Дорога в никуда. Книга вторая

Надо было идти домой, но он не мог заставить себя встать. Ожил телефон. «Дождался, не иначе Аня звонит, сейчас ругаться будет», – переключился с невеселых раздумий подполковник, беря трубку.

– Товарищ подполковник! Готовность номер один!

– Что!? – с Ратниковым произошло то, что еще никогда не происходило в тот момент, когда он слышал эти слова – он не сразу сообразил, о чем ему говорят.

Но тут же вой все набирающей обороты сирены вернул подполковника из мыслительной полудремы в бодрствующую реальность, словно человек находящийся под наркозом получил приводящую в чувство пощечину…

Когда выбежал из канцелярии в дверях толкались уже последние солдаты. На крыльце казармы Ратников озабоченно посмотрел через тускло подсвеченную фонарями декабрьскую хмарь в сторону автопарка. Там, то заводилась, то опять глохла дежурная машина. Мимо проскочила коренастая фигура Малышева в распахнутой танковой куртке и сбитой на затылок шапке, большими пружинистыми скачками догонявшая солдат. Наконец, дежурная машина «чихая» и «моргая» фарами на малых оборотах подползла к казарме. Со стороны ДОСов с крайне недовольной физиономией появился Гусятников, за ним другие офицеры.

Садясь в машину, Ратников, напрягая зрение вновь взглянул на смутно белевший склон горы, с передвигающимися по нему темными фигурками. Танковая куртка и там выделялась, она уже почти достигла гребня горы, возглавив змеевидную цепочку шинелей и бушлатов.

Бесконечное количество раз вот также по «Готовности» Ратников обгонял на дежурной машине бегущих вверх солдат. Обгонял, не приглядываясь, в лучшем случае машинально отмечал, кто добросовестно бежит, торопиться занять свое место в боевом расчете, а кто сачкует, лишь изображая страдания и муки на лице, на самом деле едва перебирая ногами. Сейчас он вглядывался в лица, когда они попадали в свет фар, и отчетливо видел какие они разные, ни одного одинакового. А ведь испокон принято считать солдатскую массу однородной, говорить о ней, как о неком неодушевленном предмете. Так же примерно думают все индивидуумы, прорвавшиеся к большой власти о тех, кто стоит ниже их по социальной лестнице. Для них это «народ», однородная безликая масса. Ратников сейчас видел их как никогда отчетливо, их глаза застилал пот… глаза, голубые и карие, серые и зеленые, большие и маленькие, раскосые…, дышали открытыми ртами, хватая воздух вместе с падающими снежинками. Они сейчас испытывали мучения, все, не зависимо от того бежали в полную силу или «сачковали»… Так же как мучился весь народ огромной страны, и кто «вкалывали» и кто втихаря сачковали, все равно верившие или не верившие в «счастливое будущее» – все мучились, кто больше, кто меньше.

Когда машина достигла КП, Ратников открыл дверцу кабины и замер на мгновение, стоя на подножке ЗИЛа. Он оказался в той точке огневой позиции дивизиона, откуда хоть и с трудом, но просматривалась сквозь ущелья дырявое дно «кофейника» заткнутое освещенной прожекторами пробкой-плотиной. По прямой до плотины было много ближе чем по дороге, огибавшей горные хребты, и потому в ясные вечера, или ночи отсюда «с верху» иногда ее «свет», как будто просматривался. На этот раз сознание не отреагировало как обычно на сказочный мираж далекого видения. Ратников обратил внимание на другое, на то, что дальше, за этой плотиной, символа воплощения советской мечты, за ней, страшной вселенской бездной простирается непроглядная темень. Свет далеких прожекторов словно манящая, зовущая к себе путеводная звезда-обманка… за которой, дальше пути нет, ничего… пропасть. А к ней все еще идут по инерции, идут в мучениях, в надежде, веря в сказки, задолбленные в мозги с детства, веря, что там ждет благодать, счастье всем и вся. Путеводный свет все ближе, совсем немного уже осталось идти по этой мучительной дороге… дороге в никуда.

На этот раз, «Готовность», оказалась учебной.

В оформлении обложки использовано изображение с сайта https://pixabay.com/id/illustrations/wanita-akhir-bencana-mati-akhir-1896498/ по лицензии Public Domain.