Русский охотничий рассказ

– Милушка, матушка! – послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь, как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.

– Ерзынька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.

– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из-за них, наддал со страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что. «Вот это дело марш… вот собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых – чистое дело марш!» – говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого-то, как будто все были его враги, все его обижали, и только теперь, наконец, ему удалось оправдаться. «Вот вам и тысячные – чистое дело марш!»

– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшею землей. – Заслужил – чистое дело марш!

– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.

– Да это что же впоперечь! – говорил илагинский стремянный.

– Да как осеклась, так с угонки всякая дворняжка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала все то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время. Дядюшка сам второчил русака, ловко и бойко перекинул его через зад лошади, как бы упрекая всех этим перекидыванием, и с таким видом, что он и говорить ни с кем не хочет, сел на своего каурого и поехал прочь. Все, кроме его, грустные и оскорбленные, разъехались и только долго после могли прийти в прежнее притворство равнодушия. Долго еще они поглядывали на красного Ругая, который с испачканной грязью, горбатой спиной, побрякивая железкой, с спокойным видом победителя шел за ногами лошади дядюшки.

«Что ж, я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» – казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.

Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.

Павел Мельников-Печерский

В лесах

(отрывок)

Собрались в путь-дорогу. Пробыв день-другой на мельницах в Красной рамени, Патап Максимыч со спутниками поехал на Ветлугу прямою дорогой через Лыковщину. Надобно было верст восемьдесят ехать лесами, где проезжих дорог не бывало, только одни узкие тропы меж высоких сугробов проложены. По тем тропам лесники в зимницы[79] ездят и вывозят к Керженцу для сплава нарубленный лес. Сторона та совсем не жилая, летом нет по ней ни езду конного, ни ходу пешего, только на зиму переселяются туда лесники и живут в дремучих дебрях до лесного сплава в половодье.

Поехали путники в двоих санях, каждые тройкой гусем запряжены. Иначе и ездить нельзя по лесным тропам. Сначала путь шел торный, – по этому пути обозы из Красной рамени в Лысково ходят, – но когда переехали Керженец и попали в лесную глушь, что тянется до самой Ветлуги и дальше за нее, езда стала затруднительна. Седоки то и дело задевали головами за ветки деревьев и их засыпало снегом, которым точно в саваны окутаны стояли сосны и ели, склонясь над тропою. Чуть не через каждые полторы-две версты приходилось останавливаться и отгребаться от снега. Тропа была неровная, сани то и дело наклонялись то на одну, то на другую сторону, и седокам частенько приходилось вываливаться и потом, с трудом выбравшись из сугроба, общими силами поднимать свалившиеся набок сани. Тропа все одна, нет своротов ни направо ни налево, и нет никаких признаков близости человека: ни осека[80], ни просеки, ни даже деревянного двухсаженного креста, каких много наставлено по заволжским лесам, по обычаю благочестивой старины[81]. И никакого звука. Разве только затрещит рябчик, перелетая с дерева на дерево, либо забурчит вдали глухарь да заскрипит надломленное дерево, качаемое ветром. Заячьи и волчьи следы частенько пересекают тропу, иногда попадается след раздвоенных копыт дикой коровы[82] либо широкой лапы лесного боярина Топтыгина, согнанного с берлоги охотниками.

Перебравшись за Керженец, путникам надо было выбраться на Ялокшинский зимняк[83], которым ездят из Лысково в Баки, выгадывая тем верст пятьдесят против объездной проезжей дороги на Дорогучу. Но вот едут они два часа, три часа, давно бы надо быть на Ялокшинском зимняке, а его нет как нет. Едут, едут, на счастье, тепло стало, а то бы плохо пришлось. Не дается зимняк, да и полно. А лошади притомились.

– Да туда ль мы едем? – спросил Патап Максимыч сидевшего на козлах работника. – Коим грехом не заблудились ли?

– Где заблудиться, Патап Максимыч! – отвечал работник. – Дорога одна, своротов нет, сами видели.

– Да в Белкине-то хорошо ли ты расспросил у мужиков про дорогу?

– Как же не расспросить, все расспросил как следует. Сказали: как проедешь осек, держи направо до крестов, а с крестов бери налево, тут будет сосна, раскидистая такая, а верхушка у ней сухая, от сосны бери направо… Так мы и ехали.

– У крестов сворачивали? – спрашивал Патап Максимыч.

– Как же не сворачивать, направо своротил, как было сказано.

– И у сосны сворачивал?

– И у сосны своротил, – ответил работник. – На ней еще ясак вырублен, должно быть, бортевое дерево[84] было. Тут только вот одного не вышло против того, что сказывали ребята в Белкине.

– А что говорили ребята? – спросил Патап Максимыч.

– Да сказывали: будет маленький долок[85], и как-де переедешь долок, сосна будет с обеих сторон отесанная: а тут и Керженец.

– Ну?

– Долок-от был, еще мы вывалились тут, а тесаной сосны не видать, я смотрел, смотрел ее, нет сосны, гляжу, ан на Керженец выехали.

– Стало быть, тут мы и спутались, – закричал, разгорячась, Патап Максимыч. – Чтоб тебе высохнуть, дурьи твои глаза! Зачем тесану сосну прозевал?

– Да не было ее, Патап Максимыч, – отвечал оторопевший работник. – Не родить же ее мне, коли нет.

– Да ведь тебе белкински ребята говорили: держи на сосну. Для че не держал? – кричал Патап Максимыч.

– Да где ж мне ее взять, сосну-то? Ведь не спрятал я ее. Что ж мне делать, коли нет ее, – жалобно голосил работник. – Разве я тому делу причинен? Дорога одна была, ни единого сворота.

– Да сосна-то где? Сосна-то? – закричал Патап Максимыч, хватив увесистым кулаком работника по загорбку.

– Может статься, срубили, – пропищал, нагнувшись на передок, работник.

– Срубили! Коему лешему порчену сосну рубить, коль здорового леса видимо-невидимо! – орал Патап Максимыч. – Стой, чертова образина!

Работник остановил лошадей. Понурив головы, они тяжело дышали, пар так и валил с них. Патап Максимыч вылез из своих саней и подошел к задним, где сидел Стуколов. Молчаливый Дюков, уткнув голову в широкий лисий малахай, спал мертвым сном.

– Так и есть, заблудились, – сказал Патап Максимыч паломнику. – Что тут станешь делать?

– Да сам-то ты езжал ли прежде по этим дорогам? – спросил его Стуколов.

– Сроду впервые, – отвечал Патап Максимыч.

– И работники не езжали? – спросил Стуколов.

– Како езжать? – отозвался Патап Максимыч. – Кого сюда леший понесет? Ведь это сам ты видишь, что такое: выехали – еще не брезжилось, а гляди-ка, уж смеркаться зачинает. Где мы, куда заехали, сам леший не разберет… Беда, просто беда… Ах, чтобы всех вас прорвало! – ругался Патап Максимыч. – И понесло же меня с тобой: тут прежде смерти живот положишь!

– В сибирских тайгах то ли бывает, – отозвался паломник. – По неделям плутают, случается, что и голодной смертью помирают…

– Голодом помереть не помрем, пирогов да всякой всячины у нас, пожалуй, на неделю хватит, – спокойно отвечал Патап Максимыч. – И лошадям корму взято довольно. А заночевать в лесу придется… Хоть бы зимница какая попалась… Ночью-то волки набегут: теперь им голодно. Пора же такая, что волки стаями рыщут. Завтра ихний день: звериный царь именинник[86].

– Бог милостив, – промолвил паломник. – И не из таких напастей господь людей выносит… Не суетись, Патап Максимыч, – надо дело ладом делать. Сам я глядел на дорогу: тропа одна, поворотов, как мы от паленой с верхушки сосны отъехали, в самом деле ни единого не было. Может, на эту зиму лесники ину тропу пробили, не прошлогоднюю. Это и в сибирских тайгах зачастую бывает… Не бойся – со мной матка есть, она на путь выведет. Не бойся, говорю я тебе.

– Какая тут матка? Бредишь ты, что ли? – с досадой молвил Патап Максимыч. – Тут дело надо делать, а он про свою матку толкует.

– Вот она, – сказал Стуколов, вынимая из дорожного кошеля круглую деревянную коробку с компасом. – Не видывал? То-то… Эта матка корабли водит, без нее, что в море, что в пустыне аль в дремучем лесу, никак невозможно, потому она все стороны показывает и сбиться с пути не дает. В Сибири в тайгу без матки не ходят, без нее беда, пропадешь.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Привада – приманка (здесь и далее – прим. ред., если не указано иное).

2

Урема – растущий в пойме реки густой лиственный лес с высокотравьем и тростником, а также таежный лес.

3

Французские обозначения оттенков серого цвета: gris de lin – розовато-серый; bleu d'amour – голубовато-серый.

4

Плоская лодка, сколоченная из старых барочных досок (прим. И. Тургенева).

5

«Здесь покоится Теофиль Анри, граф Бланжи» (фр.)

6

Глубокое место, яма в пруде или реке (прим. И. Тургенева).

7

Кофешенк – смотритель за кофе, чаем, шоколадом.

8

Форейтор – при езде четверками или шестерками верховой, сидящий на одной из передних лошадей.

9

Доезжачий – старший псарь, распоряжающийся борзыми и гончими на псовой охоте.

10

Мелкотравчатыми, на охотничьем языке, называются те охотники, которые держат не более десяти собак и охотятся с ними без гончих – на хлопки (прим. Е. Дриянского).

11

Стремянной – конюх при всаднике, принимающий от него лошадь и подающий ему стремя.

12

Подозрить – увидеть, заметить зверя на его лежке.

13

Геснер Саломон (1730–1788) – швейцарский поэт, автор произведений, изображающих условных пастухов и пастушек в галантном стиле.

14

Ментик – короткая накидка с меховой опушкой.

15

Зеленя – озимь, поле, засеянное озимыми.

16

Мшищи – мхи, участок, обильно покрытый мхом.

17

Сулетошний – старый, в годах.

18

Настовик – молодой заяц, февральский или мартовик (прим. Е. Дриянского).

19

Щулить – прижимать.

20

Сажать – здесь: травить наперегонки, соревнуясь собаками.

21

Осенистая – старая, опытная собака, нескольких осеней.

22

Погодок – здесь: годовалый.

23

Редкомах – собака, которая во время гона бежит мерно, широко и не частит ногами.

24

Муруго-пегая – рыже-бурая или буро-черная пятнистая собака.

25

Чистопсовая – чистопородная, чистокровная русская борзая.

26

Скамьистая – или прямостепая, то есть с ровной спиной (прим. Е. Дриянского).

27

Щипец – т. е. пасть, вытянутая морда собаки.

28

Заскиглил – завизжал, заскулил.

29

Густопсовая – чистопородная собака с густой шерстью.

30

Лещеватый – сухой, костлявый.

31

С крутым верхом – спина с овалом (прим. Е. Дриянского).

32

Подуздоват – нижняя челюсть короче верхней.

33

Проточина – здесь: белая полоска.

34

Не опсовел – то есть еще не покрылся достаточно густой (по породе) шерстью.

35

Ловчий – главный псарь, старший над псарями; управляет всем порядком псовой охоты.

36

Трот – аллюр, укороченная, не быстрая рысь.

37

Мшарник – участок, поросший мхом.

38

Мочевинник – заболоченный участок.

39

Арапник – длинная охотничья плеть с короткой рукояткой.

40

Пазонки – задние ноги (прим. Е. Дриянского).

41

Заркое – то есть страстное, горячее, пылкое (от слова «зариться»).

42

Однажды навсегда прошу извинения у моих читателей за те выражения, которых я обязан придерживаться при описании подобных сцен и в разговорах между охотниками. Язык охотничий испещрен множеством таких слов и оборотов, которые могут казаться правильными и понятными только для одних охотников. Как передать, например, не изменяя смысла и не умаляя силы, выражения «повис на щипце», «заложился по русаку», «заяц начал отрастать» и тысячи подобных терминов? В другом случае, избегая их и выражаясь языком книжным, я рискую подвергнуться нареканию у специалистов дела и заслужить справедливый от них упрек в непонимании предмета (прим. Е. Дриянского).

43

…воззрился… – то есть увидел зверя.

44

Отрос – то есть оторвался от преследующих собак, выпал из их поля зрения.

45

Отгокать – отгонять собак хлопаньем арапника.

46

Отпазончить – то есть отрезать задние лапки (прим. Е. Дриянского).

47

Вторачивать – привязать к седлу (прим. Е. Дриянского).

48

Со всеми онерами – то есть со всеми необходимыми принадлежностями, со всем тем, что полагается.

49

Из брыки – т. е. брички, из повозки.

50

…не жомини, не щелкопер… – то есть не пустой, легкомысленный человек. Имя французского историка наполеоновских войн Антуана Анри Жомини (1779–1869) со времен «Песни старого гусара» Д. В. Давыдова (1817) нередко употребляется в значении: говорить обо всем, но ничего о самом главном. Щелкопер (по Далю) – писец, писарь в суде, приказный, чиновник по письмоводству, пустой похвальбишка и обирала.

51

Кунак – друг, приятель, побратим.

52

Супоросая свинья – беременная.

53

Ком гир! – Иди сюда! (от нем. komm her).

54

Тей – чай (искаж. нем. tee).

55

Полутерно – ткань из козьего пуха и шерсти.

56

На акот – искаж. «на охоту».

57

Тупейный гребешок – редкий гребешок (от «тупея» – прически в виде взбитого хохла на голове).

58

Господин граф (фр.)

59

А мусье ле конт… Же ву ле фелисит авек дю дьен э-тре гран плезир… – Господин граф… С большим удовольствием поздравляю вас с этим обстоятельством (искаж. фр. Je vous le félicite avec du bien et très grand plaisir).

60

Тужур пердри – всегда одно и то же (искаж. фр. toujours perdrix).

61

Малек-Адель – персонаж романа французской писательницы Мари Софи Ристо Коттен (1770–1807) «Матильда» (1805).

62

…By зет мейне либе фрау – вы есть моя дорогая госпожа (искаж. фр. vous êtes и нем. meine liebe frau).

63

Сетюньом де комильфо – «это человек порядочный» (искаж. фр. C'est un homme de comme il faut).

64

Бон нюи – спокойной ночи (с фр. bonne nuit).

65

Зазимки – первые морозы или заморозки до начала устоявшейся зимы.

66

Замолаживать – когда сухая, ясная, морозная погода сменяется влажной, пасмурной, туманной, клонящейся к дождю.

67

Порсканье – крик, гомон, гвалт, шум при травле зверя.

68

Игреневый – рыжей масти с белесым хвостом и гривой.

69

Выжлятник – в псовой охоте старший псарь, который водит стаю, напускает и собирает ее.

70

Борзятник – ловчий при борзых; охотник, стоящий с борзыми в поле у опушки.

71

Выжлец – гончая собака.

72

Свора – бечевка, на которой водят борзых.

73

Запеканка – алкогольная настойка.

74

Оттопать зверя – отогнать, отпугнуть его от опушки, воротить в поле.

75

Помкнуть – затравить.

76

Уймище – густой лес.

77

Отвершек – вершина оврага.

78

Чумбур – повод уздечки, на котором держат, водят или привязывают коня.

79

Зимница – землянка или другое строение для ночевки лесорубов, охотников, рыбаков.

80

Осека – изгородь или прясла, отделяющие лес от поля. Ее городят в лесных местах, чтобы пасущийся скот не забрел на хлеб (прим. П. Мельникова-Печерского).

81

За Волгой, на дорогах, в полях и лесах, особенно на перекрестках, стоят высокие, сажени в полторы или две, осьмиконечные кресты, иногда по нескольку рядом. Есть обычай тайно от всех срубить крест и ночью поставить его на перекрестке. Кто перед тем крестом помолится, того молитва пойдет за срубившего крест (прим. П. Мельникова-Печерского).

82

Дикая корова – так за Волгой называют лосей (прим. П. Мельникова-Печерского).

83

Зимняк, зимник – зимняя дорога.

84

Бортевое дерево – дерево с дуплом, в котором разводят пчел.

85

Долок – маленькая долина, дол.

86

Звериный царь именинник – день 18 февраля (память святого Льва, папы римского) в заволжском простонародье зовется львиным днем. Это по тамошнему поверью праздник звериного царя, его именины. На свои именины лев все разрешает своим подданным. К тому дню волки свадьбы свои пригоняют (прим. П. Мельникова-Печерского).