Последний демон рая. Книга 1. Магия сплетений

Птицелов поджал губы, сразу распознав тихую и неумолимую опасность исходящую и от этого Змея-Магистра.

«Ничего особого, так, пустяки: разве что он отменно владеет боевой магией, легко читает по лицу мысли, денег куры не клюют, друзей среди знати не меряно», – безрезультатно пытался он шутить, успокаивая себя.

Но шутка не получилась: скорее всего дела обстояли именно так.

«Или ещё хуже», – подытожил неудачливый искатель приключений.

Вслед за пожилым Змеем вошли два стройных парня с ухватками и осанкой военных, не в монашеских сутанах, но явно из свиты Магистра, оба из клана Волка.

«Стражники из Столицы Рая? Не-е-ет, для стражников они не настолько наглые и распоясанные, как положено быть всем разбалованным столичным стражам закона».

Они внимательно осмотрели зал и присутствующих, затем Магистр притопнул ногой.

«Явно знак остальным, что всё нормально,» – сообразил Птицелов.

И точно – в помещение тут же важно вошёл невысокий старик, тоже из клана Змеи. Несомненно, это был самый главный из монахов: с по-монашески выбритой головой, небольшой седой редкой бородкой и тяжёлой золотой цепью с восьмиконечным крестом на груди – явно атрибут верховной власти в Красной церкви. Из украшений на нём был только роскошный золотой перстень старой работы с кроваво-красным камнем. Одетый в дорогой расшитый золотом по канве снизу серый плащ, мягкие верховые сапожки, он благоухал даже на расстоянии тонкими церковными благовониями. Разговоры снова на минуту притихли, и все с интересом рассматривали его: монах был явно из тех важных особ, которые не часто останавливались в таких второсортных придорожных заведениях. Ещё двое рослых монахов с толстыми шеями, из клана Быка, заглянули в зал, настороженно огляделись и снова вышли.

«Ну эта парочка точно сейчас направилась осматривать подходы и отходы», – с пониманием дела предположил вор.

К важному старику-Змею тут же подскочил хозяин таверны, они о чём-то тихо оживлённо переговорили, старик снисходительно скривил уголки губ, что, видимо, означало довольную улыбку, удовлетворённо кивнул и подал знак, щёлкнув пальцами. Тут же оживился Магистр и поспешил к ним приблизиться, на ходу доставая кошель с деньгами.

«Достаточно толстый!» – удовлетворённо заметил Птицелов, и у него сами собой зачесались пальцы прибрать кошель.

– Сколько? Как прикажете, господин Настоятель? – с почтением поклонился Магистр важному старику.

Несколько золотых монет сверкнуло, перекочевывая из рук в руки, и хозяин постоялого двора засуетился, бросив все остальные дела на жену. Услужливо кланяясь, толстяк из клана Кабана, едва ли не смахивая пылинки перед приезжим на ступеньки лестницы белоснежным полотенцем, повёл Настоятеля на второй этаж в лучшие комнаты для приезжих. Пожилой Магистр и всем недовольный Волк-Красавчик направились вслед Настоятелю и Кабану по узкой лестнице наверх.

Через пять минут спустился уже один Красавчик. Громкое важное покашливание, как он видимо рассчитывал, стоя на верху лестницы тем не менее не привлекло к нему никакого внимания сидевших, которые как ни в чём не бывало продолжали обсуждать свои дела и попивать эль. Птицелов хоть и был в десяти шагах, но отметил, как лицо Волка обиженно налилось кровью и уши стали торчком. Нарочито громко топоча ногами, он спустился вниз, но трюк привлечения внимания аудитории и второй раз не прокатил. Ему пришлось напрячься, чтобы пинком ноги повалить стол. И вдобавок разбить вдребезги пустую глиняную кружку и только тогда разговоры несколько затихли, и ближайшие постояльцы неохотно повернулись к дебоширу. Коротышка расправил плечи и деланно густым голосом объявил, тараща глаза:

– Внимание! Нас едва не нагнала огромная шайка разбойников. Они засели за пределами ворот и нападут на любого выезжающего. Так что мы поставили там охрану с арбалетами и настоятельно рекомендуем никому не выезжать сегодня. Поняли? Возможно, что у разбойников есть здесь сообщники, поэтому всем подозрительным придётся переночевать в сарае для слуг. Под присмотром, конечно. Что делается исключительно для всеобщей безопасности, господа.

В зал вошли ещё двое высоких и широких в плечах монахов, клан Быка с увесистыми дубинками, обитыми железом. Людей в зале было человек двадцать, но все по два, три, и никто против пятерых вооружённых дюжих и трезвых монахов в прения, конечно, не вступил. Ропот раздался, когда коротышка пошёл по залу и стал тыкать пальцем в кое-кого, и тех начали хоть и вежливо, но настойчиво выпроваживать в сарай. Выводили, конечно, не богатых купцов, а запыленных бродяг, слуг, и вообще всех тех, кто чем-то не понравился коротышке-Волку. Птицелов заёрзал на шатком табурете, и не без причины: его штопанный-перештопанный плащ, сапоги, которые давно «просили каши», пятидневную небритую щетину на лице должны были счесть вполне обоснованным для присоединения к компании изгоев в сарае.

«Провал…. Под самый занавес! Ведь байку про разбойников придумали и лишних выводят с целью свершить ритуал. Упустить свой шанс, во имя которого я потерял все деньги, оружие, коня. Быть запертым в сарае в самый разгар поисков!» – заскрежетал зубами Птицелов в бессилии, сжимая кулаки.

Сражаться? Безумие! Он был истощён и измотан недосыпанием. Монахи без жалости поколотят Кота-одиночку и всё равно кинут в сарай. Потом преспокойно сделают свои дела, завладев некими артефактами и умчатся, улизнут навсегда и… всё.

– Да, да, да! – горячо вещал хозяин таверны, с благодарностью протирая щедрые золотые монеты старика-монаха в кармане. – Эти разбойники всех перережут, как пить дать! Монахи дело говорят: по утру все разъедутся без проблем, ведь появятся патрули Заставы. Так что, господа хорошие, вы уж извините, но ваша безопасность превыше всего!..

И вот коротышка добрался, наконец и до его угла. Серые глаза Волка впились в Птицелова, он скривился и указал на вора пальцем:

– И этого бродягу тоже …

Ему не дал закончить фразу тщедушный старичок, ещё пониже Волка. Ему ещё ранее Красавчик приказал вымётываться. Одетый в видавшую виды военную зелёную куртку вперемешку с какими-то звериными шкурами, явно с чужого плеча, он забренчал оберегами, упираясь. Здорово выпивший, по виду из клана Змеи, старик намертво вцепился в стол и наотрез отказался подниматься, пока не выпьет эля столько, сколько сможет.

Волк демонстративно медленно развернулся к нему и презрительно протянул:

– Что тебе не нравится, дед?

Старичок вскинул пьяные глазки на Волка и захихикал:

– Ты что, слепой, Волчок, и не заметил, что я из всеми уважаемого клана Змеи?

Да, но вертикальные зрачки глаз, которые никак не удалось бы подделать, были прикрыты паволокой хмеля. Маленькие ушки давно не мыли, а тонкие пальцы несколько дней явно были знакомы только с кружкой вина, и никак – с умыванием.

Коротышка скривился, как от зубной боли и добавив двум Быкам:

– Да уберите отсюда наконец этого маразматика!

Монахи переглянулись, потом взялись с двух сторон за табурет и приподняли его вместе с пьяницей и краем стола.

– Ах, так?! – заверещал тот визгливым срывающимся голосом алкоголика, – да я шаман! Да я с Заставы! Да я вас всех здесь в порошок сотру! А тебе, Волчок, физиономию-то так разрисую, как старо-имперскую икону!

На мгновение коротышка от возмущения потерял дар речи, а потом с размаху ударил пьяницу в ухо. Старичок крепко зажмурившись, очень вовремя опустил голову и удар Волка поразил только воздух.

Шаман удовлетворённо захихикал, развязно жестикулируя:

– Охо-хо-нюшки… совсем крыша поехала у Волчка-торчка!

Двое монахов тупо смотрели на сцену, всё ещё держась за табурет и раскрыв рты. Оба детины из клана Быка явно не отличались быстротой ума и сообразительностью, как все чересчур сильные люди.

Волк заорал на обоих Быков, выхватывая меч:

– На улицу! Я там из него сито сделаю.

– Ух ты! – пьяно загримасничал, паясничая старичок, – и горазд воевать со стариками! Такой храбрец-удалец!

Но через несколько минут усилиями обоих Быков жилистого шамана всё-таки выволокли из харчевни и бросили на землю двора. Старик, охая, поднялся и тут же, встряхнувшись и оскалившись начал плести пальцами заклинание. В воздух пахнуло магией, и все подались подальше от коротышки-Волка. А тот, ухмыльнувшись, подскочил к старичку и из кармана щедро просыпал на его голову синий порошок:

– А каково колдовать против Межзвёздной Пустоты? И куда вся магия исчезла, да, старый придурок?

Старик оторопело посмотрел на свои ладони – и действительно, порошок Пустоты нейтрализовал магию, как вода заливает огонь, только багряные искры, как окалина, упали, шипя, в траву.

Волк-коротышка поднял меч, собираясь его ударить плашмя и подступил к согнувшемуся старичку:

– А теперь я тебе покажу, как у нас наказывают смутьянов!

Старик икнул и своим тонким посохом вдруг резко ударил Волка по пальцам правой руки – и меч выпал, звякнув, на камни. Красавчик никогда не был хорошим фехтовальщиком, так как боевое искусство владения клинком требовало недюжинного терпения и изнурительных тренировок, а он предпочитал проводить вечера в квартале «красных фонарей», что по его разумению было гораздо интереснее, приятнее и познавательней…

Коротышка зашипел и затряс сильно ушибленными пальцами, нагнулся и вытащил из-за голенища сапога длинный кривой нож-засапожник. Какая-то полная женщина-Свинья сзади вскрикнула, всплеснув руками:

– Разнимите их! Он же его убьёт!

– Да ладно, не буду я его убивать! – пьяно подмигнул ей шаман. – Не трудно поставить на место зелёного мальчишку.

– Да я не о нём, а о тебе, старик! – не отставала сердобольная толстушка.

Но монахи-Быки только ухмылялись, и не думая вступаться за старого шамана. А посетителям харчевни гораздо интересней было понаблюдать за дракой, пусть силы и явно неравны: молодой с боевым ножом против пьяного деда с тонкой палкой.

Волк оскалил зубы и ринулся вперёд, изловчился и снизу-вверх, под рёбра, махнул ножом. Острое лезвие вспороло воздух у самого живота старика, который только чуть-чуть отступил. Почти теряя равновесие, и вроде не глядя, он махнул посохом, и ударил им снизу-вверх по локтю нападающего. Этот удар подтолкнул руку с ножом гораздо выше, чем целил разбушевавшийся Красавчик. Шаман ойкнул, упал на четвереньки и когда Красавчик ринулся к поверженному шаману, тот неожиданно припечатал ему каблуком в живот, взбрыкнув ногой хоть и нелепо, зато точно. Удар, видимо получился неожиданно сильным: волк схватился за живот и согнулся, рыча от нестерпимой боли и беспомощной ярости. Старичок встал, отряхнулся, и легонько облокотился на Красавчика. Тот свалился на бок. Шаман покачался и пьяно осмотрелся:

– Ой, что это с тобой, дружок, упал в грязь? Тогда кто следующий?

От дверей раздался твёрдый голос Магистра:

– Где этот Красавчик? Уже пора приступать.

Монахи-Быки тут же очнулись и загорланили, разгоняя толпу. В сутолоке никто не обратил особого внимания, что шаман-Змей, спокойно подняв с земли дорогой меч неудачливого фехтовальщика растворился в сумерках. И тем более оказался неприметен второй, вор-Птицелов, в старом дорожном плаще, ловко подобравший нож и неприметно затерявшийся среди слуг. Хозяин-Кабан с натянутой улыбкой оповестил толпу:

– Всем по две кружки пива за счёт заведения за мелкие неудобства!

Народ загалдел, судача между собой:

– Видишь, как полезно в меру выпить: трезвого шамана Волк точно бы порезал…

– Так ему и надо, пусть не лезет на рожон…

Птицелов ненадолго притаился за углом, прислушиваясь и по привычке беседуя сам с собой:

– По идее они должны уже к вечеру немного расслабиться… Пора.

И хотя, как всегда, предчувствовал неудачу и побои, но далее медлить смысла не было никакого. Или пан или пропал!

Его треугольные уши клана Кошки чутко ловили все звуки: обычный гам невидимых жителей чащи джунглей за изгородью, пьяные песни постояльцев в таверне, стук топора прислуги у заднего крыльца, редкое ржание лошадей в конюшне, плеск волн на камнях у реки…

И он был доволен, что его посвятили в клан Кошки. И всё дело в столичном Парящем замке, который действительно парил, вращаясь над землёй. И каким-то магическим способом мощно подпитывал все родовые камни старых кланов: Кошки, Волка, Кабана, Орла, Лошади, Змеи, Обезьяны, Быка, Крысы, Медведя и других. Все те люди, кто был освящён в младенчестве на родовом камне выбранного тотема жили на лет 20–30 дольше, никогда не заболевали при эпидемиях, косивших соседние страны. И к тому же получали дополнительные физические и духовные качества в зависимости от выбранного клана. Для этого было достаточно положить на несколько минут новорожденного ребёнка на камень рода и заставить проглотить его несколько крошек этого камня. Так, люди, посвящённые в клан Быка становились высокими и сильными, но несколько простоватыми. Из клана Змеи – хитрыми, умными, но жадными. Из клана Волка – воинственными и выносливыми, но вспыльчивыми. Из клана Кошки – мягкими, чистоплотными, домашними, но коварными…

Тут Красавчик встряхнулся:

– Хватит вспоминать. Пора делом заняться!

Наконец он решился, пересилив страх и приняв самое деловое выражение лица, размеренным шагом с боку на бок направился к сараю. Уверенно взяв там наугад первое попавшееся ведро с мусором, он отправился по краю двора к храму. Здесь сразу выяснилось, что деревьев ближе десяти метров от стены не растёт. Не просматривалась и длинная лестница.

– Проклятье! Понастроили, святоши ого-го! – был неутешительный вердикт вора.

Стена строилась без архитектурных излишеств, на которые ворам так удобно ставить ногу и цепляться. В итоге метра два высокого фундамента и четыре метра только на первый этаж. А этажей было два, плюс крыша.

Мимо прошёл слуга, выносивший воду и Птицелов сделал вид, что очищает ведро веткой, вывалил мусор под дерево. Сам же искоса продолжал изучать заднюю стену. Стена была действительно «ого-го», а на окнах первого этажа красовались ржавые, но ещё вполне надёжные прутья. На окнах второго этажа решётки отсутствовали и вдоль стены просматривался узенький карниз на уровне пола комнат. Осталось найти путь, чтобы добраться до этого карниза (метров шесть от земли), и вдоль стены проскользнуть до желанного окна. Учитывая, что на втором этаже были открыты ставни только в одном окне, скорее всего там и разместились Змеи и их ценный багаж.

– Значит проберёмся по карнизу… – решил вор.

И Птицелов делая вид, что собирает мусор, стал рыскать в окрестностях, сосредоточившись на решении проблемы проникновения. Подкравшись под окно сеновала, он просунул внутрь руку и тихонько снял с длинного крюка на стене моток обтрёпанной засаленной верёвки. Из кузницы, куда он проник через широкую трубу печи, вынес несколько полуметровых прутьев-заготовок и клещи, припрятав их под плащ. Скрутив прутья, он получил некое подобие тройной «кошки». Обмотав для бесшумности зубья тряпками, он метнул крюк в ставню дальней угловой комнаты на втором этаже. В шуме разгула и раздольных песен стук крюка был не слишком слышен. На десятый раз крюк всё же зацепился, и вор, подёргав за верёвку, ловко пополз наверх. Мягко и цепко переступая, он стал пробираться вдоль стены, вжимаясь в каждую её трещину. Узкий карниз – не лучшая опора, и обувь порой срывалась с трухлявого края. И только малый вес Птицелова помог ему добраться до распахнутых ставней заветного окна. Там он выдохнул и у самого края прислушался к звукам внутри. Судя по шагам и разговорам, в комнате находилось несколько человек. Магистр, не стесняясь, бранил кого-то:

– Поторапливайся, телепень! Скоро прибудет Настоятель, а ты все ещё магического круга не нарисовал. Да ровней выводи линию: она не должна нигде прерываться! Символы я уже давно и без тебя нарисовал. Шевелись живее.

Второй только неразборчиво заворчал и в раздражении заскрёб чем-то по каменному полу, не вступая в перепалку с въедливым Змеем.

«Похоже по голосу на Красавчика». – смекнул Птицелов.

После этого он крайне медленно и деликатно заглянул одним глазком в окно.

В комнате действительно находились двое: Магистр и Красавчик.

«Где же сундук? Где?» – нетерпеливо рыскал он глазами в поисках добычи.

И сундук нашёлся – он стоял в дальнем углу с откинутой крышкой. И рядом размещались выложенные на стол какие-то узкие, но увесистые фигурки людей и животных явно из золота, щедро украшенные драгоценными камнями. Половина их уже стояла по периметру магического круга, а в центре красовалась заковыристая непонятная красная руна.

«О-о-о-о! Целое состояние!» – оценив навскидку драгоценные камни, уже не на шутку взволновался вор.

Ему стоило большого усилия оторваться от созерцания близкого, но недосягаемого сокровища. Он убрал голову, успокоился и немного погодя снова заглянул, осторожно, как только мог.

Сейчас Змей-Магистр бережно и аккуратно расставлял статуэтки рядом с символами, напоминающими по цвету кровь. Вор вздрогнул, мурашки пробежали по его коже – ему казалось, что фигурки оживали в магическом круге и будто бы даже начинали немного шевелиться, осматриваясь. И сразу ощутимо потянуло холодком от красного магического кольца, когда Волк-Красавчик наконец, замкнул толстую линию. Плащ он снял, одет был в прочную кожаную военную куртку, из-под которой выглядывала добротная кольчуга, на поясе – новый простой меч.

Птицелов содрогнулся, присмотревшись к Волку повнимательней:

«Да он рисует своей кровью!»

И действительно «художник» морщась макал кисточку в кровь от пореза на своей левой руке. Закончив рисовать, он тут же отскочил от зловещего круга, стараясь не смотреть на мерцающие нездоровым багровым цветом руны. Руны постепенно наливались внутренним светом и переливались, как бы оживая.

Магистр и Волк встали и подошли к двери.

«Сейчас они выйдут, а в это время я…» – приготовился вор, протягивая левую руку к подоконнику, хватаясь поудобнее, чтобы перемахнуть одним движением.

Тут шумно распахнулась дверь и в сопровождении ещё двух суровых Волков вошёл старик-Настоятель, переодетый в новое темно-бордовое с золотом по кайме облачение и с ритуальной короной на голове. Его пронзительные глаза властно вперились в Магистра. Тот тут же рухнул на колени, склонил голову и залепетал в смятении, поддельном или натуральном, трудно сказать:

– Всё готово, господин Настоятель! Всё готово….

Вор от страха едва не спрыгнул вниз на груду камней под окном – самый верный способ поломать себе ноги и руки. Ему показалось, что старик его почуял магическим зрением и сейчас сквозь стену уничтожит. Птицелов присел и стал потихоньку пятиться назад от окна.

– Начнём через полчаса! – властно приказал Настоятель. – Проверьте всё вокруг. Кто-то явно за нами следит… явно. Я всегда это чувствую – они где-то совсем рядом… но мы до рассвета успеем.

Потом послышался шум шагов, похоже на то, что кто-то шёл прямиком к окну. Вор как можно быстрее на заплетающихся ногах добрался по шаткому карнизу до следующего окна, и ввалился туда. Это была запыленная, заброшенная комната, запертая снаружи. Верёвку он свернул, залез под кровать, забился в самый угол и посыпал вокруг себя порошком магической Межзвёздной Пустоты, создающей защитный барьер.

Волки и Быки протопали по коридору. Магистр приказывал:

– Ты – возьми фонарь и обойди вокруг здания. А ты и ты займите позицию в конце коридора на втором этаже, чтобы и мышь не проскользнула. Если что – сразу стреляйте из арбалетов, а потом разберёмся. Боги нам помогут… Поняли?

Хор нестройных голосов дружно подтвердил понимание несложного задания, и все деловито разошлись, громко переговариваясь, в разные стороны.

Магистр подошёл к двери и требовательно подёргал за ручку, потом потеребил увесистый висячий замок снаружи. Затем он сплёл заклинание Обнаружения, и по комнате прошёл холодок волны магии. Но магия поиска была поглощена порошком Пустоты, и Змей пошёл дальше, тщательно проверяя все двери по обе стороны коридора. Птицелов облегчённо выдохнул, но новости его не обрадовали:

«Арбалеты! Да ещё несколько. Вот мерзавцы! Вряд ли монахи умеют метко стрелять, но с пяти шагов и ребёнок не промахнётся из этой адской машинки».

Птицелов расслабился и позволил себе немного вздремнуть. Но даже при всём своём кошачьем терпении ему казалось, что прошла целая вечность, пока он решился наконец выползти из укрытия и выглянуть во двор.

– Темнеет. Всё будет хорошо, – тщетно взбадривал он себя.

Осторожно выскользнув из окна наружу, вор начал подкрадываться к заветному светящемуся окну. И его спасла только его трусость – так медленно он переставлял ноги, что удержался и едва не сорвался вниз – кто-то совсем недавно грубо выдрал несколько метров деревянного карниза. Теперь к окну уже не было возможности ни проскользнуть, ни перепрыгнуть с обеих сторон.

А за окном начал звучать негромкий речитатив, и хор в несколько голосов начал петь заунывную странную мелодию на чужом гортанном языке.

«Чёрт побери, да это и не люди поют!» – мгновенно вспотел он, и его зубы застучали в унисон завываниям.

Птицелову казалось, что это подпевают тоненькими нечеловеческими голосами фигурки, расставленные по периметру магического круга.

«Вот вляпался!?» – застыл он у стены, смаргивая с ресниц мгновенно выступивший пот.

Волосы встали дыбом у вора на затылке, и судорога свела все мышцы. Казалось, что прошло немало времени, пока Кот пришёл в себя и, едва не срываясь, двинулся назад, стараясь побыстрее исчезнуть с проклятой стены. Наконец вор снова ввалился, как мешок, в окно.

«Проклятье! Но ведь нет безвыходных положений и не открываемых замков, как учил меня папаша!» – хорохорился он, не теряя остатков надежды.

Хуже всего было то, что где-то в глубине души он облегчённо трусливо вздохнул и отметил, что если уж всё провалилось в тартарары, то надо поскорее уходить.

А ведь столько всего желанного и дорогого было так рядом, за стеной!

Но проклятые арбалеты в коридоре и голая стена снаружи действительно стали нерешаемой задачей. Да и время явно подпирало: монахи скоро закончат ритуал и снова запрут всё в сундуках, а, возможно, так и сразу уедут.

– Что делать?

Птицелов сел, пригорюнился и, ссутулившись, обхватил голову руками. Покачиваясь и постанывая от злости, он чувствовал, как безвозвратно капали в никуда бесценные секунды времени, которого не вернуть…

В комнате теперь находились только двое, одетые в торжественные ритуальные одежды: Магистр и Настоятель. Перед ритуалом они основательно перекусили. Стол ломился от яств, хотя главным блюдом была душистая монастырская колбаса из конины, которую они привезли с собой. Потом они отдохнули от обеденных усилий и, наконец, занялись непосредственно ритуалом. Магистр делал всю мелкую работу: перерезал горла чёрному и белому барашкам, сливал кровь в желобки круга, с почтением поддерживал книгу заклинаний, стараясь запомнить всё до мельчайших подробностей.

Настоятель проводил главное – ритуал. Долгий чёрный ритуал подходил к концу, и он в усталости опустил руки, давая громко стучащему сердцу передышку, окончив читать наконец древние заклинания. Нельзя ведь ошибиться ни в одном слоге или ударении – последствия могли случиться самыми катастрофическими.

И всё же Настоятель торжествовал, упиваясь значимостью минуты:

«Я войду в анналы истории Красной церкви как первый властелин даров Его!» – довольно заметил он про себя.

А ведь ушло так много усилий на поиск нужной книги и отдалённого от столицы древнего места Сил. А также ручное изготовление дьявольских фигурок, подбора нужного времени по магическому, планетному, солнечному и лунному календарям…

И вот результат: портал в неизведанное начал наконец открываться!

В дурмане испарений чёрных наркотических свечей в центре круга символов и кривляющихся статуэток появилось багровое сияние в форме шестиконечного окна, уходящего в бесконечность других измерений.

Настоятель подобрался и простёр руки в стороны, стоя у края круга Силы. Запрокинув голову вверх, он закрыл глаза и проникновенно продекламировал, приподнявшись от избытка чувств на носках:

– Прошу: явись же Сам и яви дары свои, Властелин Тьмы!

Сияние замерцало, стало вращаться по кругу, фигурки шевелили ручками, воздевая в мольбе их вверх. На самой высокой ноте сияющие клубы неожиданно прорвало, как мыльный пузырь. Тут же снизу вылетела и на пол к его ногам мягко шлёпнулась звякнувшая металлом коричневая кожаная сумка. Новенькая, туго набитая, с замысловатой пряжкой в форме чёрного многоугольника. Потом едва заметно обозначился туманный силуэт головы чуждого этому миру существа: с козлиными рогами и тремя женскими грудями. Он всё время изменял свой бородатый лик, цвет, и заговорил жутким гулким басом:

– Будут тебе Дары, Верховный! И помогут они тебе в твоём предназначении впустить нас в ваш мир. Или разрушить его. Магические Талисманы теперь твои, но помни: Белые силы тоже не дремлют и прямо сейчас они готовы….