, хотя очень сомнительно, чтобы он когда-нибудь объединил какие-то словацкие территории с Польшей[10]. Его коронация как первого короля Польши, которая с одобрения папы состоялась незадолго до его смерти в 1025 г., окончательно утвердила положение Польши как независимого члена европейского сообщества.

Предание о короле Болеславе I Храбром сохранялось на протяжении всей истории Польши, хотя уже при его сыне и преемнике Мешко II (1025–1034), коронованном сразу же после смерти его отца, Польша утратила свое лидирующее положение и вступила в глубокий внутренний кризис, который открыл двери германской интервенции. Утрачены были также и первые территориальные приобретения короля – Лужица и Моравия; первая попала под власть Германии, а последняя была возвращена Чехии. Несмотря на яростное, но неорганизованное сопротивление, славянские племена к западу от Польши были поглощены империей, которая также продолжала включать в свой состав государство Пржемысловичей.

Баланс сил между Чехией и Польшей, однако, совершенно изменился в годы – и после них – злополучного правления Мешко II. Его современник Бржетислав I не только завоевал польскую провинцию Силезию, которая стала объектом бесконечных споров между двумя соседними государствами, но и попытался объединить их, но на этот раз под властью Чехии. Несмотря на вторжение в Польшу в 1038 г., его план имел даже еще меньше шансов на успех, чем политические идеи Болеслава I Храброго, и первый период истории западных славян закончился созданием двух государств, разделенных частыми распрями, враждебными их общим интересам – противостоянию давлению Германии. Однако оба государства оставались центрами славянской культуры, которая быстро развивалась в тесном контакте с западным христианским миром, включая далекие римские провинции. Влияние Германии было, естественно, гораздо сильнее в Чехии, где немецкая колонизация началась гораздо раньше, в то время как Польша, так и не включенная в империю, вновь обретала свободу действий после каждой попытки вмешательства со стороны ее соседей.

Только территория Поморья вдоль балтийского берега, тщательно контролируемая Мешко I и его сыном, не была еще полностью объединена с остальными польскими землями. Туда не могла дойти немецкая экспансия, пока близкородственные славянские племена между Одером и Эльбой с переменным успехом боролись за свою свободу.

Восточные славяне

Задокументированная история Киевского государства, в которой все восточные славяне были объединены под властью династии норманнского происхождения, началась задолго до консолидации Чехии и Польши благодаря главным образом давним контактам с Византийской империей. Но обращение в христианскую веру – необходимое условие для включения любой страны в европейское сообщество – было отложено здесь на гораздо более долгий срок. Даже князь Владимир – сын Святослава, преемником которого он стал после нескольких лет внутренних распрей, начал как языческий правитель, как и его предшественники. И только в 988 г. он решил принять крещение вместе со своим народом. Позднее он стал святым Восточной (православной) церкви.